Любовь с кровью

Чжун Ли уснул неспокойным сном. Ему то и дело снились кошмары. Он протяжно стонал, ворочался, разговаривал во сне и, даже казалось, что Чжун бьётся в какой-то лихорадке, потому что тело его было горячее и лицо приобрело нездоровый цвет. Ресницы его дергались, брови хмурились. Но мужчина до сих пор держал руку Тартальи, сжимая её при виде неприятной картины сна. Чжун Ли часто дышал, но глаз открыть не мог: веки были очень тяжёлые. Усталось навалилась на всё тело и придавила его. В то время Чайльд лежал всё так же спокойно, израненный и изнеможденный. Иногда слышался приглушённый и сдавленный звук дыхания, но тут же пропадал, словно сигнал радара при помехах. Лицо его было в маленьких порезах, кровь из которых до сих пор немного просачивалась наружу. Многие части тела были перевязаны, но больше всего - бок. На спине были синяки и, казалось, на ней не осталось живого места. А рыжие короткие волосы были замораны кровью, грязной кровью, не его. Но сердце его продолжало размеренно, а иногда и импульсивно, биться, говоря о том, что в его теле ещё есть жизнь. Чайльд немного зашевелился и дёрнул руку, высвобождая её из цепкой хватки Чжун Ли. Наконец, лицо его порозовело, брови начали двигаться наряду с губами. Он открыл глаза. Не спеша, будто после спячки, раскрыл слипнувшиеся веки и долго привыкал к обстановке. Всё кругом было мутно. Парень хлопал глазами, вглядывался в предметы, пока его зрение не сфокусировалось и не смогло нормально воспринимать предметы. Аякс хотел привстать, но боль ножом пронзила бок и не давала возможности пошевелиться. Он услышал какой-то хрип рядом с собой и пытался найти источник звука. Взгляд рыжего упал на спящего около него Чжун Ли. Он опустил свою перевязанную руку на его голову и аккуратно погладил волосы. Тот же при ощущении прикосновения тёплой руки моментально проснулся и дёрнулся в сторону Аякса. Тревожность схватила его сердце, но сразу же отпустила и уступила место теплоте. Его строгий и настороженный взгляд сменился мягким и радостным взором. Лёгкая улыбка коснулась его лица, а глаза наполнились слезами: -Ты проснулся. Тарталья хотел что-то сказать, но не успел, потому что мужчина кинулся в его объятия. Руки обвили шею Аякса, а тот положил свои на широкую спину. Тёплый шёпот коснулся уха рыжего: "Ты не представляешь, как я волновался. Я так боялся, что потеряю тебя, что не успею... " Голова темноволосого легла на плечо рыжего. Парень протянул руку и погладил по голове своего возлюбленного. Он почувствовал, как его плечо немного намокло, а спина содрагалась. -Не плачь, я же рядом, я же тут. Где тот серьёзный и храбрый Чжун Ли, которого я всегда вижу перед собой? -Я люблю тебя, Чайльд, люблю, - прошептал в плечо Чжун, сжимая ткань одежды Тартальи. По розоватым щекам рыжего текли маленькие солёные реки, они собирались в большие капли и падали, как капли осеннего дождя, на пальто мужчины. Они прижались ближе друг к другу. Чайльду было тяжело поддерживать объятия из-за ран, но парень терпел, потому что рядом с любимым человеком он не чувствовал боли, которые они давали. Он чувствовал лишь тепло, лишь биение сердца любимого. Он видел лишь его глаза, лишь его губ касался, лишь его дыхание было ему слышно. И не было в мире ни единого человека, душу которого Чайльд бы так принял, так объял и защищал. И любил он только его. Как бы не любил парень свою семью, друзей - ничего не было ему милее лица, которое Чайльд видел каждое утро и улыбался ему всегда как в первый раз. А поцелуи его для него были безумными. Вкус губ мужчины был для Чайльда единственным и неповторимым. И этот иногда строгий, иногда мягкий взгляд и глаза цвета янтаря пробуждали тысячу эмоций, главной из которых была любовь. И они плакали. Плакали вместе, как плачут две сросшиеся ивы на берегу. Разделяли эту боль вместе, залечивая свои раны, видя слезы друг друга, видя слабости и страхи. И всё вылилось в один единый миг, в котором они друг другу открылись ещё больше, и почти были готовы слиться две единые родственные души в один большой и красивый образ. И мне привлекательны все твои раны И шрамы, что скрыты от глаз Я видел тебя, видел твои изъяны И не отвернулся ни раз. В комнате не было слышно ничего. Ни шелеста одежды, ни всхлипов. Была абсолютная тишина. Им не нужны были слова: объятия для них были языком выражения искринных чувств друг к другу. Они общались, но где-то там, не в комнате, а в своём сознании, говорили то, что нельзя никак выразить и, нет, это не признание друг другу в любви, это что-то большее, чему нельзя было найти слов, что-то новое на этом свете. Иногда простые объятия говорят больше, чем громкие слова. Спустя некоторое время тишины Тарталья, перестав плакать, сказал: -У меня для тебя кое - что есть. Чжун Ли, подняв голову, вопросительно посмотрел на парня. И только тогда он увидел его чистые и синие глаза, в которых был свет и жизнь. Весь его образ был изранен, а глаза всё также сияли озорством и были такие же яркие, насыщенного синего цвета. Парень достал из прикроватной тумбочки маленькую бархатную коробочку. Мужчина поднял брови и тепло улыбнулся, сказав: -Делаешь мне предложение, лёжа на кровати, с раной в боку, достопочтенный Чайльд, - и усмехнулся. -Не угадал, - ответил рыжий и открыл коробочку, где лежали два серебряных кольца с высеченными изображениями солнца и луны, - ты - луна; я - солнце, - пояснил Чайльд и надел на безымянный палец кольцо с солнцем. Тоже самое сделал Чжун Ли со своим кольцом. Он широко улыбнулся и в его улыбка было что-то хитрое. -Ты моя луна, - сказал Чайльд, подавшись вперёд. -А ты - моё солнце, - ответил Чжун Ли и коснулся мягких розоватых губ Тартальи. Тут у них случился один из чувственных и нежных поцелуев, которые делают супруги в день их свадьбы. Но ведь...у них же не было свадьбы...Может быть, ей суждено будет состояться, но не сейчас: сейчас не время. И Тарталья, забывая о цветах, которые хотел подарить, увлёкся губами Чжун Ли, всё ещё сидя на кровати. -Хватит. Тебе нужно отдохнуть, - строго сказал мужчина, отстранившись. -И ты лишишь меня удовольствия касаться твоих нежных губ? - с наигранной грустью ответил Чайльд. -Ты ещё успеешь изведать их вдоль и поперёк, дорогой Чайльд, - встав с кровати, произнёс мужчина. Чжун Ли собрался уйти, чтобы приготовить поесть, но Тарталья остановил его, взяв за руку. -Стой, я хочу ещё кое-что тебе показать. -Что же. -Посмотри туда, - сказал Чайльд, указав на большую глиняную вазу. Мужчина увидел букет полевых цветов, перевязанных лентой и снова улыбнулся. Он подошёл к ним и вдохнул аромат бутонов. В его голове появилась картинка безграничного поля, усеянного разными растениями, посреди которого бегает Чайльд, дразня и прикрикивая. -Тебе нравится? - прервал фантазии Тарталья. -Конечно нравится, - ответил мужчина и пошагал в сторону раненого. Он чмокнул его в лоб и снова улыбнулся, но на этот раз как-то грустно. -Почему ты стал таким грустным? Не понравился букет? -Нет, всё хорошо, просто я вспомнил тот момент, когда забирал тебя с задания, - сказал Чжун Ли и сразу помрачнел. -Ох, это. Я могу рассказать, почему так вышло, если ты хочешь. -В этом нет необходимости: мне будет слишком тяжело слушать. -Мне так стыдно. Я самый лучший киллер и не смог хорошо справится с таким заданием, - поникши, проговорил Тарталья -Не вини себя. Ты не знал, что так будет. Главное, что ты сейчас жив. -Ты, наверное, прав, - немного ободрившись, согласился Аякс. -Отдыхай, моё солнце, - поцеловав в щеку, сказал Чжун Ли и ушёл на кухню, оставив Чайльда наедине со своими мыслями.