Локи
Когда именно он появился? Страх упасть и не быть пойманным? Отпуская копье Одина, я до последнего надеялся и верил, что меня спасут, вытащат и вернут домой. Даже надеялся на это, какой-то частью души, уже находясь в плену у Таноса. Но сейчас надеяться было уже не на что. Последняя надежда пропала еще там, на корабле, когда я осознал внезапно, что Старк меня не узнал. И все проявленное дружелюбие и поддержка предназначались не мне, а незнакомому ранее синему парню, который, вдобавок, напоминал погибшего человека из прошлого. Связи были обрублены. На строительство новых не было сил. Я больше ни за кого не мог схватиться, а тот, кто мог меня удержать… Его ненависть жгла сильней, чем та дрянь, под воздействие которой я попал на корабле. И от этого некуда было деться. Из-за связи не помогло бы никакое расстояние. Как оказалось было кое-что хуже. Когда от того, с кем я был связан, ударило волной панического ужаса, я был готов на что угодно, лишь бы это прекратилось. Лишь бы отпустило его, а с ним — и меня тоже. Потом все повторилось и я… Я не помнил, как оказался в палате Старка. Как зашел внутрь, как умудрился его успокоить и разбудить. Совершенно пропустил момент, когда он пришел в себя, потому что меня вдруг обдало теплом так же, как это было на корабле. Только тогда оно лечило мои раны, а сейчас — вернуло ясность рассудка и сознания. Которые мне понадобились просто для того, чтобы объясниться и найти в себе силы попросить… нет, не о помощи. Я знал, что ее не будет. Просто о том, чтобы он обратился за помощью для себя. Потому что даже отголоски его страха сжимали мое сердце нестерпимой болью. А боли мне хватало. И когда приток энергии прекратился, а эта самая боль навалилась вдруг с утроенной силой, я понял: пора уходить. Потому что еще немного — и я буду готов в ногах у Старка валяться, чтобы мне позволили хотя бы дышать без ощущения, будто все тело разрывает на части. А просить того, кто тебя ненавидит… Не просил, не прошу и не буду просить в такой ситуации. Потому что знаю — не помогут. Потому что нельзя хотеть помочь тому, кто с первой встречи стал твоим врагом. Кто лишал жизни твоих соотечественников. Кто выбросил тебя из окна и вынудил лететь с атомной бомбой в обнимку в портал, ведуший в неизвестный сектор космоса. Нельзя хотеть спасти того, кто проехался по твоей психике катком, последствия которого ощущаются шесть лет спустя. Бессмысленно. Бесполезно. А еще — я не вправе даже думать о подобном. Поэтому стараюсь уйти, и вдруг… Меня останавливают. Сначала неуверенно, как-то скомкано и со странной смесью ощущений, а потом… Потом я оказываюсь в постели, заботливо уложенный таким способом, чтобы травмы причиняли как можно меньше боли. И Тони, хоть и не доверяет мне, но как-то слишком просто говорит, что смерти мне не желает. А потом и вовсе… — Локи, — мужчина замечает, что я не сплю. Открываю глаза и тут же резко зажмуриваюсь, потому что свет в палате слишком яркий. Ладонь на моем лбу смещается чуть ниже, чтобы закрыть глаза от болезненной ослепляющей белизны. — Спасибо, — едва слышно шепчу я, снова открывая глаза и сквозь пальцы Тони глядя на его обеспокоенное лицо. — А что будет, если она перевалит за сорок семь? — Вроде не должна. — А если все-таки это случится, кого мне звать? Вот тут я перепугался. Потому что появление любого человека в этой палате приведет к интуитивной перестройке моего энергополя и, фактически, пуску под откос всех механизмов, которые худо-бедно удалось отладить за прошедшие часы с учетом специфического типа энергии, которой сейчас со мной делился Старк. — Не надо никого звать! — резко подскочив, я тут же охнул от боли, прошившей искалеченную спину, и поспешил нагнуться вперед, чтобы неприятные ощущения немного утихли. Вцепившись зубами в нижнюю губу, все силы прикладываю, чтобы не застонать, а то и вовсе не закричать, потому что тогда Старк точно кого-нибудь позовет, а этого делать нельзя, потому что… Потому что… — Расслабься и обопрись на меня, — командует Тони. Послушно привалившись боком к чужому торсу, позволяю опустить себя обратно на подушки. — И совсем необязательно орать и дергаться. Я с первого раза отлично слышу. — Извини. До Тора обычно доходит не с первой попытки, негативный опыт, сам понимаешь — надо успеть остановить до того, как братец сотворит какую-то дурь. — Итак, мне не надо никого звать, потому что произойдет что-то плохое, о чем вот в этой всей кипе указаний не сказано ни слова, все верно? — Каких указаний? — удивился я. Старк тут же показал мне планшет. Пальцами пролистал названия файлов, которые мне были знакомы «от» и «до», после чего я не удержался от улыбки. — И ты их прочел. Все. С первого раза, — ощущение тепла затопило вдруг все мое существо. Стало вдруг так хорошо… — Чего ты светишься, как рождественская елка? — Тебе не все равно. Ты действительно хочешь мне помочь, ты… Ты замечательный, Тони, знаешь? — О, вижу, ты перешел к лести, значит — идешь на поправку. — Это бы не сработало. Люди подсознательно чувствуют ложь, так что таким образом я бы ничего не получил, даже, скорей, наоборот. Просто знаешь… Тор как-то забыл прочитать одну-единственную методичку, из-за чего я несколько дней провел в таком ужасном состоянии, что… — Локи… — А еще раньше никто… Всем вообще было плевать. Как бы мне плохо не было — я не мог надеяться на хоть какую-то помощь, понимание, принятие, я… Черт… — Грудь стиснуло болью. Ощущение нехватки воздуха заставило чаще задышать и запрокинуть голову. Писк системы — и к лицу прижимают кислородную маску. — Что у тебя с сердцем? — голос Старка звучит встревожено. — От перенапряжения. Я… Я сейчас… Оно все в норму… Само. Полежать и… — Тихо, тихо, я понял. Не разговаривай. Тони без подсказок укладывает меня на постель и ложится рядом, пододвигаясь вплотную, но не рискуя обнять. Одной рукой мужчина прикасается к моему солнечному сплетению то ли в попытке помочь, то ли просто чтобы отсчитывать удары сердца. Хотя для второго у него Система есть, и ей Старк, как я уже понял, умеет пользоваться. Это Тор привыкал неделями… Помочь хочет. Снова тепло, от которого выбивает на слезы. — Давай может без второго захода, а? — Это не то, что я могу контролировать. Но я попытаюсь, я… — Локи, да тише ты, сколько можно реагировать на каждое мое слово, как на нападение. Выдохни, расслабься, успокойся — я ничего дурного тебе не желаю и не сделаю. — Говорю же, я не могу это… Прости… — я закрыл лицо руками в бессмысленной попытке спрятать слезы. — Я понимаю, что противно, но я не могу… Если… Если закрыть щитом — оно будет жечь изнутри. Так… Так больно. Я… не заставляй меня, пожалуйста. — Да успокойся ты, тебе говорю, — Старк с трудом подавлял раздражение. От этого хотелось завыть. Я не справился. Я все испортил снова. И теперь останусь совсем один. Как и всегда получалось. Пожалуйста, прости-прости-прости! Не бросай, не оставляй, мне так страшно. Так одиноко и больно. Я… Мне… — Да черт бы тебя… — начал было Старк, а потом вдруг резко выдохнул и произнес совсем тихо. — Прости. Чужие ладони мягко отвели мои руки от лица. — Посмотри на меня. Вот так, хорошо, молодец. Теперь попытайся сказать, как я могу тебе помочь. — Обними, — с трудом выдавил я. — Погоди, твоя спина… — Плевать, — я попытался приподняться, опираясь на действующую руку, но Старк мне этого сделать не позволил. Лег рядом и пропихнул одну руку мне под плечи. Повернулся набок я уже сам, утыкаясь лбом ему в плечо. И тут же почувствовал, как свободная рука Тони легла мне на затылок, перебирая волосы каким-то машинальным жестом. — Теперь-то что не так? — Тони вздрагивает, когда я всхлипываю. — Я же говорил, что это плохая идея. Давай я сейчас осторожно уберу руку… — Нет… Нет, все нормально. Это психика. Просто психика шалит… — То есть как бы само по себе, а я здесь совершенно ни при чем? — Да, — на самом деле Тони очень даже при чем. Крышу срывает от того, что он рядом и не злится (от облегчения), а потом — из-за того, что он злится и, возможно, это происходит из-за меня (это уже от страха). — Ладно, тогда истери на здоровье, если тебе легче, когда это проявляешь. Только скажи, если будет конкретно из-за меня что-то идти, договорились? — Да, хорошо. Я полежу так еще немного, можно? — слезы хлынули неконтролируемым потоком. Сознание начало уплывать, но слова Старка я услышал отчетливо. — Лежи. И щитом все точно закрывать не надо — я уже почитал о возможных последствиях, без этого обойдемся. Давай вот что. Если захочешь поговорить — я выслушаю. Ну и вообще если помощь нужна какая-нибудь — обращайся. Сознание затапливает чувство благодарности. Еще стыд за свое состояние и за то, что в своем беспомощном положении я вынужден просить помощи у вчерашнего врага. Но благодарности все же больше. Старк мог бы свести со мной счеты. Мог потребовать взамен на помощь что угодно, но вместо этого… Вот так вот. Сквозь сон чувствую что-то странное. Раскаяние. Вину. А еще — чужое желание защитить меня. Привычно скользнув на мгновение в мысли лежащего рядом человека, вижу содержимое просмотренных им видеозаписей. На одной Танос сообщает Рин о том, что я был под внушением. Не напрямую, конечно, но девчонка разговор выворачивает так, что безумному титану приходится подтвердить ее теорию. Причем сделать это без двоякого толкования. Сложно что-то не понять в ситуации, когда тебе напрямую говорят, что рассматривают только подчинение и подавление как единственную форму сотрудничества, а договоренности и соглашения — это для маленьких детей. Он не так все сказал, конечно, но суть идентична. Вот только «ребенок» его угробил. — Только одного не понимаю, — себе под нос произнес Тони, который как раз закончил просмотр. — Как так получилось, что ее кровь не убила Роджерса и Бранса, но оказалась смертельной для Таноса. Он ведь повыносливей нас должен быть… — Это вассалитет. Древняя форма соглашения между такими, как Рин, и теми, кого они берут себе в подчинение. Принять в себя их кровь — высший дар. И учитывая все ее свойства — предусмотрена магическая защита на случай насильного изъятия. Это как вживить себе чип со взрывчаткой, пульт от которой находится у нее в руках. Что-то ей не понравится — и вассал умрет. А если она не захочет принимать другого человека, как вассала — умрет сразу, что и произошло с Таносом, — поясняю я. — Ты посмотри только, кто у нас проснулся. Как спалось, парень? Что-то странное происходит. — С тобой рядом — отлично, — заверил Старка я. — Принести тебе что-нибудь? — чужие руки поправили на мне одеяло, а потом — принялись перебирать волосы и гладить по голове. Затаив дыхание, закрываю глаза и чувствую знакомое тепло. Такое… горьковатое, смешанное с затаенной болью от моих действий в прошлом и чувством вины… за что? — Что происходит? Ты изменился за ночь, — тихо произношу я, привычно прижимаясь лбом к чужой ладони. Но если раньше Старка окатывало непроизвольно оторопью, то сейчас он придвинулся ближе, второй рукой сжимая мою ладонь. — Все нормально. Так за тобой поухаживать, снежный принц? — Пить хочется. Больше ничего. — А есть тебе не надо? — Сейчас все равно выворачивать будет, больше ничего. — Ладно, будет тебе попить. Водички, или ты по чаям-сокам? Определенно, происходит что-то непонятное. Говорю, что хочу просто воды и, дождавшись Старка, принимаю из его рук стакан с соломинкой. «Я ничего не даю в руки и не беру из рук», — всплывает не такой уж и давний разговор. Оказывается, причина во второй видеозаписи. Судя по всему, съемка велась со снаряжения Гелиона. На кадре было видно руки, поднимающие завалы. Телекинез он использовать побоялся, чтобы нас не задавило сдвинувшимися обломками. И когда откинул в сторону последнюю их партию, камера беспристрастно зафиксировала лежащего без сознания Старка, а сверху — меня. Но не это по Тони ударило. Об этом он знал. Чего он не ожидал, так это того, что при попытке оттащить меня первым я вцеплюсь в него и сквозь бред произнесу: — Не трогайте, твари… Не позволю убить. Ну и дальнейшая сцена с отдиранием моих сведенных конечностей, вцепившихся в Старка. Сам я этого, понятное дело, не осознавал и не помнил. А вот на Тони подействовало. Потому что тепло волнами так и шло. Вот только чего-то в этом тепле не хватало. Проведя собственный анализ, насколько позволяло состояние, я понял, чего именно. Частота стала другой. Исчезло что-то, что давало тот самый приток энергии. Словно была некая магическая сила, которая направлялась на меня при демонстрации положительных чувств со стороны Старка. А сейчас этой силы больше не существовало. Это могло означать только одно: на корабле дело было не в Старке. Или не только в нем. А значит — выкарабкаться будет сложней, чем я представлял. Если вообще возможно. — Еще? — предлагает Старк. Отрицательно качаю головой. Пытаюсь лечь поудобней, и мне тут же помогают устроиться. — Ладно, чем тогда займемся? Поболтаем, или, не знаю… У вас тут может киношка какая есть? Тина, чем обычно у вас больные в больницах занимаются? — Не лежат спокойно, как это предписывают медицинские рекомендации, — тут же отозвалась ИИ. Я улыбнулся. — Давай ты будешь дальше читать, что тебе надо, а я полежу. Устроюсь поудобней и полежу. Поудобней — это прижавшись к Старку и оплетая его тело всеми конечностями. — Ладно, как хочешь. Только потом надо будет с твоими повязками разобраться. Ну, замена, обработка, все дела… — Ага. Но сейчас полежать, — прижавшись к источнику энергии, закрываю глаза и начинаю дремать. Сквозь сон чувствую, как по волосам опять гладит чужая рука. И отголоски мыслей. «Надо было сразу прийти и помочь. Мудак пугливый, ему там хреново все это время было, а ты…» Поставив мысленно галочку «вправить Старку мозги, как оклемаюсь», окончательно проваливаюсь в сон. ***Тони Старк
Прошло почти трое суток после того, как Локи оказался у меня в палате. Всех остальных, судя по всему, этот расклад устраивал, потому что никаких попыток развести нас по разным углам никто не делал. Да и было им чем заняться с учетом того, что на планете внизу бои еще велись местами. А там, где они не велись, нужно было хотя бы отчасти помочь местным разгрести первичные последствия. Я периодически переписывался по поводу местных технологий с парнем по имени Бран, но лично с ним не встречался. Да и вообще ни с кем не контактировал, потому что из-за специфики всех заморочек Локи с энергией нужно было существовать один на один. Но я собеседников себе и не искал. Пока что не трогают — и ладно. А поболтать можно и с Тиной, причем через тот же планшет. Местный ИИ, как оказалось, обладал свободой действовать без приказа. Это я раскусил еще когда всерьез задумался над тем, как едва живой Локи смог зайти в мою палату при условии отсутствия доступа. Сам Локи, кстати, проблем не доставлял никаких. Кроме нешуточного беспокойства за себя. Жуткие раны на его теле не воспалились и не покрылись гноем, как это произошло бы с кем-то из нас, но и затягиваться не спешили. Температура никак не падала. Да и психика не торопилась приходить в норму — любой разговор или даже жест могли спровоцировать очередную истерику. Молчание, впрочем, тоже. Но тут все было предсказуемо. Парень боялся, в общем-то, двух вещей. Что он мне надоел и что я брошу возню с ним. Что радует — в адекватном состоянии Локи был воплощением логичности и здравомыслия. Но вот когда его накрывало — тут уже бесполезно было взывать к здравому смыслу. Оставалось только обнимать, прижимая к себе, и стараться не слушать о том, как его предала в прошлом вся семья, причем если Тор по скудоумию, то уж мамаша с папашей… Так скажем, я зря на своего отца жаловался. Он меня просто спихнул в интернат и забыл, а вот Локи именно любящие родители психику сломали. Подробностей я до сих пор не знал — Локи лишь дважды заговорил о прошлом, причем там тема сама по себе подошла. Первый раз он спросил у меня, почему я не испугался его вида и не счел его омерзительным. То ли делать мне было нечего, то ли жалко стало парня, но полез я копать в этом направлении и… Лучше бы не спрашивал, честно. Сначала внушить ребенку ненависть к другой расе, а потом — невзначай сообщить о том, что он, собственно, представителем этой расы является, пусть и наполовину… Определенно мой папаша не мудак года. Второй раз я его зацепил случайной шуткой из-за слишком близкого контакта. Надо же было сказать, когда он в меня вцепился, что еще чуть-чуть — и я решу, что он «по мужикам». Локи тогда тихо произнес «в том числе» и сжался, словно в ожидании удара. А показатели тут же скакнули так, что я всерьез испугался повторения сердечного приступа. Причем и у него, и у меня заодно. Кое-как успокоив Локи информацией о том, что хоть самому мне мужики неинтересны, но на взгляды других в этом вопросе мне плевать, я узнал об одном случае в тринадцать лет и мысленно пожелал уже мертвым родителям парня всего хорошего на том свете. Потому что дерьмо сделали они, а расхлебывают теперь все, и я в том числе. — Тони, мне холодно, — едва слышное бормотание раздалось за секунду до пронзительного писка. Да твою же мать, что опять с тобой не так?! — Я больше не могу… Я не удержусь, прости… Не могу… Скажи Тору, что я… Что мне жаль… Ничего не значащие, обрывистые фразы, складываются в единую картину практически сразу. Мне достаточно одной лишь команды, отданной Тине, чтобы понять — все это время состояние парня катилось по наклонной. Локи снова без сознания. Температура падает. Сатурация, мать ее, тоже. Привычно закрепив на лице парня кислородную маску, включаю мозг и принимаюсь думать. О том, что… Да много о чем, на самом деле. Прежде всего о том, что Локи явно не сейчас понял о том, что «больше не может». Лишь сейчас я понимаю, что было в его поведении что-то обреченное еще тогда, в первый момент нашей встречи после произошедшего на корабле. — Что же с тобой происходит, Северный Олень… — пробормотал себе под нос я, машинально уже поглаживая чужую руку. Приборы пискнули, показывая некую, пусть и временную, стабилизацию показателей. — Не удержишься, говоришь? Значит, не показалось, что ты толком не лечишься. Энергии не хватает? Но раньше хватало. На корабле я только прикоснулся к тебе — и все раны буквально за пару часов затянулись, а сейчас вот лежим-лежим четвертый день, а ты как был в тутанхамончика упакован, так и остался… — Скорей всего, тогда была собрана энергия… Все накопившиеся излишки за… Всеотцы… — Локи попытался мне что-то объяснить, но забился в судороге, крепче цепляясь за мою руку. В голове вплыло бессвязное «не удержусь» и эти просьбы держать его за руку, когда он спит или если становится хуже. — А ведь на корабле не было перчаток… — себе под нос произнес я. Божок едва заметно улыбнулся. — Не имеет значения, — прошелестели губы, синие даже под кислородной маской. Я скорей прочел по ним, чем услышал его слова. — Ты не маг, Тони. Та энергия, что я чувствовал, могла быть следами другого. Я даже понял, кого именно. Стрэнджа, будь он неладен. Пообщался с ним немного, и следы остались. — Так что, выходит, все было зря? Я тебя не спасу и спасти не мог? — Ну, выходит, — снова эта грустная улыбка. Тихая и спокойная. Не такая, будто не осталось сил, а… смирившаяся, что ли. — Тогда почему ты… Серьезно, хватит улыбаться. Это вообще не к месту сейчас, Локи. — А что… К месту? Что у вас в таких случаях бывает? — Последнее желание? — наугад брякнул я. Вспоминать, что в таких случаях бывало у меня, абсолютно не хотелось. Потому что сейчас, когда в голове всплывали кадры с празднования последнего, как я думал, дня рождения (где мне хватило мозгов напиться в стельку, обоссаться в броню, подраться с Роуди и разгромить собственный дом), мне было дико стыдно. Тогда мне было плевать, да. — А можно? — зеленые глаза вдруг широко распахнулись, а к лицу на мгновение вернулась часть красок. — Если я попрошу, ты сделаешь… Ты для меня это сделаешь? — Только без пошлятины, — кисло фыркнул я. Утешать умирающих у меня получалось так себе. И слова выбирались не особо-то и правильные. В голове крутились дурацкие шутки, пошлые шутки, идиотские шутки и ничего, что действительно было бы уместным. — Остаться здесь, пока все не кончится. С тобой. Я могу остаться здесь? Стиснув зубы, киваю. Локи этого не видит, поскольку глаза парня закрыты. Затихая, он сбивчиво шепчет. — Когда я падал с моста… После Халка… Когда Тор ушел в мире эльфов… И даже на корабле я был один. Холодно и страшно. Больно. И очень одиноко. А потом ты пришел и… Согрей… Хоть немного, прошу. Согрей. Снова жалобы на холод, бессвязный шепот, в котором не разобрать слов. И руки, безвольно упавшие вдоль тела при попытке шевельнуть ими. «Не удержусь», — снова всплывает в голове. Слова про холод и одиночество вдруг дополняют картину и я понимаю… Понимаю, что и как сказать, чтобы ему стало легче. Хотя бы морально, блять. — Эй, я рядом, слышишь? Один не останешься. Я тебя держу, — крепче прижав Локи к себе, я всерьез пожалел об отсутствии брони. Ее можно было бы разогреть снаружи, организовав парню дополнительный подогрев. Хотя… Одеяло с подогревом не слишком помогает. Хотя он же у нас ледяной великан, вроде как, пусть и наполовину. А на деле не великан и не ледяной даже… Стоп! Вспышка озарения мелькнула в мозгу, тут же связывая обрывки памяти воедино. Локи без сознания, поэтому я решаю впервые за все время пребывания на корабле набрать малявку. — Знаю, ты наверняка все слышала и видела, а если даже нет — Тина тебе доложила. Ты мне вот что скажи — может ли он воспринимать как «магию» и «энергию» остаточное излучение моего реактора? — Вполне. Можно попробовать. Дай формулу элемента — и мы соберем все, что нужно. — Я в курсе, что у вас есть что-то вроде оборудования для преобразования веществ. — Покажу тебе потом пару трюков с эфирокинезом, есть пара мастеров по этому делу. Все есть, надо только знать, что собирать. — Я… — прикусив губу, понимаю, что едва не начал диктовать формулу, но в последний момент меня остановило понимание: не в тех руках мой реактор станет источником больших проблем. Если бы можно было получить доступ в их лабораторию и собрать все самому, будучи уверенным, что никто ничего не скопирует… А как тут быть уверенным? — Открой запись Е-четыре-два-девять… — начала диктовать Рин. Не спрашивая, зачем именно, я открываю предложенный файл и вижу, что был записан бой одной из команд Дерадикона. Судя по всему еще до того, как всем выдали камуфляжную униформу, посадили на корабль и дали пинка в другой мир. Уж очень напоминали висящие посреди пустоты острова рассказы Брана о «Бездне». Запись шла лишь сорок секунд, но этого мне хватило понять одну простую вещь: в плане мощности мой реактор для них… Ну, что-то вроде стандартного аккумулятора для любой техники. Мехи, которыми управляли пилоты, наносили урон, аналогичный моему, а магические способности более-менее подготовленного даэва или как там эти крылатые сейчас называются, позволяли легко уничтожать хоть такой мех, хоть снаряжение наподобие моего костюма. Конечно, опытный пилот мог и побарахтаться, но… Запись была ответом на мои невысказанные сомнения и заодно — подтверждением моих подозрений по поводу того, что уровень развития этих ребят существенно превышает земной. А уровень умственного развития капитана явно повыше, чем у наших шишек от мира политики. Потому что я своих сомнений вслух не высказывал, а она сразу поняла, о чем зашла речь. — Диктую формулу, — произнес я, как только запись закончилась. — Спасибо, — судя по голосу, девчонка улыбнулась. — Как он? — Хреново, — честно ответил я, посмотрев на белое, как мел, лицо. — А ты как? — Что? Эй, мать Тереза, я не из твоих пятнисто-полосатых, ничего не перепутай. — Пятнистость может быть, а может и не быть, но раз уж ты оказался втянут в заварушку с нами и, вдобавок, спасаешь одного из моих людей — мне на тебя похуй быть не может. Если сильно бесит — лучше сразу прямым текстом нахуй пошли, полунамеков я не понимаю, как и все здесь. — Ты сможешь вернуть меня домой? — вырвалось у меня. Абсолютно не к месту сейчас, но мысли нет-нет да возвращались к происходящему. — Мы за пределами Млечного Пути. И я не знаю, в какой именно галактике из всех существующих мы оказались. Никому из моих людей эти созвездия незнакомы. Но мы придумаем что-нибудь. Будем закидывать беспилотники во все встреченные разрывы, глядишь и найдем тебе путь домой. — Но когда это будет? И сколько там пройдет времени? — Хочешь, могу его остановить для тебя? — Что? — Ну, не совсем остановить, но могу случайно «потерять» одну штуку, которая вашим жизнь продлевает. Бессмертным не станешь, конечно, но запас в пару сотен лет жизни я тебе обещаю. Только свое долгожительство потом на Земле сам объясняй. — Обсудим, когда вернешься на корабль, — пожал плечами я. И, завершив звонок, снова обратил внимание на парня рядом. — Все будет хорошо, слышишь? Сейчас, ты только потерпи немного. Пару часов буквально продержись, не умирай мне тут, слышишь? — Да слышу я все, — Локи открыл глаза и, с явным трудом сфокусировав на мне взгляд, улыбнулся. — Так просто я в этот раз не умру, пусть даже не надеются. Я этому ублюдку еще сосульку в жопу засуну при следующей встрече. Поквитаюсь за свои ощущения сейчас. — Давай тебе чаю горячего принесу? Согреешься хоть немного, — Локи отрицательно покачал головой. — Не поможет. Это ведь на самом деле даже не физический холод. С физическим все просто: в полуйотуна перекинулся автоматически и ничего не замечаешь. Это… — Ну я понял, другое. — Да, другое, — Локи чуть улыбнулся и прикрыл глаза, затихая. Прошло три часа прежде, чем Тина сказала, что под дверью меня дожидается посылочка. Высунувшись наружу, обнаруживаю под дверью реактор. Ну что я могу сказать? Дизайн подкачал. Сильно. Но мне сейчас не дизайн нужен был, а подтверждение или опровержение гипотезы. Спрятав реактор в карман штанов, захожу обратно в палату и сажусь на кровать к Локи. Стоило мне это сделать, как парень встрепенулся и широко открыл глаза. — Что-то изменилось? — со смешком спрашиваю его я. — Тепло… Тепло! — в зеленых глазах начали собираться слезы. Упс, блять, не тот результат, на который я рассчитывал. — Эй-эй-эй… — опустившись рядом, глажу Локи по голове. — Все хорошо. Все в порядке. Как оказалось, дело не в магии. А в моем реакторе. Так что тебе тут собрали персональную батарейку. На держи, лечись, — достав из кармана реактор, протягиваю его парню. — Не так уж я тебе и нужен, как оказалось. То, что я пошутил как-то не так, понимаю, когда меня буквально испепеляют взглядом. — Что ты на мне дыру прожигаешь? — фыркаю я. Локи, протянув ладонь за реактором, вдруг резко дергает меня за руку, заваливая рядом с собой. Прежде, чем я успеваю что-то сообразить, чужие руки смыкаются у меня за спиной, а тихий, проникновенный голос тихо шепчет на ухо. — Значит так, Старк. Чтобы я больше такой хуйни не слышал. Ты всегда нужен и будешь нужен. Особенно сейчас, когда тебе самому помощь нужна не меньше, чем мне. Так что свои идеи о том, чтобы свалить в отдельную палату и больше со мной не пересекаться, похорони сам, пока я не начал тебе их засовывать туда, куда солнце не светит. — Я уже жалею, что связался с телепатом. — Не жалеешь. Ты рад, что тебя услышали. Убери колючки, Старк. Здесь тебя никто не обидит. Хотя, можешь не убирать — мне по карме просто обязано прилететь то же дерьмо, которое пару месяцев назад я здесь сам устраивал. Вот только знаешь, ты со всеми своими колючками все равно замечательный. И ты теперь свой, а значит — я тебе в любом случае помогу. Даже если надо будет терпеть твои выкрутасы. Горло вдруг стиснуло комом. Выдох получился рваным, а в носу защипало. Собравшись отстраниться, я почувствовал на спине руку в лангете. — Ты же не сделаешь мне больно, верно? Не сделаешь. Так что придется слушать. — Заткнись, — просипел я, чувствуя, как непонятно почему в уголках глаз собираются слезы. — Я не знаю, что за дерьмо произошло с тобой и не собираюсь заставлять тебя рассказывать. Но на твое состояние сейчас даже смотреть больно. Тебя всерьез обидели. Предали. Твое доверие, твою дружбу. Но это не значит, что такие все вокруг, понимаешь? Здесь от тебя не отвернутся просто потому, что получили желаемое. Ни я, ни кто-либо другой. Типа добро пожаловать в семью и все такое прочее… — Да замолчи ты, — просипел я, ничего не видя из-за слез. — Скажи, что тебе не легче от моих слов. И что тебе это не нужно. И я сразу же заткнусь, если это будет правдой, — рука с головы сместилась на спину, проводя вдоль позвоночника. Гордость требовала заявить, что все в порядке и что… — Гордость перед кем? Я тут между прочим тоже три дня в соплях купаюсь. И до этого, пока психику по кускам собирали, чего только не вытворял. — О, меня тебе не переплюнуть, — прохрипел я уже в перерывах между всхлипами. А потом, чувствуя, как дрожат губы, произнес. — Там на записи… Второй человек, который с Роджерсом… Он убил моих родителей. Давно, еще двадцать семь лет назад. Все думали, что это просто авария. Что ничего такого… А потом я об этом узнал, а Роджерс… Знал… Знал, сука, и молчал… И он, видите ли, его друг, а я… Я… Иду на новый рекорд, вторая истерика за неделю, причем неделя еще не окончена! Новая жизнь — здравствуй! Самоуважение — прощай навсегда! — Толку от такого самоуважения, когда гробишь себя ради мнения о тебе других людей? — отозвался Локи. — Мнение левых хуев о себе надо воспринимать с высоко поднятым средним пальцем. — О, какая полезная народная мудрость. Это тебя здесь научили? Давай, запиши меня к своему учителю на пару сеансов… Кажется, мы говорили что-то еще. Переброска какими-то колкостями, комментариями в тему и не очень. И слезы градом из глаз. И понимание, что сейчас, в теплых руках Локи, понемногу становится легче. Если раньше во время срывов немела левая рука, то сейчас наоборот будто бы становилось легче дышать. Только слабость сильная… И спать так хочется. — Отдохни пока, — доносится до меня уже сквозь туман. — Разберемся потом, что со всем этим делать. Ты больше не один…