Неправильно... или? Пусть все решит... случай (цикл "Преемница", часть 10)

Зимний Солдат

Можно сказать, что все кончилось хорошо. О том, что происходящее там, во сне, между нами ничего не изменит, Старк меня заранее предупредил. Так что тут не было смысла надеяться на то, что отношения вернутся в тот формат, который был во времена его амнезии. Сейчас мы просто спали на соседних кроватях, не обращали друг на друга внимания и даже не разговаривали. Один раз Баки попытался с ним заговорить по поводу всего происходящего, но Тони поднял руку вверх и сказал «ни звука». А потом четко и связно обозначил: — Повторю тебе то, что сказал твоему альтер-эго. Я не собираюсь тебя гнать, поскольку вешать на себя еще и твое убийство в мои планы не входит. И на этом все. Не отсвечивай, долечивайся и убирайся к своему приятелю в синем трико. Все ясно? Баки обиделся. Хотя виду не подал. И поздней согласился с моими доводами о том, что глупо было рассчитывать на дружелюбие Старка. Не после всего, что произошло в Сибири. Мы убили его близких — раз. Бросили его умирать — два. Оказались косвенной причиной, по которой его бросил умирать Роджерс — три. Этого вполне достаточно, чтобы не испытывать к нам никаких теплых чувств. А то, что было при амнезии… Ну, Старк этого не помнил. Как будто бы не пережил. Не чувствовал всего того букета негативных эмоций, которые явно испытывал при виде любого из нас. Так что все объяснимо. Не выгнал — и на том спасибо. Чтобы не испытывать его терпение, стараемся вести себя тише мыши, не разговаривать и даже с койки не вставать лишний раз. Последнее удается вообще легко, поскольку после всего произошедшего состояние скачет. Может, сказывается отсутствие Локи, который за три дня ни разу к нам так и не заглянул, а может дело все в специфике наших со Старком взаимоотношений… Кто эту магию разберет. Поначалу ничего серьезного. Тянет правую руку, Баки начинают донимать кошмары, ну и температурные скачки на закуску. С медиками по этому поводу общаемся в коридоре, чтобы не доставать Старка. Те сообщают уже ожидаемую новость о том, что помочь, по сути, ничем не могут. Выдают пачку рецептурных обезболивающих на случай, если все будет совсем плохо, но сообщают, что те могут и не подействовать в полную силу. Локи просим не сообщать. Раз уж его выпутали из нашей связки, то там такая ситуация, что при попытке помочь в случае чего получится не один труп, а два. Подыхать в компании, может, и веселей, но эта идея Баки не нравится. Мне не нравится и сама идея «подыхать», поэтому стараюсь делать то, что умею. А именно — терпеть боль, не напрягаться лишний раз и держать себя в руках. С последним все становится совсем сложно на третий день. Когда боль словно бы переходит с руки на все тело. Такое ощущение, будто кровь кипит. Даже с моим болевым порогом это… нестерпимо. Ни звука… Ни звука… Нельзя. Не кричать, не плакать… А слезы все равно градом. Но плевать, главное — чтобы не слышно. Чтобы меня не было слышно. Если выгонят отсюда, если придется спать в стороне от этих двоих — будет еще больней. Тогда точно не удержаться. Не выжить. Надо выжить. Я хочу жить. Хочу… Старк во сне завозился. Некоторое время стараюсь даже дышать беззвучно, чтобы не потревожить. Сейчас заснет покрепче — и я встану. Напьюсь, приму лекарства, если смогу дойти до ванной — подержу руку под холодной водой, пока обезболивающее не подействует. Если бы можно было попросить помочь Старка. Принести воды для питья и льда, чтобы поробовать сделать компресс… Но лучше не надо. Я потерплю. Потерплю. У него нет причин относиться к нам добрей только из-за того, что Баки его спас. Хотя бы потому, что до этого я забрал у него самых близких. Да и удержи я Роджерса в стороне — ничего бы не было. Убью скотину… Вот оклемаюсь немного — и убью собственными руками. Больно-то как… Встав с кровати, тут же опираюсь на стенку. Держась за нее левой рукой, добираюсь до дверей ванной. При каждом шаге тело окатывает холодным потом и колотит дрожью. Больно… Холодно и очень больно. Таблетки… В кармане в блистере еще оставалось на сегодня и на завтра. Обезболивающие не убирали эту дрянь полностью, но даже те двадцать-тридцать процентов снижения боли позволяли существовать. Запив «колеса» водой из-под крана, опускаюсь перед ванной на колени и подставляю руку под кран с холодной водой. Так хочется окунуться целиком, только бы убрать мучительную боль, но лучше не надо. Я просто понимаю, что если в ванную еще заберусь, пусть и с трудом, то выбраться сам уже не смогу. Прижимаюсь лбом к бортику ванной и закрываю глаза. Делаю глубокий вдох, чтобы сдержать тошноту. Если сейчас вырвет, все будет совсем плохо. «Зим, давай поменяемся. Тебе тоже нужно отдохнуть», — принимается увещевать меня Баки. «Таблетки подействуют — тогда поменяемся», — обещаю я. Сейчас слишком плохо… Он не выдержит этого. Я едва выдерживаю, а уж он точно не справится. Эта ночь хуже предыдущих. Руку жжет огнем и вода сейчас совсем не помогает. Такое ощущение, что не действуют и таблетки. Я по-прежнему с трудом могу сдерживать вой. Болит… Так сильно болит… «Поговори со мной», — не выдержав, прошу у второго. «Зим, я…» «Пожалуйста, просто поговори. Я не знаю, почему, но я… Мне совсем плохо, Бак. Я… Кажется, я все… Больше не могу… Ты не молчи, пожалуйста, не молчи…» Меня колотило. К горлу подошла желчь. Руку вдруг дернуло настолько сильно, что я не выдержал и хрипло застонал. Попытался зажать себе рот металлической ладонью, но даже это сейчас не помогло. Звук… Стон, крик, сам сорвался с губ, когда руку прострелило уже до плеча. Завыв от боли, цепляюсь металлом за плечо. Не помогает… Вода немного… Старк… Старк, надо его позвать. Хотя нет, лучше не надо. Хватит того, что он нас и так едва терпит, незачем ему компанию навязывать. «Да, что-то вроде «я убил всю твою семью, давай обнимемся» — это совсем плохо звучит», — в голосе Баки паника. Что-то давит на грудь. Сердце. Перебои в работе. Сейчас будут судороги. Надо успеть лечь так, чтобы не покалечиться. Надо… Разряд боли прошивает все насквозь. Ноги выкручивает так, что я в голос кричу. Правую руку хочется оторвать, лишь бы жидкий огонь внутри не пошел дальше, не добрался до барахлящего сердца и не прожег все внутри. Вода… Нужна вода… Она поможет, ненадолго, но поможет, надо… Наощупь пытаюсь подтянуться, чтобы сесть. Чтобы снова протянуть руку под кран, чтобы забраться в ванну целиком, но сил не хватает. Их теперь нет совсем. Сквозь черноту и шум в ушах вижу какие-то вспышки и слышу крики. Мои? Чьи-то еще? Боль, разрывающая руку, а за ней и все тело, становится тише. Кричать больше не нужно. Можно вдохнуть. Еще раз. Еще. Воздуха, пока не отобрали, пока не заставили снова корчиться от боли без возможности наполнить легкие. — Эй, эй, спокойно. Все в порядке, дыши, дыши. Вот так, вдох, выдох. Давай со мной… — чей-то голос задает ритм дыхания. Кончиками пальцев правой руки могу чувствовать его же. Кто-то дышит так, значит — смогу и я. Чужое сердце под пальцами стучит немного неровно, испуганно. Он боится. За меня? — Вот так, молодец. Ты сможешь открыть глаза? Зим, Баки, я не знаю, кто ты из этих двоих, но, пожалуйста, посмотри на меня, ладно? Просто посмотри… Открыв глаза, вижу перед собой лицо Старка и понимаю, что вот это все. Конец. Я помешал, я выдал себя, я не справился и теперь… теперь меня выгонят из этой палаты, и я умру. Глаза вдруг зачесались. Баки сидел в подсознании тихо, не подавая подсказок, и приходилось действовать самому. Хотя что тут действовать. И так все ясно. — Я не могу встать, — стало противно от того, как сорвано и сипло звучал голос. — Не делай со мной ничего, пожалуйста. Я уйду, как только смогу. От вырывающихся слов стало противно. Но рациональность подсказывала, что Старку не чуждо некое благородство и если правильно попросить, то мне хотя бы не сделают еще больней, чем сейчас… Сейчас боль немного тише. Адская слабость, перед глазами цветные пятна, но… Но болит меньше. Я не сразу понял, что все еще лежу в ванной комнате. Головой на коленях у Старка. Что моя правая рука надежно зажата в чужих ладонях. Что эфир теперь стабилен, а не кипит внутри тела. Что он каким-то образом помог. Вместо того, чтобы наказать или вообще выгнать, взял — и помог. — Ты… меня не прогонишь? — тело начало потряхивать. Опасности не было. Боя не было. Но происходящее сейчас было за гранью моего понимания. — Почему я должен тебя прогонять? — Я закричал. Ты сказал с самого начала, чтобы ни звука, а я закричал… Я больше не мог терпеть, было слишком больно, мне надо было… Я… Тело забило очередной волной дрожи. Накатили воспоминания о кресле, о наказаниях за неверные действия, неправильные слова, просто за действия или бездействие. Стало очень страшно, что ситуация сейчас повторится. В тот самый момент, когда оказалось, что все может быть по-другому. Что можно получить передышку. Что кто-то может подойти — и не ударить, не выгнать, а помочь. И я совсем не знаю, чего ждать сейчас. Потому что родителей этого человека я убил. И такое не прощается. Внушение, не внушение — разницы не имеет, люди не могут смотреть спокойно на того, кто виновен в смерти их близких. Но Баки спас его самого. И при этом — я не Баки, хотя тело у нас одно на двоих и причинение вреда либо помощь затрагивает сразу обоих. — Ты о чем? — Старк нахмурился, словно что-то вспоминая. Заметив, как остекленел его взгляд, я попытался согнуть ноги, чтобы хотя бы постараться встать, если что-то пойдет не так. Но понял, что не могу и шевельнуться. От осознания собственной беспомощности паника захлестнула волной. Глаза снова защипало. Что это… Что со мной? Почему мне так страшно? Было ведь и хуже, было по-разному, почему именно сейчас мне даже хуже, чем под пытками палачей «Гидры»? — Вот черт… Твою мать, Зимний, я не имел в виду ничего такого. Ничего вроде «молча загибайся от боли вместо того, чтобы попросить о помощи». Ты вообще… Зим? Слезы лились градом. Страх сменился облегчением, но каким-то душащим. Хотелось смеяться. И плакать одновременно. Меня не выгонят… Не выгонят. Можно остаться. Помогут. Больше не будет так больно. Неужели такое возможно? Почему? Что именно происходит? Я не понимаю. Не понимаю. Он должен ненавидеть меня. Должен бояться. Но почему-то я вижу только беспокойство и попытки позаботиться, а не… Не то, что должно быть. Не понимаю… Не понимаю ничего… — Эй… Эй-эй-эй, тихо. Все в порядке. На всякий случай напоминаю, что нужно просто дышать. Послушно хватаю ртом воздух, стараясь параллельно подавить истерику. Чужие руки на плечах с последним совсем не помогают, на самом деле. Но вырываться сейчас… Я не идиот. Дернусь, выражу таким образом неприязнь — и Старк ко мне вообще больше не подойдет. — Я разбудил, да? Извини, — судя по тому, как сцепил зубы Старк, вот это вот сейчас было вообще не к месту. Ладно, лучше помолчу. Ничего говорить не буду, просто сейчас попытаюсь встать и… Неожиданно тело оказывается более-менее подвластным. Старк попытался было поднырнуть под руку, чтобы помочь удержаться на ногах, но тут уж я дернулся, заставляя его разжать руки и отступить в сторону. И уже собираюсь от души отчитать за попытку взвалить на себя мой вес, но он успевает первым. Чуть сощурившись, знакомым ядовито-саркастичным тоном произносит: — Слушай, все уже поняли, что ты меня ненавидишь. И я тоже понял. Но давай ты будешь это показывать ПОСЛЕ того, как оклемаешься и не будешь все усложнять падением с высоты твоего роста? Просто чтобы не добавлять врачам работы и не иметь меня в соседях дольше положенного. Стоп, что? Погодите-ка… Вот это вот, что он мне сейчас сказал, это вообще было о чем? Стоп. — Ну чего тебе еще? — огрызается Тони, когда я перехватываю его за руку и тяну на себя, заставляя развернуться ко мне лицом. — Во-первых, у тебя сосуды в сердце едва зажили и чудом не разорвались снова во время восстановления памяти. В таком состоянии баклажку с водой поднимать нельзя, а ты человека на себя взвалить собрался. А во-вторых, мы тебя не ненавидим. Нам это незачем, да и не за что тебя ненавидеть после всего сделанного. — Ой, да брось. Можешь меня не жалеть. И, кстати, за сердце тоже нет причин переживать — как ты сам только что сказал, ничего не разорвалось. — Дело не в жалости. Так, давай-ка по койкам — и спокойно все обсудим, хорошо? А то я вообще перестал понимать что-либо. — Я не… — Тони, выключи, пожалуйста, сарказм и двойное дно в словах, прояви сострадание к эмоциональным инвалидам, которые только напрямую словами через рот понимают. Давай просто спокойно поговорим. Потому что я сейчас суть происходящего вообще не улавливаю. Старк замолчал. В полной тишине мы прошли на кухню. Не знаю, почему Тони выбрал именно это место, но пусть так. На моей родине на кухнях было принято решать все важные вопросы, по крайней мере, у нормальных людей. — Итак, первый вопрос, — начинаю я, когда мы устроились за столом друг напротив друга. Старк — сцепив руки в замок и положив их на стол перед собой. Словно отгораживаясь от меня. — Ты нас ненавидишь? Одного из нас или обоих сразу? — Тони уже было сощурился и открыл рот, чтобы сказать что-то привычно-язвительное, но я мотнул головой и предупредил. — Серьезно, без двойного дна и сарказма. — Нет. — Почему тогда хочешь, чтобы мы поскорее ушли? Стоп, нет, не так. Ты вообще хочешь, чтобы мы ушли? — Можно подумать, кто-то может не захотеть… — начинает было он, но я перебиваю. — Тони, я ведь сказал, без этих твоих выкрутасов, — замечаю, что взгляд инженера становится совсем затравленным каким-то, поэтому пытаюсь сменить тактику. — Ладно, давай я первый карты на стол. С чего бы начать… Ну, с того, что у меня нет поводов тебя ненавидеть. Да и у Баки тоже. Так что с чего ты взял подобное, мне вообще непонятно. Ну да замнем для ясности. Так, дальше. — я встал со своего места и принялся мерять шагами небольшое свободное пространство между столом и плитой. Три туда, два назад, и снова в том же порядке. — Все те дни, что мы здесь… Нас все устраивало. Ладно, меня немного напрягла компания Роджерса, потому что он успел исключительно из лучших побуждений мне пару килограмм дерьма подсыпать уже здесь, ну да это наши с ним проблемы, тебя не касаются. Баки был рад тому, что может выспаться без кошмаров, я — тому, что пусть он и втянул нас в этот аттракцион с привязкой к тебе, но с твоей стороны никакого дерьма не полетело. Да, знаю, ты сейчас мысленно шутишь, что нам немного для счастья надо. Знаю потому, что у тебя и Локи примерно одинаковое чувство юмора, а мы с ним эту ситуацию в целом обсуждали. Ну вот такие вот мы есть. Исходя из вышесказанного — нас вот вообще все устраивает: и твоя компания, и твое дружелюбие по отношению к нам все эти дни, вот только мы прекрасно понимали, что это все продлится ровно до тех пор, пока у тебя не встанут мозги на место. Потому что между нами всегда будет стоять та запись и то, что тебя тогда не только Стив бросил, но и мы тоже. — Локи меня вообще из окна выбросил, было дело, — хмыкнул Старк. — А родители… Ты был под контролем. — Что может стать, да и стало в итоге, оправданием, вот только… Понять или даже оправдать — это совсем не то же самое, что захотеть видеть человека рядом. Твои действия в прошлом вполне можно воспринять, как «на тебе помилование, а теперь отъебись и держись от меня подальше». Я сейчас не обвиняю, ничего такого. Просто было бы вполне объяснимо, не захоти ты иметь с нами дела после всего случившегося. — Я сначала и не хотел. — Но потом все изменилось, так? Старк едва заметно кивнул. Так, что даже я едва понял, что он это сделал. Ну хотя бы так… — Понимаешь, там, в бункере… Дело было не в том, что ты их убил. А в том, что… — Старк замялся, подбирая слова. — В том, что ты узнал все вот так. Такие новости должен сообщить кто-то близкий, причем убедившись, что ты сидишь, что наготове есть стакан с успокоительным и номер скорой на быстром наборе. А Роджерсу на тот момент было вообще наплевать на то, что ты чувствуешь и насколько ты не в порядке после узнанного. Его первые слова были «он не виноват», как будто у него только один друг, а ты так… Тони? Спонтанный акт красноречия оборвался сам собой, когда я понял, что Старка накрыло очередной панической атакой. Дерьмо. Про бункер не надо было… Последующие пять минут провожу, прижав к себе трясущегося мужчину и пытаясь его успокоить в меру сил. — Прости, я… Я в норме, в норме, — Старк все еще дрожит, когда пытается убедить меня в том, что якобы «в норме». Знаю я его «норму». Видел, спасибо, больше не надо… — Здесь не ты должен извиняться. Зря я о той записи заговорил. — Да нет, Зим. Ты все правильно сказал. Вот, говоришь, эмоциональный инвалид, а мозгами раскинешь — и сразу все понимаешь. А я тогда просто на тебя накинулся, потому что… Ты под руку попался, понимаешь? — Ну а еще потому, что тебе до жути хотелось сделать Роджерсу очень больно, а лучший способ достичь желаемого — бить по тому, кем он дорожит. — И это тоже, само собой, да. И я не понимаю, почему после всего сделанного Барнс пришел ко мне на помощь. — У этого Барнса, знаешь ли, была сестра. Симпатичная такая девочка, за которой ухаживала половина района в свое время. Так вот, когда эта девочка возвращалась с гулянок зареванной, Баки сначала шел и бил ебальники всем встречным, а потом уже выяснял, почему сестра плачет и кто из кавалеров в ее слезах повинен, да и повинен ли вообще. Я, конечно, утрирую сейчас, но не слишком-то и сильно. Так что он тебя понимает и не винит. Ну а я… Начнем с того, что я вообще изначально — боевой алгоритм, так что бить начинаю даже раньше, чем подумаю. И… Да серьезно, на твоем месте мы с Барнсом оставили бы воронку на месте Оймякона, причем в этой воронке похоронили бы без разбору всех, кто просто рядом находился. А ты в том состоянии умудрился не пошинковать никого, а только так, накостылять по мелочи… Это чудо просто. И вершина самообладания. — Не подлизывайся, — фыркнул Старк. Выражения лица его я не видел, потому что он все еще сидел, уткнувшись лицом в мое плечо. А я двинуться боялся лишний раз, чтобы не спугнуть. — Да брось. Я лишь немного льщу. Учусь основам человеческих взаимоотношений. — Лучше бы чему хорошему научился. — Ну, я надеялся, что физике и математике меня ты доучишь. Но сейчас вот не знаю, надо ли оно тебе. Кстати, возвращаясь к теме нашего разговора. Ты, получается, всем все простил? — Я никому и ничего не прощаю. Тебя мне прощать не за что, поэтому здесь скорей вопрос о снятии ложных обвинений. Да, я их с тебя снял. А вот насчет всех остальных… Тут мы возвращаемся к небольшой проблеме в синем трико. Пойми правильно — я ничего не имею против тебя и Барнса. Я очень даже «за» после всего произошедшего, но мое мнение о кэпе даже его отплясывания в последние дни не изменили. Я не хочу его видеть. Я не хочу с ним разговаривать. Раньше я был вынужден быть с ним в одной команде, потому что нас мало, но здесь, в условиях Дерадикона — я и этого не хочу. И как бы мне не была интересна твоя компания… — Если ты не забыл, у Роджерса на приближение к тебе запретительный ордер. И Баки об этом знает. Мне самому кэп и даром не нужен, хочешь верь, хочешь нет. У Барнса к нему обожание тоже подкисло, в основном все после того же бункера, но может и захотеть пообщаться. Где-нибудь там. За пределами палаты и вообще этого отсека. И ему хватит мозгов не пытаться сделать из вас закадычных друзей. Тебя это устроит? — Тони кивнул. — Значит, бойкот закончен? — Предлагаю решить, что у нас сегодня на завтрак. Готовить мне, то так и быть, предоставляю тебе право голоса. Ладно, так и быть, в этот раз я тебе позволю съехать с темы привычным образом. Просто потому, что и так все понятно и нет нужды заставлять тебя что-либо говорить. Поэтому охотно включаюсь в обсуждение будущего завтрака и, пока Тони готовит, торчу за его спиной просто чтобы подстраховать от падения. — Опасаешься, что отравлю? — Нет, слежу, чтобы ты не навернулся головой об стол или руками об горячую плиту при падении, если вдруг что, — спина перед моим лицом видимо так вздрогнула. Решив, что на сегодня со Старка достаточно, перебрасываю тему. — К тому же, я не думаю, что какая-либо из действующих отрав будет действующей и для меня тоже. Сопротивляемость токсинам поставляется в комплекте с сывороткой, а что не дала она — то сверху добавила кровь Рин. — Повезло тебе. — А это с какой стороны посмотреть. Лекарства на меня тоже не действуют. Или действуют, но еле-еле. В итоге и убить нельзя, и лечить сильно не получается. — Ну, тебе компанию в этом половина корабля составляет, судя по открытым данным. Все, готово, надо только дать постоять пару минут. Если кого-то что-то не устраивает — пусть готовит себе сам. И вот снова эти саркастичные подколки. Удары на опережение. Механизм защиты у Тони и у Локи примерно одинаковый: успеть укусить побольней прежде, чем сделают больно тебе самому. И под амнезией, когда Тони помнил лишь малую часть событий своей жизни, его характер был намного мягче. — Я, как и местные, приверженец одного грузинского блюда, поэтому с вредностью проблем не возникнет. — Это какого же? — Жричодали. У второго, кстати, та же самая история. Так что если твоя стряпня отличается по вкусу и консистенции от резиновой подошвы — мы оба в любом случае останемся довольны, можешь не переживать. — Ох уж эти суперсолдаты, вечно они думают, что кого-то заботит их мнение, — тон Тони стал чуть менее уверенным. Будто сейчас… Ну да, точно, я сказал совсем не то, что он привык слышать. Учитывая его талант выводить людей из себя, он рассчитывал на перепалку, возможно даже — подсознательно хотел спровоцировать ссору. Локи так постоянно делал, когда ему было хреново. Старк… Нет, у этого язвительность — признак того, что все хорошо. Тут уж стоит просто не обращать внимания, тем более, что по больному он старается не цеплять. Интересно, чем его так Роджерс довел, что его неудавшимся лабораторным экспериментом обозвали в одной из первых бесед? У Тони лучше не спрашивать. Впрочем… Стив умудрялся доводить меня, а провернуть подобное — это постараться надо. Отвлекшись на свои мысли, я немного потерял счет времени. Старк молчал, поэтому вернулся в реальность я только когда под нос поставили почти полную сковородку омлета с какими-то овощами. Старк с тарелкой устроился напротив и принялся молча орудовать столовыми приборами. — Я помою, — сообщил я, когда Старк поставил тарелку в мойку и уже было включил кран. Пожав плечами в ответ на мою реплику, мужчина снова вернулся за стол. На этот раз — с кружкой горячего чая в руках. Только отмыв тарелку и сковородку понимаю, что Тони так и не сделал из кружки ни глотка, а все это время сидел, грея руки и уставившись в никуда стеклянным взглядом. — Эй. — Что? — Старк дернулся и кружка перевернулась. Реакция меня не подвела — вибраниумная рука закрыла ладонь Тони до того, как на нее пролилось горячее. — Извини, я не хотел тебя напугать, — произнес я прежде, чем Тони успел что-то сказать. Стало смешно почему-то от его реакции. Смешно и как-то не по себе. Он вот сейчас собирался сказать что-то привычно едкое, но когда услышал мои слова — снова растерялся. Нет, я и раньше замечал определенные сложности с поведением, но все это было незаметно на фоне постоянных истерик Локи (вот уж кого действительно не по-детски штормило от происходящего). Ну и плюс амнезия кое-что сгладила. А сейчас вот — даже в той ситуации, где он не был ни в чем виноват, человек заранее приготовился к каким-то возможным обвинениям и приготовился ударить первым. Нет, с точки зрения боевой обстановки поведение абсолютно верное. В драке побеждает не тот, кто сильней и даже не тот, кто умней, а тот, кто успеет ударить первым — это общеизвестный факт. И это нормально, когда подобное знаю и применяю я. В бою. И в жизни, которая в моем случае на девяносто процентов из боев и состояла. Но гражданский, да еще и в повседневном общении… Определенно, перебор. И это абсолютно не вяжется со всем тем собирательным образом, который упорно пытались сформировать в нашей с Баки голове Стив и другие Мстители, находящиеся на стороне Роджерса. И это тоже объяснимо: проще всего казаться хорошими (хотя бы в своих глазах), выставив оппонента плохим. И судя по реакциям Старка, делали они это, еще будучи командой. Иначе как объяснить тот факт, что сейчас у него глаза, что те блюдца, а на лице застыло странное выражение… Будто вся система подвисла и теперь он не знает, что делать. Решив дать ему время прийти в себя, подхватываю с мойки тряпку и принимаюсь вытирать разлившийся чай. Споласкиваю опрокинувшуюся кружку и наливаю в него новую порцию напитка. — Имбирь и мед? — уточняю у Тони просто на случай, если помимо распознанных мной составляющих надо добавить что-то еще. — Я и сам могу… — начинает было протестовать инженер, но уже поздно — кружка ставится перед ним на стол, а я философски произношу. — Кто накосячил, тот и должен исправлять, разве нет? — Кружку опрокинул я. — Я тебя напугал. Я в курсе, что обычно принято обвинять во всех косяках тебя, но, с твоего позволения, хотел бы прервать эту традицию. Мне не нравятся такие вещи, знаешь ли. — И какие же вещи тебе нравятся, м? — Быть на этом корабле, например. Жить по его правилам. Учиться, когда вы с Локи все разъясняете каждый по своей части, если вдруг что. Еще что… Надо подумать. Если вдруг пойму что-то еще, обязательно с тобой поделюсь, раз уж тебе интересно. На кухне повисла тишина. Налив себе молока с аделлой, устраиваюсь со своей кружкой напротив Старка и принимаюсь потихоньку цедить теплый напиток. Старк тоже делает пару глотков раз в минуту, то и дело посматривая на меня. Словно не зная, как начать разговор. Я, в свою очередь, не пытаюсь вывести его на диалог просто потому, что чувствую: с него на сегодня хватит. Если вдруг что-то еще захочет прояснить — спросит сам. — Ты вообще спал все эти ночи? Выглядишь паршиво. В смысле, даже для человека, который пару часов назад едва не загнулся от болевого шока. — Почти нет. У второго кошмары, а мне боль не давала. — Это из-за меня? Все ведь прекратилось, когда я к тебе прикоснулся. — Полагаю, что эфир в моем теле слишком восприимчив к исполнению данных Барнсом обещаний по отношению к тебе. Он пообещал защищать. Если тебе хреново — магия считает, что это мы плохо справляемся с обязательствами и врубает режим напоминания о том, что мы должны делать. А прекратилось все потому, что страх за нас для тебя еще более травматичен, чем что-либо другое. — Мог не объяснять, я это и так уже знаю. — Да-да, мы читаем одни и те же учебники, но ты — в три раза быстрей, я помню. Сам сколько спал за эти три дня? — на ответ я не надеюсь, но Тони неожиданно признается. — Не знаю, можно ли считать сном состояние, когда просыпаешься каждые двадцать минут. Баки в подсознании схватился руками за голову. Его ужас состоянию Старка передался и мне, поэтому реплика получилась более эмоциональной, чем я ожидал. — Ну и какого хрена? К нам бы сунулся, уж не послали бы… Тут до меня дошло. В том-то и дело, что не послали бы. И он это прекрасно знал. И… — Слушай, ты правда, что ли, всерьез считал, что мы все эти дни что-то ради тебя из-под палки делали? — А что мне еще считать, если я знаю о специфике того дерьма, в которое вы влипли, учитывая эфир… — А ты ничего из виду не упустил, идиот? То, что, например, эфир подрубается только в ответ на порывы, идущие от чистого сердца, из глубины души и вот этого вот всего, а?! Или конкретно эту строчку в учебнике ты по ошибке прочитал задницей, а не глазами? Ты меня просто поражаешь, Тони. Ладно, я — идиот в плане человеческих взаимоотношений, у меня ни малейшего представления о чем-то кроме боевых алгоритмов нет. Но ты… Хотя да, учитывая твою биографию — ничего удивительного в том, что ты считаешь, будто никто ради тебя никуда не впишется. Это же ты у нас ради всех хоть в пекло, а вот ответочка в таком же формате не шибко-то и прилетала судя по тому, что я знаю. — Вот только не надо меня жалеть, — и снова огрызается. Боже ты мой. Почетный титул «колючего ежика всех времен и народов» переходит от Локи к более подходящему кандидату… Это не моя идея, это Баки, если вдруг что. — Даже не собираюсь. Это нерационально и бессмысленно в целом. В данный момент у меня есть более полезная идея уложить тебя поспать, заодно и мы отдохнем нормально. — Не буду говорить, что мне не нравится эта идея, — буркнул Тони, в три глотка допивая свой порядком остывший чай. Задержать его до того, как встанет, я успел уже на автомате. — Резко не вскакивай. Забыл? Давай, глубокий вдох, потом осторожно поднимайся с опорой на руки. Я подхвачу, если что. — Зим, тебе, может, кошку завести? Или собаку? — Нам уже Баки завел ручного домашнего инженера, мне хватает. Не переживай, ты лучше и кошки, и собаки. В хозяйстве больше пригодишься и… айч! Ну спасибо, что хоть подушкой, а не ножом, что я могу сказать… Дошутился. Старк, улучив момент, схватил за уголок лежащую рядом диванную подушку и от души приложил меня по спине. Небольно, да и необидно как-то. Можно считать, что это было дружеской подколкой. По крайней мере, снаряд мягкий и легкий. Да и сил у Тони хватило только на два удара. — Еще раз так пошутишь — и это будет сковородка. Или кастрюля. Или еще что под руку попадется. — Ладно, я понял, ты не ручной инженер. Вопрос закрыт. Эй, если что не так — лучше прямо скажи. А то я тут в юмор пытаюсь и подразумеваю, что ты мне тоже шуткой отвечаешь. То есть, все сказанное всерьез не восприму, пока не скажешь напрямую. — Да я в курсе. Если бы я хотел, чтобы ты прекратил так шутить — я бы сказал прекратить. А так мне просто интересно, до сколь низкопробного юмора ты сможешь деградировать без чуткого руководства Роджерса. Заодно представляю, что с ним будет после того, как он с обновленной версией тебя пообщается. — Ну, с учетом того, что он сам хотел сделать меня более «человечным» — он будет в восторге, что я его не просто нахуй посылаю, а с юморком. Все, хватит о Роджерсе, давай уже хватайся и пошли спать. — Просто имей в виду, с людьми сложней, чем с кошками и собаками. — Да, я в курсе. Забудешь дать пожрать кошке — она напомнит. Забудешь покормить тебя — ты либо из чувства гордости, либо из собственной забывчивости в голодный обморок хлопнешься. — Стив растрепал? Всего пару раз-то и было, — буркнул Тони. — Ванда. Не одобряю, учитывая, что о еде ты забывал в основном когда занимался снаряжением для команды и разгребанием устроенных этой же командой проблем. Нормальные люди, зная о такой твоей особенности, просто притащили бы напарнику какой-нибудь еды. Ну да судя по твоей реакции на Локи, Тора и мое поведение — заботиться о тебе было не принято. — Я и сам могу о себе позаботиться, — совсем тихо произнес инженер, устраиваясь на моей койке. Завалившись рядом, привычно закутываю его в крылья и сразу же чувствую дрожь чужого тела. Это его от недосыпа так трясет, или от нервов? — Смысл команды в том, чтобы заботиться не только о себе, но и друг о друге. Ты вот с проблемами остальных ебался, а они не особо стремились тебе помочь. Что свидетельствует о том, что нормальной команды не было. — Можно подумать, у тебя она была. — Не было. Теперь будет. Ты, Локи, Тор — уже, считай, четыре человека. Или пять, если нас с Барнсом за разных считать. — Вот так вот просто. — А жизнь вообще простая штука. Это люди все усложняют, — хмыкнул я. Странное ощущение легкости и тепла заставляло произносить слова как-то… сами по себе. — Ух ты, тебя на философию пробило? Сам понял, что сказал? — Это не я сказал. Это тут бегает шмакодявка такая, метр шестьдесят с кепкой, которая всем заправляет, вот это одна из ее фразочек. — Так заправляет, что уже несколько недель на корабле не появляется. — Заметь, корабль работает как часы. А если капитан хороший — корабль работает и без капитана. — У «Дерадикона» шесть капитанов и децентрализованная система командования с плавающей передачей прав доступа, если что, — раздался со стороны входа знакомый голос при звуке которого со Старка весь сон слетел. — Локи? — А ты ждал кого-то другого? — хмыкнул зеленоглазый, опираясь спиной о дверной косяк и складывая руки на груди. — Да нет, просто Тор, когда я с ним связывался, сказал, что мы тебя еще долго не увидим, а ты тут взял и пришел. — Я не совсем пришел, — Локи подошел поближе и наклонился к нам. Только сейчас мы увидели, что его тело почти прозрачное. — Это просто иллюзия. Вживую нельзя к вам соваться еще пару дней, но вот решил проверить, как вы тут. Судя по тому, что я вижу, переживал зря. Старк, левое крыло — мое, перья там сильно не мять. — Ага, то есть на правом, значит, мять можно, — возмутился я. — А то. Не мое — не жалко, — ехидно усмехнулся засранец и, отсалютовав нам напоследок, растаял в воздухе. — Вот и пообщались, — буркнул я, снова укладываясь на койку. — Тебя от недосыпа так колотит, или еще какая дрянь приключилась? — С недосыпа, — сонно отозвался Старк. — Если вдруг буду орать — разбуди. — Непременно, — пообещал я. «Но прежде попытаюсь успокоить, чтобы не рвать тебе сон на двадцатиминутные фрагменты», — этого я вслух не произнес. Да и если бы сказал — Старк бы уже вряд ли услышал, потому что отрубился моментально. Как оказалось, кошмары шли в комплекте с возвращением памяти, так что ночка у нас выдалась веселой. Ну, в основном, конечно, у Баки — я почти все проспал, каюсь — три ночи без сна даже на мне сказываются.