Вкуснее любого блюда

Коротко о добре, зле и кроликах

      Чья-то ладонь накрывает глаза Богини, смежа́я веки. Руки человека невыносимо жаркие…       — Угадай кто! — игривый голос раздаётся у самого уха.       На миг Кулина замирает. По коже бегут неприятные мурашки, но это скоро пройдёт. Уголки пухлых губ подрагивают, когда она глубоко выдыхает.       — Нострадамус? Чем обязана?       Он небрежно садится рядом на скамейку, явно заинтересованный в этой встрече. Улыбается во весь рот и неустанно качает головой, как глупый мальчишка.       — Позволь тебе попророчествовать! — хитровато подмигивает: так, что девушка настораживается. Особенно, когда он вмиг становится серьёзным и наклоняется близко-близко. Его обычно аккуратно уложенные волосы развеваются в разные стороны — создают лживое впечатление беспечности.       Юноша наигранно кашляет, стараясь деловито продолжить: — В шестой битве проиграет… — выжидает паузу, чтобы повеселиться, — Проиграет Будда!       Звонкий девичий смех раздаётся секундой позже. Кулина неожиданно резво подскакивает на ноги.       — Как можно лгать с таким каменным лицом? — и невольно отводит взгляд в сторону.       — Ну вот… — протягивает Нострадамус, не забывая состроить обиженную мину, — Могла бы и купиться для приличия.       — Только глупец поведётся на твои предсказания.       — Твоя правда, — он лукаво прищуривается. Наблюдает внимательно, словно выжидая чего-то.       Богине становится жутко некомфортно, вся уверенность в себе мгновенно улетучивается. Она машинально кладёт руку на сердце — кажется, оно стучит так, что нарушает давящую тишину.       — Не составишь мне компанию во время просмотра? — выпаливает он после лёгкого смешка.       — Знаешь, я…       — А! Не будь такой злюкой! — подходит к ней близко Мишель, и та вздрагивает от громкого восклицания, — Если откажешься, тебя будут преследовать неудачи целых десять лет!       На мягких губах Кулины возникает нервная улыбка.       — Х-хорошо, уговорил, — тихо произносит она, пряча дрожащие руки за спину.       Нострадамус остановился на верхнем этаже и перегнулся через перила, окинув пристальным взором ряды сидений. Вид отсюда и правда открывался хороший — вся арена была как на ладони.       — Скажи, Богиня, — он резко повернулся, и они снова оказались лицом к лицу, — Ты ненавидишь людей?       Девушка вскинула брови. Было заметно, вопрос поставил её в тупик.       — Нет! Конечно, нет.       — Тогда почему ты на стороне Будды? — юноша замер, указывая на неё пальцем, — Не думаешь, что для человечества будет лучше, если он проиграет.       — Может и так, — Кулина посмотрела в небо — сегодня оно было изумительно-лазурным, — Но я не хочу его потерять…       Вдруг он радостно хлопнул в ладоши.       — Интересненько, кто же будет представлять людей? — поспешил переключить тему, — Надеюсь, это будет тот самурай… как же его там? — он слегка стукнул себя по голове, вспоминая имя, — А! Точно! Саката Кинтоки.       Богиня напряглась, стараясь увернуться от острых кинжалов издёвок — безуспешно. Они глубоко вонзились в её сердце, когда она представила подобную битву.       — В этой ситуации, за кого бы ты болела? — почему-то теперь Мишель улыбался как-то опасно и предвкушающе, — Кем бы пожертвовала?       — Я не буду отвечать, — растерянно проговорила девушка, пытаясь собраться с мыслями, — Такого не случится!       — И откуда такая уверенность?       Верно. Никакой уверенности нет.       — Просто знаю и всё.       — Ну же, ответь, ответь! Мне так любопытно! — не унимался он, — Вот Брунгильдочка, например, пожертвовала бы собой, чтобы спасти человечество.       Её костяшки побелели, так сильно она сжала подол платья.       — Тогда… очень хорошо, что я не такая, как Брунгильда, — тут Богиня горько улыбнулась, — Ради этих двоих, я бы пожертвовала всем.       Нострадамус заливисто рассмеялся и энергично похлопал её по плечу.       — Да я же шучу, не нужно быть такой серьёзной, — он сел на перила, свесив ноги вниз, — Видела бы ты себя со стороны!       — Хватит… — девушка покраснела и отвернулась, закрыв лицо руками.       Ожидание угнетает. В ушах звенит от нескончаемого шума, который не уходит даже с порывами свирепого ветра. Боги «звучат» так бесстыдно, совсем как сотня когтистых скребущихся крыс: язвительно смеются и гулко топают ногами.       Кулина затаила дыхание, внимательно следя за каждым движением Будды. На душе было неспокойно, мрачно, горло сдавливало что-то неведомое — то ли безысходность, то ли страх.       Их глаза встретились неожиданно. Просветлённый помахал ей рукой, и она ответила, попытавшись улыбнуться. Утешало одно: расслабленная беззаботность в его образе никуда не исчезла.       — Удачи, — проговорила Богиня одними губами, но слабый звук соскользнул с них следом.       С каждым пройденным шагом, она удивлялась всё больше и больше.       «Ч-что? Куда он идёт?» — слышалось отовсюду.       На лицах присутствующих читалось недоумение. Даже воцарился тихий ропот возмущённых перешёптываний.       — Ну, короче… я буду сражаться на стороне людей, — лаконично заявил Будда, а затем разломал гьяллархорн.       — Вот уж действительно неожиданный поворот событий! — оживлённо подхватил Нострадамус по-французски, — Ты ведь рада, да?       Хотелось… хотелось… багровая кровь шумела в груди, а душа точно кипятилась в ней. Ей стало так жарко — до невозможности жарко, чтобы жить. Дыхание участилось, щёки покраснели, зрачки расширились. Чувство, словно всё происходило в полусне.       — Какой же он… классный! — с воплем подскочив на месте, Кулина привычным жестом провела руками по своим длинным розовым хвостикам.       — Погодите-ка! Зерофуку?! — хлопнула Богиня кулаком о ладонь.       — А? Ты его знаешь? — Нострадамус с любопытством посмотрел на неё.       — Так… встречались пару раз, — она облокотилась на перила и подпёрла кулаком подбородок, — В тот день дождь лил сплошной стеной…       Ветер дул с такой силой, что, казалось, пронизывал тело насквозь.       Поднимаясь по уходящей далеко вперёд тропинке, Кулина озиралась по сторонам в поисках укрытия и, заприметив отличное место — небольшой одинокий храм, устремилась к нему.       Постучав в массивную деревянную дверь, она прошла внутрь и окинула взглядом помещение — было тихо и уединённо. Сняв грязную обувь, Богиня по возможности выжала волосы и одежду прямо на себе. Немного потоптавшись и покрутившись, она села на пол около окна и, подтянув ноги к груди, устало прикрыла глаза.       — Эй! Девочка… — кто-то потряс её за плечи, и она, вздрогнув, проснулась.       На улице посветлело, и Кулина поняла, что уже утро.       Какое-то время она молча изучала лицо незнакомца — очень близкое расстояние позволило это сделать. Его улыбка была самой тёплой и искренней, а внутренний свет ослепительно белым. Подобных ему она ещё не встречала.       — Прости, что потревожила, — сказала Богиня, скромно опустив ресницы, — Если хочешь, я сейчас же уйду.       — Нет! Оставайся! Хоть навсегда, — парень неожиданно потрепал её по голове, — Какой ужас! У тебя порез на щеке! Давай я помогу…       — Не стоит, правда.       — Но тебе ведь больно, — он взволнованно прижал руки к груди, — А я хочу, чтобы ты была счастлива!       Девушка вздохнула, ничего на это не ответив. Тогда он поднёс ладонь к её лицу. Блеснул ослепительный свет и неприятное жжение прошло.       — Как ты это сделал?! — Кулина восторженно ахнула.       — Просто взял твоё несчастье на себя.       Эти слова заставили её насторожиться.       — Значит… помогая другим, ты постепенно уничтожаешь себя?       — Ничего, я справлюсь. И обязательно всех сделаю счастливыми!       — Это же неправильно! — Богиня выпрямилась, решительно уперев руки в боки, — Иногда надо думать и о себе! — поучительно подняла указательный палец, — В конце концов, не все люди хорошие…       — Зачем ты так говоришь? — голос юноши задрожал, а на глаза навернулись слёзы.       — А! Нет… я не так выразилась! Прости, пожалуйста! — девушка замахала руками, — Безусловно, ты очень хороший Бог. Только… — она сделала паузу на выдохе, но так и не нашла подходящих слов.       Теперь он казался ей покинутым, заточённым в чужих несчастьях и вынужденным в одиночку нести груз всех проблем на своих плечах.       — Его доброта стала для него проклятием, — Кулина внимательно посмотрела на Зерофуку, потом помотала головой, будто отгоняя наваждение, — Надеюсь, я не утомила тебя своим рассказом?       — Вовсе нет. Отчасти это было познавательно, — произнёс Нострадамус, не отвлекаясь от боя, — Ха? Будда остановился?       — Неужели увидел что-то настолько опасное?       Тут оружие Зерофуку многократно увеличилось в размерах, повергнув всех присутствующих в тотальный шок.       — Жуть какая! — к такому зрелищу Богиня была не готова, поэтому спряталась за колонну и, свернувшись калачиком, уткнулась носом в колени, — Ну что там? Будда-кун в порядке?       — Ага… — лениво протянул Мишель, — А он весьма неплох.       Воодушевлённо вскрикнув, Кулина выпрыгнула из «укрытия» так быстро, как только могла, и снова уставилась на арену.       — Надо же… решили драться на кулаках? — Нострадамус вальяжно покачал ногой, закинув её на другую.       — При таком раскладе они оба останутся целы, — она вытерла вспотевшие ладони о бордовый фартук, — Разве не здорово?!       — Не всё так просто, — его серьёзный вид несколько напугал.       Пропустив очередной удар в лицо, Зеро упал на землю, переводя дыхание.       — Хм… он стал прежним. Даже не верится, — Богиня резко развернулась к парню, поспешно добавив: — Вряд ли он будет сражаться дальше. Что, по-твоему, может пойти не так?       — Не отводи взгляда, — дотронувшись до её подбородка, Мишель аккуратно повернул её голову в сторону арены.       От увиденной картины девушке стало не по себе. Покачнувшись, она сделала два шага назад и больно упала на коленки, испуганно прикрыв рот ладонью.       — О! Будда больше не может использовать видение будущего, — Нострадамус задумчиво постучал пальцами по перилам.       Кулина сжала кулаки, вонзив ногти в кожу.       — Хаджун? Как занимательно. Хотелось бы мне с ним сразиться!       Но больно по-другому: безнадёжность душит изнутри, сдавливает горло и лёгкие так, что трудно дышать, убивает чувство страха. Уныние разрывает, уничтожает спокойствие.       Демон стремительно атаковал, насквозь пробив щит, которым Просветлённый прикрывался.       — Ме, без левого глаза ему тяжко придётся, — Мишель протяжно вздохнул, — И всё же, это очень иронично… Богинька, скажи, а ты любишь кроликов?       Её руки холодны, как лёд. С искусанных губ стекает капля крови. Не первая. Большие глаза, словно сделанные из голубого стекла, чётко выделяются на бледном лице, неподвижно смотрят в одну точку. По горящим щекам бегут струйки воды, срываясь с подбородка.       — И правда злюка! Не ответишь? — он легонько стукнул её по лбу.       От возмущения Богиня пнула колонну, оставив в ней небольшую вмятину и, ни секунды не колеблясь, направилась прочь.       — Эй! Не уходи! — заныл парень вполголоса, — Хочешь предсказание? — и тут же многозначительно ухмыльнулся.       Кулина бросила в него нож, но Нострадамус, не напрягаясь, поймал его между двумя пальцами.       — Видимо не хочешь… — обиженно пробубнил он себе под нос, — А жаль.       Спускаясь по лестнице, девушка думала о том, что всё это неправильно: как может демон сражаться на стороне Богов? Если Зерофуку больше нет, то и бой нужно остановить. А эти Ублюдки, что болеют за Хаджуна… разве не понимают, что, скорее всего, будут следующими?       Едва завидев табличку с надписью «VIP ложа», она ускорила шаг, чувствуя, что сердце готово выскочить из груди. Но не успела Богиня и коснуться дверной ручки, как кто-то потянул её за одежду.       — Я догадывался, что встречу тебя здесь, — мужчина заметно нахмурился, — Ты хоть думай, что делаешь…       — Пусти меня, Кин-сан! — она попыталась вырваться, но самурай удержал её, — Как они смеют называть себя Богами, если допускают подобное?!       — И что же ты сделаешь? План-то у тебя есть?       — Сейчас это не важно! Главное…       — Не, не катит! — он тут же схватил её за талию и одним рывком закинул себе на плечо, направляясь в сторону арены.       — Ты совсем дурак? — Кулина забрыкалась, стуча кулаками по его груди, но, осознав, что это бесполезно, обмякла, — Будда ведь… — понуро опустив голову, она всхлипнула и тихо заплакала.       — Малая… — Кинтоки встряхнул её несколько раз, — Он не проиграет! Просто верь в него, лады?       — И откуда такая уверенность? — вспомнились ей слова Нострадамуса.       — Чё? А разве нужна какая-то уверенность? Это же Шакья-кун. Он как-никак сильнейший!       Она кивнула головой, и лёгкая надежда мелькнула в её сознании.       — Первый раз вижу, чтобы Будда злился… — Богиня обняла себя за плечи, пытаясь справиться с противной дрожью, — Вот это аура!       Замахнувшись косой, Просветлённый нанёс ответный удар, но противник заблокировал его левой рукой. Не обращая внимания на рану, демон вонзил своё оружие в живот Бога, проткнув его тело насквозь.       От потрясения Кулина на миг потеряла сознание, благо Саката успел её поймать.       — Эй, такая царапина его не убьёт! — самурай улыбнулся как ни в чём не бывало, — Гляди, он ещё и язвить умудряется.       Девушка едва не застонала от отчаяния, но всё же поднялась.       «Святое оружие Будды полностью уничтожено Хаджуном» — громко объявил Хеймдалль, погрузив, казалось, всё человечество в безысходность.       Посмотрев на обездвиженное тело Просветлённого, Богиня с силой обняла Кинтоки, вцепившись в его кимоно мертвеющими пальцами.       — Если он умрёт, я умру вместе с ним… — проскулила она сквозь слёзы.       — Не сходи с ума! Я уверен, что он ещё не сдался, — мужчина усмехнулся и погладил её по голове, — Сейчас бы наверняка сказал, что ты жуткая плакса.       — Да! Пусть скажет это, когда победит!       Голос Будды на время привёл её в чувство.       — Чего? В-воланд? — Кулина запрыгнула на перила, — Неужели они с Зерофуку будут сражаться вместе?       Теперь у Просветлённого появилась возможность противостоять демону.       — Давай, Будда! — Кулина сложила руки в молитве и подняла глаза к небу.       — Отлично. Шакья-кун видит действия Хаджуна наперёд, — самурай уверенно расправил плечи.       Наконец, Просветлённый нанёс завершающий удар страшной силы, разрезав демона пополам.       «Ура! Он победил!» — среди людей прошёл гул восхищения и восторга, а самые эмоциональные начали рыдать и смеяться сквозь слёзы.       — Кин-сан! У него получилось! — от радости Богиня бросилась на шею Сакаты.       — Да, заставил же он понервничать…       С ноги открыв дверь, Кулина ураганом влетела в кухню и осмотрелась в поисках рюкзака, который благополучно валялся на диване. Накидав в него всевозможных сладостей, что попались под руку и, еле застегнув молнию, она направилась в Лиф’яберг...