Адекватность сквозь безумие

Тусклый свет за окном, немного прикрываемой занавесками, неторопя, разбудил Куромаку. Он устало открыл свои очи, сил не было. Всё тело ломило, будто после попойки. Во рту был ужасный привкус, хотелось пить и есть. Тело размякло за то время пока оно лежало, а так же болело в тех местах куда где по идее должны быть линяки и садины от вчерашней паники. —голова… Слабо сказал он в пустоту. Его глаза осмотрелись. Это была уютная комната из светло-жёлтых обоев в зелёный и в розовый цветочек. Пол украшал нежный ковёр с причудливым узором котиков, а также в некоторых местах были большие плюшевые мишки и котики. Сам Куромаку лежал на чей-то кровати, в приятно пахнувшем одеяле в клеточку. Рядом с ней была деревянная тумбочка, украшенная не только настольной лампой, но и так же горшком с цветом. Куро возможно знал его название, и даже мог бы его легко сказать, если бы не болеющая от боли головушка. Походу он тогда больно стукнуло ей об землю или об то дерево в парке. —[Погодите…] В глазах всплывали чёткие воспоминание прошлой ночи. В груди стало туго, словно сердце сейчас выпрыгнет из груди, пробив и оставив кровоточайщую дырку. Дыхание приривистое, паническое, глаза слезились и замыливались. Снизу живота болезнено кололо, однако не из-за ночи, а из-за ран на животе от удара, но от куда куромаку мог знать это? Паника уже полностью захватила его тело и душу, а больная голова в подсознании прописывала болезненые картины произошедшего. В груди заныло от досады. Куромаку зажмурился и схватился за голову. Он рефлекторно, истерически стал переворачивается из бока в бок, проминая все раны, делая телу ещё больнее. Но он словно не замечал этого. Светлое, лёгкое, но тёплое одеяло уже лежало на полу от телодвижений парня. Чьи-то тихие шаги раздавались таким же тихим эхом раздавались в коридоре за дверью. Однако в ушах Куромаку слышал лишь свои мысли тревоги и страха, что так отчаянно переваривали последние три дня, которые хоть и были ярче чем вся ео жизнь, но лучше бы он и продолжал погружатся в серую и мрачную и такую обыдинаю повседневную жизнь. Дверь со слабым и глухим скрипом отвалилась, но, увы, Куро не видел кто сейчас стоит по его душу, смотря на него слабое и истащённое тело, которое от боли свернулось чуть ли не в калачик. Прошло лишь пару секунд, а Куромаку уже наводит себе в голову дурные и больные мысли о персоне в дверной проёме. И когда умник успел стать таким параноиком и трусом, а может он всегда им был, сейчас уже и не понять. —Святые розочки, Куромаку. Беспокоиный голос Ромео немного смог привести человека в чувство, заставив из-под лобья всмотрется в размытую фигуру в деревянном проёме. Ну да, очки выпали ещё при домогательстве, а веть это ещё не упоминалось об опухших и краснючих клазах из-за соли в слезах. Ромео, пытаясь не спугнуть, тихонько и, словно паря над землёй, подошёл к перепуганному «брату». Куромаку почувствовал, что кровать слегка приопустилась, ведь зануда закрыл одеялом своё лицо, дабы его не видели в таком ужастном состоянии. Да, ему нужна была помощь, он это понимал, но гордость предательски терзала душу, да и морально не хотелось быть должником. М-да, обыдинные чувства подростка, но веть Куро уже взрослый. —Куро… Он легонько стал поглаживать то место, где под одеялом должна быть голова мучиника. Как приятно и нежно. Неужели Куро смог почувствовать что-то нежное и нужное. Нет, это было что-то другое, не то чувство, которое он ощущал перед тем как отрубится на руках Феликса, не то…

13.11.199#

Маленький мальчик лежит под кроватью. В его руках маленький плюшевый голубой слоник, большие очки скосились на бок, сами же глаза зажмурины. Из коредора слышатся крики, нет явно не человечьи, так завывают только животные. Мальчик прекрасно видел как люди, что должны по идее в памяти оставить след как самые добрые и заботливые родители, оставляют друг на друге лишь синяки и ушибы, царапины и возможно даже в некоторых местах растяжение. Они словно воют, скулят как псы которые не поделили кость, но в данном случаи не поделили ребёнка. Куромаку знал, его не тронут, но животный страх и первародные инстинкты заставляли дрожать, плакать, принимать бабушкину игрушку к себе ещё сильнее, словно она могла хоть чем-то защитить от обезумивших животных. Ещё чуть-чуть и слоник бы просто растворился бы внутри тела, оставляя за собой только маленькую просрочку атомов и слегка заметный запах шоколада. Удар. Потом ещё один и ещё. Один родитель, пока второй просто смотрит на то месиво, что было когда-то человеком. А ещё он и спрашивает, —"Почему я боюсь его касаний?».

Наши дни…

Лёгкое, нежное, мягкое и при этом такое холодное. Может быть оно только для Куро такое, но вспоминать детство из-за поглаживания он не хотел, но сейчас ему просто словно не оставили выбора, кроме как закрыть глаза, немного высунуть лицо и мучатся или наслаждаться спокойствием, что давались в последнее время не так часто. Минуты (?), часы (?), не важно. Ромео всё ещё здесь, всё ещё где-то рядом. Он готов выслушать и принять, но не настаивает об этом. Неужели всё, кошмар закончен? Вновь дверь со скрипом открывается. Не видно кто это, однако в комнате стало приятнее (?). Челове хотел уже было, что-то сказать, но тихий, едва уловимый ухом звук шипения прервал так и не начавшиюсю тираду. Нет, это шипение не какого-то ужасного чудовища, что готовять к засаде говорит своему напарнику не шуметь. Нет, это словно был тихонький шепотливый звук, который предупреждал, что нужно вести себя тище, веть человеческое дитятко спит. Шаги. Теперь кровать согдута ещё сильнее. Однако нет никакой тревоги, нет страха лишь большая рука гладила по голове, провожая в сладкий сон. … —Тс… Феликс недовольно, но беспокоино соскучился, опустив взгляд. По его душу скрылись кошки, словно в сердце вцыпились тысячу когтей, проливая литры крови. В комнате повисла нервозность. Ромео слегка кашленул в рукав, тихо, почти беззвучно, чтоб не разбудить его. —Феликс, как ты думаешь а… —Я даже думать об этом не желаю! Перебил Ромео Феликс. —Я не хочу знать, что творили с ним Пик и Данте! У Феликса начался нервный тик. Он не знал, за что такие мучение его милому другу. Ромео посмотрел вверх. Может, он в светлом потолке пытался разглядеть ответы (?). Свет осеннего солнца плавно ложился во всей комнате, однако, не смотря на него спокойствия, души людей в ней были в печали. —Нет, я не об этом. Ромео положил вторую свою руку на плечо Феликса. Он слегка потряс его, парень посмотрел на Ромео, словно в его очах была надежда. —Помнишь о том что мы должны были его расспросить о кое-чем. —Естественно… Недовольно пробубнел Феликс. —ты веть сам знаешь, как здесь неспокойно стало в последнее время, плюс… Он осмотрелся, словно боялся прослушки и приблизился к уху своего лучшего друга. —это как-то связано с Куро… ты веть не думаешь, что «это», появилось просто так (?). Действительно, даже слепой бы заметил, что с жильцами что-то в последнее время не так. Они стали какими вялыми (?) и черезчур возбуждённые (?). Тем более, всё их внимание и почти все их мысли сосредоточены на одном, Куро. Это уже для всех не секрет, но всё же для парней под общей крышей, это быстро стало ещё одной причиной для ссор и споров. —А что если Вару решил просто напросто избавится от достойного соперника? Ромео близко приблизился к лицу абонента. —Тем более, как-то спокойно и быстро мы сочли это как взаправду. —Ты знаешь какие мы были тогда. Феликс слегка отсел от Ромео. Его жёлтые волосы были взъерошенны от прошлой ночи. —Сам чувствовал этот страх… Феликс с печалью опустил свой взгляд на спящее личико. В душе проснулось какой-то тёплое и доброе чувство, но оно быстро прошло. Сейчас не время. —тем более сам же знаешь, в последнее время — неспокойствие, да и только. Ромео, вздохнув, с заботой посмотрел на Куромаку, его ладонь, такая слабая на вид, сильно сжимало кусочек светлого одеяла. —Верно мой друг, перед тем как разбрасыватся обвинениями, нужно хотя-бы узнать версию с его уст. Он пошёл ладонью голову, немного проскальзываются пальцы Ромео меж прядей Куро. Феликс, наблюдая за этим испытывал страное ощущение. Злобу (?), нет что-то другое, не знакомое ранее чувство, так похожее на ненависть, но что-то помягче и по детски непосредственное, но в тоже время кровожадное и гневное, как стая парящих над городом грузовых туч, что вот-вот и выплеснут из себя жгучую, непонятную всем примесь. Однако Ромео всё-же прав, ещё не время злится и бросатся в бой. Нужно хотя-бы понять, что с ними происходит. —Ромео… Мужчина с лёгкой щетиной, нехотя, повернул голову в сторону Феликса. —Я позову Зонтика. Он самый близкий из нас. Боль (?). —Думаю, он сможет хоть что-то из него вытащить. —Ты прав, мой дорогой друг. Феликс встал. —Я пока что здесь посижу, не гоже бросать его в таком состоянии, вдруг проснётся. —В точку, я пошёл. Феликс, тихими шагами, подошёл к выходу и так же тихонько прикрыл деревянную и светлую дверь. Тишина. Кажется, что лишь звук сердца и тиканье часов разрывали слабую тишь. Однако, стук сердца был словно сильнее постукивания веток, пения птиц и прочих лишних шумов. Рука, большая и нежная гладила по голове соню, иногда играясь с грязными волосами парня. На лице была лишь нежная улыбка, а в глазах была лишь жизнь — душа, утратившим свет когда-то. Как давно он искал любви? Он уже не помнит. Может, в тот момент когда родители отдали его в приют? А может когда он вышел в люди и понял как он одинок? Он уже и не припомнит.

20 сентября 199# года

Лёгкая погода в Москве. Как свежо. Малые лучи солнца еле как просачивались сквось тяжёлые тёмными облаками. Было тепло. Ромео бежал по тратуару. Его волосы были в разные стороны и не было ни одного следа ухода за ними. Как он мог проспать и не заметить этого? Портфель за его спиной слегка стучал по его спине, то ли торопя его, то ли виня за оплошность. Внезапно он в кого-то влетает и этот «кто-то» явно чуть ли не плакал от страха. Потерев голову, Ромео взглянул на «калеку». Перед ним был парень с нежно коричневыми волосами и словно пастэль голубыми глазами, явно чуть ли не рыдал на взрыв. —Боже, прости я тебя не заметил, извини. Ромео быстро встал и протянул руку бедному парню. —Всё в-впорядке, я… я… Ошёломлённый паренёк еле как смог встать и, поднявшись благодаря руке помощи, продолжил. —я привык… Уже тише сказал он, отведя взгляд в сторону. Ромео, не услышав этих слов, продолжал распрасывать парня. —Ты точно в порядке? Выглядишь не очень. —Нет всё… —Давай я проведу тебя до лавочки. Ромео закинул чужую руку через своё плечо и, дойдя до ближайшей лавочки, с заботой посадил парня, присев рядом. —А ты не опоздаешь? Нежный, как бутон голос полон тревоги парня, словно пытался оттолкнуть от себя заботу, то ли от непривычности, то ли от желания не мучать незнакомца своими проблемами. —Да не волнуйся, хоть я и опоздаю, но по важной причине. О кстати… Ромео, доставая телефон, спросил. —а как тебя зовут? Меня вот Ромео. —Меня? …меня… Парень занялся. —меня… меня зовут Зонтик.

Наше время

Эта встреча была судьбаносной. Да, он тогда пропустил важный тест, но возможно если бы не эта оплошность он бы не встретил ни Феликса, ни Куромаку, ни кого либо ещё из этой семёрки. А ведь именно Феликс предложил им всем снимать один роскошный дом, дабы обеспечить всем им хорошую жизнь без неуютных однокомнатных квартир, которая являлась и кухней, и туалетом, и ванной. Куромаку слегка поморщился и перевернулся на другой бог, спиной к Ромео. Парень вздокнул, как непривычно. Дверь тихонько открылась и в проёме появился он, Зонтик. Ромео опять вздохнул и с печалью вышел из собственной комнаты, с некой завистью смотря на парня, что легонько сел около спящего парня. … Зонтик присел на кровать. Макушка Куромаку, слегка взъерошенная, встречала гостя. Зонтя слегка улыбнулся. Он отчётливо понимал, что если он перед ним покажется единственным, кто ни как не изменился в поведении, то они станут крепче, и Куромаку будит доверять ему больше, проводить с ним время больше. Больше… больше… БОЛЬШЕ… Его щёки загорелись алым пламенем, словно тысячу огней зажглись в тёмном небе. Они одни — это его радовало. —ммм~… Сладкий «стон» донёся до его ушей и не понятно это от Куро или от Зонта. Голубые сапфиры изучали свет, в котором лишь Куромаку был как ангел, что пришёл с небес на землю ради него. Открытые глазки, ещё не проснувшиеся, смотрели прямо в голубые «небеса». —К-куромаку, я… я… —Зон… Куромаку, поокашлившись, приподнял на локти, но тут же на его плечо была положена рука, что аккуратно и нежно опустила весь торс только что проснувшивося парня. —Не стоит напрягаться, Куромаку. Что было то прошло. Его голос — сладкий и так нужный. Куро вновь почувствовал себя в своей тарелке, как когда-то в прошлом. Красные глаза с надеждой смотрели на парня, что из-за солнечное света казался самым добрым на свете. Жалко, что это всеволишь ароматная ложь для любимого. —Я… я… Зонтик гладит по голове Куромаку, что дос их пор не мог понять и проанализировать случившееся моменты. Куромаку, несмотря на наказ, напрыгнул на Зонтика, плача. Его слёзы моментально впитывались в беживую футболку Зонтика, подариная когда-то от Куромаку. Зонтик обнял в ответ. Его лицо… если бы Куро его увидел то наверняка бы испугался ещё сильнее. Неописуемо ярость была на нём написана, что давало понять всем, что тот человек что совершил эти зверства — явно будит мёртв самым ужасающим для него способом. —Тише, тише… Лёгкие поглаживания по бледной спине — вот чему так нуждался он в последние дни. —я рядом. Ты можешь поведать мне всё, что ты захочешь, мы решим эту проблему. Вот оно, в точку. Куромаку отсел немного подальше от Зонтика, смотря прямо в его заботливые очи. В них отражался сам Куро, бледный, вялый и измотаный. Взгляд митнулся вдаль, куда то за пределы человеческих глаз. Туманный мозг с ужасом вспоминал прошедшие картины, превращая образы в одну слипшуюся кашу из слов. Зонтик внимательно слушал и его сердце билось от боли. Он сжимал кулаки и думал —, «Как, блять, он посмел довести до такого состояния МОЕГО Куромаку». Пол конец рассказа Куро просто ревел на взрыв, прижимаясь к такому тёплому телу своего друга(?).