Несколькими часами ранее
Куро спокойно сидел на кухне, читая газету. Тогда была суббота, так что у него было немного времени для себя. Попивая кофе, он что-то увлечённо читал в газете. Новости? Возможно. По полу мелкой дрожью шаги. Куромаку же на это не обратил никакого внимания, так как полностью погрузился в своё чтение. Этот кто-то, достав кружку с верхней полки, уже чайником наливал воду. Бульк, чайный пакетик уже красил кипяток. Владелец чая сел рядом с Куро, устало, вяло и даже печально вздыхая. —И почему мне никогда не везёт на суженую? Когда же я найду свою Джульетту? И снова усталый вздох. Ромео, чайной ложкой помешивая содержимое чашки, грустно смотрел в неё, будто кого-то рассматривая в ней, возможно, вспоминая кого-то из прошлых его девиц. Отпив чай, послышался глоток и удручённый, измотанный чем-то вздох. Это время Куромаку всё также сидел на стуле, читая газету и запивая процесс кофе. Иногда Зонтик подходил к нему за этим делом и в своей манере читал нотации Куромаку. «Куромаку, ты слишком много пьёшь кофе, ты можешь пострадать! Давай я заварю тебе чай?» — говорил в такие моменты Зонтик. Он всегда беспокоился о своём друге, заботился о нём. Именно Куромаку для Зонтика являлся опорой, поддержкой и каменной стеной. Именно к нему Зонтик приходил ночью в случае слишком большого стресса. Слова Куро были для него лучшим успокоительным. Однако, несмотря на их дружеские отношения, в обычное время Куромаку был к Зонтику так же холоден и неприступен, как и к остальным жильцам дома, что к Вару, что к тому же Ромео, он относился скептически и отстранённо, что пугало Зонтика и в то же время как-то завораживало. —Вот ты, Куромаку, наверное никогда меня не поймёшь. Ромео выдохнул, поправляя свою чёлку. Она была неопрятной, скорее всего Ромео, как обычно, из-за очередного расставания с девушкой «закрылся» в себе и впал в этакую лёгкую депрессию. Но вскоре, найдя очередную пассию, он вновь забывал о прежних чувствах и уходил обхаживать другую представительницу противоположного пола, а иногда бросал одну и сразу переходил на другую. —Куромаку, соизволю спросить… Замолчал, словно подбирая в уме нужные слова, медлил Ромео. Тем временем Куро просто читал газету, не обращая своё внимание на «собеседника». Ромео мялся, а Куро, в очередной раз делая глоток, уже дошёл до конца газеты и, дочитав её, положил в сторону. Он только сейчас увидел своего оппонента и, мягко говоря, был шокирован. Однако, придя в себя, вновь сделал глоток столь бодрящего напитка - кофе, спокойно ожидая чего-то. —В общем, не знаю как объяснить. Но ты не знаешь, как влюбить в себя? Ты ведь умный, что-то же должен знать. Куромаку задумался. Он всегда считал и будет считать, что любовь — лишь биологический механизм, связанный с гормонами. Поэтому, не особо углубляясь в суть, сказал: —Любовь — это механизм, связанный с гормонами. Мы так устроены, что хотим потомству дать больше витаминов, поэтому наш организм ищет человека, который по его мнению будет идеальным для потомства. Куро же о чём-то снова размышлял, пока Ромео со скукой слушал зануду. В мыслях Ромео уже пожалел о том, задал этот вопрос самому умному и душному человеку, живущему в этом доме. Он, подперев рукой голову, со скучающим видом смотрел на Куромаку. — Учёные выяснили, что запах — индивидуален для каждого человека, а именно пот. Именно он и привлекает самок… —Девушек! Его тираду перебил Ромео. Куромаку ошибся - забыв, кто собеседник, назвал «прекрасный пол» биологическим понятием. Ромео никогда не любил, когда так называют женщин, ведь считал, что — «Каждая дама, прекрасна. И за ней обязательно должен быть уход». — Девушек. Они провели эксперимент, девушек попросили оценить мужской запах и выяснили, что чем больше различий было у девушки и парня, тем запах для противоположного пола казался привлекательней. —Значит, чтобы девушка полюбила меня, мне надо быть её полной противоположностью! Ромео аж вскочил. От прошлого состояния не осталось и следа. Он воспрянул духом, и радость словно текла из него большими порциями. Куромаку было хотел что-то возразить, как резко его обнимают за плечи, чуть ли не душа. —Спасибо тебе огромное, Куро! Теперь я властен над любовью! Он быстро выбежал из кухни. Громкий звук закрытия двери и Ромео, сверкая пятками, стремился в соседний парк. —[Хммм « — Теперь я властен над любовью! ». А что, если… ] Не успев закончить свою мысль, как на кухню вбегает Вару и Феликс. А вернее: Вару убегал от разъярённого Феликса, пока тот что-то кричал ему вслед. Дабы не стать их жертвой, Куромаку решил по-тихому уйти к себе в комнату, благо эти двое были заняты выяснением отношений, так что и не заметили, уходящего Куромаку.Некоторыми минутами спустя
Куромаку спокойно шёл к себе в комнату, а вернее в их общую комнату с Зонтиком. Как тут, проходя мимо комнаты с символом бубен, Куромаку услышал: —Любовь не подвластна людям, мой дорогой друг. Сердцу не прикажешь. Это был Данте - местный философ и один из тех людей, которых Куромаку искренне не понимал. Хотя, будем честны, Данте был не от мира сего. Вечно задумчивый, спокойный, терпеливый, но в тоже время ленивый философ, всё время летал в облаках, порой не обращая внимание на окружающий его мир. Он мог часами сидеть на улице в парке, под любимым деревом и медитировать, погружаясь в «гармонию этого мира». Однако в отличие от своего соседа, Данте был умён и, в неком роде, даже не раздражающим своей невнимательностью и рассеянностью. Габриэль — именно так звали соседа нашего философа. Он же очень любопытен и в некотором плане гиперактивен, раз может достать своими вопросами кого угодно, кроме Данте, конечно же. Когда Данте всё же не мог своими цитатами развлечь или ответить Габриэлю, то он начинал донимать кого-то другого и, чаще всего, его мишенью становятся либо Вару, либо Куромаку. И этих двоих постоянно раздражает его поведением, вот только когда Вару находит его любознательным глупцом и ищет выгоду, частенько пользуется им для своих целей, то Куромаку мягко или же грубо отшивает его за три-девять земель. Возможно, вам покажется их поведение ужасным и неправильным, но если у одного это действительно неправильное и даже ужасное, то у другого это лишь раздражение из-за того, что его в очередной раз отвлекли от работы. Тем не менее, именно из-за Данте Куромаку вспомнил о своей идее, о возвышение человека перед эмоциями, о возможности управлять чьими-то чувствами и, благодаря этому, извлечь выгоду. Например, можно заставить Вару перестать издеваться над Зонтиком, из-за страха перед ним, Пика сделать более чувствительным, а Феликса менее гиперактивным, шустрым и бешеным. И с этой идеей Куромаку направился в комнату. Он прекрасно знал, что сразу идти в подвал было рискованно, так как не все жильцы спали, да и Зонтик всегда проверял его режим сна из-за беспокойства за «серого кардинала», поэтому он решил действовать хитрее. А именно: притвориться спящим, дождаться, пока все уснут, а потом выйти из комнаты и отправиться в подвал - легко.Тем временем
Куромаку уже замешивал нужные элементы, а именно: разные жидкие виды гормонов, которые он извлёк. Также он сочетал разные виды биологических материалов — феромонов. Всё это он смешивал тщательно и терпеливо. Был он в специальном костюме, одноразовых перчатках и в очках, дабы если на его и что-нибудь попадёт, так на костюм, а не на его кожу. Закончив дело, Куромаку оставил «зелье» настаиваться. Первым делом он решил приготовить «любовное зелье», так как оно было самое быстрое по приготовлению, да и простое. По крайней мере, он так считал. Куромаку облегчённо вздохнул, сняв с себя белый халат и повесив его на крючок, также снял перчатки и выбросил их в мусорку. Куромаку снял защитные очки и надел свои, как тут он послышались звуки спуска с лестницы. Он повернулся к выходу, как раз в тот момент, когда от туда вышел главный агрессор и провокатор — Вару. Он свистнул, смотря сначала на Куромаку, а потом на жидкость в колбе. —А я смотрю ты время не терял и занимался разными «заумными штучками». Вару издал свой излюбленный смешок. От этого у Куромаку заложило уши, хотя, может быть, он просто не хотел сейчас видеть никого, особенно, если это зелёный клоун, любящий конфликты и краску своего излюбленного цвета. —Вару, будь так добр, уйди отсюда по-хорошему. —Ой-ой, боюсь - боюсь. Он же стал демонстративно вилять попой из стороны - в сторону, попутно корча гримасы. Куромаку всегда бесила эта «заноза в заднице», каждый раз, когда он отправлялся гулять со своими «корешами» в какой-то бар или к кому-то на ночёвку, Куро искренне радовался, словно маленький ребёнок, иногда даже это не скрывая. Конечно, случалось то, что приходилось собирать это недоразумение, которое было, мягко говоря, не в лучшем состоянии, но Куромаку считал это лишь жертвой, за которую давали несколько часов тишины, да и покоя. Вару стал ходить по лаборатории Куромаку, как по собственной. Именно этой надменностью и высокомерием он бесил «серого кардинала». Но, к сожалению, он не уходил, Куромаку прекрасно знал, что если он хотя бы на минуту обернётся, то Вару стащит что-то со стола или вообще взорвёт всё к чертям собачьим. Куро молился всем богам, чтобы куст не нашёл заветное зелье, которое так красиво и маняще лежало на столе. К сожалению для Куромаку, Вару уже давно заприметил его малый опыт, просто испытывал его терпение и в целом эмоции. Словно вампир, он откусывал нервные клетки у Куро, подбираясь всё ближе и ближе к лакомому кусочку. Резко Вару вприпрыжку подошёл к столу и взял стекляшку, вращая её в руках. Благо крышка, а вернее пробка, не давала вытечь жидкости из ёмкости. Куромаку мысленно вздохнул и тут же подошёл к Вару. —Вару, это тебе не игрушка. Положи это на место, сейчас же! Куро пытался казаться как можно спокойнее, однако внутри его бушевала ярость и, всё-таки, некая доля страха. Все те труды, которые он готовил несколько часов, могли разом рухнуть, если этот тролль что-то решит сделать с его творением. К сожалению для всех, никому неизвестно, что творится в голове этого заносчивого парня. Вару усмехнулся. —Да? Ох, это, наверняка, так много для тебя значит, да? Ты, наверняка, потратил столько времени на эту диковинку. Вару потряс колбу. У Куро сердце сжалось в груди и ушло в пятки. Когда Вару говорит такие вещи, то он явно что-то задумал, что-то очень нехорошее. —Вару, положи на место, третий раз повторять не буду. Куромаку слегка повысил голос, но это не помогло. Вару повернулся к Куро спиной, что вдвойне напугало учёного. Умник подошёл к Вару, тот в свою очередь, как-то зловеще смотрел на стекляшку, что-то делая с крышкой. Внезапно он поворачивается и всё содержимое, что было в склянке, выливается на Куромаку. Она проникает через тонкую одежду, оставляя пятна и мокрые следы на коже Куро. Куромаку был в своём же творении. ( Бета: Иронично, не находите?)) ) Некоторые капли попали ему в рот, из-за чего тот стал сплёвывать слюну. Чей-то бег раздался на лестнице и с шумом открыл или же выбил дверь. —Вару! Крикнул вслед Куромаку, сплёвывая слюну. Он выпрямился и подошёл к своему столу. Куро присел, стал рыться в ящике в поиске иглы. Нужно было взять свою кровь, перед тем, как начнётся возможный эффект этого зелья. Всё же, найдя иглу, он задёрнул один из рукавов и, найдя вену, взял свою кровь. Куромаку вылил её в пластиковую прозрачную ёмкость, похожую на сплющенный круг. —Впервые надеюсь, чтобы мой опыт был неудачным. Куромаку быстрыми шагами пошёл по лестнице вверх. Дверь всё же не выбита, но в ужасном состоянии. Куро вздохнул и, пройдя через неё, закрыл подвал и быстрыми шагами двинулся в ванную. Сейчас его заботило только одно - по-быстрому смыть эту липкую жидкость, которая пахла какой-то клубникой. Но вот незадача, дверь - то заперта, значит эта жидкость ещё побудет на нём. Куро отчаянно вздохнул и стал уходить в свою комнату, дабы переодеться, благо Зонтик встаёт рано и, по идее, уже во всю готовит завтрак. Пока же он шёл, Куромаку встретил Габриеля и Данте, которые любезно общались между собой. Куро молился, чтобы они его не заметили, но видимо его мольбы не были услышаны. Габриэль заметил и, оторвавшись от диалога, подошёл к Куро, как и Данте, увидя, как его друг двинулся в сторону «серого кардинала». —Куромаку, а почему ты выглядишь вяло? Ты мокрый? Почему ты пахнешь клубникой? Я тоже пахну клубникой? А я тоже мокрый? Он двигал своими ушками. Удивительно, что у человека могут быть такие длинные эльфийские уши. Данте же просто смотрел на Куромаку со своей фирменной милой и, в некой мере, глупой улыбкой. Куромаку от такого внимания лишь взбесился, но ничего не мог поделать, он лишь жалобно смотрел на Данте, который смог снова урвать интерес своего лучшего друга. Наш горе - учёный быстрыми шагами, всё же, смог добраться до комнаты. Он искал в шкафу нужную ему домашнюю одежду. Его свитер, в который он был одет, будто специально лип к его телу, замедляя процесс. Но всё-же Куро удалось найти в их с Зонтиком шкафу свою футболку с длинным рукавом и шорты до колен, так же, как и чистые носки с нижним бельём. Он вновь быстрыми шагами дошёл до ванны. В этот раз она была открыта, так что он быстро заскочил в неё и, поставив чистую одежду на стиральную машину, а грязную одежду выбросив на пол, быстро залез в ванную, задёрнув шторку. Тёплая вода потекла из душа, омывая потоками тело Куро. Однако, он не собирался нежиться и, взяв свою мочалку, намылив её, стал тщательно тереть ей кожу. Пена бережно ложилась и бегала по, словно мёртвой, белоснежной коже Куромаку. Он никогда не был любителем прогулок и улицы, предпочитая сидеть дома, читая книгу, газету, смотря телевизор или же просто, работая за рабочим столом в лаборатории. Именно поэтому его кожа ещё в юном возрасте стала бледной и хрупкой по отношению к солнечном свету. Единственные места куда он мог пойти - это в магазин или же в библиотеку. Порой иногда ему приходилось уходить из дома на работу или чтобы забрать Вару с бара или у друзей, как и Данте с улицы. Но больше он никуда не ходил. Единственный человек, кто мог вытащить его на улицу был либо Зонтик, либо Феликс. Один из-за того, что он был самый близкий из людей, другой же просто из-за доставучести, надоедливости и некой навязчивости смешанной с наклонностью маньяка. Феликс был душой компании, эдакое «добро с кулаками», как его обычно называл Фёдор. Однако сам же Феликс никогда особо не рукоприкладствовал, если конечно его сильно не бесить. А тем временем Куромаку уже вовсю натирает голову, дабы смыть остатки этой дряни с себя. Тёплая пена стекала с его головы, которая была изредка покрыта седыми волосами. Сами волосы же были чёрными, как и глаза, которые словно не ловили на себя какой-то свет. Именно из-за этого Вару называл его не только, «Курилкой», «Занудой» и т.д, но и так же «ДедИнсайдом» или же, из-за ранней седины, просто «Дед». На это Куро особо не обижался и не жаловался, так как в основном ему было всё равно на мнение «левых, ничего не понимающих» людей. Даже если они тебя специально доводят до истерики. Он уже смыл с себя всю ту дрянь, что липла к его телу. Куро взял полотенце, аккуратно и тщательно вытирая свою кожу и волосы, дабы убрать оставшиеся остатки жидкости. Куромаку ещё никогда так сильно не надеялся на то, чтобы его труды оказались провальными и мусорными, но с учётом того, что он ещё и проглотил эту дрянь, он молится Сталину ещё сильнее. Куро дёрнул шторку, чтоб она открыла ему дорогу на пол. Вытерев свои ноги, и одевшись, Куромаку стал вручную стирать свою одежду, тщательно натирая её щёткой, иногда смачивая ещё и добавляя немного хозяйственного мыла. А позже, когда вся одежда была перемыта, Куро положил инструменты для этой чистки на прежние места и взял свою одежду. Он открыл дверь и вышел из ванной. Никого не было. Он уже чувствует вкусный запах блинов с кухни, так что быстро развесив в своей комнате вещи, он направился на кухню. У него же было паршивое настроение, связанное с Вару, однако завтрак пропускать он не хотел. Особенно если это приготовил Зонтик или Пик. Именно эти двое, не считая самого Куромаку и Ромео, умели готовить поистине вкусно, а также быстро. Уж что, а Ромео до самого вечера задержится с завтраком, украшая его разными листочками, мармеладками и т.д. Куромаку спокойно зашёл на кухню. Никто не обратил на него внимание, кроме Зонтика, который любезно оставил место для Куро рядом с собой. В целом этот день прошел, как обычно, не считая некой заинтересованности Габриеля к Куро, и то он вскоре потерял её. Вечер. Все жильцы уже собрались ложиться спать, как и сам Куро. Он спокойно шёл к себе в комнату, не замечая странного взгляда кого-то до самого конца своего пути до комнаты. Когда Куро вошёл в неё, то первым делом заметил непонимающий взгляд Зонтика. —К-Куро, позволь спросить. Почему ты решил посушить одежду? Тем более с самого утра. —Зонтик, не беспокойся. Я посушил её лишь из-за того, что рано утром Вару решил, как обычно над тобой поиздеваться, но итогом этого недоразумение стал я. —Боже, т-ты в порядке?! Зонтик обеспокоенно подошёл к Куро, смотря ему в глаза. Он словно пытался найти в них что-то, возможно ответ на свой вопрос. Куро невольно и, как-то печально, вздохнул. Зонтик всегда беспокоится в первую очередь о других, а потом уже о себе. Считает свои проблемы пустяковыми, какие они бы не были. Плача он всё время говорил — «Я в порядке» — , и только Куромаку или Феликсу с Данте рассказывал о своём настоящем состоянии. —Да, Зонтик, я в порядке, ты это, ложись спать. —Хорошо. Спокойной ночи, Куро. —Спокойной, Зонтик. Зонтик включил свой слабый ночник, и только после этого Куромаку выключил свет. Зонтик очень пуглив, ему порой снятся кошмары, будя как и Зонтика, так и Куромаку, криками и слезами первого. Так что для спокойного сна, они договорились сделать для Зонтика ночник со встроенным таймером, дабы никому не мешать спать. Сделал его конечно же Куро, с поддержкой и помощью Зонтика. Он как ассистент давал ему нужные инструменты, вещи и прочие детали. Именно поэтому, и ещё по другим причинам, Куро доверил дубликаты ключей от лаборатории Зонтику. Вару же, как крыса, воровал эти ключи, из-за чего Куро выдал Зонтику новые. Умник пытался как-то вернуть то, что по праву принадлежит Зонту, но спустя пару - тройку попыток, Куро перестал надеяться на добровольное или принудительное возвращение собственности. Куромаку спокойно обнял одеяло, лёжа на кровати. Его голова лежала на мягкой подушке, которая недавно была взбита руками Куро. Он постепенно проваливался в сон, не замечая тусклый свет у Зонтика. Завтра ему нужно будет встать рано и проверить свою кровь на изменения.