Смех, грех и зубочистки

Что любой из нас представит себе, когда ему предложат подумать о городе-захолустье? Чаще всего, в голову придут мысли о проституции, мафии, преступности на каждом шагу, о всех этих злачных местечках, и что самое важное, об отсутствии каких-либо перспектив на будущее. Правильно, ничего манящего для себя, и уж тем более для других. Но это если человек — здравомыслящий, конечно. Ведь, если он —отбитый на всю голову романтик, или ему просто некуда податься, то почему бы и нет, собственно. Терять-то, по факту, нечего, да и некого. Другие же могут представить такой маленький городишко где-то а-ля в Европе: с этими узкими улочкам, мощёными щербатым камнем; с прелестными домиками с зелеными ставнями; с вечно тепленьким солнышком, что прогревает город целиком; а также временами разносящимися по округе выстрелами, хлюпающими звуками бесконечных совокуплений на каждом углу; и, конечно, куда ж без этого, приключениями на филейную часть несчастных, попавших под горячую руку. Действительно, та еще романтика, что дай Бог каждому. А потому город Монтерола*, или как его любят в шутку называть местные, «Моторола», так и засасывал в себя всяких авантюристов с мозгами, работающими исключительно на серотонине и адреналине, мечтавшими срубить большой куш. Довольно быстро засасывал, но и не менее быстро рассасывал, как очередную таблеточку местного облюбованного «Треззо», который разбирали, как горячие пирожки, у здешних барыг, если такая аналогия вообще допустима в конкретном случае. Ну или почти всех… Были и такие, которых все вышеперечисленное описывало, как нельзя лучше. Романтики до мозга костей, которым, к тому же, еще некуда и не к кому прибиться. Но зато им море по колено, а энергия бьет ключом. Собственно, их планы на день не всегда отличались оригинальностью. Выполнить работу, огрести, выпить, потрахаться, надрать кому-то задницу и со спокойной душой лечь на боковую. Идеальный план на день, скажут вам горожане. Даже слишком. Ибо отхватить леща от больших дядек и тёток можно на раз-два, а так провести день, считай, по меркам Монтеролы, уже искусство. Особенно для них. И вот один из таких уже петлял по тихим улочкам с утра пораньше, громко шлепая сланцами на всю округу и весело что-то насвистывая себе под нос. Предзнаменование чего-то из ряда вон выходящего, не иначе, а все потому что паренек был известен на весь город, как эдакий вестник больших неприятностей, ибо был для них настоящим магнитом. Но то ли везением его Господь Бог одарил неимоверным, то ли сам был не промах, то ли был таким простачком, что гений, ни дать ни взять, но выходил он сухим из воды всегда и везде, умудряясь при этом еще и кому-то помочь в процессе. Хотя многие и грешат на его папаню, который уже получил негласное имя только-попробуй-посмотреть-не-так-и-я-отцапаю-твою-пипирку-не-моргнув, но то были лишь толки. Ведь не каждый оболтус сможет дорасти до главы влиятельной семьи, особенно в подобных обстоятельствах. И уж тем более, не каждый сможет так долго наводить страх на всю местную шпану, что та уже придумывает байки и легенды об этом самом шрамированном на одну сторону. А может это тату… Кто ж его разберет. Вот и шпана тоже не особо задавалась этим вопросом. Но паренька в макушку Боженька поцеловал дважды, как говорили бабки с райончика Ларвотто́*, ибо у него был еще и дед. И не абы кто, а самый суровый глава полиции этого городишки, наводивший не меньший страх, как, собственно, и папенька этого простачка. Это приводило к тому, что многие, все же умом одаренные, вставая на пути у юноши в сандалях, думали дважды, прежде чем что-то выкинуть. Их пугала перспектива отхватить трижды: первый удар был бы от самого пацана, второй от его отца, а третий — контрольный хук — от деда. Святая Троица в действии. Благо, его дяди, от которого непутевому досталась соломенная шляпа, не было в городе, хотя он и был спокойней всех. Однако, то ли к сожалению, то ли к счастью, на дела отца и деда, как и на слухи о них, юноше было до фени. Он мечтал о собственном пути и признании, а потому уже который год был наемником и лихачил, как только мог, впоследствии отхватывая от старших. Но его это не останавливало, а наоборот раззадоривало пуще прежнего. Брался он за любую работу, но, бесспорно, больше всего любил мордобой, хотя и достать кота с крыши тоже мог на раз-два, потому что был той ещё мартышкой. Оружием особо не восхищался, хоть и был у него любимый пистолет, подаренный ему местным носатым оружейником на день рождения. Однако, он скорее им дубасил, как бейсбольной битой, нежели использовал по назначению. Что заметно огорчало подарившего ему это чудо техники друга, хотя паренек потом и извинялся по сто раз на дню. Как раз его мастерскую пацан и обходил, поворачивая из-за угла на небольшую площадь с видом на город, продираясь сквозь утреннюю росу. Солнце только касалось крыш, а воздух был пока еще свеж и тих. Было действительно рано, и никто особо из своих нагретых постелек и не вылезал. Кто исходя из рабочего долга не-бросить-клиентов-до-утра, а кто по соображениям времени. — И куда это ты собрался в такую рань? — послышался пропитый, прокуренный голос где-то по левую руку, выдернув тем самым из размышлений о сегодняшнем многообещающем дне. Лавка табачных и алкогольных изделий, из которой этот голос и доносился, как раз выходила на эту небольшую площадку. Это место было одним из знаменитейших, а потому здесь частенько крутились всякие слои общества, не брезгуя друг другом совершенно, уповая на хороший товар. Но пока слишком рано, и если кто и мог забрести, так это девица, шедшая с ночной смены. — Доброго! Конечно в Кариньяно*! Ба, я так рад, ты себе не представляешь! — последовал незамедлительный ответ. — А, так ты к этим оболтусам. Ты им передай, что сегодня привезли их любимое вино и сигареты, если, конечно, ты их ненароком не отпинаешь быстрее, чем они и слово вставят, — из-за прилавка вылезла женщина преклонных лет с зеленоватыми волосами, заплетенными в огромные косы и широченной улыбкой. Старуха Кокоро, как ее все звали, была известной личностью во всех концах у всех гонцов, как, собственно, и ее лавка. Самих районов было не так много, как и самих авторитетных дам сего солнечного города Монтерола. Потому перечисление их выйдет быстрым. Старуха Кокоро была владелицей магазина табака и алкоголя в бедном райончике Аточа* с железнодорожным вокзалом и всякими фабриками с общежитиями. Как его называли горожане — район разнорабочих и крестьян. Вот, где перспектив — ноль, а горб от работы растет по экспоненте. Другая же известная мадама, а именно Докторина Куреха, глав. врач всех глав. врачей и непутевых, а заодно и покалеченных, зачастую, самим пареньком, пребывала в большом и относительно спокойном, спасибо ей огромное, районе Мантега*. Его считали чуть ли не престижным, так как там жили те еще «сливки» местного общества, не обремененные никаким физическим трудом. Была еще и госпожа Сякуяку, или просто Сякки, что обжилась в Байрру-Алту*, где ресторанов, как грязи, и открыла там известную всем одноименную забегаловку. Вкусно, сытно и обдирают так, что только за голову хватайся. Хотя еще был или была, черт там хуй сломает, другая занимательная личность — Иванков, который владел борделем «Kiss&Lick» в многонациональном районе Бос-эн-Ломмер*, что был известен красными фонарями и дорогущими проститутками на все вкусы, хоть с черенком от лопаты, хоть без. Все их владения являлись основными точками притяжения и были, фактически, перпендикулярны друг к другу, расположившись по всем частям света — север, запад, юг, восток — соответственно. Сами же дамы и не только, были негласными авторитетами, информаторами, чтецами и жнецами, может и не наравне с местными влиятельными семьями, но та же Докторина могла спокойно вдарить старшим родственникам пацана в соломенной шляпе, и те даже бы и не пискнули. Было еще немного непримечательных райончиков поменьше, как бы между теми, что были упомянуты выше. Тот же Ларвотто был между Бос-эн-Ломмером и Аточей. Сам же район Кариньяно, куда и направлялся главный возмутитель спокойствия, был в центре всего этого пестрого маскарада из борделей, фабрик и лавок. Чего-то существенного и важного там отродясь не было, не считая якобы всех достопримечательностей городка, офиса полиции, и святая всех святых — мэрии. В самом же районе контингент был разнообразен, начиная от простых офиков каких-то здешних едален, заканчивая как раз-таки наемниками, ибо ведь куда проще из центра отправляться в разные точки, выполняя заказы. Самым удивительным было то, что район был относительно безопасным. Хотя здесь и не может быть противоречий, так как за ним следил сам дед паренька в соломенной шляпе. — Не отпинаю, даже если и кинут чем-нибудь! Ши-ши-ши, — улыбнулся во все свои зубы молодой наемник, опираясь на прилавок и улавливая носом запах табака, — к тому же, я надеюсь, что они меня и завтраком накормят. — Они? И тебя? — опешила старуха Кокоро, зная этих двоих, как облупленных, — хотя, если учесть то, как готовит белобрысый, и его принципы, с пинками и накормит. — Ши-ши-ши, ну я пошел, а то еще и опоздаю, — пропел напоследок парень и скрылся за углом, перескакивая через белесую жижу на брусчатке хрен-знает-какого столетия. — Эх, молодость, — на что старуха Кокоро лишь усмехнулась и принялась дальше разгребать привезенный товар. Пройдя еще пару улочек, поворачивая туда-сюда и попутно здороваясь с уставшими и отработавшими смены «ночными прелестницами», как их любил звать уже упомянутый белобрысый, пацан наконец дотопал до улочки с пятиэтажными домами, что стояли впритык друг к другу. Бежевые стены были украшены то ли фресками, то ли гравюрами с какими-то видимо важными дядьками, или на крайняк святыми. Сейчас уже сложно разобрать их лица, так как краска выцвела и местами посыпалась, оголяя белую штукатурку, а реставрировать это никто, находящийся в здравом уме, и не собирался. Парень же в этом ни шиша не смыслил, оно и не надо было. Повернув налево он вышел на Пьяцца делле Винья*, или по простому — Площадь Виноградников. Дома были все с такими же рисунками, но зато на площади красовалась небольшая Базилика Санта Мария делле Винья*, делая вид, что отпугивает всякое «не святое». Хотя кого мы обманываем, у каждого служителя церкви в этом городишке было по пистолету, а у епископов, бери выше, по автомату. Можно было и не удивляться, но пули, как пить дать, золотые. Сама же площадь была совершенно крошечной, имея в своем арсенале лишь два небольших ресторанчика, которые еще только открывали свои двери, чтобы убраться, а заодно и выкатить стулья и столы с зонтами прямо на эту небольшую площадь перед Базиликой. — Эй, они еще не встали! — крикнула, вышедшая из одной забегаловки, молодая женщина, попутно давая распоряжения своим работникам, один из которых усердно протирал надпись «Montallegro» над самим заведением. — Макина! — к ней подлетел паренек в три прыжка, будто бы не касаясь земли вовсе, и обнял ее своим коронным объятием я-заберусь-на-тебя-всем-телом. — Да, доброе утро! Ты их поторопи, пока я могу дать кухню в их полное распоряжение, — с улыбкой прощебетала владелица, аккуратно поглаживая его спину. — Конечно! Я уже так проголодался! — и таким же быстрым рывком отлетел обратно к дому, что стоял ровно напротив Базилики, на крышу которой уже падали солнечные лучи. Огромный дверной проем с витиеватой геральдикой сверху открывал вид на большую лестницу внутри парадной. Но просто подниматься по лестнице — скука смертная, а потому пацан поднял голову выше, глянув на все еще открытое окно, из которого он с утра и выпрыгнул. Оно было в том же состоянии, что и после его кульбита, тем самым подтверждая слова Макины. Те двое и не думали вставать. — Ши-ши-ши, пойдем по-старинке, — и, считай в два-три прыжка, оказался на подоконнике, как на жердочке. Юный найти-приключения-на-жопу мастер лицезрел вполне себе умиротворяющую картину. Двое мужчин лежали на огромной кровати, что стояла недалеко от окна, придвинутая к стенке изголовьем. Они мирно посапывали среди подушек, видимо не предчувствуя беды, обнимая друг дружку, как после бурной ночи. Хотя почему же сразу «как». Сама же спальня была большая, с кремовыми стенами и с потолками под три метра высотой. Деревянный пол, люстра с хрусталем, пара канделябр, старинная мебель, двойные шторы в пол цвета хаки — и не скажешь, что это квартира находилась в полном гадюшнике, где неделя не обходится без перестрелок. Хотя бы одна да маленькая и случалась, и временами из-за них же. Конечно же, на радость этому малому. Однако, справедливости ради, он уже далеко не пацан, ибо уже 25 стукнуло, хоть и выглядел он на 19 с хвостиком. Но шило в пятой точке говорило, что ему всего 10, а поэтому, не долго думая, он прыгнул на мирно спящих, чуть не сложив их пополам. — Луффи, епт твою дери, — простонал сиплым голосом золотоволосый куда-то в грудь второму уже тоже не мирно спящему мужчине. — Ммм, сволочь, — пронеслось где-то над его макушкой. — Санджи, Зоро! Пора вставать! Уже 7 часов утра! У нас столько дел! Во-первых, надо пойти завтракать к Макине, пока народа не набежало. Во-вторых, заглянуть к Докторине Курехе за лекарствами для Зоро, и вообще у тебя сегодня иссл… обследование. Я хоть к ней и пытался прорваться сегодня утром, но ее клиника оказалась закрыта. В-третьих… — сидя на этих двух несчастных, быстро тараторил Луффи, загибая еще и пальцы, чтобы ничего не забыть. Но тут его прервал телефон в соседней комнате. Кто-то настойчиво звонил, а потому юноша быстро поцеловал одного и второго в макушки, еще раз отбив им селезенки, помчался в другую комнату брать трубку. — Бонджорно! Вы позвонили… — только и слышалось из соседней комнаты. — Я говорил, что мы должны были завести собаку. Она хоть мягкая, а зовет гулять так же. — мягко начал разговор Санджи, потирая свой бок и улавливая болтовню Луффи где-то в соседней комнате. Он все-таки отлип от чужой груди, переведя взгляд на распахнутое окно. Солнце уже падало на стену все еще стоявшей на этой бренной земле Базилики. — М, собака не расскажет тебе сводку на день, так что мы выиграли эту жизнь, заведя себе секретаря. — отозвался все еще сонный зеленоволосый, прижимая своего «ночного прелестника» крепче. — Ммм, тогда видимо остается только радоваться такому стечению обстоятельств, потому как этот секретарь может укатать двух 30-летних мужиков на раз-два, а потом, как ни в чем не бывало, встать в пять утра на поиск приключений, — промычали ему в ответ, не желая расцеплять теплые объятия. — Молодость… — все также отозвался хриплый голос в золотую макушку, посмеиваясь над сложившейся ситуацией. — Зоро! Санджи! Подъем! — их молодое недоразумение оказалось в дверном проеме, так и норовя прыгнуть на них вновь, но поднятая рука Зоро остановила его, ловя и подминая под второй свой бок. — Зоро, я не хочу уже спать! Я буду бороться! Ай, щекотно! — Ладно-ладно. Видишь, дитё уже хочет, чтобы родители встали. — лениво выныривая из правого бока, Санджи садится на край кровати и поправляет свои отросшие чуть ниже плеч волосы. Он все еще немного устало смотрит в окно, пытаясь припомнить, где вчера оставил пачку своих любимых сигарет, но его заставляют обернуться яркий смех и теплое ворчание за спиной. Не улыбнуться всей этой копошащийся идиллии было невозможно. — Я пойду в ванну первым, а ты, Луффи, пока разбуди своего нерадивого отца. — Я ему не отец. — А я не дите, мне 25. — Да-да, проходили уже. — улыбаясь себе под нос, Санджи все-таки добредает до ванной. Его провожают два любопытных глаза, владельцу которых явно на месте не сидится. — Давай, Зоро! Ты должен еще принять таблетки! — выпрыгивая из кровати, кричит на всю спальню неугомонный секретарь. — А они же у тебя в другой комнате, да? Сейчас принесу! — Не, ну я точно отец-старик, — недовольно мычит оставшийся один в уже остывшей постели Зоро, уставившись в белоснежный потолок. Блаженно прикрыв глаза и прислушиваясь, до его ушей доходит, как шумит вода в ванной и как в соседнем помещении топают чьи-то быстрые ноги, причитая на забывчивость и на леность одного зеленоволосого. Сегодня его слух вроде работает без перебоев. — Я точно дома. Когда все, в кои-то веки, встали, они небольшой компанией спустились, как цивилизованные люди (!), по лестнице вниз, на площадь. Мебель уже стояла на улице, поблескивая в своем великолепии, ловя на себе солнечные зайчики от окон соседних домов. Люди же постепенно собирались на площади, рассаживаясь на завтрак в местные забегаловки, или просто прогуливались, рассматривая эту белую глыбу — Базилику. Местные редко задумывались о своем внешнем виде, если только не считать какого-нибудь повода или определенного рода профессии, в то время как вышедшие мужчины, наоборот, ходили с нарочитым пафосом, особенно мистер-всегда-при-параде Санджи. Работа обязывает. А потому на нем красовались кремового цвета рубашка, бежевые брюки и дорогущие бардовые туфли, а волосы буднично были уложены в низкий хвост. По его словам, это еще по-простому, хотя кого он обманывает. Зоро же от него не отставал и был одет примерно так же, но в сине-черной гамме, с покоявшимися на ремне катанами. Тоже, так сказать, работа обязывает. Из всего этого дорогого и неприкрытого роскошества выбивался только вечно скачущий Луффи со своими дранными джинсами, белой футболкой и соломенными шляпой со сланцами. Хотя зная, какая он мартышка, тоже можно сказать, что работа есть работа. — Макина! Мы пришли! — на всю площадь разносились крики этого шила-в-одном-месте, заставляя всех приличных людей оборачиваться. — Да, присаживайтесь. — как всегда мягкая Макина начала рассаживать своих самых дорогих её сердцу гостей. — Не переживайте, Санджи, я принесу вам завтрак! — Ох, моя милая меллорин, спасибо вам за вашу доброту, а то мы всё проспали. — расплылся в своей коронной улыбке Чеширского кота Санджи. Хотя раньше он реагировал на подобные выпады куда ярче и активнее, но то ли возраст сказывался, то ли на всех дам его сил просто не хватает, поэтому у него частенько включался режим энергосбережения. — Зоро, скажи, что она чудо. Его спутник в принципе многословностью не страдал, а потому лишь коротко кивнул прелестной барышне, немного улыбнувшись, ибо Санджи в просьбах он отказать не мог. — Я есть хочу! — завопил двадцатипятилетний, по его словам, ребенок, пытаясь обратить на себя внимание. — Ох, уже бегу, а пока вот вам кофе с круассанами. — улыбнувшись шире, подала на стол угощения Макина, а затем довольно-таки быстро скрылась в ресторане. — Ну, что ж, bon appétit! — с выраженным акцентом промурлыкал Санджи, беря в руки чашку кофе, не забывая вдохнуть в себя новую порцию никотина. — Луффи, как мы выяснили благодаря тебе, у нас уже есть планы. И все же меня мучает вопрос. Куда ты так бросился спозаранку? — А, я? О, я же нашёл нам работенку! — выпалил счастливый шляпочник и принялся пить свое какао, не обращая ни малейшего внимания на застывших мужчин с чашками кофе. Их глаза явно стали больше обычного, а сами они громко сглотнули свои несчастные напитки и многозначительно переглянулись. Не то чтобы они волновались, когда их чудо находило им совместную работенку, но каждый раз это была чертова лотерея, ибо предсказать, что он мог для них найти, было сложно. Но всегда что-то шло наперекосяк. У них самих были свои подработки. Ни для кого не секрет, что Санджи был самым востребованным, если такое слово можно вообще подобрать к данной профессии, жиголо, которого обожали все дамы всех сословий. Ну и не только дамы, чего уж там греха таить. Плюс к этому этот Мистер Принц, как его любили величать его прелестные меллорин, подрабатывал в известнейшем ресторане этого городка — «Baratie», что был прямиком напротив мэрии, и куда любили заходить всякие важные господа и цари после тяжелых рабочих будней. Благодаря чему он знал все про всех и даже больше, а потому частенько еще информатором шел по всяким делам у того же деда Луффи. Перед Зоро же были немного другие задачи. Благодаря своей физ. подготовке его скорее нанимали кого-то обезвредить, убить, остановить и так далее, хотя и сам Санджи неплохо ногами махал. Ну или, в самом крайнем случае, предлагали стать телохранителем какой-то миловидной фрейлины местной «знатной» дамы, из-за чего его белобрысый кавалер частенько набивался к нему в напарники. Но это нисколько не отягощало. Если же они и приносили что-то на троих или на двоих, то зачастую это было продуманно и не вызывало потом никаких проблем и последствий. Чаще всего это был заказ от общих знакомых или же напрямую от местных авторитетов, которые воспринимали этих троих как нейтральную сторону, которую не жалко. Ну или, опять же, почти не жалко. С другой стороны, обычно все эти задачи отвечали всем их способностям, так что заказы спорились всегда быстро и без косяков. Ну или, опять же, почти всегда. Важной переменной тут как раз-таки было наличие Луффи. Но эти двое еще до знакомства с этим соломенным недоразумением работали наемниками, или как местные их любили называть — мастерами на все руки. А главное, опытными мастерами, набившими шишки чуть ли не с 19 и знавшими все тонкости этого непростого ремесла, ибо жизнь — сложная штука, а их проведенное совместно детство и подавно. Луффи они же подобрали — а иначе это не назвать — где-то пять лет назад. Под проливным дождем он носился с криками по улицам от очередных тумаков деда или отца, что в итоге добежал до этой самой площади, спрятавшись в их парадной. Как его тогда не спалили, одному Богу известно, но именно в тот момент спускавшийся из квартиры Санджи и встретил его. Не выдержав щенячьих, а главное, вечно-голодных глаз, золотоволосый забрал его в их Зоро маленькую семью, добавив ей живости, ну и заодно временами головной боли. Такой, как сейчас. — Работенку? — наконец осторожно уточнил Санджи, с явной озабоченностью взглянув на зеленоволосого мужчину напротив. Хотя тот и давал напускного спокойствия, но прекрасно понимал, что от Санджи своего волнения ему не скрыть. — О да! Она вам понравится! Она совершенно не сложная! — счастливо щебетал малец с шоколадными усами от какао, добавив серьезное: — но она может подождать до завтра, а пока у нас уже есть планы на сегодня. Тихо выдохнув, чтоб на всякий случай не спугнуть, мужчины немного расслабились, хотя в их головах уже набатом била мысль, что все может снова скатиться в «пиздец».