Когда цветут цветы в Ейске

tw: Яндере, преследование, темные темы, специальное запугивание. Не секрет, что Дмитрий Сеченов не только гениальный мужчина всего советского союза, но и чертовски обаятельный в глазах женщин. И совершенно очевидно, какая у него дочь: очаровательная, умная и красивая. Да, это все про нее. Но некоторые люди могут назвать тысячи синонимов, написать прекрасные стихи и душераздирающие письма, адресованные лишь одной девушке. Которые, к их сожалению, никогда не доходили до получателя, сжигаемые или выброшенные в мусор теми, через чьи руки приходят любые документации, прежде чем попасть на стол. А другие особи любят от слов переходить сразу к действиям. К самым напористым и пугающим действиям. И этот день был не первый в жизни девушки, и не последний. Ощутив на спине взгляд, Алёна случайно запнулась о ровную дорогу, стараясь игнорировать своего настойчивого преследователя. Ранее утро и никто сейчас не может помочь, даже милиция, которая, к сожалению, начинает рейд по городу только в семь утра. Никто в здравом уме не выйдет на улицу в четыре ночи. Кроме неё. Просто это работа, — приходить раньше всех и заботится об научных исследованиях. А роботы…а они не чувствуют того же, что чувствует она. Они не помогут, хоть это и главный приоритет в их программе. Сдерживая желание засунуть руку в карман, чтобы достать телефон, где на быстром наборе стоят номера отца и Сергея, Алёна просто побоялась спровоцировать худшее насилие. Обычно дальше преследований не заходило. Тот, кто как верный пёс, караулит всю дорогу от квартирного комплекса, через парк и автобусный короткий маршрут, видимо просто хотел узнать расписание и время ее работы. Но Сеченова просто сбивает все карты и планы. Алёна в которой раз хвалит свою бессонницу, которая не даёт жить обычной, нормальной жизнью по графику, поэтому иногда отсиживается в лаборатории с отцом, или вовсе спишт в фойе. Иногда девушка думаешь, что попросить Близняшек проводить до квартиры — не такая уж и плохая идея, зная их ревностную заботу, ее настойчивый поклонник был бы уже скручен в рогалик их сильными, женскими руками. Никто не имеет права обижать их маленькую девочку. Если Левая только покалечить может и пригрозить пальчиком, то Правая убьет сразу, незамедлительно. Вроде роботы, вроде по одной программе настроены, но такие разные. Натянув повыше воротник кофты до самого подбородка, Сеченова облегченно выдыхает, замечая в в ста метрах знакомое здание, возле которого уже караулят роботизированные офицеры, просвечивая весь периметр здания фонариком. Она уже вынимает из куртки свой пропуск, когда чужая рука, внезапно упавшая на плечо заставляет в страхе застыть. Разум ничего не слышит и не видит, только черный туман затмевает взор. По телу пробегает стая мурашек, принося за собой могильный холод, а сердце бешено дрожит в груди. Становится так страшно, что это чувство даже испугом назвать нельзя. Это дикий, необузданный страх, заставляющий тело онеметь, а ноги холодать. Дыхание сбивается, а в голове ни единой мысли как и чем себе помочь. Сотни вопросов: кто-то поможет? Что ему надо? Зачем кто-то преследует ее? Я умру? Он или они изнасилуют меня и увезут в лес, где похоронят вдали от зоркого, заботливого взора отца? А как же Сергей…он сойдёт с ума? Будет горевать? Или найдет преступников, посадив их на пожизненное? А как же кошка дома будет одна? Кто ее покормить и кто с ней будет играть? -…эй… Алёнка…эй, — до ее ушей все же доносится мужской голос и адреналин резко скачет в крови. Резким движением локтя, девушка успевает ударить преследователя в грудь, но онемевшие от слабости ноги не держат и завалившись на грязный асфальт, брюнетка со страхом встречается лицом к лицу с человеком. — Серёжа…? — надрывисто звучит ее голос, когда пелена сходит с глаз и видит сморщенное лицо друга. Нечаев держит руку на груди, куда она замахнулась локтем. Казалось, что для ученого у девушки должен быть накачан мозг, а не мышцы, но этот удар выбил из него воздух. Совместные тренировки не прошли в пустую. Спустя несколько секунд, мужчина начинает дышать, таращясь на Сеченову будто впервые увидел дикое животное в лесах Якутии. — Ты дура? — бросил он, поднимая за руку с земли, резко дернув на себя. — Я — дура? А зачем ты подкрадываешься ко мне, идиот? — крикнула она вновь легонько ударяя солдата в плечо, понимая что не нанесла никакого урона горам его стальных мышц. — Я звал тебя и пытался догнать, — защитился мужчина, нахмурившись, потому что девушка проигнорировала его слова, переведя внимание куда-то в другое место. Сеченова оглядывает периметр за его спиной, не замечая больше ни одной души и чувство слежения исчезло. Напряжение упало с плечо долой. Почему-то рядом с Нечаевым, ботаник чувствовала себя в безопасности и защите. Наверное, сказываются месяцы дружбы и безоговорочного доверия друг другу. — Чё там? — он развернулся, пытаясь уследить за метающимся по темным улицам взглядом, щурясь. — Ничего, — отрешённо произнесла Алёна, вдруг остановив взгляд на глазах Сергея, который так же бегло оглядывает ее лицо, настроив контакт взглядом. Нечаев в миг ощутил в груди странное давление, которое ощущает уже очень давно, но умело игнорирует, как и щекочущее чувство внизу живота. Его уши опалило жаром, но ни один мускул не дрогнул в его сильном стоическом теле. Эти чувства давно забытые его душой в минуты нахождения наедине с ней одной снова расцветали внутри. — А что бы тут делаешь так рано? — За сигаретами вышел и тебя увидел, — он отвёл взгляд в сторону, похлопав по нагрудному карману, сквозь ткань которой выделялся силуэт картонной упаковки. — Но вместо «привет» ты меня отпиздила. — Извинятся не стану, нечего было преследовать меня, — фыркнула Сеченова, внезапно вспоминив, что ближайший магазин к дому майора находится через дорогу, а не в трёх километрах, где он и оказался. Хотя, могут быть и другие причины, как ей хочется думать. — Преследовать? — заинтересованно потянул Нечаев и девушка мысленно хлопнула себя по лицу. С его желанием постоянно защищать дочь своего шефа, даже от глупых, низко пролетающих над головой голубей — эта фраза может быть смертельной.- Только не говори, что тебя опять преследуют уроды? Сеченова прочистила горло, собрав всю волю в теле, чтобы отразит назревающих конфликт. — Это не так, меня никто не преследует, — шепнула ученый будучи не уверенной в своих словах. «Да, Сережа, меня преследую и уже несколько недель я не могу выйти из дома, и боюсь оглядываться по сторонам.» — хотел произнести ее язык, но вырвалось лишь невнятное кваканье. — Повтори ещё раз, — ухмыляясь произнес солдат, обхватив женские, тонкие предплечья своими руками. На коже под его прикосновениями, казалось появился ожог или это температура ее тела поднялась из-за близкого контакта. — Меня никто…не преследует, — произнесла ещё раз, и сейчас уверенность в голове полностью пропала. — Как давно? Он огорченно вспоминил, как ранним утром и поздней ночью ему приходилось провожать Алёну до дома, держа крепко за руку или талию, сам осматриваясь по сторонам, потому что та жаловалась невзначай на поклонников, бегающие по пятам. Не то, чтобы Сергей был против таких постоянных прогулок два раза в день, ощущая ее тепло и слыша голос, болтающий о чем-то непонятном ему. Однако, благодаря этой тактике, милиция с помощью майора сумела поймать и привлечь к ответственности нескольких фанатов дочери Сеченова. — Уже пару недель, — она хлюпнула носом, потому что под настойчивым, но мягким взглядом Сергея слова все же вырвались наружу и страх от недель проведенные в тумане испуга — рассеялся, а слезы свободно потекли по щекам. — Я не хотела говорит тебе об этом, у тебя и так забот много, так ещё и я со своими настойчивыми поклонниками… — Ты дура или где? — рявкнул Нечаева встряхнув девушку, тут же прижав к своей груди, мягко поглаживая по стройной, прямой спине, не сломленной порчущей здоровье работой, успокаивая покачиванием тел.- Моя главная обязанность — это защита Дмитрия Сергеевича и твоя. Через долгие минуты в его теплых, крепких объятиях, она наконец успокоилась. Истерика отошла в сторону, слезы впитались в форму мужчины, а его спина вдоль и поперек под тканью исполосованна красными царапинами от твоих ногтей. Рассказывая ему о своем страха, неделях поведенные как мышь в норке, боясь высунуть нос и начавшейся паранойе, Сеченова не заметила как впилась ноготками в его спину. Хоть Сергей и молчал, но ему было неощутимо больновато. Хотя кажется, ему понравились такие боевые шрамы на коже, иначе Сергей остановил девушку новой попорцией отборных, чистейших матов. Обхватив женское лицо руками, он стёр дорожки слез смешанные с черной краской туши. — Беги во внутрь, а я посмотрю по камерам, кто там так в тебя влюблен, — Нечаев ткнул ее пальцами в нос, подталкивая в спину, в сторону дверей, и чуть погодя крикнул: — Я выбью из него все дерьмо, если поймаю. — Спасибо, Серёжа! — ответила девушка, скрывшись. Лёгкая улыбка исчезла с лица майора и достав из пачки сигарету, он поджег ее, затянувшись первой, отрезвляющей порцией дыма. Развернувшись, майор направился в сторону парка, где этим ранним утром спокойно и тихо. — Насколько мне известно, преследования уголовно наказуемы несколькими месяцами принудительных работ или неделей заключения, — заявил Храз, когда Сергей пересёк половину парка неспешным шагом в знакомом направлении своего родного дома. — Заткнись, перчатка, — прорычал мужчина. — Зачем мы преследуем товарища Сеченову? — удивление проскочила в роботизированном голосе. — Я не преследую, я беспокоюсь о ее безопасности, — изъяснил Сергей, выбрасывая окурок в мусорку. — Все эти две недели…? — Заткнись…