Семья - больше, чем кровь

Непогода застала их на полпути к главной деревне клана Типани. Поначалу мелкая морось очень быстро превратилась в настоящий ливень, лететь в который было не просто глупо, но еще и опасно. Не сговариваясь, Тея и Цу’тэй решили переждать буйство стихии на земле. Да и, признаться честно, им обоим хотелось провести наедине хотя бы пару часов, чтобы никто не дергал, не отвлекал и не теребил по поводу и без. Последние дни клан напоминал растревоженный пчелиный рой, где покоя не было даже детям. Место для отдыха нашлось случайно — пролетая мимо скал, Цу’тэй чудом заметил зев пещеры, скрытый лианами. На’ви пришлось первому спуститься на уступ, чтобы расчистить проход и позволить не только им двоим укрыться от дождя, но и икрану с Торуком. Последний своим телом занял сразу треть пещеры, но никто не чувствовал себя стесненным. Икран Цу’тэя и вовсе отвоевал себе место под крылом более крупного товарища, сразу начав укладываться спать. Огонь развести удалось чудом, не иначе — почти без хвороста, благодаря магии и смекалке ведьмы, которой в свое время приходилось буквально выживать среди дикой природы. Цу’тэй мог только наблюдать, восхищаясь и одновременно с этим ужасаясь тому, через что пришлось пройти его жене. Прошло уже немало времени с той поры, когда воин узнал всю правду о собственной супруге, но принять некоторые детали на’ви, выросшему в совершенно иных условиях и с иными отношениями в семье и клане, было просто невозможно. Когда в маленьком круге из камней разгорелся бодрый огонек, очень скоро переросший в игривый костерок, ведьма разогнулась и потянулась. За границами пещеры обычный ливень превратился в настоящую ночную бурю, с грохотом грома, блеском изломанных молний и неким ощущением нереальности, словно находишься в полностью осознаваемом сне. Возле пламени было тепло, по-домашнему уютно и совершенно иначе ощущалась каждая минута, проведенная бок о бок с мужем, наедине. Хвосты то и дело касались тел, оплетали руки и ноги, цеплялись за одежду, словно всеми силами намекая на обоюдное желание стать единым целым. Тея все чаще ловила на себе теплые взгляды супруга, а Цу’тэй буквально кожей ощущал каждую мысль жены, связанную с ним. В конце концов, их дороги сошлись на циновке у огня. Пара предпочла укутаться не только в теплое одеяло, но и в объятья друг друга. Цу’тэй сел за спиной ведьмы, нежно притягивая к себе напряженный от усталости стан. Тея с тихим стоном удовольствия откинулась на грудь супруга, прикрыв глаза. Под веками у нее вспыхивали и гасли искры, в сердце разрасталась немая благодарность за возможность побыть слабой. Кто бы знал, как Блэк порой не хватало вот этого простого чувства! Поцелуй, оставленный горячими губами на плече, заставил ведьму вздрогнуть и распахнуть глаза. Внезапная игривая ласка от супруга дернула внутри потаенные струны. Из груди вырвался тихий, полный сладкого веселья смешок. Повернув голову, девушка столкнулась с полным любви взглядом золотых глаз и улыбнулась. Цу’тэй улыбнулся в ответ и оставил новый поцелуй, теперь на губах. Короткое прикосновение отозвалось внутри приятной дрожью, заставляя прикрыть глаза в ожидании большего. И супруг не разочаровал. За первым коротким поцелуем последовал другой, наполненный не игривостью и не сладкой нежностью, а горячим желанием. Чужой язык умело скользнул по ровным зубам, и Тея не стала сдерживать стона удовольствия. Цу’тэй умел целоваться, ее же стараниями, и каждый раз только совершенствовался в этом умении, порой удивляя. Развернуться в крепких объятьях получилось с трудом, прерываясь порой на тихие, короткие смешки. Торопливость никогда не была свойственна ни Тее, ни Цу’тэю, но сейчас каждое движение выглядело именно как торопливое нетерпение. Сев лицом к супругу, ведьма тут же обняла его за шею и прижалась грудью к груди, уткнувшись носом в сильную шею. Под кожей ощущался дикий пульс, чувствующийся в биении жилки под губами. Тея прикрыла глаза, отклоняясь в сторону и открывая Цу’тэю больше места для поцелуев. Совсем недавно в супруге проснулась потребность оставлять на ее коже собственнические метки, чтобы все на’ви клана видели, кому именно принадлежит Торук Макто. Не то, чтобы у кого-то возникали сомнения, просто в Цу’тэе, как шутила про себя Тея, очнулся собственник, которому не нравятся чужие взгляды, направленные на нее. Пугало ли ее такое проявление чувств? Ни капли. К тому же, едва ощутимая, приятная боль от легких укусов и засосов, смешанная с острым удовольствием, была тем, чего Блэк так не хватало во всех ее отношениях до. Хотя, конечно, самую большую роль играла тсахейлу. Связь, объединяющая два сознания в одно, дарующая паре полное взаимопонимание и позволяющая доставить партнеру максимум удовольствия, если говорить только о сексе — та особенность, которой не было в прошлом. И именно тсахейлу делает их брак таким… таким. Словно услышав ее мысли, Цу’тэй перекинул через плечо свою нейрокосу. Тея, недолго думая, повторила за ним. Связь пронеслась по телам крупной дрожью, заставляя натурально вцепится друг в друга, чтобы не повались на циновку. «Каждый раз как первый», — это именно про тсахейлу, Блэк тут спорить даже не думала. Прикосновения становились все откровеннее, поцелуи — жарче, а вне стен пещеры буря лишь набирала обороты. Под грохот грома и треск молний пара сплеталась телами и душами, цепляясь друг за друга в жалкой попытке удержаться на плаву и не рухнуть в темные воды удовольствия. Получалось у них так себе, и стоны, смешиваясь с хриплым дыханием, уносились под высокий сводчатый потолок. Цу’тэй не мог насытится теплом ведьмы, все касался ее тела пальцами, губами, крепко обвив хвост вокруг бедра. Тея, отвечая полной взаимностью, перебирала его волосы, царапала спину, оставляла слабые следы от ногтей на плечах и груди, не в силах даже криками выразить своего наслаждения. Когда пещеру озарило вспышкой особо близкой молнии, пара одновременно достигла своего эмоционального и физического предела. Тела пробила дрожь, руки судорожно вцепились куда пришлось, глаза закрылись и лишь громкое, хриплое дыхание губы в губы выдавало в них искрящуюся от удовольствия жизнь. Тею едва не выбило из тела аватара, на первых волнах оргазма она отчетливо почувствовала слабеющую нейронную связь, но магия и нежелание уходить удержали ее сознание. Цу’тэй заботливо опустил жену на циновку, обнимая так крепко, что еще немного усилия — и на коже останутся синяки. Ведьма блаженно улыбалась, не открывая глаз, и лишь слушала чужое дыхание. Магия вокруг ощущалась плотной вуалью, была почти видимой и оседала на коже теплыми каплями воды. Ведьма и охотник синхронно выдохнули, открывая мерцающие во тьме глаза — золотые и почти полностью зеленые, одинаково наполненные любовью. Тея совсем невинно ткнулась носом в плечо мужа, жмурясь как кошка и думая о том, что после войны и всего последующего за обязательной победой — она просто не имела права проиграть и потерять только обретенную семью! — они вдвоем точно сбегут на несколько дней куда-нибудь в лесную глушь, чтобы никто не смог найти. — Засыпай, Тея, — тихо шепчут на ухо зацелованные губы супруга, — а я буду стеречь твой сон. И Блэк действительно засыпает. И глаза открывает уже не аватар, а человек в синх-камере, измотанный донельзя. Магии осталось чуть, не хватит даже на простенький люмос. Тея с трудом садится в саркофаге, осматриваясь. Команда уже легла спать, привыкшая к ее поздним возвращениям. Только Куоритч не спал, сидел за столом и что-то читал. Потянувшись до хруста в позвоночнике, девушка подошла к полковнику и молча кивнула, падая на стул напротив. Говорить не хотелось вообще, даже на приветствие сил не было. Куоритч, видимо, верно оценил ее состояние и кивнул на койки. Там как раз завозилась Труди, переворачиваясь со спины на бок, и всхрапнул Лайл. Сонная тишина мобильного блока окончательно подкосила Блэк и даже желание помыться не перебороло сонливости. Зевнув, девушка встала из-за стола, так и не сказав полковнику ни слова. Только вот в этой короткой тишине на двоих слов и не нужно было. Куоритч и Блэк удивительно уютно чувствовали себя рядом, словно… Тея побоялась продолжить эту мысль, но воспоминания непрошенными картинками встали перед глазами. Она чувствовала себя также, будучи рядом со Сметвиком. Дома. Не зря ведь говорят, что дом — это не столько место, сколько люди, всегда ждущие тебя. Ведьма до какого-то времени не понимала смысла этой фразы, для нее казалось странным считать домом людей. Но потом, потеряв столь много и приобретя в лице Гиппократа и родителя, и друга, и наставника, Блэк осознала, какой именно смысл вкладывался в эту фразу. Если тебя ждут не по какой-то причине, а вопреки всему, не из-за нужды, а просто так, потому что ты — именно ты — нужен рядом для хорошего настроения, счастливой атмосферы и семейного тепла — значит, ты нашел свой дом. И оставшись рядом с Куоритчем на короткие пару минут Тея осознала, что, кажется, и среди людей она нашла свой… свой дом. Остановившись, ведьма обернулась. Полковник вернулся к чтению документов, более не обращая внимания на окружение. Выглядел мужчина крайне сосредоточенным, и отвлекать его не хотелось, но… Тея бросила взгляд на наручные часы. Второй час ночи. Каким бы сильным и выносливым ни был организм, человеку нужен полноценный сон, чтобы продолжать функционировать на пике своих сил. А Куоритч не выглядел тем, кто собирается вот-вот лечь спать. Вернувшись к столу, Блэк положила на плечо полковника ладонь. Когда Майлз поднял взгляд от документов, Тея молча кивнула на койки и нахмурилась. Пару секунд между ними шла молчаливая борьба, итог которой был определен заранее. Куоритч с тяжелым вздохом встал, прищурив от усталости глаза. Тея улыбнулась уголками губ, затем вдруг нахмурилась, словно о чем-то вспомнила, и с сомнением посмотрела на мужчину. Будь Майлз менее уставшим, он бы точно заподозрил что-то и задал вопрос, но… когда тонкие и сильные руки вдруг сомкнулись на его талии, а к груди в истинно детском жесте прижалась темноволосая голова, у него банально пропал дар речи. Куоритч боялся сделать вдох, боялся разрушить момент странного, хрупкого единения. Его руки без команды мозга легли на спину девушки, коротко погладив меж лопаток, и прижали к себе сильнее. — Спасибо, — коснулась слуха тихая, робкая благодарность, — за то, что выбрали… меня. Куоритч не успел ответить — Тея, смущенная донельзя своей выходкой, отстранилась и бегом бросилась в сторону душевых. Полковник посмотрел вслед девушке растерянно и немного обиженно даже, вдруг вспомнив свою молодость. Когда-то он тоже был вот таким — порывистым, в чем-то диким, пока армия не сломала его и его стремление к свободе. Покачав головой, Куоритч отошел к окну и всмотрелся во тьму ночи. Рядом с конвертопланом Чакон чернел обтекаемыми формами угнанный сегодня днем Дракон. Рядом с ним ютились еще несколько Самсонов. Майлз подумал о том, что скажет на это Тея и усмехнулся. Блэк точно не будет в восторге, особенно когда узнает, что вся их операция едва не завершилась полным провалом. Покачав головой, полковник отошел от окна и направился к койкам. Чтобы там ни говорила Грейс о важности изучения планов на грядущую войну, а ему было намного приятнее последовать совету Блэк и пойти отдохнуть. И, может быть, такое отношение к ситуации с его стороны выглядело глупо, самонадеянно и до жути нерационально, Майлз знал одно. Пока у него в груди теплится это непривычное чувство, когда-то давно названное любовью к семье, он может не только войну выиграть, но и всю планету покорить. *** Утром Тея отправилась в синх-камеру сразу как проснулась, даже не обратив внимания на пополнившуюся «коллекцию» людской техники за окном: рядом с Самсоном Труди стояли, грея бока на солнце, внушительных размеров Дракон с приметным рисунком на носу и трио конвертопланов марки Скорпион с внушительным боевым арсеналом, загруженные под завязку ящиками с оружием и броней. Как люди добывали это добро — отдельная история, достойная всевозможных людских наград за актерскую игру, виртуозность владения рукопашным боем, смекалку, боевую стратегию и банальное везение, что сопутствовало компании на протяжении всей миссии. Куоритч до сих пор не мог нормально объяснить, как им удалось беспрепятственно проникнуть на базу, находящуюся в состоянии перманентного вооруженного напряжения; пройти мимо постов охраны не только складов с припасами, оружием и броней, но и в ангар, где ждали своего часа подготовленные к бою машины; поднять «птичек» в воздух и улететь незамеченными. Последнее особо впечатляло, ибо шума и грохота от Дракона и Скорпионов было так много, что караулившие их союзники-на’ви услышали результаты удачно прошедшей операции задолго до того, как на горизонте показались машины. Люди просто не догадывались, что сама Великая Мать покровительствовала их задумке и всячески саботировала работу базы, усиливая электромагнитные бури, ломая безжалостно тонко настроенные приборы и откровенно забавляясь неспособностью людей понять, что происходит. В одном Тея была права — какими бы благородными и всепрощающими не были боги, даже у самого миролюбивого небожителя когда-нибудь кончится терпение. У Эйвы терпения хватило на многое, но не на игнорирование угрозы геноцида ее любимым детям. В итоге, скрывшись среди парящих скал, где любые навигационные приблуды не работали, люди действительно готовы были уверовать и в местное божество, и магию, и в удачу как реальное явление, а не эфемерное нечто. На’ви, отправленные людям в помощь оло’эйктаном, тоже удивлялись тому, как легко невероятно опасная авантюра прошла мимо глаз и ушей небесных демонов. Теперь им осталось только раскрасить людские машины, чтобы не перепутать их в горячке боя с вражескими. Под вечер работа кипела и не собиралась прекращаться даже после наступления густых сумерек, но все вокруг понимали, что за несколько часов раскрасить крупногабаритные машины не получится. В итоге, на’ви оставили незаконченную роспись Дракона на завтра и поспешили вернуться в деревню. А Куоритч, рассматривая чудом попавшие ему в руки документы, готов был не только поверить в Эйву и ее действительно закончившееся терпение по отношению к людям, но и в то, что Великая Мать приняла их небольшой отряд из людей как своих союзников. Графики, чертежи и таблицы, в которых были вписаны имена и звания; схемы расстановки сил при наземном и воздушном сражении с приписками, кого ликвидировать первым (имя Теи было подчеркнуто красным и обведено в круг, вокруг которого кто-то расставил с дюжину восклицательных знаков); списки с пометками и расставленными маркерами готовых к применению бомб; подробный состав взрывчатки, которую Паркер приказал подготовить для уничтожения важных стратегических объектов со стороны на’ви… Майлз знал, что Селфридж даже с засранными наркотой мозгами может подложить им свинью, но в этот раз Мироздание определенно было на их стороне. Уж как эти документы попали в кабину Дракона, что они угнали, полковник не знал и знать не желал, но факт оставался фактом: вместе с этими бумагами их победа стала не просто реальной, а практически стопроцентной. Вчера отдать эти документы Блэк Майлз просто не успел. Девушка была так вымотана, что он посчитал за лучшее пока отложить разговор, а сегодня утром, когда они проснулись, ведьма уже начала сеанс связи с аватаром и вытащить ее из саркофага не представлялось возможным. Куоритч отдал документы Джейку, чтобы тот передал сведения на’ви и те разобрали с его помощью все хитросплетения людских планов. Ему самому в деревне было не особо комфортно, хотя после того спича с Артсут многие на’ви стали относится к нему более благосклонно. Он даже слышал, как некоторые обсуждали его и его связь с Теей, называя самого полковника… Куоритч плохо разбирался в языке местных, так что короткое слово sempul ничего ему не дало, но интонации голосов помогли понять, что это не ругательство. Время утекало сквозь пальцы как песок, оставляя на коже едва ощутимый зуд, сулящий скорые проблемы. Джейк откровенно зашивался, существуя на два мира и работая как ломовая лошадь. Теперь, пока Теи нет в деревне, многие вопросы сотрудничества людей и на’ви легли на его плечи. И Салли с удивлением понял, что не так-то просто примирить две стороны, до этого знающиеся только как враги. Приходилось искать нужные слова, строить тонкие мостики доверия и взаимовыручки между племенем и командой, в чем хоть как-то помогала Грейс, немного изменившая свое отношение к военным. Огустин брала на себя переговоры со «старожилами» Оматикайя, которые застали не только военный конфликт с людьми, но и налаживание первых отношений, и обучение на’ви наукам людей. Старейшины видели и знали больше любых других членов клана, так что их поддержка, как поддержка оло’эйктана и цахик, могли сыграть весомую роль в быстром налаживании дружеских отношений между примкнувшими к сопротивлению людей и на’ви. Вернувшиеся к лагерю еще на рассвете члены клана продолжили раскрашивать машины яркими красками, оставляя на корпусах отпечатки ладоней и витиеватые боевые узоры. Куоритч наблюдал за ними, сидя на ступеньках небольшого крылечка и все еще изучая документы, которые ему вернул Салли. На’ви переговаривались на своем, напоминающем полковнику птичий, языке, что-то оживленно обсуждая. Мужчина понимал только пару слов — Торук Макто и имя ведьмы, часто следующие друг за другом. Даже без точного понимания фраз, Майлз точно мог сказать одно — Оматикайя уважали Тею, любили и ценили. И ему было странно осознавать, что сам он тоже не далеко ушел в своей привязанности к девушке. Дракон теперь выглядел совсем иначе — темный металл и пластик мерцал на солнце яркими бликами еще не высохшей краски, перемигивался отпечатками четырехпалых ладоней, среди которых, если присмотреться, можно было заметить совсем маленькие человеческие. Куоритч бросил взгляд на бродивших туда-сюда от вагончиков к машинам Лайла, Труди и Манска. Все трое таскали небольшие ящики, в которых лежали магазины и ленты с патронами. У каждого в краске были испачканы ладони. На’ви, видимо, под настроение и для лучшей сплоченности, позволили людям оставить и свои следы на боках Дракона. В небе, громко крича и явно красуясь друг перед другом, парили прирученные икраны. Полковник помнил, как впервые столкнулся с этими ящерами, еще не зачерствевший настолько, чтобы просто пустить пулю в юркую цель. Тогда его восхитила хищная грация, скорость и ловкость, с которой икраны лавировали меж парящих скал. Сейчас это восхищение никуда не ушло, лишь прибавилась легкая радость от осознания, что теперь эти звери на их стороне. — Куоритч! — позвала Грейс, выходя из-за вагончика, — Нужна ваша помощь! Майлз встал, складывая документы в водонепроницаемую папку. Огустин, может, и стала относится к нему немного лучше, однако ж все еще оставалась острой на язык, так что устраивать перепалку из-за собственного нежелания что-то делать было себе дороже. Да и понимал Куоритч, что ученая не позвала бы его просто так, забавы ради или из-за какой-нибудь мелочи. Уходя вслед за Грейс, Майлз обернулся и всмотрелся в голубое небо. Икраны все еще носились среди скал, похожие из-за своей скорости на смазанные цветные блики. Солнце мягко слепило глаза, отражаясь от вод падающих в пропасть водопадов бликами. Лес далеко внизу шумел, пел свои песни. Полковник, кажется, понял, почему Тея так отчаянно готова была сражаться за Пандору. Эта планета была для нее домом. Семьей. Всем.