Локи
Тор засыпает практически сразу, а вот мне предстоит очередная «веселая» ночь. Сжав пальцы на руке брата, чтобы обеспечить себе «точку опоры» и какую-никакую связь с реальностью, если вдруг опять психику не туда швырнет, принимаюсь за очередной медицинский справочник. Взявшийся за меня «препод», имя которого (или которой) я все время забываю спросить, решил пригрузить меня местным расовым филогенезом, а заодно — справочником лекарственных препаратов и сведениями о том, что с чем сочетается и в каких ситуациях (и на ком) применяется. Из-за множества аномалий приходилось запоминать в сотни раз алгоритмов больше, чем их было бы, лечи на «Дерадиконе» только атрейцев. Или только мидгардцев. Или любую другую одну-единственную расу, где все разнообразие ограничивалось парой-тройкой мутаций и плюс-минус двумя-тремя побочными эффектами. Но тут был, как выражались местные, тот еще зверинец. Я сам не понял, как так получилось, что мои глаза закрылись, а потом все провалилось… Нет, не в сон. А снова в сознание Брана. Причем на этот раз — прямо в эпицентр начинающейся заварушки. Глазами мальчишки я видел четырех читаури, притаившихся по углам, а прямо за его спиной вдруг раздался голос, от которого мурашки побежали по коже. — Так-так-так, а ты далеко забрался, маленький любопытный мальчик. Кто же ты? — А тебе знать не дано? — с усмешкой в голосе спросил мальчишка, не торопясь хвататься за оружие или куда-то убегать. Я чувствовал, что сейчас он был спокоен, но на границе восприятия возникло вдруг ощущение… Какого-то радостного предвкушения. Это настолько не вязалось с ситуацией, что я на мгновение даже подумал, будто это все мне снится. Но нет, ощущения были слишком НЕПОХОЖИМИ на то, что происходило даже в самых страшных кошмарах. — Мне дано больше, чем ты можешь себе представить, Брандэйлион Алэйссиан. Или мне проще называть тебя твоим настоящим именем, Пакстон Феттел? Любопытно смотреть, насколько ты сильно изменился, оказавшись в этой, с позволения сказать, семье. Ничего не осталось от былой силы и мощи, ни единой паранормальной способности… В былые времена моих читаури уже размазывали по стене тонким слоем, а сейчас все до сих пор живы. Ты настолько размяк. — Что еще за Феттел? О чем ты? — с интересом в голосе спрашивает ребенок титана. И тут замечает мое присутствие в своей голове. «Локи, ты какого хера здесь забыл? А ну брысь!» Последнее, что я вижу перед тем, как оказаться в своей каюте — огромный двуручный меч, занесенный над младшим сыном Рин. А следом — едва слышный, но в то же время отчетливый шепот, от которого почему-то побежали по коже мурашки. «Убей их! Убей их всех!» *** — Ясно все, — Рин убрала ладонь с моего лба, тут же переместив ее на затылок. От этих поглаживаний почему-то уходил прочь панический ужас, так до сих пор и не отпустивший меня окончательно. Но ее спокойствие вызывало реакцию, далекую от паники. Непонимание. Ощущение, что происходит что-то непонятное. — Ладно, давай Тор пусть досыпает, а то на зомби похож будет с утра, а ты пойдешь к нам пока что, хочешь? — Что? Нет, ты не понимаешь, он напал на Брана, нам надо… — Чшшшш. Тихо. Спокойно. Дыши, слушай внимательно и отвечай на вопрос. Да или нет. Какая знакомая история. — Бран был испуган встречей с Таносом? — Нет, но я… — Локи, только «да» или «нет». Он сказал тебе, чтобы ты проваливал из его головы, так? — Да, — когда я понял, что меня не хотят слушать, слезы отчаяния потоком хлынули по лицу. Время уходит. Танос напал на Брана. Если даже мальчишка каким-то чудом оставался живым до этого момента, сейчас его уже… Его могут… — Он просил тебя позвать на помощь меня или кого-то еще? — Нет, — я чувствовал, что еще немного — и меня сорвет окончательно. — Фраза звучала, как «Локи, ты какого хера тут забыл, а ну брысь», так? — Да. — За это время… — Прекрати! — резко вскочив на ноги, я схватил девчонку за шиворот и поднял в воздух. Больше сделать ничего не успел — голову с правой стороны обожгло болью, потом в грудь и живот ударило что-то очень тяжелое, и в следующий момент я упал на пол, судорожно хватая ртом воздух. — Локи! — кинулся было ко мне Тор, но вдруг раздалась возня, потом ощущение движения воздуха в каюте — и моего братца телекинезом вышвырнули за дверь. Только сейчас я осознал, что именно натворил. — Продолжим, — буднично и спокойно произнесла Рин. — За время, которое заняло произношение этой фразы, Бран запросто мог сказать что-то вроде «позови на помощь», да или нет? — Я не понимаю… — сдавленно просипел я, пытаясь вдохнуть поглубже. Сломанные, судя по всему, ребра, процесс не облегчали. — Отвечай на вопрос. Да или нет. — Да. Да, он мог сказать, чтобы я позвал на помощь. — Он это сказал? — Нет. — У него есть те же проблемы с общением, что и у тебя? — Нет. — Значит, он не позвал, потому что не хотел и не нуждался в помощи, а не потому, что стеснялся или боялся о ней попросить? — Да. Да, я… Я понимаю. Я не должен был… — Первое, что ты не должен был — распускать свои руки. Еще раз так сделаешь — до конца жизни своей ходить будешь только под себя. В ближайшие пять-шесть часов двигайся осторожней — пару ребер я тебе, скорей всего, сломала. И без претензий. Мог бы уже понять, что я не слабая девочка, которую можно просто так трепать за шкиряк, как котенка. Последнее сопровождается отчетливой вспышкой ярости. Она бьет так сильно, что я с трудом перевожу дыхание и едва успеваю выдавить. — Я не считал слабой… Я знал, что сильней. Разрушитель миров. Это Тор не догадался. Прекрати… Пожалуйста, лучше снова ударь, только останови… Останови это… — Что? Ответить не успеваю. Рин делает шаг ближе ко мне и боль, на этот раз непереносимая, простреливая от затылка к ногам все тело. Может быть, я кричу. По крайней мере, кричать мне очень хочется. Дальше схлопывается темнота, но даже в этой тьме мне невыносимо больно. Больно из-за того, что она злится на меня. На этот раз — точно на меня. ***Тор
— Проверь еще раз, — потребовала Рин, глядя на человека в униформе медиков. Впервые я их увидел здесь, на Дерадиконе. Такие же камуфляжные, но с фосфоресцирующими крестами на плечах. — Рин, я хоть триста раз его еще по всем тестам прогоню — вердикт не изменится. Полная проницаемость вот этой вот оболочки, — парень показывает указкой на непонятный мне снимок, где контур человеческой фигуры обведен несколькими линиями разных цветов. — Тот же диагноз, что был у Амелии. — Пиздец, — себе под нос выдала Рин, прижимая ладонь к лицу. — А как с таким диагнозом жить кому-то, кто не является полусущностью, в буквальном смысле слова перерабатывающей направленные на нее ЛЮБЫЕ эмоции на энергию? — Теоретически, этому можно научиться. Но только теоретически, практического существования чего-то подобного не подтверждено. И подтверждено быть не может, потому что при врожденном развитии такой патологии у не-сущности… Ты знаешь, что происходит. Те, кто ее получает по чистой случайности, тоже долго не живут, как помнишь. — Варианты? Я не вмешиваюсь в разговор понимая, что происходит что-то совсем плохое. Больше всего хочется оказаться там, за стеклом, рядом с Локи. Чтобы убедиться, что он очнется. И что с ним все хорошо. Или будет хорошо. — Либо не подпускаем к нему тех, кто на него по-настоящему злится, либо изолируем восприятие чужих эмоций в принципе, но это замедлит восстановление психики, а оно и так у него не особо-то и быстро идет. — Как это связано? — себе под нос произношу я, но меня слышат. Слышат и поясняют в доступной форме. — Он дополнительный стимул получает от положительных эмоций, поступающих от людей, с которыми связан энергетически. Если заблокируем все… Вспомни свои ощущения, когда остался без молота. Умножь на чувствительность Локи и его психическую нестабильность — и примерно представь, каково ему будет. Я передернулся. Перевел взгляд на брата, снова на Рин, а потом совсем тихо спросил. — Почему это стало понятным только сейчас? Почему этого раньше не увидели? — Потому что, во-первых, все перебаламучено и нестабильно, мы даже сейчас нашли эту аномалию только потому, что заподозрили, что и где именно искать. Раньше все списывалось на раздерганную психику без проблем, как помнишь, потому что адресно на него никто не злился. — А во-вторых? — А во-вторых, надо было спровоцировать очень сильную вспышку адресной злости, чтобы вызванная отдача выбивалась за рамки просто плохого самочувствия. И только тогда можно было заподозрить что-то подобное. — Ты продолжаешь на него злиться? — уточняю я. Потому что если это так — в окружении Локи будет на одного человека меньше. Причем на самого важного сейчас. Я, конечно, брат, и изо всех сил стараюсь этому званию соответствовать, но меня, очевидно, будет недостаточно. Как минимум потому, что связей должно быть «от двух и больше». — Нет. И, кажется, у него достаточно мозгов, чтобы не допускать повторения подобного. Всего-то не надо своим поведением напоминать толпу мужиков из моего прошлого, которые пытались в отношении меня распускать руки. На этот раз он свое получил и даже больше, чем следовало бы. Засчитаем за штрафную санкцию. Пока можешь забрать обратно в каюту, как очухается — введешь в курс дела, дальше разберемся по ходу. — А что по поводу сказанного о Таносе? Тебя вообще не беспокоит, что он напал на Брана? — Сам напал — пусть сам и отбивается, — припечатала Рин. — Логично, — признал я, лишь бы что-то сказать. Забрав брата в каюту из медблока, принимаюсь ждать, пока он придет в себя. Происходит это только через пять часов. Заметив, что брат жмурится сквозь сон и явно сейчас откроет глаза, выключаю свет. — Доброе утро, — да, знаю, не самое подходящее приветствие в данной ситуации, но у меня со словами все еще не очень хорошо дела обстоят, так что как есть, так и будет. — Что… — Локи пытается приподняться, но тут же, охнув, хватается рукой за голову. — Что произошло? — А что ты помнишь? — я решил сначала прощупать почву. — Все. И как разговаривали, и как Рин мне врезала, и как потом меня накрыло так, что… Она сильно злится? Впрочем, чего я спрашиваю — любой бы злился. И я опять все испортил. Испугался за Брана, думал, что она не поняла, как все серьезно или не верит мне, потом вот это вот… Бережно взяв Локи за руку, второй рукой провожу по волосам братишки, немного приглаживая растрепанный «хвост». — Она не злится. Уже нет. И мы кое-что выяснили, пока ты был без сознания. — Бран выходил на связь? — оживился было Локи. Стоило мне отрицательно качнуть головой, как брат сник и едва слышно пробормотал себе под нос. — И меня на него не «выбросило» в этот раз. Что, если что-то… — Локи, хватит. Посмотри на меня, — уже знаю, что сейчас говорить. Удивительно, но некие логические ходы теперь были понятны и мне. — Во-первых, они забраковали в качестве бойцов нас с тобой. А мы считались чуть ли не самыми сильными в Девяти Мирах. Рин разделывает меня меньше чем за минуту, Амелия умудрилась уже умирая вытащить тебя и убить все живое, кроме нас, в радиусе нескольких десятков, если не сотен, метров. Бран сын первой и брат второй. И его, в отличие от нас, признали очень даже годным для боевых операций. Более того — ему эту операцию позволили возглавить. И хочу напомнить, что он там не один. И раз до сих пор не помер, учитывая методы маминого воспитания — такие ситуации для него в порядке вещей. — Так-то оно так, но… Что-то мне подсказывает, что она бы не стала вытаскивать нас из Йотунхейма, как Один в тот день, — совсем тихо произнес Локи. — Я бы не стала вытаскивать вас задолго до Йотунхейма, чтобы вы оба на своей шкурке ощутили последствия своих слов и поступков. И к своему нынешнему возрасту — уже знали бы, что к чему и как обстоят дела в реальном мире, — раздался со стороны дверей голос Рин. Девчонка стояла на пороге каюты, сложив руки на груди и искоса глядя на Локи. Под этим взглядом брат поежился и рефлекторно крепче сжал мою руку прежде, чем рвано выдохнуть. — Извини, я… — Забыли, — оборвала его Рин. — Но… — начал было Локи. Потом поднял голову, встретился взглядом с Рин и расслаблено выдохнул. — Как у тебя все просто. Нарвался, получил, проблема исчерпана. — Я уже не раз говорила, жизнь вообще простая штука — люди все усложняют. Вилка простая: простить на первый раз или выкинуть в шлюз. Учитывая нестабильную психику и тот факт, что ты знал, К ЧЕМУ лезешь и прекрасно понимал, что проиграешь, просто выход эмоциям дать пытался… — Рин махнула рукой. — Ты за него вообще не боишься? Не переживаешь, не думаешь, я… Я не понимаю, как так! — Локи вырвался из моих рук и, вскочив на ноги, подошел вплотную к Рин. Попыток схватить ее он больше не делал, но руками махал и орал так, что даже у меня, привычному к шуму, заложило уши. Весь смысл тирады можно было уложить в одно предложение: «что ты за мать такая, что не переживаешь за родного сына». А, да, еще он упомянул, причем даже два раза, что Рин из смерти Амелии никаких выводов не сделала. И если кто-то бы счел это ударом ниже пояса и общение прекратил, то Рин слова Локи были… Что Халку мой удар кулаком. — Выорался? — уточнила Рин, когда Локи обессилено выдохнул и на дрожащих ногах вернулся обратно на койку. Подхватив его прежде, чем упадет, смягчаю приземление и укладываю брата поудобней, перекинув под ноги подушку, а голову наоборот слегка свесив с края кровати. Сил ответить на этот вопрос у Локи уже не нашлось. Посмотрев на нас каким-то отрешенным взглядом, он закрыл глаза. Машинально стиснул крепче мою руку, словно прося никуда в ближайшее время не отходить. Да куда бы я делся… Проходит еще полтора часа. Рин молчит, закопавшись в изучение информации на своем планшете. Сидит она на полу, привалившись боком к койке Локи. И свободной рукой брат сквозь сон цепляется за ее плечо, стоит девчонке оказаться в зоне досягаемости. Рин лишь накрывает его ладонь своей и продолжает изучение информации. Со мной она не переговаривается, да и я не горю желанием. Потому что сказать мне, в общем-то, нечего. Да и примерно понимаю, как это все у них тут работает. Вот только Локи, судя по всему, от этого больно. От осознания, что здесь не принято любить так, как привыкли у нас. Или от того, что в его понимании именно та часть «любви» Одина, которая проявилась в вытаскивании нас из той неприятности, воспринималась как истинное чувство? А Рин его отсутствием либо обесценивает «любовь» Одина и Фригги, либо внушает исподволь, что это не любовь, а так, херня какая-то… И Локи почему-то очень не хочется, чтобы эта часть была херней. — А ты верно все распутал, — горький смешок врывается в мои мысли. Рин вскидывает голову и хмурится, явно что-то прикидывая, а потом вздыхает и уже как-то привычно треплет Локи по голове. — Знаешь, в чем твоя капитальная ошибка при проведении вот этой вот ассоциации? — она одним движением оказывается на койке у стены, перепрыгнув через Локи и подтянув его поближе к себе. Голову мой брат тут же устроил у Рин на плече, а рукой потянул меня на кровать, словно намекая, что это мне тут вообще-то место освободили. Ну спасибо, конечно, да только я вообще ничего в этих ваших графиках не понимаю… — Там не может быть ошибки. — Там есть ошибка. Она должна быть вот такой, а не вот такой, — из руки пошли линии, очерчивающие, судя по всему, неправильные участки, и демонстрирующие более подходящий вариант. — Она не может быть такой, потому что он еще ребенок. — Нет, Локи. Это ТЫ еще ребенок. Алан таковым в принципе не был. Бран — стал взрослой личностью еще три года назад. Просто некоторые настолько привыкли судить по внешности, что не заметили очевидных вещей и не сделали ГРАМОТНЫХ выводов, хотя на вот эти, эти и эти привязки тебе Явик при анализе наверняка советовал обратить пристальное внимание. — Этого не может быть. Такое развитие… — Такое развитие абсолютно нормально для выходцев из клана Шеллад, представителем которых я являюсь. Для клана Айхонар, которые тоже являются моими предками, этот период наступает чуть позже, в связи с чем у меня это дало «пятьдесят на пятьдесят», что привело к преждевременному по меркам мидгардцев взрослению в возрасте с десяти до пятнадцати лет. Ошибкой моего папаши в этой жизни было то, что он ПО-ПРЕЖНЕМУ пытался со мной взаимодействовать, как с ребенком, что было неактуально и не вызывало никаких эмоций, кроме злости, за счет чего я в итоге и свалила из дома после ряда неприятных событий и ситуаций. И меньше всего я бы хотела, чтобы мои дети встревали в подобные события и ситуации лишь из-за того, что мне хочется делать вид, что мы «такие же, как и все», хотя на самом деле это нихуя не так. Амелия приступила к работе сразу по прибытии на Базу. И ей было, на секундочку, десять лет, из которых она половину провела в клетке на исследовательской базе, что и замедлило ее развитие. Не будь этого нюанса — и уже к семи годам ее, как и многих других детей Базы, можно было бы привлекать к делу. Когда ей было десять, она В ОДИНОЧКУ была призвана союзниками для спасения мира, из которого впоследствии забрала Миэя. Спроси у него, НАСКОЛЬКО она была похожа на ребенка чем-либо, кроме внешности. Сразу после этого задания она вместе с другой девочкой, которой, на секундочку, было всего лишь десять лет, загремела из-за пространственной ловушки в мир, раздираемый противостоянием двух паранормальных рас с зажатыми между молотом и наковальней выжившими людьми. Так вот, они с этой девочкой использовали оцифровку — браслеты, которые придавали им вид взрослых девушек «около двадцати лет» на вид. И до тех пор, пока эта оцифровка не слетела — НИКТО из их союзников, даже самых близких и доверенных, не догадывался, что дела ведут десятилетние дети. Детишки, которые занимались терраформингом и были закинуты случайно в мир, где я выполняла задание, принимали решение, участвовали в заварухах и взаимодействовали с окружающими ТОЧНО ТАК ЖЕ, как это делали те, в ком было росту на полметра больше. И это абсолютно нормально ДЛЯ НАС, Локи, что мы рано взрослеем и включаемся в дела наравне с так называемыми «взрослыми». — Но ты же сама говорила, что детей забрасывают туда, где они ничего не смогут испортить и туда, где им не будет угрожать опасность. — А скажи мне, КУДА мы забрасываем тех, кто был только-только принят на Базу и едва завершил обучение? Ты думаешь, что твой братец в силу комплекции «шкафчика» будет сразу отправлен на сложную миссию? Задание сродни тем, что можно поручить связке из Брана, Ксифенг, Хомяка и Рани? — Не думаю. Нет, наверное. Ты же сама говорила — либо где-то на вспомогательных ролях, либо в сопровождении грузов, ну или что-то подобное. — То есть, традиция мелких бросать в пилотные бригады, терраформинг, на подхват в медблок и лаборатории — она не с возрастом связана? — Ну… Нет, получается. — Ну вот, можешь же мозгами раскидывать и выводы делать, когда захочешь. Только почему-то хочешь это все делать уже после того, как дров наломаешь из-за своих импульсивных порывов. Впрочем, это ТИПИЧНО для РЕБЕНКА. — Я не ребенок, — буркнул Локи. Женским голосом. Приподнявшись, смотрю на женскую ипостась братца понимая, что его женская версия выглядит еще моложе мужской. Если второй не продали бы алкоголь, то первую бы с высокой вероятностью загребли за бродяжничество и потребовали бы вызвать родителей. — Физически — нет. Знаний у тебя тоже больше, чем у ребенка, да и новую информацию осваиваешь на ура. Вот только применить ее можешь не всегда, да и с просчитыванием последствий проблемы. Меньше, чем у Тора на момент той истории с йотунами, но все же больше, чем может быть у ВЗРОСЛОГО. На ВЗРОСЛОГО можно взвалить задачу, включающую ответственность за судьбы команды, судна, задания, мира в конце концов. А вот можно ли дать такую задачу ТЕБЕ, учитывая, что ты и за себя-то не всегда отвечаешь? — Да, давай, напоминай о моей ущербности и психической невменяемости, — безэмоционально произнес Локи, повернувшись лицом к Рин и прижимаясь к ней всем телом. Руки брата скользнули под одеяло, обвивая девушку за талию. Лицо уткнулось ей в плечо, ноги он судя по всему тоже переплел с Ринкиными, это по контуру одеяла хорошо видно… Готов поспорить, что женский облик он сейчас принял, чтобы мужским никакие триггеры от этого маневра не зацепить. «Угадал», — фыркнул в голове его голос. — Дело не в ущербности. Просто, во-первых, по меркам асов вы только-только выросли. Во-вторых, вам и не давали взрослеть нормально. Методы воспитания я уже оценила, сложно представить, чтобы можно было основываясь на них вырастить полноценную личность. Разве что не травмировать, если это кто-то вроде Тора или Алана. Ну а тебе такая обстановочка и вовсе на пользу не идет. В третьих, психическая невменяемость не сама по себе появилась, а стала результатом такого вот воспитания. Знаешь, мне кажется, что Тор угадал не все. Дело еще не в том, что я не демонстрирую то, что ты во времена своего детства с натяжкой мог бы посчитать любовью. А еще в том, что ты подсознательно боишься, что я, попади ты в беду, не пойду тебя вытаскивать. — И вовсе я не боюсь, — буркнул Локи, тяжело вздыхая. Даже я понял, что это ложь. — Все нормально. Я вытащу тебя, если ты попадешь в беду. На самом деле, здесь принято вытаскивать даже тех, кто попал по собственной дури. Пизды мы им даем, конечно, причем основательной, но своих не бросаем, это правило. — Когда я летела в Бездну… — вдруг совсем тихо заговорил Локи. — После того, как руки разжали копье, я какую-то долю секунды верила, что меня сейчас схватят. Что меня спасут, что я важна. Ведь у Тора молот, с которым можно летать, а у Одина — копье, способное и не на такое. Да, я была виновата, но если бы хоть что-то для них значила — меня бы спасли, да? Я почувствовал, как по спине прошли мурашки. Ведь мне тогда даже в голову не пришло рвануть следом за братом. Один держал меня за руку, я висел над пропастью… Почему я тогда этого не сделал? Почему не стал… — Смотри. Видишь вот это, это и вот это? — над нами развернулась уже другая голограмма. Судя по тому, что «хвостик» шел от меня — это уже мои мозги препарируют виртуально. Было бы почти смешно, если бы не ситуация. — Значит, внушение? Один? — Локи, судя по голосу, грустно улыбнулся. — А кто же еще. Персонаж прагматичный и расчетливый. Неожиданно появившаяся проблема устранила себя сама, а второго сынка поберечь надо. — Ты хочешь сказать, что он тогда влез в мозги и я ничего не заметил? — Тор, в твоих мозгах можно вечеринку устроить и ты ничего не заметишь, — поддел меня брат. В горле снова пересохло. — Я просто надеюсь, что слова про вечеринку основаны на теории. Меньше всего мне хочется быть твоей марионеткой. И, Локи, если ты решишь со мной провернуть подобное — я тебя не прощу, так и знай. Одно дело — интуитивная хрень, мысленные разговоры и чтение того, что я думаю. И совсем другое… — Тор, я бы не стала… — Локи уже дернулся было, чтобы отпустить Рин и развернуться ко мне, но я придвинулся ближе и обнял непривычно маленькое тело со спины. — Тихо. Тихо, все хорошо. Я тебе верю. Просто предупреждаю на всякий случай. Если вдруг в твоей ДЕТСКИЙ мозг придет не самая подходящая идея на мне свои навыки потренировать… — Если ты еще раз назовешь меня ребенком — я тебе без всякой телепатии мозги заверну, — пообещал мне братец. В сочетании с женским голосом угроза казалась почти смешной. — Как скажешь. Мелкий, — все-таки не удержался я от подходящего эпитета. Локи буркнул что-то в ответ, но было заметно что так, не всерьез. Что ему нравится наше с Рин совместное опекающее отношение. Пять минут спустя измотанный Локи засыпает, во сне сохраняя облик темноволосой девушки. — Вот хорошо, что мне до смены далеко, а то так и пришлось бы с этой икебаной на шее на мостик идти, — фыркнула Рин. Тут же погладив Локи по голове. — Икебана бы не возражала, как мне кажется. — Я бы возражала. Когда обзор впереди загораживают и ногами не шевельнуть — ходить неудобненько. — А ты не ходи. Ты тоже отсыпайся перед сменой, — предложил я. — От спасибо за разрешение, добрый человек, — ехидно ответила мне Рин. А я все-таки рискнул задать вопрос, наверное, сотый раз затрагивающий тему взаимоотношений Рин и Брана. — Ты правда совсем за него не переживаешь? Все-таки читаури — это полусинтетическая раса, по боевым характеристикам существенно превосходящая среднестатистического человека. Даже мне в бою с ними приходилось несладко. Старк при исследовании их трупов столько имплантов нашел… — Вот именно огромное количество имплантов в их организмах и приведет к тому, что переживать нам будет не о чем. Хотя… Пиздюк может заиграться и опоздать к ужину, то бишь заявиться не через сутки, как должен по графику, а через пять. И если через сутки мне в портал не залетит рапорт с уважительной причиной для подобной задержки, передо мной встанет дилемма: блокировать ему доступ к лаборатории, лишить права на участие в высадках на две недели или по старой доброй традиции дать пиздюлей. Почему-то я подозреваю, что мы оба сойдемся на пиздюлях. Древнейший способ передачи мудрости между поколениями, на самом деле. — На себе опробовала? — И на себе тоже. Скажем так, по сравнению с инструкторами Базы боты из симулятора — милые няшки. — Подтверждаю, в воспоминаниях Амелии мне попадалась пара интересных моментов… — сонно пробормотал Локи, после чего снова отключился. — Ладно, все, давайте спать. — Точно точно, самое время тихого часа для присутствующих здесь детей, — фыркнул я. — Завязывай, Тор. — Так я же не про него. Тебе в Мидгарде тоже выпивку не продадут. — Еще немного — и я решу, что искать Землю плохая идея. — Я только хотел сказать, что всегда готов помочь тебе решить эту проблему, добыв для тебя любой алкоголь, благо что мне рожа позволяет, — тут же нашелся, что ответить, я. — Вы посмотрите, кто-то в дипломатию научился, — снова подал голос Локи. — А ты вообще спи давай. — А ты вообще заткнись давай. И дай еще одно одеяло, что-то мне даже рядом с вами холодно. — Ну вот, Рин, значит, обнимают, а меня за одеялами гоняют. Какое равнозначное отношение к членам семьи. — Ты с краю, тебя и гонять за чем-то, — пояснила Рин. — Так ты поэтому у стеночки примостилась? Вот засранка, — проворчал я, но за одеялом встал. Укутав братца, ложусь рядом и тут Рин фыркает. — Вот сейчас самое время вспомнить, что я бы хотела попить, а на мне спит Локи. — Убью, — я сразу понял, что это была подначка. — Да хоть по два раза убейте друг друга, только поспать дайте, — взмолился Локи, награждая меня тычком под ребра. Хм… Раньше ему шум не мешал. Это психика шалит, или особенности женской ипостаси?