Квантовое самоубийство

Корпорация, именуемая себя уже несколько столетий как Хеллсинг, перешла во владение Интегры, когда ей исполнилось двенадцать лет. Она с ужасом, глубоко запрятанным внутри от психотерапевта и себя самой, вспоминала тот день, когда её отец, умирая, завещал ей своё президентское кресло. За ним следовали три дня откровенного ада, слившегося для неё в постоянное бегство и попытки обмануть собственного дядю — человека настолько завистливого, что он был готов избавиться от девчонки своего же брата ради денег. Однако ей несказанно повезло — именно тогда ей удалось по какой-то счастливой случайности выйти на бывшего телохранителя отца, мрачного Аллукарда, который весьма помог ей… со сложившейся ситуацией. И дела Хельсинга до недавних пор шли достаточно гладко, если бы не оно но. Это «но» представляло собой конкурирующую организацию, вернее её филиал, если верить документам, объявившуюся в один день как гром среди ясного неба. Она называлась Миллениум, и управлялась весьма неприятным, но харизматичным и красноречивым Максимиллианом Монтаной, которого девушка сразу невзлюбила. Низкий, полный, во всегда идеально белом выглаженном костюме, он каждую их деловую встречу внимательно изучал Интегру своими золотыми глазами из-под стёкол очков. Крайне внимательно изучал, как будто пытаясь подметить всё её сильные и слабые стороны. Хеллсинг понадобилось много времени, чтобы понять, на что намекал этот полный мужчина, постоянно цепляющийся к ней на совете директоров. И найти то, что заставит его заткнуться, причём способом, удовлетворительным для них обоих. А в награду получить пьянящее чувство превосходства и нужные подписи на бумагах, которые он обычно отталкивал от себя с надменной ухмылкой (а также комментариями о слишком юном возрасте девушки и отсутствии опыта для управления таким бизнесом). И вот как раз после очередного собрания, когда все остальные инвесторы и доверенные работники были распущены, Интегра сидела в своём кабинете, закинув одну ногу на подлокотник кресла, и смотрела вниз, затягиваясь сигарой. Вид стоящего перед ней на коленях Максимилиана почему-то заставлял её чувствовать себя… странно. В такие дни она, изменяя своему обычному стилю в одежде, надевала вместо брюк юбку-карандаш и высокие чулки, чтобы подразнить конкурента. Потому как к юбке прилагались туфли на весьма неудобном, но высоком каблуке, который делал различие в росте между ней и Монтаной ещё более заметным. Однако и это, и постоянные пререкания с «майором», как за глаза называла мужчину Интегра, имело ещё один неоспоримый плюс — под конец так называемых деловых встреч, все речи мужчины непременно сводились к их с Хеллсинг противостоянию. И его стояку, надо полагать, который, по правде, было плохо видно из-под объёмного живота Макса. — Максимиллиан, чёрт возьми, Монтана, — выплюнула девушка, не сводя с человека презрительного взгляда. — Имя-то какое длинное. Что-то компенсируете? Пусть её голос слегка дрожал, но видеть, как майор практически не может контролировать, как сильно он хочет поиметь девушку, даже сидя перед ней на полу, было чудесно. Итак, одна её нога была закинута на подлокотник, а другая — отставлена в сторону; юбка задрана, предоставляя Максу доступ к её вульве. Которую он ел, как какой-то деликатес, и с его подбородка тонкой струйкой текла слюна, смешанная с её смазкой. Интегра наслаждалась тишиной и зрелищем, в очередной раз затягиваясь сигаретой. И думала, не схватить ли майора за его дебильно уложенные волосы и не притянуть ближе (хотя куда уж ближе) — но вместо этого только сильнее сжала свободную руку в кулак, выпуская дым через стиснутые зубы. Она полагала, что искренне ненавидит этого человека — политику его компании, его толстое лицо, его угрюмого телохранителя, который везде таскался с большой служебной собакой. Его смазливого мальчишку-курьера, который мозолил им глаза несколько раз в неделю (как будто у них не было факса и «зубастой» секретарши, постоянно дежурящей у телефона), его подчинённого-испанца, который владел несколькими игорными домами в городе, а также иногда сопровождающего майора тощего доктора, худого и как будто состоящего из одних коленей и локтей, из-за чего последний смахивал на огромного паука. Но Монтана и не претендовал на её расположение. Сейчас он буквально и пальцем не шевелил, чтобы как-то на это повлиять. Однако из-за его языка она постепенно начинала чувствовать… что-то помимо всепоглощающей ненависти и презрения. — Рано или поздно вам придётся коснуться вопроса нашей сделки, чтобы хоть как-то сдвинуть дело с мёртвой точки, — сказала девушка, чуть поменяв положение в кресле. — Вы не можете полагаться только на своё ораторское искусство. Она улыбнулась шире, видя, как отстраняется от неё Монтана, и теперь ей стало хорошо видно его вставший член. Непонятно вообще, как он ещё не кончил, пока вылизывал её — только небольшое влажное пятно на брюках указывало на его изрядное перевозбуждение. — Хочу, чтобы вы сделали первый шаг, фройляйн, — с акцентом ответил мужчина, поглаживая внутреннюю поверхность её бедра. Свои любимые белые перчатки он перед началом «совещания» снял и аккуратно отложил в сторону. У Хеллсинг на миг перехватило дыхание, но она быстро взяла себя в руки и нахмурилась. «Извращенец». Этот засранец довольно улыбнулся ей, всем своим видом давая понять, что он мерился силой не столько с ней, сколько с собой. И ему на самом деле нравилось это их маленькое противостояние не тем, чтобы узнать, кто первый из них двоих кончит — нет, ему было плевать на это. Ему было интересно, сколько он сам продержится. — Мазохист чёртов, — выдохнула Интерга, придвинув ближе к нему свою ногу, затянутую в чулок. И нажала, сначала едва касаясь и слегка шевеля пальцами ноги на его промежности, а затем всё сильнее надавливая на горячую плоть в штанах. Максимиллиан застонал, чуть сгибаясь от пытки всем телом, а девушка ещё сильнее сжала руку в кулак, чтобы не кончить от внезапно накрывшего ощущения власти над ним. Однако это не осталось без внимания зорких золотых глаз: — О нет, дорогая директор, — чуть ли не нараспев протянул он, сжав её бедра в руках. — Мы пока ещё не обсудили наглое поведение одного из ваших сотрудников, а вы уже собираетесь окончить нашу встречу? Вы же такой превосходный руководитель, прекрасный конкурент на рынке… Нельзя заканчивать переговоры, пока не оговорены все вопросы и не поставлены все подписи. И этот ответ, сказанный прямо ей между ног, из-за чего каждое слово отдавалось вибрацией в теле девушки, подтачивал её и без того ослабевающее самообладание. — А кто... Какой из моих сотрудников вас волнует? — с еле заметным вздохом спросила она. «Пусть думает, что он здесь что-то решает, » — в то же время подумала Интегра, не спеша убирать ногу с члена майора. — Ваша новая секретарша, — ответил он, надавливая большим пальцем на клитор девушки и начиная слегка массировать его. — Суёт нос не в своё дело, излишне вспыльчива- — Я с ней поговорю, — внезапно легко согласилась Интегра даже для самой себя, когда палец майора начал двигаться быстрее. Она передвинула выставленную ногу вверх и вниз, скользя ступней в нейлоне по гладкой ткани штанов. Майор лишь выдохнул на её манипуляции сквозь растянутые в ухмылке зубы и продолжил внимательно следить за реакцией девушки. — И давно вы прислушиваетесь к моим словам? Вы ведь всегда сама себе на уме, — констатировал мужчина, теперь круговыми движениями поглаживая чувствительный клитор Хеллсинг. Они оба уже давно были на пределе, и держались только из-за невообразимо огромного чувства гордости, которое каждый превозносил в качестве своего чуть ли не главного личностного качества. Интегра почувствовала, как Максимиллиан начал тяжелее дышать и сильнее прижался пахом к её ступне. Потому она слегка подтянула её к себе, с улыбкой на губах потушив сигару о стоящую рядом пепельницу. — Считайте это гарантией того, что вы можете мне доверять. Хотя если бы ваш мальчишка-курьер не лез во все щели без мыла, — она еле удерживала голос ровным, когда Монтана решил увеличить темп и силу стимуляции у неё между ног. Подонок. — То у меня было бы больше времени, которое я могла бы уделить Виктории. Так что… Макс посмотрел на неё снизу, даже из такого положения пытаясь казаться выше неё. Интегра надеялась, что он сейчас не попытается затянуть речь о своём выдающемся сотруднике, не забыв ткнуть её носом в то, что Виктория, вообще-то — бывшая работница полиции, которую по настоянию Аллукарда взяли в компанию. Впрочем, пусть бы болтал, внушая себе, что работа её секретарши якобы сводилась к тому, чтобы просто отвечать на звонки и приветствовать посетителей. Но вместо этого майор чуть прикрыл глаза и потянулся одной рукой вниз. — Нельзя! — почти зашипела девушка, успевая протянуть руку и схватить Монтану за ткань белого пиджака. Мужчина изумлённо замер — полностью замер — внимательно переводя взгляд с выражения лица Хеллсинг на её крепкий захват. — Я готова немного помочь вам, если вы выполните свою часть сделки, — тяжело дыша, оправдывалась она. Сейчас, когда к ней перестали прикасаться, она вдруг почувствовала своё собственное возбуждение особенно сильно. Максимиллиан хитро ухмыльнулся на её предложение и снова занялся ей, буквально за минуту доведя девушку до кульминации. Желанной и в то же время неприятной от осознания того, при помощи кого она была получена. Из-за этих противоположных ощущений оргазм получился настолько сильным, что её спина выгнулась в кресле, заставив запрокинуть голову назад. Чем не преминул воспользоваться Монтана, поднявшись с колен и жадно прикоснувшись губами к оголившейся шее девушки. Руки он, впрочем, упёр в изголовье кресла, как будто по какому-то негласному правилу избегая без надобности прикасаться друг к другу. Интегра хрипло застонала, но всё же позволила себя поцеловать. А руками тем временем расстегнула ремень на брюках мужчины, привычным движением запустив руку в его штаны и обхватив рукой скользкий от естественной смазки член. Макс сказал что-то - возможно, на немецком - при этом стараясь побольнее укусить Интегру за бледную кожу, пока та рассеянно дрочила ему. — Так что, сойдёмся на двадцати днях отсрочки до выхода продукта на рынок? — подала голос девушка. Она провела рукой от головки члена к основанию и обратно, слегка поворачивая кистью и стараясь не думать о том, что она делает. Однако мужчина ещё как-то контролировал себя и смог даже издать пару смешков на её предложение. — Вы меня убиваете, фройляйн, — со стоном ответил майор, чуть заметно дрожа всем телом от напряжения. — Неделе. — Двух, — настаивала на своём Интегра, перекатывая в руке его яйца и заставляя балансировать на тонкой грани перед эякуляцией, когда мысли уже должны быть спутаны, а вся активность направлена на получение удовольствия. — Десяти днях, — как-то нашёл в себе силы спорить майор. — Приемлимо. С этими словами Хеллсинг укусила его за мочку уха, что также было сопровождено какой-то репликой на немецком со стороны Монтаны, и одновременно с этим довела своего оппонента по переговорам до кульминации. Которую он переждал на ватных ногах, лишь уткнувшись в изгиб шеи Интегры, при этом всё также не прикасаясь к ней руками.

***

Когда они привели себя в порядок, девушка с наслаждением закурила новую сигарету и подошла к окну, чтобы впустить в кабинет немного свежего воздуха. — Надеюсь, что вы пересмотрите своё решение по поводу совместной работы в следующем квартале, — задумчиво произнёс Макс у неё за спиной. — Надейтесь. Монтана хмыкнул, восхищённо наблюдая за своей соперницей со спины. А затем попрощался и вышел из кабинета с чётким пониманием того, что Интегра вряд ли когда-нибудь подпустит его ближе к себе или к управлению Хеллсингом. А он сам пока что не пойдёт на дополнительные уступки, и в случае чего без колебаний начнёт против конкурирующей компании настоящую войну. Но эти их переговоры пока что продолжатся. Ведь дипломатия — дело тонкое. Никогда не знаешь, когда кто-нибудь наконец решит изменить свою позицию.