Неправильно... или? Пусть все решит... случай (цикл "Преемница", часть 10)

Локи

Я больше так не могу. Я устал. Слишком устал. То, что со мной произошло… Как будто повторялось все, что происходило в детстве, но по другому сценарию. Как будто я вернулся в те годы и те дни, где у меня вдруг появилось все, что было нужно: добрая и заботливая мать, внимательный и чуткий старший брат, а еще даже… Интересно, а кто из моих учителей решил бы подбодрить меня на глазах у Одина, когда мне было страшно? Даже ребенок, который дал мне согревающее одеяло, был хоть и необщительным, но более дружелюбным по отношению ко мне, чем все окружение в прошлом. Казалось бы, хорошая обстановка, чтобы начать все сначала? А вот хуй вам, как говорят здесь. Психика вместо того, чтобы прийти в норму, начала окончательно ехать. Было ощущение, что обострились все чувства, а гребаные эмоции и вовсе постоянно били куда-то в темечко, накрывая с головой. Все нормально, а меня бросает в панику от одного лишь вида нескольких человек в лаборатории. Дружелюбных ко мне человек, которые вполне спокойно со мной знакомились в тот момент. Оранжерея туда же. Простой разговор — а я падаю в обморок. Про случившееся за ужином можно вообще промолчать, как и про то, что я устроил ночью. Как Тор это терпит… Я сам себе противен, а он все еще терпит. И Рин тоже… Вместо того, чтобы идти спать после смены, сидит рядом со мной и напевает мне какие-то песенки. — Не особо-то и похоже на колыбельную, — буркнул я, когда она допела. На самом деле мне даже понравилось. Скрытый смысл, который она случайно или намеренно вложила в эту песню, я понял еще на первом припеве. Но все равно… — Не капризничай. Что знаю, то и пою. Мне вообще вместо пения в этой жизни медицинскую энциклопедию читали. На латыни. — О, точно, ты еще могла бы мне почитать, — моментально нахожу девчонке занятие я. Но все же добавляю. — В смысле, как-нибудь потом. Я, может, и мерзавец еще тот, но не совсем скот. Учитывая, что она только пришла со смены, а до этого не спала часов восемь-десять, вполне можно и подождать, пока выдрыхнется. Да и у самого уже глаза склеиваются… Проснувшись, понимаю, что последствия вспышки более-менее прошли и я даже могу самостоятельно встать и куда-нибудь дойти. Главное, чтобы недалеко. Поскольку Рин еще спит, решаю выйти в общую комнату. И сразу сталкиваюсь с Явиком. — Как ты? — снова вопрос вызывает двойственную реакцию. Когда меня о самочувствии спрашивали в Асгарде (что было крайне редко), мне постоянно хотелось огрызнуться (и чаще всего я себе в удовлетворении этого желания не отказывал, поскольку очень «любил» лицемерие по отношению к себе). Сейчас огрызнуться хочется чисто на рефлексах, а в душе поднимается чувство странного тепла и желание, прежде всего, успокоить того, кто искренне обо мне беспокоится. — Уже ходить могу. Все хорошо, — заверяю протеанина я. Тот раздосадованно морщится и уточняет: — Я не про физическое состояние. — Все хорошо, — спешу прикрыть тему я. Но сделать этого не дают — Явик смотрит на меня, склонив голову набок, и судя по тому, как сощурились все его четыре глаза — ни на долю секунды мне не верит. — Для бога обмана ты не слишком-то искусен в пиздеже, — выносит свой приговор он. — Давай сразу проясним — я вижу, что все нихуя не хорошо. — Тогда зачем задаешь вопросы? — Чтобы ты конкретно и четко сформулировал, что именно не так. С учетом того, что у тебя с формулированием серьезные проблемы — в данный момент это самая сложная часть задачи. — У меня не с формулированием проблемы, а просто… — Просто в довесок к проблемам с формулированием косяки с доверием, постоянный страх не оправдать чужие ожидания и святая уверенность, что от тебя все чего-то ждут и если ты это самое «что-то» не выполнишь — снова окажешься в числе изгоев. — Обычно так и бывает. — Не здесь. Пока что от тебя здесь никто и ничего не ждет. Ты не в том состоянии, чтобы строить на тебя серьезные планы. Когда оклемаешься окончательно — встанет вопрос твоего обучения. Не раньше. Если пройдешь аттестацию, и мы сочтем тебя пригодным к участию в боевых операциях — обсудим, какую роль ты будешь выполнять и какие ожидания ДОЛЖЕН будешь оправдывать. Если не пройдешь — обсудим, к какой гражданской задаче тебя приставить на корабле и что ты ДОЛЖЕН будешь делать. — Если проходить обучение не захочу? — Долечим и определим на гражданскую работу. — А если и этого не захочу? — Долечим и высадим в ближайшем порту — дальнейшая твоя жизнь не наша половая проблема. Дармоедов здесь не держат, но и в мясорубку кидать или на ремни тебя резать никто не собирается. — А Тор? — Находится на этапе обучения. Но как с ним дело дальше будет — мы пока что не знаем. Смысла нет говорить о каких-то планах, когда он еще обучение не завершил. — Я… — снова ощущения, как перед прыжком в омут с головой. Но после десятка таких прыжков уже не так страшно, поэтому я выдыхаю и стараюсь говорить медленно, спокойно. — У тебя было когда-нибудь ощущение… — Прекрати, — Явик нахмурился. — Мы говорим сейчас не обо мне, а практика, которая у тебя входит в привычку, может привести к плохим последствиям. — Я не… — Дослушай, — протеанин поднял трехпалую ладонь вверх. — В прошлый раз мы говорили о принципе работы твоего механизма доверия. Только узнав, что человек был в аналогичной твоей ситуации, ты готов говорить и о своих чувствах, эмоциях, прошлых переживаниях. — Это не так! Когда я рассказывал Тору о Таносе и том, что было… — я осекся, потому что вспомнил обо всех остальных случаях, где рассказ начинался после узнавания чужой истории. — Рассказал ему, значит? Это хорошо, молодец, что смог начать, — я почувствовал, как краска заливает лицо, пальцы начинают дрожать, а в глазах закипают слезы. Быстро моргая, отворачиваюсь, чтобы Явик ничего не заподозрил. Ага, пытаться в нынешнем состоянии «спрятаться» от телепата высшего ранга — это весьма смешная шутка. — В случае с Рин, Миэем и со мной ты действуешь по тому самому методу. Есть один нюанс. Даже если человек не был в твоей ситуации, он может тебя понять на базе теоретических знаний, опыта знакомых или родственников, а также на основании логических умозаключений. Просто в прошлом никто этого не делал, почему именно — я не знаю. — Потому что всем на меня было плевать. — А Тор? — Явик сощурился. — Когда ты после того всплеска отключился, он собирался тебя от нас защищать даже зная, что не проживет и нескольких секунд. Мало похоже на отношение того, кому плевать на тебя. — Он хороший. Но только сейчас стал… Если бы я был в порядке, он не стал бы так со мной… Он сделает все, чтобы я оправился, но… Если я не… Если лучше так и не станет? Он ждет этого, вы все ждете, а я по-прежнему падаю и… Вот это вот… — меня начало потряхивать. — Садись, — протеанин хлопнул рукой по дивану рядом с собой. Стоит опуститься на предложенное место, как на спину ложится тяжелая ладонь. От этого прикосновения меня окончательно выносит и последний самоконтроль ускользает. Когда более-менее прихожу в себя — обнаруживаю, что сижу рядом с Явиком, забившись к нему в объятия и уткнувшись мокрым от слез лицом в чужое плечо. Руки сжимают чужую толстовку настолько сильно, что пальцы свело и на то, чтобы разжать их, у меня уходит секунд двадцать. — Вот это… Я про это… Почему… Раньше так никогда… Как только все стало хорошо… — А раньше было плохо? — ну все, пошли вопросы. Те самые, дурацкие, из цепочки которых можно выстроить связь и в самом ее конце получить ответ, который, казалось бы, лежит на поверхности. — Не совсем уж плохо. Но как будто… — я проанализировал все ситуации, которые всплывали в последнее время и внезапно понял, как именно можно это обозначить. — Как будто небезопасно. Не тем, что мне могли что-то сделать — не могли, на самом деле. Но я всегда мог… Не было никого на моей стороне, понимаешь? Сочувствующие — да, возможно. Но я не мог ни с кем поговорить. Не мог спросить совета. Если даже решался — надо было тщательно продумать, что говорить, чтобы не сболтнуть лишнего. Чтобы не стать еще более нелюбимым. — Объясню по аналогии с боевым опытом. Идет сражение, ты видишь опасность для себя и Тора, что делаешь? — Сопротивляюсь, это же очевидно. — А что чувствуешь, когда понимаешь, что был на волосок от гибели? — Некогда чувствовать, бой еще… — я осекся. До меня начало доходить. — Ты поэтому сказал, что мне надо научиться успокаиваться? — Именно поэтому. Ты не был в этом состоянии, судя по всему, никогда. И все, что накапливалось во время «боя», не имело выхода. Отсюда и истерики, и панические атаки, и случайные выбросы магии. Естественно, что и доломать психику тебе проще, чем здоровому. Вдвойне естественно, что как только появилось ощущение безопасности, психика начала пытаться любым путем избавиться от «мусора». Ну а проблемы с энергополем этому поспособствовали. Думаю, не надо говорить, что твое энергетическое поле, верней — его состояние, связано с психикой, причем хорошим таким двусторонним форматом. — Я это знаю. В плохом психическом состоянии магия начинает исчезать. И наоборот — если больше нет щитов и сил, как у меня, то и крыша едет потихоньку. Моя уже, наверное, далеко уехала. Как думаешь, вернется? — я нервно хихикнул. — А надо? Некоторым и без крыши не дует. — А мне вот дует… — я снова засмеялся. О том, что что-то не ладно, догадался, когда из глаз градом хлынули слезы, а тело шибанула дрожь. Снова. Да что же это… — Все нормально. Потерпи, скоро пройдет. Скоро закончится, — снова такие привычные поглаживания по спине, снова ощущение разжимающихся тисков где-то внутри и чертова истерика, набирающая обороты. А потом — странное состояние… как отупение какое. Ничего не чувствуешь, ничего не хочешь, ничего не понимаешь. Только осознаешь, что сейчас лучше не двигаться и самое главное — ни на миллиметр не отодвигаться от того, кто тебя держит и делится теплом, которое буквально каждой клеточкой тела ощущаешь. Странно, тепло. От него тоже. И от Тора ночью. Раньше только от Рин и Миэя, ну да про Рин Явик говорил, а Миэй вроде как сущность частично. А сейчас и от Явика приятное такое… Если посмотреть — видно как облако зеленоватого цвета. Точно такого же то, что вокруг меня сейчас. — Сейчас? — голос протеанина зацепился за мои последние мысли. — Ты хочешь сказать, что обычно у тебя энергополе другого цвета? — Всегда разного. Думаю, оно зеленое, потому что ты зеленый. Когда с Тором рядом — оно синее, как и с Рин. С Миэем — серо-желтое. — При первой нашей встрече оно было серо-черным. Я еще подумал, что на Альку похоже. — Ты ее тоже знал? — С того самого момента, как Рин ее на Базу притащила. Знал — это слишком сильно сказано, общего круга общения у нас не было, скорей — здоровался и обменивался дежурными фразами, когда к Рин и Арми заглядывал. Может, на тренировочной арене пересекались еще. Или на каких-то совместных заданиях, но в разных отрядах — близко никогда не контактировали. И ты опять пытаешься обо мне что-то узнать. — Ты обещал рассказать о том, что произошло в твоем прошлом. — Вкратце — родился в разгар геноцида своей расы. Был военным, дрался, убивал, отсыпался, снова шел убивать, другой жизни не знал. В одно из заданий вся моя команда попала под ментальный контроль. Состояние было необратимо, пришлось убить их всех прежде, чем наворотили еще больше бед. До сих пор не знаю, почему тогда сам себе глотку не вспорол, видимо, инстинкт самосохранения повлиял и вся та доктрина, что нам вбивали. О том, что рано или поздно подобное придется сделать. Я вот только к контролю оказался устойчивым, сам не знал тогда, почему. Решил после этого, что больше никогда ни к кому не привяжусь. Стал участником программы по возрождению расы. Нас загрузили в криогенный сон, потом система была повреждена… Короче, лежать в этом сне пришлось до тех пор, пока меня не раскопали пятьдесят тысяч лет спустя в разгар очередного геноцида представители «примитивных рас», — это словосочетание Явик со смешком взял в воздушные кавычки. — А потом я попал на корабль, полный ебнутых разумных с таким же ебнутым командиром во главе. Корабль был поменьше этого, но атмосфера и там была та еще. Главное — в нашу доктрину поведение командира не вписывалось. Делать нечего было, пришлось как-то с ними сосуществовать. Слово за слово, драка за дракой — и я сам не понимаю, когда точно обнаруживаю, что маленькая дурная девочка вовсе не такая дурная, какой кажется на первый взгляд. Дурная бы не справилась с теми заданиями, на которых нам доводилось бывать, без потерь среди команды. А еще — наши противники эту дурную очень сильно боялись. Можешь себе представить, чтобы двухкилометровые разумные машины боялись маленькую девочку? А я вот видел это… — Явик замолчал. — Дальше, — потребовал я. — А дальше маленькая дурная девочка раскопала старую историю конфликта между органиками и машинами. И выяснила любопытную деталь о том, что машины нападают тоже не сами по себе. Что замешан во всем папаша этой самой девочки из прошлой жизни, что в наш мир ее перебросили не просто так… Ну да о замуте с Игроком вообще долго рассказывать. Суть в том, что я после последнего сражения очухался в госпитале и почти сразу узнал, что одна маленькая глупая девочка погибла, отдав свою жизнь, чтобы остановить эту войну. Что машины свалили, а мы вроде как можем жить дальше. Я чуть следом за ней не отправился тогда. А потом лидер этих самых разумных машин после снятия контроля и получения возможности самим выбирать, что делать, первым своим действием спас эту дуру. Тогда-то мы и узнали, что это вечно несерьезное, доставучее и всех заебавшее создание с самого момента переброски в наш мир знало, что ей осталось жить ровно три года, если влезет в заваруху. И с радостным воплем в нее влезло, зная, что может спасти других благодаря знанию событий наперед. Как я ее после этого признания не прибил нахуй — сам до сих пор не знаю. А потом меня поставили перед фактом. Что-то типа «поздравляю, Явик, теперь ты телепат, мы завтра идем вербоваться на Базу». Ну а дальше — та же херь, что и у тебя при разгоне. Видишь, слышишь, чувствуешь слишком много всего. Мозг это все обрабатывать не успевает. Инструктора, опять же, добряши — чтоб жизнь медом не казалась, то отжиматься заставят, то с кроватью вместе в окно выбросят с двенадцатого этажа, то еще что отмочат. Я это к чему, парень… Сейчас действительно хуже, чем было. Но просто смирись, что это надо перетерпеть. Выкинуть отработанный материал, проанализировать то, что может пригодиться, сделать выводы и идти дальше. Крест на тебе никто не ставит, главное — сам на себе его не рисуй. А по теме энергополя еще надо будет Арми спросить — он в этом шарит. Может, подскажет, что ты за чудище такое интересное. Что скажешь? — Я не чудище, — буркнул себе под нос я. После чего решил «словами через рот» прояснить кое-что. — Я знаю, что это шутка. У вас в разговоре даже нахуй друг друга послать — в порядке вещей и никто не обижается, но… У асов чудовищами считают йотунов. Ими еще детей пугают. Ну и сочиняют всякое… — А йотуны — это… — Я наполовину йотун. Вот так вот, — сглотнув вязкий комок, поднимаю голову и тихо произношу чувствуя, как снова готов сорваться. — Не надо меня… Чудовищем, монстром и всяким таким… Пожалуйста, — последнее вышло практически хрипом. Просить — значит, унижаться. Показывать свою слабость. Так было принято в Асгарде. Здесь просить — нормально. И это слышат. Но все равно… Уже говорили мне, что тысячелетние травмы за пару недель не проходят. — Хорошо, малыш, я тебя понял. Правда, так и не въехал, чем уж так йотуны отличаются. Как по мне — ты и Тор вполне друг на друга похожи. Нет, ну есть детали комплекции, волосы и глаза разные, опять же, но… — Прежде, чем Явик договорил, я принял свой истинный облик. Протеанин лишь фыркнул. — Ну, все равно как-то не слишком сильные различия. Хотя, людишки друг друга гробят за разницу в цвете кожи, или выясняя, чей воображаемый друг круче, так что чему тут удивляться… — Асы — не люди. Люди — это мидгардцы, они… — Парень, давай не будем разводить, а? Асы — люди, уж поверь мне, в людях я разбираюсь. Разве что генетически получше нафаршированы, чем эти твои мидгардцы. Но это скорей всего либо потомки какого-то клана, либо остатки развитой расы, либо наследие каких-нибудь залетных экспериментаторов. Впрочем, ладно, не буду пока по твоему мировоззрению на танке кататься, в мою задачу это не входит. Пойдем, к Арми сунемся, может, дельное что скажет про тебя. Я хотел было сказать о том, что асы — боги. Но понял, что лучше бы мне об этом не говорить. Потому что девчонка, которая пришла мне на помощь, находясь на последнем издыхании, умудрилась одним касанием угробить два камня бесконечности, Таноса, его подручных и даже корабль. Ап — и в пыль. И потому, что Тор, тот самый непобедимый теперь уже царь Асгарда, которого не могли одолеть орды врагов, не продержался против капитана этого корабля и минуты. Потому что в четвертой исследовательской лаборатории живет существо, от плевка или укуса которого ни меня, ни Тора не спасет никакая броня и никакой молот. Потому, что здесь все равно никто не будет верить в богов, о которых даже ничегошеньки не знает. И потому, что мне действительно надо выбираться из своего крайне паршивого состояния, а не тратить время на споры не пойми о чем. Явик подвел меня к дверям еще одной комнаты. Сразу почувствовал, что за ней фонит энергией Рин. Но странно так фонит, будто она там уже некоторое время не живет, а следы остались. Хотя конечно, она там не живет, ведь все свободное время она проводила со мной. И в лазарете ночевала, и уже сегодня осталась рядом. Странно, что мне за это никто до сих пор претензий не предъявил. Заглянув в комнату, Явик начал диалог. — Арми, глянь на пассажира. — Уже нагляделся, пока вытаскивали. Что там опять не так? — заглянув в комнату через плечо Явика, я увидел того самого парня, которого уже замечал в видениях из прошлого Рин. Да, надо сказать, что мужиков она выбирать умеет, этого не отнять. Высокий, темноволосый, сероглазый. Фигуристый. Не накачанный, как Тор, но видно, что мышцы есть. И судя по выражению лица — есть мозги. Сколько ему там лет? — Энергополе цвет меняет. Мы раньше вроде такого не видели. — Это нормально. В пределах двух-трех оттенков, зависящих от… — Ты не понял. Цвет МЕНЯЕТСЯ. Совсем. Может быть зеленым, серым, синим… Рядом с кем посадишь, под того и перекрасится. — Этого только не хватало, — резко обрубил мужчина, все-таки выходя в общую комнату. И то дело — не все же через дверь разговаривать. — Это плохо? — сглотнув, уточняю я. — Это… Нет, не плохо. Просто принято считать, что таких вот хамелеонов перебили к хуям. Есть за вами одна особенность… Ладно, тащите Рин сюда, буду всех и сразу просвещать. — А Тор? Разве ему не надо сказать? — А он еще не в курсе? Его же от тебя не отлепить было все эти дни. — Он на тренировке, — буркнул я, стараясь смотреть в сторону. — А Рин, кстати, спит. — Ну ладно, мы люди терпеливые, подождем. Пока тебя просканирую более детально, если не возражаешь. Пожимаю плечами и киваю. Пусть смотрит. Может, заметит что-то, что вытащит меня из нынешнего дерьма чуть быстрей, чем планировалось. — Фразу «как ты до сих пор выжил» уже, наверное, произнес кто-то до меня. — Много кто, — подтверждаю я, когда «сканирование» завершено. Проявлялось оно в том, что по телу будто прошла волна тепла, а когда все завершилось, я обнаружил, что тепло это осталось вокруг меня. — Что ты сделал? — Энергии добавил. Она легче усваивается, чем от органиков, так что быстрей в себя придешь. Предотвращая расспросы — нет, раньше было нельзя. Не был уверен, что выдержишь. А еще — боялся, что в тебе осталась часть Алькиного поля, что при резонансе с моим могло дать и опасный эффект. И раньше точно было не разобрать — более-менее чистым все сегодня только стало. Думаю, ночью что-то произошло, раз ситуация к лучшему поменялась. Я прав? Я кивнул, про себя решив, что подробности этому парню рассказывать не буду. Но тот, кажется, в них и не нуждался, поскольку предложил мне пойти и поспать до тех пор, пока не вернется Тор и не проснется Рин. — А я ее не разбужу, если сейчас туда вернусь? — уточнил я. Протеанин и элементаль переглянулись друг с другом и заржали так, что со стола чуть посуда не попадала. — Парниш, если ты ее сможешь разбудить — тебе дадут нобелевскую премию за побудку того, что разбудить невозможно. Она реагирует только на две вещи — сигнал тревоги или ухудшение состояния того, кого отслеживает. Так что проснется только если тебе хуже станет. — По идее не должно, — я зевнул, прикрывая рот ладонью. Спать хотелось зверски. Так что решил я в итоге воспользоваться советом и, добравшись до своей комнаты, повалился на свою кровать, сдвинув Рин ближе к стене. Та этого даже не заметила, продолжая тихо сопеть. Пара минут — и я тоже провалился в сон, ощущая привычное тепло за спиной. Когда просыпаюсь — обнаруживаю на соседней койке куртку и молот Тора. Самого Тора не видно, а вот Рин валяется рядом и что-то щелкает на планшете. Знакомая картина. — Доброе утро. — А сейчас утро? Как вообще время на этом корабле отслеживается? — На самом деле никак. — Почему тогда твои смены называют «ночными»? — Потому что когда мы отчаливали из Атреи несколько лет назад, в это время была ночь. Так что народ может по старой памяти так поделить. Но на самом деле здесь все проще: когда проснулся, тогда у тебя и утро. Корабль живет круглосуточно, рабочие смены длятся по восемь часов, а уж когда тебе удобно спать, жрать и личными делами заниматься — сам разбирайся. Тебе пятнадцати минут хватит на «умыться-почистить-зубки»? — Вполне, — подтверждаю я. — Тогда беги, через пятнадцать минут сбор в общей комнате. Явившись на этот самый сбор, обнаруживаю, что все ждут только меня. Заняв свободный стул, я тут же получил под нос тарелку с завтраком, что можно было считать и намеком на то, что в ближайшее время говорить мне не понадобится — только слушать. А может быть, и не было никакого намека. Эту компанию не разберешь, на самом-то деле. Спрашивать было лень, поэтому я решил приняться за еду и в разговор пока что не вмешиваться. — В общем, так. У тебя остались воспоминания Амелии? Что-то, что ты считал с нее при контакте? Киваю. Тут же считаю нужным пояснить. — Это обрывки, но общая канва прослеживается. Там, на Вине, она вместе с Натом отслеживала те самые Блуждающие Души. А еще — фигурировал термин «Бесплотный» в отношении вот этого вот… Когда они два в одном. Еще ощущение был странное, как будто эти два в одном… Что должен быть третий, но его нет. А его место эти «два в одном» заняли. — Так и есть. Амелия участвовала в одном экспериментальном проекте. Суть простая — сущность полностью сливается с человеком, после чего эта сборная солянка притягивается в тело умирающего. Становясь им, но не уже не им. После такого вселения этот самый вселенец становится частью мира, а не посторонней единицей, вмешавшейся в его развитие, что дает дополнительное пространство для маневра в некоторых ситуациях. И может привести к определенным проблемам вроде отъезда кукушечки куда подальше. Я этого не одобряла как раз из-за рисков, но кто и когда меня слушал… Суть не в этом. Основная фишка в том, что эту идею Алька взяла не с потолка, — Арми перевел дух и продолжил. — Раньше, еще несколько миллионов лет назад, существовал Храм. Межмировая организация, которая занималась наведением порядка в мирах. И там были в том числе такие товарищи с переменчивым энергополем, как у тебя. Суть в том, что вмешаться такой может практически в любое событие и при этом — как-то отследить его участие будет невозможно как раз из-за отсутствия четкого рисунка. Правда, никогда такой дар не совмещался с метаморфизмом и телепатией. Даже эти ублюдки знали, насколько опасно подобное. — У тебя, смотрю, личная неприязнь к этому Храму. — Так и есть. Но об этом в другой раз, сейчас важней с тобой разобраться. — К рассмотрению принимается вариант «добить из жалости»? — ехидничаю я. Тор укоризненно на меня смотрит, Рин и Явик, ценящие черный юмор, с трудом давят смешки. — Убивать мы никого не будем, это слишком гуманно, а гуманизм по отношению к органикам — не моя стихия. В общем, появился новый вариант решения проблемы. Вместо того, чтобы идти через психику, которая на фоне косяков с энергополем еще более сильно треплется, чем должна, предлагаю зайти со стороны энергополя. — Каким образом? Там регенерация не то что бы быстро идет, — со скепсисом в голосе произнесла Рин, глядя на меня. — Потому что блок стоит. — Откуда? — решил вмешаться в разговор Тор. Вопрос задал, лишь бы что спросить, сразу видно. Но меня ответ на него интересовал, потому что лично я не помню, чтобы какие-то блоки ставил. Что, тоже от Фригги подарочек, чтобы не дай боже выблядок-приемыш не начал с окружающих энергию тянуть для своих целей? Я бы не удивился. — Потому что связь постоянно обрывали. Бежит дите к маме или брату на ручки, только зацепится, чтобы более-менее успокоиться и в чувство прийти, как его отпихивают подальше, да еще и наорать вдобавок могут, — буднично пояснил Арми. — Тема касается что телепатов при разгоне, что таких вот… Ну, назовем их энергетическими метаморфами, по аналогии, так сказать. Как раньше их называли — сорян, запамятовал, мозги уже не те за миллионы лет. Суть в том, что организм, не получая поддержки извне, консервирует все подобные умения на неопределенный срок просто потому, что при их развитии без поддержки при таких комбинациях способностей можно сразу гроб готовить. Причем закрытый и необычной формы. — А ты говорила, что своя собственная магия убить не может, — буркнул Тор, глядя на Рин. — Она и не убивает. Просто исчезает, как в случае с Локи. Есть еще варианты. Но с тем, что говорила тогда Фригга, они не имеют ничего общего. — Если быстрей восстановить энергополе, то все закончится? Я вылечусь? — От психических проблем — нет. Но работать над ними с восстановленным энергополем будет проще. Если оставить все, как есть, то восстановление будет идти плюс-минус параллельно. На самом деле ты просто выбираешь, растянуть «удовольствие» от восстановление энергополя на пару-тройку месяцев, или отваляться пластом неделю-две, но вернуть магию и снять проблемы обмороков и переутомления. — Значит, открою глаза через неделю — и у меня только паника с истериками останется и больше никакого разнообразия? Какое интересное предложение, я, пожалуй, соглашусь. — Ладно, дело за малым. Кого на роль батарейки берешь, Рин или Тора? — Какой богатый выбор, — снова начал язвить я. — С кем связи энергетические поставил, из того и выбираешь. Не моя вина, что ты у нас друзей заводишь по одному раз в тысячу лет. — Было бы из чего заводить, — угрюмо буркнул я. — Явик, ты дурно на него влияешь. Твоими словами говорить начал. А дальше что? Научишь его водку с горла пить и по фене базарить? — Между прочим, водку с горла меня ты научила хлестать, до тебя я вел трезвый образ жизни. И с феней, кстати, тоже ты постаралась. — Ну во всем у них я виновата, просто пиздец. Между прочим, я белая и пушистая. — Когда спишь зубами к стенке, — в один голос произнесли Явик и Арми. А я наблюдал за этой перепалкой и чувствовал, как губы растягиваются в улыбке. Просто… Смешно было. Все меня считали язвительным, желчным и саркастичным, из-за этого в том числе сторонились. А здесь в порядке вещей друг друга подъебывать на постоянной основе и вот… дружат. Даже больше — семьей друг друга считают. И не злятся. Но и запрещенных тем не касаются. И им сейчас… Весело? Да, весело. И мне поэтому… И спокойней как-то. Уже не так страшно. Выбрать… Кого? Хочется чтобы Рин. Но что, если от нее понадобится что-то большее, чем просто на мостике стоять? Да и мостик этот… Все-таки, неохота от работы ее отвлекать, особенно когда есть тот, кому заняться действительно нечем. — Пусть это будет Тор. А, да, еще — мне больше хотелось доставить проблем брату, чем Рин. Примерно представляю, какое это будет «удовольствие» — сидеть рядом со мной вместо того, чтобы проводить время на полигоне за любимым делом. Пусть рекордов тут он (ну, кроме отрицательных) не ставит, но видно, что ему нравится ходить на эти тренировки. Аж настолько ими загорелся, что за книги взялся, а это о многом говорит. Боковым зрением наблюдаю за реакцией Тора, предвкушая, как сейчас повеселюсь. — Спасибо, — доносится до меня без всякой насмешки. Развернувшись к Тору лицом, понимаю, что он сияет, как начищенная золотая монета. — Я тебя не подведу, обещаю. Хочу ответить что-то язвительное, но подходящей насмешки не нахожу. Совсем хватку теряю, видимо. Или расклеиваться начал, под действием всей этой атмосферы. А еще — сосредоточиться мешал страх. Конечно, сразу решить проблему лучше, но я уже чувствовал, что следующие несколько дней станут для меня кошмаром. Что я могу сказать… Не ошибся в своих предположениях. Правда, как оказалось, даже среди полного кошмара полно светлых пятен. По крайней мере, так было в этот раз. А еще — я снова начал замечать странности, которыми сопровождалась местная магия. Потому что не было какого-то ритуала, церемониала и прочих вещей, которыми подобные события наверняка сопровождались бы в Асгарде. Мы просто вернулись в нашу комнату с Тором. Потом Арми положил мне ладонь на лоб. И я почувствовал что-то странное, да, но неприятными эти ощущения назвать было нельзя. А еще — мне снова сильно захотелось спать. И быть как можно ближе к Тору, чтобы вдруг появившееся ощущение тепла никуда не уходило. Наверное, брат это понял, потому что последнее, что я почувствовал перед тем, как заснуть — как меня уложили на койку поближе к стенке, а рядом приземлилась тяжелая теплая туша. Основной кошмар был еще впереди, судя по всему…