Пепел от наших чувств.

— Просто признайся, тебе станет легче, — Мария всеми силами пыталась повлиять на Лейлу. Было конечно трудно. За эти 8 месяцев у Лейлы стал невыносимый характер. Даже без преувеличения. — В чем признаться? — В том, что ты до сих пор его любишь, не можешь отпустить, даже если тебе этого сильно хочется, — Мария услышала лишь ядовитый смешок. — Вот смотри. Мария подвинула свой стул, присаживаясь ближе к Лейле. Она должна помочь отпустить свою боль. — Представь, после нашего сеанса ты выходишь на улицу и совершенно случайно встречаешь Ваню, что ты будешь делать с ним? — девушка взяла ее за руку. — Я бы сказала, что я хочу с ним сделать, но у вас уши в трубочку свернутся, — Лейла усмехнулась. — А если говорить кратко, то я хочу его убить. Я не понимаю, зачем нужно было встречаться 3 года, а потом расставаться. Нервный пыл усиливается с бешеной скоростью. Опять в голову лезут прошлые моменты. Как же Лейла хотела их забыть, но они постоянно в её голове. — Он все так закрутил, я даже поверила в то, что он меня любит. Но это было все ложью, — сейчас у Лейлы был истерический смех. — У него есть любимая Женя, каждый день наверное с ней трахается. Мне больно. Мне обидно. Мне просто хочется исчезнуть из этого мира раз и навсегда. Мне хочется плакать, но я сдерживать свои слезы. Точнее, я подавляю их. Я не желаю ничего чувствовать. Я не хочу, чтобы в мою голову лезли воспоминания о прошлом. Я не хочу каждый раз видеть Кислова в своих снах. Это травмирующие воспоминания. Но я ничего не могу с этим поделать. Не могу повлиять на свой мозг, никаким образом. Это боль будет сидеть во мне долгое время, я от неё никогда не избавлюсь. — Тебе больно, я вижу это, — Мария прекрасная видит, как Лейла пытается сдерживать свои слезы. — не нужно подавлять свои эмоции ни в коем случае. Выговорись, поплачь, покричи, тебе станет легче. — Я не могу. Привыкла уже держать все эмоции в себе, — брюнетка опустила голову вниз. Солгала Марии что она не может плакать, и солгала себе. Который раз она уже так нагло врёт себе. Маленькая слеза скатилась по щеке. В этот раз не получилось скрыть эмоции и слезы. — Больно? — Да, мне больно! — она поднимает свою голову на психолога, из глаз текут слёзы, тушь потекла, лицо стало красным. — Понимаете, мне очень больно. Мной воспользовались как какой-то мягкой игрушкой, а я ведь поверила в настоящую любовь! Лейла встала с кресла и кинула хрустальный стакан, который стоял на столе в стену. Этот стакан напоминал её сердце. Такое же хрупкое и такое же разбитое. Внутри только опустошение, больше нет ничего. — Лейла, тебе надо думать о чем-то хорошем. Например, о своих друзьях, — Мария подошла к ней и обняла. — у каждой маленькой звёздочки есть причина сиять — У меня была такая причина, только она меня кинула. — Постарайся всеми силами не думать о своём бывшем парне, пожалуйста, — Мария вытерла ее слезы своими худенькими пальчиками. — Это трудно, порой даже невозможно, но ты должна это сделать. Мария Станиславовна права. Нужно попытаться забыть его, хотя бы попытаться. Иначе это боль засядет в груди настолько глубоко, что никакими силами её не вытащишь. Хоть я и люблю его, но пора забыть. Все равно мы больше не встретимся. Возможно, он с этой Женей улетел куда-нибудь, поэтому в Коктебель больше не вернётся. Правда, я очень на это надеюсь. На протяжении 10 минут Мария меня успокаивала. За это время мы даже перешли с ней на «ты» Узнали о себе много нового. Оказывается, у моего психолога была депрессия и очень тяжёлая. Тоже после того, как она рассталась со своим парнем. То, как Мария рассказывала мне о своих первых отношениях, для меня было просто шоком. Её парень был жутким собственником и даже мог избивать Машу. Потом он бросил её самым ужасным способом. Изменил с какой-то девушкой на глазах у Марии. И по этому поводу она наблюдалась у психиатра. Оказывается, у меня не самые серьёзные проблемы. Мне было очень жаль Марию. Она была таким светлым человеком, словно ангел. А с ней обращались таким вот ужасным способом. Но я рада, что сейчас у неё все хорошо, и она смогла уйти от этого ужаса. — А если он вернётся? — вдруг в моей голове проскочила эта мысль. Витьки слов всегда может вернуться в этот городок. Но он не сможет со мной поговорить, потому что он боится посмотреть мне в глаза и объяснить все. Он практически ничего не боится, кроме меня. Хотя, может, за это время он изменился и не в хорошую сторону. С такой девушкой, как Женя, можно отхватить ещё больше вредных привычек. — А если вернётся, ты обязана с ним поговорить, — я сжимаю губы, не хочу принимать это как должное. — избегать его не стоит, так ты только сделаешь хуже себе. — Я бы с ним с удовольствием поговорила, но он не сможет мне даже слова сказать, — я не до конца уверена в своих словах. Может быть такое, что он будет меня искать и оправдываться. Но вот что он будет говорить в своё оправдание, уже остаётся под вопросом. — В любом случае, ваш разговор должен состояться, — я киваю головой, вздыхаю так тяжело, будто у меня проблемы с сердцем. А ведь так оно есть. Оно больше не живое, больше не бьётся. Больше не чувствует себя в безопасности и больше не чувствует любви. Моё сердце больше ничего не чувствует. Ничего. — Хорошо, Маш, я тебя прекрасно поняла, — я только улыбаюсь, надевая на себя свою куртку. — мне до сих пор пить антидепрессанты? — Да, до тех пор, пока тебе не станет лучше, — Мария аккуратно собирает осколки разбитого стакана. — удачно добраться до дома. — Спасибо, пока, — на прощание я махаю ей рукой, и выхожу из кабинета, закрыв дверь. В этот час я почувствовала себя живой, но только на некоторое время. Мои слезы - это признак того, что я была жива. Так говорю, будто помирать собралась. Но лучше бы меня тогда убил Рауль, я бы ничего тогда не чувствовала и не хотела чувствовать. Ненавижу это всё. Я ускоряла свой шаг, быстрее хотелось прийти домой. Девочки должны быть дома. Кстати, сегодня они идут к парням в ангар, но я не иду. Там меня связывают плохие воспоминания, поэтому я редко там бываю. Но иногда могу зайти к ребятам, узнать как у них дела и что нового. Через 15 минут я была уже дома. Приняла антидепрессанты, выпила черный чай, алкоголь пить сегодня я не хотела. Карина и Рита уже собирались к ребятам, были такие радостные, с улыбкой на лице и искрами в глазах. Мне бы такую радость. Ладно, я не хочу этого. Мне хватило прошлых отношений, правда. Мне больше не хочется окунаться в эту атмосферу. Мне больше не хочется быть с разбитым сердцем. Мне больше ничего не хочется. Вообще. — Малыш, как прошёл сеанс с психологом? Что Мария сказала? — спрашивает Карина, заправляя волосы за ухо. — В любом случае, мне надо будет поговорить с Кисловым, — опять улыбаюсь, но мне эта улыбка даётся с трудом. — Не переживай, всё у тебя ещё будет хорошо! — Рита и Карина обняли меня. Именно они делают меня счастливой в некоторых ситуациях. Для того подруги и существуют. — Может ты всё-таки с нами пойдешь? Отвлечься от своих мыслей, — предлагает Рита. Но я не соглашусь. Просто напросто не хочу. — Спасибо, Ритуль, но я побуду дома, — отвечаю, а в горле застыл ком. Плохое предчувствие. — посплю, успокоюсь, отвлеку себя какими-нибудь сериалами. — Ну хорошо, — блондинка кидает на неё грустный взгляд, даже больше щенячий. — если что, звони нам, мы быстро придем домой — Лады, — хлопаю ресницами, свежо улыбаясь. Девочки быстро надели на себя верхнюю одежду, попрощались со мной и вышли из квартиры, закрыв дверь на ключ. А я пошла в свою комнату. Легла на кровать, укрылась одеялом и провалилась в глубокий сон.

***

— А вот хер знает, что тебе посоветовать, братан, — произнес Гена, почёсывая затылок. — слушать она тебя точно не станет — А я сам блять, не понял, представляешь? — Киса очень нервничает, не знает даже как заявиться к Лейле. — Ладно, не кричи, придумаем что-нибудь, — Мел похлопал друга по плечу. — Что мы придумаем? Я будто бы забыл про важную дату, сейчас попрошу прощения и всё, свободен, — Кислов пнул стоящий рядом стул. — она меня не то что слышать не захочет, Лейла видеть не захочет. По ебалу один раз треснет за все то, что я сделал и рассыплюсь на месте. — Может она за это время успокоилась, — сказал Боря, а Киса усмехнулся. Да, звучало очень странно. — А у вас с Женей типо всё, расход? — Зуев хотел убедиться в этом точно. — Я же сказал что да, — со злостью выпаливает. — больше никогда к ней не вернусь. — Мы как-то поможем тебе, — говорит Хэнк, — только вот как, это вопрос. — Ай, блять! — кулак прилетает в стену с такой силой, что штукатурка чуть ли не падает. Костяшки белеют, а рука немеет. Киса проклинает тот день, когда пошел на эту чёртову вечеринку и познакомился с Женей. Только обрёл проблемы. А теперь Ваня не знает что делать. Никто не знает. Нет никаких слов. Нет никаких идей. Ничего нет. В телефоне были пропущенные от Жени. Киса сдерживал себя, чтобы не кинуть свой мобильник об стену. Он просто заблокировал её. Женя не должна присутствовать в жизни Кисы. И так ее было очень много. В голове летали разные мысли. Киса хотел прямо сейчас сорваться с места и побежать домой к Лейле, извиниться и всё объяснить. Но эти мысли сразу улетучились. Потому что Лейла не захочет слушать его. Надо найти подходящий момент, встретиться и нормально поговорить. Даже если Лейла будет пинать его, бить и так далее. — Захочет слушать меня? — вдруг спрашивает Киса, обернувшись на парней. Этот вопрос будет мучать его всегда. Хоть он и зададвал его, но надо ещё. — Возможно, — Хэнк пожал плечами. — попробовать всегда стоит. Не попробуешь, не узнаешь. — Эта фраза не совсем уместная, — протягивает Мел. — мы попробуем как-то помочь, сделаем всё возможное. — Попробуйте, попробуйте, — Кислов тяжело вздыхает. Не будет ему прощения, он в этом уверен. Да, они поговорят, да, Лейла постарается выслушать. Но ведь она не простит Что очень печально. Киса крем уха слышит женские голоса, они были очень знакомые, даже родные. Кислову меньше всего хотелось чтобы эти девушки увидели его в ангаре. — Сука, я забыл что Рита и Карина сегодня приходят, — все начали поспешно бегать по всему помещению. — Блять, Гендос! — Киса надел на себя куртку, но идти и прятаться было некуда. Тупик. Не только прятаться было не только некуда, но и поздно. Дверь открывается, девушки с улыбкой заходят в ангар, но их радостный вид быстро пропадает. — Твою мать.. — Кислов сжимал кулаки.