matsuri

Просто хочу чувствовать только любовь

      «Дом» понятие материальное и духовное. Для кого-то это место вполне существующее и осязаемое касанием руки, как то было казино для Сигмы, что снится сейчас в кошмарах. Для кого-то это скопление людей, чувства и эмоции, что он испытывает по отношению к ним. Есть дом, здание, и есть человек — живое существо. Дом стоит в местности, а в нём живёт человек на своём месте — всё ведь просто, не так ли? Однако человек не животное, обременённое одними инстинктами и базовыми потребностями в еде, безопасности и потомстве. Сложносочинённые нити отношений пронизывают каждого вне зависимости от положения в социуме, желания контактировать с людьми. «Дом» понятие многогранное, как и «семья».       — Мой дом, ха, — Кэнджи постукивал пальцем по подбородку. — Думаю, это наша ферма в деревне и вся живность там, особенно моя корова. Рисовые поля, гуляш из говядины...       — Я, кажется, понял, — прервал рассуждения Миядзавы Сигма. Его смутила мысль, что он поедал часть своего дома. Как-то дурно становилось от этого. Как же можно любить живую корову и после есть мясо уже мертвого скота? Возможно, он все ещё не понимал много в жизни. — Спасибо, Кэнджи-кун.       — Обращайся, — улыбнулся Кэнджи, прищурившись, как глупый котик. Сигма вёл для себя записки о каждом из членов Вооружённого Агентства, отмечал в них какие-то черты. О Кэнджи отметил: за наивной глупостью, выходящей зачастую многим боком, стояла искренняя доброта и желание помочь другим. Хороший малый. Нравится       Был теплый мартовский день. Дел после истории со «Смертью Небожителей» было полно: перебрать старые отчёты, написать и отсортировать новые — бумажная волокита. Заказов было мало, из-за неприятного осадка у общества после всей истории. Приходили к Агентству с опаской, но уходили крайне довольными работой. Мелкая работа приходила и от Спецотдела, что пришёл на выручку в досадном положении.       Солнечные лучи ложились пятнами на рабочий стол со стопкой отчетов. На чистом насыщенном голубом небе неспешно плыли кучерявые облачные овечки. Под окном распускались почки тополей. В Токио и Йокогаме расцветали цветы умэ и сакуры. Краем уха Сигма слышал, что члены Агентства хотели сходить на ханами в парке, на выходных.       С непривычки ему всё ещё было сложно свыкнуться с новым коллективом. Все они были разные и... странные, в какой-то мере. Конечно, опираясь на свой собственный былой опыт, он точно мог сказать, что здесь ему нравилось в разы больше. Как минимум, здесь с ним работали Ацуши и Дазай, за соседними столами.       Сигма вернулся к своему рабочему месту, за нагретое солнцем кресло. Напротив сидел Куникида, выглядевший изрядно уставшим в исправлении документов, что кажется забывал, или скорее не успевал идти на обед. Натянув очки на лоб, сощурив глаза и почесывая затылок, он что-то читал.       — Куникида-сан, можно вам задать вопрос? — тихо позвал Сигма, пугаясь, что Доппо прикрикнет на него, чтобы тот не мешал работать.       — Валяй, — бросил Куникида, опустив очки на переносицу. От тусклого взгляда зелёно-серых глаз сейчас становилось спокойнее, в иные разы бросало в дрожь от ругани.       — Что для вас «дом»?       — Агентство, — он перелистывал страницы отчета. — Занят исследованием?       — В какой-то степени да. Дазай-сан сказал, что если я не понимаю какие-то понятия, можно попробовать узнать у других, — Сигма отметил в своём блокнотике вариант Доппо. Дальше продолжать беседу казалось не имело смысла, посему они оба вернулись к работе.       В пустом офисе звучало клацанье клавиатуры, звенел телефон в соседней комнате. Шептался ветер, рвущийся из приоткрытого для проветривания окна. Сигма так и не сходил на обед в кафе на первом этаже. В самом деле, было бы чудно освободиться пораньше сегодня, прогуляться в парках по пути до общежития.       Ацуши принес еду в контейнере для Куникиды и Сигмы и поставил его рядом на столе, за ним же зашёл Дазай, такой же сытый как Накаджима, довольный и улыбающийся, с короткой косой слева, заплетённой из части челки. Видно, не спешил с обедом и бездельничал даже тогда. Шоколадные и безобразные волосы, мелкая россыпь звёзд на щеках, каре-красные глаза затменной солнцем луны, осторожные и невесомые касания тонких, дрожащих рук — отметил где-то на полях Сигма об Осаму.       — Куникида-кун, а как же график? У тебя там уже нет места для обеда? -— пропел под ухом Доппо Осаму, словно тот ему по гроб жизни обязан этим обедом. Куникида лишь закатил глаза на столь эксцентричную театральную постановку и коротко ответил:       — Спасибо.       — Не забывайте кушать, Куникида-сан. Иначе как мы без вас будем работать, — светло улыбнулся Ацуши, заправив длинную прядь чёлки за ухо, открывая свежее светлое лицо. Довольно милое, отмечал где-то Сигма. Аместистово-рассветные глаза, нежно-розовые щеки при смущении и очень вкусные яблочные поцелуи — простой ассоциативный ряд для Сигмы.       — Сигму-куна это тоже касается. Суицид от голода долго и неприятно, — тихо засмеялся Дазай, присаживаясь по правую руку от Сигмы. Дел на его столе было вдвое больше их с Ацуши, однако даже так это его не беспокоило. Тревога незавершённых дел не гналась за ним в кошмарах. Сигма как-то даже завидовал тотальному безразличию Осаму. — О, хочешь заплету тебя?       — Вы умеете? — непонимающе спросил Сигма, хотя вопрос был даже скорее для формальности их рабочей жизни. Дазаю нравилось дёргать, плести, убирать его длинные волосы. Вдыхать аромат общего шампуня, что до ужаса однажды его смутило.       — Я и не такое могу, — мерзко засмеялся Дазай.       — Оставьте это на нерабочее время. Займись уже отчетами, Дазай. Квартал закрывать скоро. А ты с февраля ещё тянешь с бумагами, — тяжело вздохнул Куникида, укладывая за щёку свой обед очень спешно. Совсем дела плохи, раз Доппо пренебрегает своими идеалами о правильном образе жизни.       Ацуши с Осаму в отрыве от работы редко о чём-то шутили, бесили Куникиду своим вскользь вылетающим воркованием, бездумной тратой времени. Иногда и Доппо, уставший от дел, соглашался на чаепитие в каморке со сладостями, что не понравились Рампо, и он их пожертвовал для сотрудников, до чего милая благотворительность.       За чашкой разносортных чаев ближе к четырём собирались почти все члены агентства. Терпкий аромат чая смешивался горечью гранулированного кофе, что пили Дазай с Куникидой, обсуждая его грубый вкус. Решили сэкономить в этом месяце, купив кофе подешевле. Рампо и Йосано распивали чёрный чай, хотя иногда Сигме казалось, что Акико подливала что-то ещё в свой стакан. Ему самому всучили зелёный чай за компанию с Ацуши и Кёкой.       Сигма не знал много в этой жизни, не понимал многих социальных контактов, что устанавливали люди между собой: от дружбы до семьи. Однако он отдалённо понимал свои чувства, что вызвала такая большая суетливая компания. Первые недели он ходил сюда с Ацуши или Дазаем отдельно, страшась неловкого напряжения, натянутого между ним и Агентством из-за «Смерти Небожителей». Его трясло от мысли, что у него нет шанса вписаться куда-либо после прошлой жизни. Однако недоверие очень скоро сменилось принятием его в свой круг. Может он так не считал, но для остальных Сигма был членом команды.       — Кёка-чан, могу я узнать, что для тебя «дом»?       — Ацуши-кун и агентство, — ответила Изуми, слегка краснея и отводя взгляд. Молчиливая, но открытая к общению через какое-то время и.... опасная девушка. Не злить. Нравится.       — О, а меня ты спросишь? — спешно поставил чашку Ацуши, и подпрыгивая разворачиваясь к нему на стуле.       — Потом, — сухо ответил Сигма, смотря на поверхность светло-зеленого чая в чашке.       — Для меня это Рампо и агентство, — добавила Йосано, присоединяясь к их беседе. Относительно Акико Сигма решил для себя, что к ней на стол он ни за что не попадёт. Умереть готов, лишь бы не резали и не расчленили на части.       — Вы всё путайте. Это подходит под понятие «семья», — ответил Рампо.       — А разве это не равноценно? — спросила Йосано.       — Семья где? В доме. Дом что? Правильно, здание. — заключил Эдогава.       — Тогда выходит для всех дом это офис Агентства, кроме Кэнджи, разве что, – заключил Сигма.       Казино равно офис? Однако прошлый дом был пустым, в нём был лишь он один. Персонал и посетители лишь часть декораций для дома. Но откуда же тогда фраза: дом там, где семья? Быть может нет различия между сущностями понятий?       — Пока мы будем рассуждать, закончиться рабочее время. А вам ещё отчеты сдавать сегодня, — поставил свою чашку на раковину Куникида и прочистил горло. — Особенно тебе, балбес Дазай.       — Ах, ну, все-таки придётся взяться за них, — драматично закинул руку на лоб Осаму. — Ацуши?       — Нет, и Сигма-кун тоже не может, — сурово отрезал Накаджима. — Вы взрослый мальчик. Даже в тюрьме отсидели, давайте-давайте. Иначе никакой награды.       — Сразу бы с этого и начал, — засияли глаза Дазая.       — О какой награде речь? — шепнул на ухо Сигма.       — Узнаешь, — подмигнул Ацуши и улыбнулся.       Сигме сидел, как на иголочках, до конца рабочего дня. Дазай на удивление очень скоро переделал свои отчеты и гордо их сдал Куникиде, который, сверкнув очками, вскинул бровь в удивлении. Осаму лишь покивал и похлопал Доппо по плечу.       На улице выл приятный, нежно обдувающий ветер. Солнце растворялось в алом, пламенном закате. На дорогах постепенно образовывались заторы, из-за конца рабочего дня. Ветер развевал длинные сиренево-седые волосы, налезающие на лицо и в рот. Они стояли вдвоем у входа в кафе, ожидая потерявшегося Ацуши.       Накаджима вышел из заведения с набитой чем-то почтальонкой. Немного утомлённый днём, он взял под локоть парней и направился вперёд.       — Ребята хотят отправиться на ханами в воскресенье. А я подумал, почему бы нам не сходить на ёдзакуру сегодня, — сообщил он.       — То есть свидание? — уточнил к чему-то Дазай.       — Оно самое, — улыбнулся Ацуши, получив от Осаму короткий поцелуй в щёку. Сигма молчал, оглядывая тонущие в рыжем закате высокие здания, стараясь не глядеть на Ацуши и Дазая. Они друг друга знали дольше, и, соответственно, дольше состояли в отношениях.       Хотелось сказать, что он был пятым колесом в их отношениях, но они будто чувствовали эти сомнения и блуждание мыслей не в тех руслах. Потому Осаму встал справа от Сигмы, и ему прилетели два коротких поцелуя в щёки: невесомый и нежный.       — Не здесь же, — заалел он, плавясь от внимания и знаков внимания. Это его личные моменты, которыми Сигма не хотел делиться.       — Это чтобы ты не дулся, — взял его за руку Осаму.       — Да, — подтвердил Ацуши, бодро кивнув и взяв его за другую руку.       Они плутали от парка к парку: в крупных комплексах, в скверах, в жилых низких районах. Где-то на закоулке, чуть дальше их общежития, к наступлению темноты они нашли полупустой парк с садом из разных цветущих растений. Деревья умэ отливали нежной розой в свете ламп, что висели на деревьях.       В парке было довольно тихо, иногда отдаленно слышались голоса резвящихся детей, рокотание сверчков в позеленевшей после зимы траве. Фонари на ветвях окружали умэ и сакуру тусклым ореолом света, словно души освещали рассвет красоты и нежности.       Ацуши разложил плед под развесистыми ветвями умэ, белеющей на тёмном полотне ночного неба. Тусклое освещение мягко ложилось на окружение. Сигма разглядывал маленькие цветы, усыпавшие всё дерево. Поглощённый красотой и тишиной, он на миг забыл, что пришёл сюда не один.       — Я саке не брал, — кажется ответил Ацуши Дазаю.       — Но ведь это традиция, — завыл Осаму.       — Нас двое, но это не значит, что мы дотащим пьяного тебя ещё и домой. Мы ушли далековато от общежития, Осаму, — недовольно ворковал Ацуши.       — Тогда оставили бы тут, не беда, — разложился на пледе Дазай.       — Я не согласен с таким решением, — наконец вступился Сигма, присев на край ткани, устилающей землю.       — И я. Порой можно отходить от традиций, — тихо ответил Накаджима, доставая из сумки сладости и термос, вполне возможно, с чаем.       — И правда, — сел Осаму. — К тому же, опьянеть можно и от видов. Особенно вас на фоне цветущей вишни.       Сигма невольно улыбнулся. До чего глупый комплимент, но до чего приятный. Щёки залились румянцем, что был незаметен в освещении парка. И это было чудесно. Дазай редко говорил комплименты, ему было проще обнять, поцеловать, коснуться любовно. Даже Ацуши порой был скуп на слова, однако он балансировал между речью и касаниями.       — Сигма-чан, косичка, — Дазай похлопал по месту рядом с собой. Сигма тяжело вздохнул и присел к нему спиной, руки немного тряслись от возбуждения. Казалось, он задержал дыхание, чтобы не дай бог коса не удалась.       Осаму осторожно перебирал пряди, расчесывая их пальцем, стараясь не делать больно своему возлюбленному. Раньше Сигма терпеть не мог, когда его волосы трогали, однако Дазай это делал нежно и мягко, голова расслаблялась и притуплялась в тягучей неге. Краем глаза он заметил, как Ацуши сам себе заплёл длинную прядь на челке. Парные прически?       — Закрой глаза и скажи: «А», — протянул данго Ацуши. Сигма прикрыл глаза и открыл рот. Подцепив один шарик данго зубами, Ацуши передал его Сигме приторно-сладким поцелуем.       — А мне? — выглянул из-за плеча Осаму, хитро улыбаясь.       Сигма закусил второй кусочек данго и поцеловал Осаму. Он довольно облизал губы и улыбнулся. Сигма немного тяжело задышал от накалённого воздуха, сердце бешено стучалось в груди. До чего приятный момент был, жил бы в нём вечно.       Осаму обнял его со спины, уложившись на плечо, Ацуши лёг на колени и тихо напевал стихи о цветении вишни. Сигма игрался с его светлыми, как лучи лунного света, волосами. Тишина обтягивала блаженством момента. Он тонул в теплоте двух молодых людей. Это ли было домом?