***
Темные волосы растрепались из укладки, что так мучительно утром была создана парнем. Глаз уже дергался в невозможности успокоиться, а руки непроизвольно сжимались в кулаки. Нервы Влада уже не выдерживали, заставляя сердце биться чаще, а агрессию плескаться в самой грудине. Это было просто невозможно! Он искренне завидовал девочкам, ведь у них были прекрасные наставники. У Киры была Мишель Алиевна, что только располагала к себе ординаторов и действительно помогала. Настя же осчастливилась заведующей отделения в наставники, что почти сразу ей подарила пациентку под ведение. А у Влада что? Старая корга, которая не позволяет ему даже просто посмотреть на осмотр, когда пациентки дают на это добро! Нервный и излишне импульсивный стук в дверь заведующей отделения и Левский, дожидаясь когда ему разрешат войти, влетает в кабинет, закрывая за собой дверь. На него смотрит удивленно пара каре-зеленых глаз, вызывая стыд. Лиза, казалось, впервые видела какие-то яркие эмоции со стороны парня. Пила свой пакетированный сок через трубочку и ожидала, когда же его прорвет. В такой момент брюнетка даже телефон отложила, оторвавшись от просматривания новостной ленты, все свое внимание уделяя юноше. А ведь Влада долго просить не надо. За эти дни его терпение лопнуло окончательно, отчего парень отчаянно на колени падает перед столом заведующей, в вымаливающем жесте выставляя руки. — Пожалуйста, умоляю вас, Елизавета Андреевна, — начинает, чувствуя, что уже едет крышей. — Поменяйте мне наставника. Галина Викторовна невыносима! Она не позволяет мне ничего! Даже с разрешения пациентов мне запрещено наблюдать за осмотром. Любые вопросы воспринимаются в штыки. Это просто невозможно! Взглядом обводя бедного ординатора, Лиза искренне сдерживает смешок. Да уж, она как никто другой знала характер Галины Викторовны и то, как она мучает ординаторов. Особенно как она мучает парней, считая, что им не место в профессии. — И ты просишь меня поменять тебе наставника? — спрашивает Андрющенко, решив подкосить под тупость. — И тебя даже не останавливает многолетний опыт и стаж Галины Викторовны? Ее знания? — Пожалуйста… — продолжает жалобно умолять Левский, на что брюнетка все же не сдерживает улыбку. — Хорошо. Я посмотрю куда тебя можно деть, Влад, — произносит заведующая, решая что мальчик и без того много намучался. — Спасибо… спасибо вам огромное, Елизавета Андреевна! — облегченный вздох со стороны брюнета и тот с колен поднимается. — Иди уже. Потерпи до обеда, а там решим, — усмехается Лиза и телефон в руки возвращает. Дверь за ординатором закрывается, а на языке брюнетки вновь растворяется вкус персикового сока. Телефон опять занимает ее внимание, только вот вместо привычных статей, на экране во всю светит реклама. Реклама с детскими кроватками, что столь невовремя появились в гаджете врача. — Да пошли вы, — шипит девушка, откидывая бедный аппарат на диван в углу кабинета.***
Бесконечный гул столовой сводил частично с ума. Заставлял в который раз жалеть о том, что на обед Кира не ушла в кофейню рядом с больницей, но будто бы и выбора у нее не было. Она взглядом темных глаз выискивает наставницу свою, что весь день держала ее у закрытого кабинета. О нет, она не пряталась от Медведевой, просто не приходила. И вот сейчас, исследуя своим взором блондинистую копну волос в огромном потоке врачей, едва ее находит в очереди. На удивление ординатора, сегодня Мишель Алиевна была одна. Рядом совершенно не виднелось заведующей отделения, хотя иногда казалось что эти двое разлучаются лишь на осмотры и обходы. Однако, как бы там ни было, отсутствие темноволосой язвы только играло на руку блондинке. Кира спешит подхватить пустой поднос, пристроившись рядом с наставницей. Еда ее совсем не интересовала, она ставила тарелки даже не смотря на то, что берет. Смотрела лишь на Гаджиеву рядом, думая о том, как же теперь к ней подлезть. — Доброе утро, Мишель Алиевна! Я уж думала, что сегодня так и не встретимся, — произносит ординатор, вызывая со стороны Мишель тяжелый вздох. — В моих планах так и было, — с натянутой улыбкой слетают слова с губ блондинки. — Да бросьте! Да, понимаю, я вчера не совсем круто себя повела, но с кем не бывает? Обещаю, что сегодня буду на страже женского здоровья России! — пытается отшутиться Медведева, да кланяется в шутку наставнице. Слепо отдает деньги на обед, даже не глядя на то, что собрала в итоге. — Нет, не будешь. Сегодня у меня плановое кесарево в три. Ты там будешь наблюдателем, а после вернешься за карты, — снова равнодушно и сухо, заставляя Киру споткнуться о чужой холод. Взгляд наставницы скользит по чужому подносу и та усмехается. — Молоко с селедкой под шубой? Оригинально. Мишель уходит от блондинки стремительно, не желая тратить время своего обеда на непутевую ординатора. В груди Гаджиевой в каком-то смысле действительно играла обида. Обида за то, что она поверила в девчонку, когда Лиза сразу стала вертеть носом. Поверила, а в итоге наступила на грабли, чувствуя, что совершенно не разбирается в людях.***
Яркие лучи зимнего солнца спешили обласкать потертые обложки книг. Взглядом карих глаз Сёмина строчки одну за одной поглощала, вчитываясь в информацию. Запоминала и изучала, хотя конечно понимала, что все на свете не запомнить. Тем более, если это касается медицины. Однако, не смотря на это понимание, книги все равно занимали девушку больше, чем прогулки с бывшими одногруппницами и какие-то тусовки. Насте было комфортно и так. Было комфортно с Владом и Кирой. Она уже не помнила в какой момент они втроем прибились друг к другу, но казалось сейчас это и не было важно. Они были друзьями, можно сказать даже лучшими, а для остального и дела нет. На парах были той самой странной святой троицей, а за стенами высшего учебного заведения обычными молодыми людьми, что проживали эту жизнь так, как могли. И в дружбе этой же была лишь дружба. Брюнетка не замечала или просто не хотела замечать влюбленный взгляд зеленых глаз. Ни в те моменты, когда прижималась к Кире в очередном баре, буквально засыпая. Не замечала, когда осенние листья накрывали невысокую девчонку с головой, а заботливые руки Левского отряхивали ее от разноцветного карнавала деревьев. А может она в действительности просто не хотела замечать? Не хотела нарушать эту хрупкую дружбу, боясь сделать один неверный шаг в неизвестность? Дверь ординаторской тихо приоткрывается, боясь спугнуть молодую девушку. Влад ступает совсем тихо, прежде чем свободной рукой накрыть хрупкое плечо. Чувствует, как Настя под рукой его вздрагивает, но не позволяет ей успеть возмутиться. Под носом Сёминой букет появляется небольшой. Слегка потрепанные ромашки. Самые обычные, наверняка до ужаса замерзшие в Московском зимнем холоде, но столь… хрупкие. Хрупкие как все, что между ними происходит последние месяцы. — Цветы в это время дорогие, — тихо произносит кареглазая, забирая ромашки из чужих рук. Настя запах их вдыхает нежный, глаза прикрывая, пока Влад все так же молча отходит назад к двери. Останавливается лишь на мгновение, прежде чем уйти. — Не дороже твоей улыбки.***
Ожидание утомительно. Особенно утомительно, когда на теле все карманы опустошены и даже не выйти на улицу покурить. Кира нервно смотрит на часы на стене, фиксируя время без десяти три. Взгляд переводит на Мишель Алиевну, что отдаленно в коридоре с заведующей разговаривает. Делает вид, что ординатора в этом помещении и вовсе не существует, даже не торопясь заканчивать разговоры. — Ну конечно, не торопитесь, я подожду, — бурчит под нос блондинка, руки складывая на груди. Сама ведь и не понимает, как взглядом неосознанно цепляется за тело заведующей. В очередной раз подмечает, что если бы та не вела себя как последняя сука с ней, то может быть… Хотя усмешка касается лица Медведевой от мысли, что так даже интереснее. Усмешка ее лицо украшает до тех самых пор, пока взгляд непроизвольно не падает на живот брюнетки. Восьмая неделя. Еще недостаточно для того, чтобы были заметны изменения, но Кире казалось что их не будет долго. Андрющенко была слишком худа по телосложению, чтобы ходить с пузом наперевес, оттого организм был бы просто обязан не нагружать такое тельце. По крайней мере, блондинке так казалось. От мыслей и рассматривания чужого тела, Киру отвлекает звук каталки. Она наблюдает, как пациентку завозят в операционную и понимает, что уже скоро они начнут. — Плюс-минус пятнадцать минут на работу анестезиологов и мы начинаем, — произносит тихо Мишель, подходя к своей подопечной. Сзади, из неоткуда, руки мужские плеч девушки касаются, заставляя вздрогнуть. Расслабление приходит, лишь когда блондинка Влада видит, что так же как и она переодет. — А Владислав будет наблюдать за операцией вместе с тобой. Теперь вы оба под моим руководством. Вопросы в операционной задаю я, а вы отвечаете. Под руку мне не говорить и между собой не шептаться. Все всё уяснили? — Мишель, ну чего ты молодняк пугаешь? — усмехается миловидная короткостриженная блондинка, что к компании подходит. — На самом деле, она обычно подрубает рок и мы все слушаем, какая у нее была прекрасная неделя. На губах ординаторов появляются улыбки, пока Гаджиева на Рони смотрит осуждающе. — Не неделя, а выходные. Всё, все бегом мыться и внутрь, иначе Сухарев опять будет нудеть все кесарево, — вздыхает Мишель, подгоняя ординаторов в предоперационную. Во время операции из динамика телефона и вправду звучит негромко рок, а сама Мишель рассказывает одну из своих веселых историй, что она собирает каждые выходные. Не смотря на опасения ординаторов, в операционной нет той давящей и тяжелой атмосферы, что они ожидали. Скорее даже наоборот, все слишком спокойно и даже располагающе. — Вы только не привыкайте. Вот так только с Мишель Алиевной, — произносит Вероника, будто бы читая мысли молодёжи. — На операциях Елизаветы Андреевны лучше не дышать, — шутит мужчина анестезиолог, которого, кажется, Кира запомнила Алексеем. — Ну операции Лизы и сложнее в разы, чем обычное кесарево, — встает на защиту подруги ведущая операцию гинеколог. Выверенными движениями, блондинка ребенка извлекает из плодного пузыря. Помощь операционной медсестры чувствует, пока лишь полностью сосредоточенная на своем деле. — Подойдите ближе, — тихо шепчет женщина ординаторам. Кира не понимает, когда в действительности успевает подойти ближе. Смотрит на это все и кажется даже не дышит. Чувствует как ее рукой подталкивают еще ближе и руки направляют, заставляя ребенка поддерживать, пока Гаджиева зажимает пуповину, прежде чем перерезать. В мыслях Медведевой тревога бьет. Ей кажется, что Мишель Алиевна ее убьет за такие действия, но та лишь пуповину перерезает, даже не обращая внимание на молодняк рядом. — Мальчишка, — звучит под ухом голос неонатолога, прежде чем женщина забирает малыша из рук Киры. Руки, окровавленные в перчатках дрожат, а сама девушка не до конца понимает, что произошло. Видит лишь взгляд наставницы одобряющий и улыбку слабую. Взгляд на Влада переводит, что большие пальцы показывает, искренне радуясь за подругу. Первые шаги успевает сделать от стола операционного, когда по помещению проносится крик детский, заставляя кареглазую вздрогнуть. По операционной проносится смех, пока Кира лишь улыбается смущенно и отходит обратно к Владу. — Запомни, что первый твой ребенок был мальчиком. Потом еще имя не забудь спросить, — произносит медсестра, что подтолкнула блондинку к этому шагу. Несмелый кивок, хотя Медведева не понимает, шутят над ней или серьезно это говорят. Неонатолог ребенка увозит вместе со своей бригадой и в операционную возвращается атмосфера тихого рока и веселых историй от Мишель. Глядя на все это, блондинка понимает, что просто не может потерять эту ординатуру. Она самой себе этого не простит.***
Татуированные пальцы перелавливают тонкое запястье заведующей прямо перед поворотом к кабинету главного врача. Лиза испуг не успевает сдержать, глядя на ординатора, что будто бы спятила. Руку пытается свою вырвать из чужой хватки, но понимает, что сил сегодня на это ей точно не хватит. — Ты что вообще себе позволяешь?! — испуг замещается возмущением, пока Андрющенко не оставляет попытки вырвать руку. — Дайте мне еще один шанс. Я начну работать, вы увидите результат, — произносит Медведева, заглядывая в глаза напротив. — У тебя был шанс показать себя. Пока твои коллеги работали и из штанов выпрыгивали, стараясь показать как они ценят это место здесь. Ты же плевать хотела на эту ординатуру, — шипит брюнетка, чувствуя, как пальцы чужие сжимаются, вызывая уже боль. — Отпусти. Я свое решение уже приняла. — Ну раз вы не хотите идти на компромисс, — чувствуя, как агрессия подступает от самой грудины, Кира кидает свой туз в чужое лицо, — Лаура Альбертовна знает о том, что ее новая заведующая скоро уйдет в декрет, даже не вступив полноценно на должность? Уже начала искать новую? Или пока это для нее сюрприз? Кислород перекрывает. Каре-зеленые глаза смотрят на блондинку перед собой с холодом, пока эмоции все стараются устаканиться. Лиза искренне пытается оседлать волну своих чувств, а не утонуть в ней, но не понимает как сама начинает в ней захлебываться. Откуда эта девчонка вообще знает? — Это манипуляция? — стальной тон и легкая дрожь в руках. — Вам самой решать, Елизавета Андреевна, — пожимает плечами девушка и наконец запястье чужое отпускает, где теперь расцветают красные пятна. Лиза в коридоре остается одна, сдерживая дрожащими руками отчеты о каждом из ординаторов. Теряется настолько сильно впервые и действительно не понимает, что ей делать.***
Тонкое тело прижимается к телу Медведевой, пока та взглядом стакан прожигает. Пальцы сжимают стекло, наполненное виски, так же, как недавно сжимали тонкое запястье брюнетки. — Может все обойдется и она тебя не попрет? — тихо произносит Сёмина, поднимая голову, чтобы заглянуть в глаза подруги. — Ты сегодня очень хорошо проявила себя. — Вот именно! Я даже забоялся подойти, а ты это сделала так, будто это совсем ничего не стоит, — слетает с губ Левского, прежде чем он отпивает из своего стакана пиво. Свободной рукой Медведева перебирает длинные волосы Сёминой, сама уже не вспомнив, когда в этих действиях нашла успокоение. Настя была единственной непьющей в их компании, но тем не менее каждый раз сидела с ними в баре. Просто находилась рядом, потому что была им нужна. — Все будет нормально, — произносит блондинка, допивая остаток алкоголя из стакана. — Мы миленько поговорили по душам и теперь вы от меня точно не избавитесь. Естественно, Кира скрывала свою счастливую карту от друзей, зная что ее за это по головке не погладят, но… главное же результат?