Неизвестная переменная

      Шток — крыса, лошади — безумные твари, а сам Нечаев — медленно сходящий с ума дурак, что имел неосторожность вляпаться во всё это. И стоило «Ежихе» сорвать с рельсов поезд, до мужчины дошло, в насколько абсурдном он положении. Кобыла рядом задорно стучала копытами по асфальту, подмахивая хвостом. Иногда она начинала гарцевать, будто на каком-то шоу, из-за чего у П-3 проскальзывала шальная мысль, что он не один тронулся умом. Что ж, пусть и в компании животного, однако он не один в этом сумасшествии будет щеголять. С ним лошадь и говорящая перчатка. Прям-таки набор для клинического мозгоправа!              — Товарищ Майор, позволите вопрос? — неожиданно спокойно и тихо отозвался на мысли Сергея ХРАЗ. Тонкие «усы» выскользнули наружу, но сразу же замерли на свету.              — А я-то думал, чего ты молчишь? Ну, валяй! — хмыкнул агент, при этом поднося перчатку к носу лошади. Та в непонимании уставилась на конечность человека, словно бы задумавшись. ХРАЗ на это недовольно извился, но продолжил то, ради чего «проснулся»:              — Зачем вы решили спасти этого ребёнка? — голос ИИ звучал пусто, как будто голосовой модуль с ВОВчика.              — Э! Минжа, ты охренел?! Как это: «зачем спас?» — на вопрос полимерного товарища поднялась волна горячего гнева. Мужчина уже остановился, готовясь вцепиться в коннекторы перчатки. На это напарник втянулся, не решаясь полностью спрятаться или полностью вытянуться, мигая огоньками у самой звезды.              — Прошу прощения, неправильная формулировка, — ХРАЗ ради приличия прозвучал виновато, мигая «усами». И пока робот подбирал слова, Нечаев пытался охладить пыл, яростно выдыхая носом горячий воздух. Кобыла тут же встрепенулась, подбираясь ближе. Она не решалась ткнуться мордой в плечо, но храпела рядом, привлекая внимание.              — Вот скажи мне, сумасшедшее создание, что мне делать? — в усталой и отчаянной попытке привести мысли в порядок выдохнул П-3, но лошадь ничего ему не ответила, продолжая стоять рядом. Карий глаз снова заглядывал в душу, уже ничего там не переворачивая. Лишь позволял успокоиться и думать более здраво.              Зачем ИИ задавать столь странный вопрос? Для него же должен быть высший приоритет, заключающийся в защите людей. Не только самого Сергея, тут всё ясно, носитель как-никак. Но других же он должен защищать, верно? Направлять к пострадавшим, позволяя носителю спасти ещё больше жизней, указывать на места, где могли быть живые люди, ещё какая-нибудь хрень. Или это не так работает?              — Я лишь хотел разобраться в ситуации. Возможно с вашей стороны это выглядит не гуманно, однако с моей стороны идёт простой расчёт. Ребёнок не столь важен, ведь ещё никакой умственной ценности не представляет, так зачем прилагать столько усилий ради его спасения? — ХРАЗ всё это время нервно дёргался, изгибаясь во все стороны. Его слова вновь разжигали огонь в груди и желание содрать паршивца с руки.              — Ты сейчас, ветошь несчастная, полетишь нахрен отсюда, понял меня?! — агент не на шутку взбесился. И даже толком понять не мог, это его так задевает отношение ХРАЗ’а к детям или мысль, что такое поведение было заложено в него с самого начала.              — Этот ребёнок не представляет пока что из себя полноценной личности, однако же вы всё равно захотели его спасти. Суть моего вопроса заключается не в том, что бы оспорит это решение, а лишь лучше вас понять, Товарищ Майор, — ХРАЗ юлил и умасливал, говорил мягко и спокойно, лишь бы не быть вырванным, сразу было ясно — боялся, но даже так это не успокаивало гнев Сергея, лишь подливая отвращения к тому, что он уже привык считать надёжным другом.              — А то, что дети ни в чём, блядь, не виноваты! Они просто есть, они не могут спустить курок, они не могут нажать на кнопку, чтобы толпа роботов перерезала целые деревни, они просто, сука, есть. И ты, хрень полимерная, можешь говорить, что угодно, но даже так они достойны спасения. Потому что, сука, так правильно, — Сергей двинулся дальше, не обращая ни на что внимания. Кобыла рядом встревоженно всхрапнула, но двинулась следом. Она всё это время нервно дёргала ушами на крики мужчины, нервно отстукивая копытом ясный ей одной ритм.              — И чем же они заслужили такую благодетель? — однако ж ХРАЗ не успокаивался, намереваясь, видимо, довести Нечаева до каления, что бы ему потом не только за проваленное задание надо было отчитываться, но и за разорванную экспериментальную перчатку.              — Дети — чистый лист. Чё вырисуешь на них, то и получишь. А если тебе на них плевать с высокой колокольни, то потом не удивляйся, что тебя в могильный бугорок сплавят, — П-3 сплюнул в сторону, понимая, что успокоиться теперь можно будет лишь через пару часов. Вот от кого-кого, а от ХРАЗ’а он не ожидал такой подлянки.              — То есть, иными словами, из детей можно создать идеальное существо? — напарник вертел «усами» как лопастями вентилятора, звуча при этом слегка истерично. Столь странное поведение перчатки напрягало Нечаева, не давая в полной мере понять, что происходит с техникой. Весь разговор с самого начала вызывал лишь отторжение и ярость, что зудела в суставах.              — Нет, ведь дети копируют родителей, — всё ещё злой как чёрт ответил Сергей. Причина по которой он продолжал говорить с механической тварью оставалась скрытой даже от него самого.              — А если представить, что их воспитывает идеальная форма жизни? — всё так же настойчиво и истерично лез с вопросами ХРАЗ. Мужчина из-за этого остановился, внимательно уставившись на перчатку. «Усики» испуганно замерли, словно рыбёшки у стекла аквариума.              В голове пронеслось больше сотни мыслей, в этом майор был уверен. И несколько из них были весьма неутешительными…              — Тогда человеческая сущность вновь себя проявит, — безэмоционально выдавил из себя солдат, думая о том как много вопросов у него теперь к Волшебнику…              ***              Посреди огромного зала двое людей выглядят как маленькие мошки. И если Дмитрию от этого чувства становилось вольно, то вот Сергею было дурно. Особенно после происшествия на ВДНХ. Запах железа всё ещё свербел в носу, заставляя морщится каждый раз, стоило только сделать вдох. Учёный посадил солдата на диван возле входа, пока сам что-то разбирал на столе в центре кабинета. Шум бумаг помогал отвлекаться от особо назойливых мыслей, что хороводом кружили в сознании. И пока Нечаев медленно приходил в себя, стараясь собрать сознание по углам своей головы, попытавшись осознать действительность, кто-то осторожно коснулся плеча. От неожиданности агент дёрнулся, желая уже достать пистолет или топор на худой конец, но безликая маска Левой была опознана раньше, чем рука успела достать оружие. Робот медленно присела на корточки, ставя рядом с Сергеем знакомую люльку. На непонимающий взгляд мужчины балерина лишь пожала плечами и качнула головой в сторону своей «сестры». Та всё так же стояла возле Сеченова, сверкая золотым кардиганом.              — В последнее время она ведёт себя странно. Хотя и у меня уже появилось множество программных ошибок, — тихо, едва слышно сказала робот, пощёлкивая соединениями конечностей, — Она не хочет знать в чём дело, однако мне интересно.              — Хочешь нарушить волю Сеченова и сотню протоколов? — так же едва слышно отозвался ХРАЗ. Сергей же, едва отойдя от удивления, глянул на учёного. Тот едва ли что-то заметил, но шорох бумаг стал тише. Он явно слышал голоса своего сотрудника и охранницы, но что именно они говорили не мог разобрать. Майор тут же вернул взгляд на двух роботов, что решили поговорить о чём-то совсем странном. Поведение Левой его настораживало. Близняшки были отключены от Коллектива, но в тоже время не было ясно чего от них можно ждать. И после встряски всего чего хотел Сергей — кружку пива и сон на ближайшие два дня. А не разбираться с вдруг странно себя ведущей перчаткой и балериной.              — Не один из протоколов не нарушен. Я не вижу неполадок в системе, лишь пытаюсь понять будут ли они. В этом случае я действую согласно предписанию о самоанализе, — спокойно ответила телохранительница. Красная звезда мигнула изнутри светом, намекая, что робот готова доказать свои слова.              — И с чего ты решила, что в этом помогу тебе я? — всё ещё устало и мало что понимая спросил человек. Ребёнок привлекал внимание, да и за Сеченовым приходилось поглядывать, словно школьник за последней партой шушукается, ей-богу!              Не совсем понимая зачем, но руки уже потянулись за дитём. Девочка радостно заукала, протягивая к чужому лицу руки. Мужчина дал ей поймать палец правой руки, осторожно сажая на колено. ХРАЗ не сказал ничего, однако его «усы» снова вылезли. В этот раз ребёнок смог поймать жгутик, начиная крутит его руках, едва ли понимая, что нейрополемерный козёл её не жаловал. Нечаев хмыкнул и взглянул на робота. Та, странным образом замерла и отчаянно мигала звездой. На это отреагировала Правая. Спустившись с носков на всё стопу она медленно обернулась, растерянным движением махнула рукой. Левая оглянулась на «сестру», пока та медленно мотала головой.              На это дёрнул головой Дмитрий Сергеевич, с непониманием следя за развернувшейся картиной. Оба человека смотрели как два робота снова вернули «взгляд» на Нечаева с ребёнком на руках. Правая осторожными шагами двинулась в сторону солдата. Из-за столь большого внимания к своей персоне майор напрягся. Всё действие выглядело как что-то ненормальное и опасное. Отчаянная тоска внезапно окутала сердце, умудряясь задавить страх от медленно, но всё более смело идущего, робота. Когда Правая медленно садится на колени перед Нечаевым, повторяя позицию Левой, девочка на руках майора решает подать голос и радостно смеётся при виде двух машин. Она отпустила ХРАЗа, что тут же нырнул обратно в перчатку, протягивая руки к безликим маскам, пытаясь со своего места дотянуться. Правая издала какой-то задушенный звук, похожий на всхлип, и протянула руку в ответ к девочке. Та вцепилась в палец балерины, всё ещё забавно ворочая головой и смеясь. Нечаев не знал куда себя день, понимая, что с Близняшками что-то не так. Да и с ним тоже, ведь видя перед собой робота и чужого ребёнка сердце наполнилось счастьем и спокойствием. Воображение и вовсе дорисовывало каштановые волосы и голубое простое платье с белым воротником. Сергей поднял взгляд на Сеченова, пытаясь понять, что с ним происходит, но наткнулся на взгляд напуганного человека, что в ужасе подскочил со своего места.              — Блесна? — севший голос Волшебника можно было едва узнать. Правая обернулась, наклонила голову и очень горько рассмеялась.              Сергей вновь посмотрел на близняшек. Из-за своего роста они даже сидя на корточках с прямой спиной их лица были на уровне его глаз. Левая тоже протянула руку к девочке, словно желая присоединиться к странному жесту «сестры» и ребёнка. На это серо-голубоглазое чудо растерянно начало переглядываться между двумя балеринами, стараясь что-то для себя понять. Но вскоре дитё отпустило палец Правой и схватилось за протянутую ладошку Левой.              А в голове у Нечаева лишь одно слово, набатом гремело…              Катя