Семья - больше, чем кровь

Расстелив на знакомом уже камне плед, девушка усадила сына медитировать, перед этим напомнив основные правила — не пытаться с размаху ворваться во внутренний мир; не выкачивать себя до дна в ментальном плане; отдыхать, если чувствуешь усталость; при головной боли сразу обращаться к ней. Тедди, послушно выслушав краткий инструктаж, уселся на плед, закрыл глаза и застыл. Галатея пару минут наблюдала за ним, отслеживая магические потоки в теле, ритмичность ударов сердца и эмоциональный фон, а затем, убедившись, что все в порядке, сама уселась на пляже, стянув с ног кеды, и достала из рюкзака книгу. Основы темного целительства, рукописная не слишком толстая книга авторства Гиппократа Сметвика, переданная ей незадолго до его гибели. Целитель словно чувствовал свою скорую смерть, поэтому перетаскал в особняк на Гриммо, двенадцать, все свои наработки, от руки написанные книги и немаленькую библиотеку. Оставшись последним в роду, Гиппократ искренне переживал о том, что знания его семьи попадут в плохие руки. Поэтому, когда судьба свела его с Поттер, он сразу решил, что передаст все, что имеет, ей. Свои знания, умения, навыки и прочее. Вчитываясь в крупные, понятные буквы и все больше утопая в водовороте информации, отрешившись от реальности, Галатея понимала, как много она упустила, в свое время отказавшись от изучения темного целительства в частности, и просто целительства в целом. Заклинания, рецепты зелий, ритуалы, обряды — все это умещалось на тонких пергаментных страницах, приятно шершавых, теплых от прикосновений. Старшая палочка привычно и правильно скользнула в ладонь, в воздухе замелькали яркие цветные росчерки, сплетаясь в тонкую, мерцающую вязь диагностирующего заклинания широкого профиля. Накинув скастованные чары на ближайший к ней куст, Галатея едва не задохнулась от восторга. Стали видимы потоки силы, циркуляция воды по волокнам растения, девушка смогла рассмотреть даже распад и рождение новых клеток, ведь выбранный подопытным кустик как раз собирался плодоносить и вот-вот на ветках должны были начать зреть ягоды. В общем, первое изученное заклинание из книги Гиппократа Сметвика произвело на Поттер такое неизгладимое впечатление, что девушка решила как можно быстрее изучить все доступные ей книги по медицине и целительству. Вновь усевшись на песок, ведьма углубилась в чтение, пропустив момент, когда на пляж пришел Цу’тэй. На’ви бесшумно вышел из-за деревьев, держа в руках большой плотный лист, на котором лежало несколько фруктов и россыпь ягод. Только когда воин подошел достаточно близко, чтобы услышать легкий, едва ощутимый шелест песка под ногами, девушка оторвалась от книги и подняла голову, немного щурясь от солнца. Она не знала, о чем думал стоящий перед ней высокий на’ви, но его взгляд, наполненный каким-то странным удивлением, словно он только сейчас понял, что в прошлую встречу разговаривал с человеком, показался ей милым и девушка улыбнулась. Девушка даже не догадывалась, что сейчас выглядит очень привлекательно, даже для на’ви. Сидящая на песке, миниатюрная и хрупкая, освещенная теплыми лучами солнца, с заплетенными в крупную, толстую косу волосами и изумрудно-зелеными глазами, в которых золотыми искорками искрился живой ум, интерес, желание узнать нечто новое. Остановившись и почувствовав, как сердце в груди странно замерло, охотник присел возле Теи и положил между ними на песок зеленый лист. Удивленно вскинув темные брови, Поттер с признательной улыбкой взяла один из предложенных плодов. На пляж опустилась сонная, теплая тишина. Цу’тэй молча наблюдал за едва видимыми волнами озера, иногда закидывая в рот крупные ягоды; Галатея вновь углубилась в чтение, совсем не страшась погружаться в удивительный мир медицинских заклинаний, ритуалов и зелий; Тедди все еще сидел на камне, даже не сменив позы, но Поттер прекрасно чувствовала, что с мальчиком все хорошо. Сейчас Люпин наверняка знакомится со своим внутренним зверем, договаривается, присматривается. Писк наручных часов сообщил о том, что время перевалило за девять вечера. Как по команде, маленький волчонок открыл глаза и, осоловело моргая, потер лицо ладонями. Тея улыбнулась, вставая с песка и подходя к сыну. Цу’тэй тоже встал, но подходить не стал, наблюдая со стороны. И ему все сложнее было сдерживать удивление, разрастающееся в груди. Тея совсем не походила сейчас на людей, которых он видел. Даже с расстояния воин чувствовал ее нежность, любовь и заботу, направленную на ребенка. Девушка улыбалась, задавала осторожные вопросы, хвалила и поощряла, гладила по голове, отчего мальчик жмурился в удовольствии. Цу’тэй поймал себя на странной, пугающей мысли, что хочет ощутить, как тонкие человеческие пальцы путаются в его волосах. Крупно вздрогнув от этих размышлений, на’ви сделал шаг назад, чем привлек внимание ребенка. Тедди удивленно рассматривал охотника, скользя темным взглядом по мощному, сильному телу, цепляясь за ярко выраженные мышцы, гибкий длинный хвост и острые уши, сейчас немного прижатые к голове. Все больше в мальчике ширилось и росло восхищение хищной грацией неизвестного ему на’ви. Галатея, заметив интерес ребенка к знакомому, обернулась и с улыбкой сказала: — Тедди, это Цу’тэй. Цу’тэй, это мой сын, Теодор. — Привет, — непосредственно махнул рукой ребенок, улыбнувшись. На’ви медленно кивнул, а потом коснулся лба пальцами. Тедди повторил за ним, заработав едва различимую улыбку в ответ. — Как ощущения? — интересуется девушка, всматриваясь в темные глаза сына и с облегчением находя на дне зрачков едва различимый образ пока еще маленького, но уже грозного волчонка. Зверь пока слаб и нуждается в защите, так что первое время Галатея возьмет на себя обязанности альфы стаи, хотя сама она и не была оборотнем. Но здесь важен принцип главенства сильного над слабым, обучение и наставление, а не глупое унижение и разрушение чужой воли подавлением. Так что даже она справится. В конце концов, не сильно-то обучение волчонка будет отличаться от обучения Тедди-человека. — У меня все получилось! — радостно улыбнулся ребенок, сверкая удлинившимися клычками. Галатея ласково улыбнулась в ответ и погладила Люпина по голове. — О чем вы говорить? — все-таки не сдержался и спросил Цу’тэй, про которого на короткий миг мать и сын забыли. Обернувшись к охотнику, девушка вопросительно выгнула темные брови. Тедди и вовсе запнулся, подавившись вдохом. «Как объяснить существу, никогда не встречавшему оборотней, кто такие эти оборотни?», — задала самой себе риторический вопрос ведьма, рассматривая волевое лицо на’ви. Даже если она скажет Цу’тэю все как есть, он все равно не поймет, ибо на Пандоре нет перевертышей (нет же?..). По крайней мере, Галатея очень на это надеялась, ибо даже метафорическая, эфемерная возможность столкновения с существом, способным принимать облик зверя, живущего на этой планете, приводит девушку в состояние, близкое к панике. Ладно она, ей себя не жалко, даже если столкнется с кем-то таким и проиграет. Она уже давно не цеплялась за жизнь. А Тедди? Что делать, если ему придется столкнуться с таким перевертышем? Что может сделать хоть и крупный, но земных размеров волк против того же танатора? Даже змееволк при должной сноровке может завалить трудно убиваемого оборотня! Почти доведя себя до срыва и магического выброса такими мыслями, Поттер только чудом смогла сосредоточится на голосе сына, который решил сам объяснить жителю Пандоры, кто такие оборотни. Судя по тому, как менялось выражение лица охотника, он понимал практически все сказанное и метался от мысли убить опасное существо (Тедди) к мысли позволить зверю окрепнуть и стать частью Пандоры. В итоге, когда Тея решила все и за всех, встав перед сыном и сложив на груди руки, Цу’тэй благоразумно сделал шаг назад. Всю серьезность момента испортил оставленный на песке лист с остатками фруктов. На’ви, не смотрящий под ноги, наступил как раз на один из плодов, откатившийся в сторону и никем не замеченный, отчего тот лопнул под ступней. Оступившись, охотник успел только взмахнуть хвостом, прежде чем сесть на песок с настолько потерянным выражением лица и даже какой-то детской обидой, что Галатея просто не удержалась — мягко, звонко рассмеялась, прикрыв губы ладонью и прищурив колдовские глаза, искрящиеся беззлобным весельем. В первую секунду Цу’тэй хотел вскочить и пустить стрелу, чтобы прервать этот смех, но затем остановил себя. Внимание привлек Тедди, который с удивлением смотрел на свою мать, словно видел впервые. Охотник не мог знать о том, что со времен перехода сквозь Арку Смерти Галатея не смеялась искренне ни разу. Улыбки ее были редкостью и обычно предназначались только сыну, а смех матери Тедди вообще не слышал со времен пропажи его бабки Андромеды Тонкс. Цу’тэй замер, когда понял, что не может оторвать взгляда от смеющейся Теи. Ведьма все еще прикрывала губы рукой, смотрела на него прищуренными изумрудно-зелеными глазами и выглядела такой… счастливой. Спокойной, мягкой и живой. Казалось, девушка светится изнутри, мерцает, переливается как воды океана, охваченные солнечными лучами. Невозможно было не смотреть на нее в тот момент. Казалось, отведи взгляд — и потеряешь что-то очень важное, нужное, необходимое. Поэтому Цу’тэй смотрел. Забыл о своей печали по погибшей Сильванин, которая должна была стать его женой и Цахик клана; забыл о Нейтири, что ждала его, ставшая лишь заменой старшей сестры, тоже не желающая себе участи брака без любви, но вынужденная подчинится своему отцу-оло’эйктану. Охотник забыл обо всем, что причиняло ему боль — о вырубке леса, о бессмысленной смерти зверей, о жарком пламени, жадно сжирающем его родной дом. Просто смотрел на смеющуюся человеческую женщину, которая ворвалась в его жизнь так внезапно, но так однозначно-правильно, словно посланная самой Великой Матерью, дабы вылечить раны душевные и не допустить ран физических, ведь Цу’тэй уже давно думал о безрассудном одиночном налете на базу людей. Ему хотелось умереть, но не трусом, а воином, который защищал свой дом. Когда Галатея прекратила смеяться, но не смогла стереть с губ улыбку, полную искреннего, искрометного веселья от нелепости ситуации, на Пандору уже опустились первые сумерки — зыбкие, топкие, полные загадочных теней и еще робких, неуверенных звуков подступающей ночи. Оглянувшись по сторонам, девушка с восхищенным вздохом, застывшем на губах, увидела медленно разгорающиеся краски просыпающегося для ночной жизни леса. Мерцала трава, листья деревьев и кустов. Вновь прилетели к ней вместе с ветром воздушные медузки, от которых приятно веяло теплом. Поймав одну из них на ладонь, Тея поднесла ее поближе к Тедди, чтобы ребенок смог рассмотреть хрупкое существо. Люпин завороженно коснулся тонких усиков, нежно очертил, не касаясь, подвижные, живые формы, улыбаясь так счастливо и умиротворенно, словно нашел главное в своей жизни сокровище. У Цу’тэя, наблюдающего за людьми, отчего-то сжалось сердце. Не каждый на’ви удостаивается чести прикоснуться к Семенам священного дерева, а тут уже второй раз atokirina’ так легко идет в руки человеку. Одно из Семян, отделившись от общего скопления, собравшегося вокруг ведьмы и ее сына, подлетело к нему. Осторожно опустилось на подставленную ладонь, приятно щекоча кожу. Охотник замер, завороженный и восхищенный. Галатея же, охваченная непонятными пока чувствами, наполнившими каменное сердце, мягко подула на медузку, отчего та, закружившись, взлетела над головой Тедди, а потом уселась на его макушку. Мягко улыбнувшись, Галатея коснулась лица сына пальцами, нежно оглаживая щеку и скулу. — Я, кажется, понял, в чем главная опасность Пандоры, — громким шепотом поделился мальчик. — И в чем же? — почувствовав на себе взгляд золотых глаз на’ви, спросила девушка. — В том, что с каждым днём в неё всё сильнее влюбляешься. *** В научный отдел Галатея пришла заранее, оставив себе в запасе сорок минут, чтобы переговорить с Максом на счет присмотра за Тедди в ее отсутствие, и убедится, что Грейс не передумает и не отменит вылазку за периметр базы. Саманта встретила ее немного усталой, нервной улыбкой — девушка до сих пор опасается подключать Поттер к ее аватару, страшась увидеть на мониторах слабый, исчезающий пульс и почти отсутствующий сердечный ритм. Кивнув технику в приветствии, Тея взглядом нашла Патела и направилась к нему. Уговаривать ученого особо не пришлось, казалось, Макс и сам был не против провести время с Тедди, так что Галатея смогла спокойно выдохнуть и отправится к синх-камерам, чтобы начать сеанс связи с аватаром. Уже укладываясь, ведьма заметила входящую в отдел Грейс. Крышка синх-камеры опустилась как раз на словах ученой о том, что конвертоплан уже готов. Несколько секунд полной дезориентации, предшествующей слиянию с аватаром, заставил Галатею сморщить нос от неприятных ощущений. Тонкий слух тут же уловил всю гамму звуков живой базы людей, голоса других операторов, далекий шелест леса и вой ветра в высоком небе. Открыв глаза, девушка осторожно села на жесткой кровати, осматриваясь. В Длинном доме почти не было аватаров, только лежащие на соседних с ней койках синекожие тела Джейка, Норма и Грейс. В проходе показался один из операторов, приветливо кивнул, забрал что-то из небольшой прикроватной тумбы, стоящей возле одной из кроватей, и ушел. Поведя плечами, Поттер встала, все еще удивляясь наличию хвоста и всеобъемлющему чувству свободы, поселившемуся где-то под ребрами, рядом с сердцем, отбивающим спокойный, ровный ритм. Магия струилась по венам, текла вместе с кровью, насыщала тело аватара силой, ловкостью и скоростью. Галатея даже занервничала, представив, что было бы, переносись в это тело весь объем ее сил. Аватар мог бы взлететь без крыльев, серьезно. На соседней койке зашевелился аватар Грейс. Ученая открыла глаза, осмотрелась, села. В каждом движении Поттер видела грацию, а еще — привычку. Для Огустин жизнь в теле аватара была уже привычна, обыденна. Но, кажется, все еще доставляла удовольствие и не стала за годы работы на Пандоре рутиной. — Доброе утро, — Тея вежливо улыбнулась женщине, потягиваясь. Выданная одежда облепила тонкое, подтянутое тело аватара второй кожей, ярко выделяя аккуратную грудь и плоский живот. Грейс, как и Куоритч недавно, подумала о том, что Галатея и в человеческом обличие, и в теле аватара выглядит привлекательно. Огустин даже допустила мысль, что Блэк смогла бы понравится кому-нибудь из коренных жителей Пандоры. «Прилети ты хотя бы на два года раньше…», — думает женщина, пока Галатея заплетает длинные волосы в несколько кос, но мысли эти опасные, зыбкие и топкие, как болото, они затягивают, заставляют думать о прошлом. Но история не любит сослагательного наклонения, так что Грейс вынуждена отмахнуться от несбыточных фантазий, и встать с кровати, чтобы привести себя в порядок. Галатея вышла на улицу, щурясь на яркое местное солнце. Настроение было странным, переменчивым, словно где-то глубоко внутри сражались тьма и свет, тот самый свет, что остался после всех лишений, предательств и боли. Его было ничтожно мало, всего пара крохотных искорок, но этого хватало, на удивление, чтобы противостоять окончательному падению в бездну. Поттер чувствовала себя заблудившимся странником, что вышел из темного леса на обрыв. Там, внизу, бились о камни темные воды холодного океана. Чернота и смертельный хлад — вот что ждало ее, если сделать шаг и полететь вниз. Страшное, но завораживающее ощущение. Поведя плечами, девушка моргнула, предпочитая на время отложить опасные мысли и сосредоточится на реальности. На спортивной площадке операторы аватаров играли в баскетбол, весело переговариваясь. Несколько высоких синекожих фигур виднелись в отдалении, прохаживающиеся среди ровных грядок, на которых росли чахлые кустики с мелкими плодами. В целом, на территории Длинного дома царила тишина и покой. За спиной ведьма услышала голос Грейс, отчитывающий опоздавших Нормана и Джейка. На губах невольно расползлась кривая полуулыбка. Было забавно слушать нелепые оправдания взрослых парней. Проспал, не уследил за временем, заговорился с Максом. Захотелось рассмеяться. Галатея покачала головой, понимая, что с этой компанией ей точно не придется скучать на вылазке. На крыльце показалась недовольная Огустин. Спустившись по ступеням, ученая подошла к ожидающей Поттер и, встав рядом, уже привычным для себя жестом потянулась к карману шорт цвета хаки, видимо, за сигаретами. Но аватарам запрещено курить, пить алкоголь и употреблять наркотики. Так что Грейс лишь сморщила по-кошачьи плоский нос, разочаровавшись в невозможности затянутся. Тея усмехнулась понимающе, самой хотелось курить. Наконец, из Длинного дома, одергивая футболку и поправляя кепку, вышли Джейк и Норм. Оба выглядели немного виноватыми, но в целом — довольными жизнью и готовыми приключаться. В последнем, собственно, Галатея и не сомневалась ни разу. Кивнув в приветствии, девушка первой отправилась к круглой посадочной площадке, на которой стоял готовый к полету конвертоплан. Рядом со своим «Самсоном» стояла Труди, прислонившись к корпусу машины спиной. Увидев подошедшую к ней ведьму, Чакон приветливо улыбнулась и махнула рукой. — Ну надо же! — пилот в приятном удивлении подняла темные брови, видимые сквозь прозрачное стекло защитной маски, — Какая красотка! Выглянувший из кабины Лайл лишь согласно присвистнул, показав большой палец, и вновь скрылся внутри конвертоплана. Тея закатила глаза, польщенная и смущенная высокой оценкой своей внешности в теле аватара, но никак не желающая показывать своих чувств. Подошедшие Грейс, Норман и Джейк лишь непонимающе переглянулись, наблюдая за немой пантомимой — слов Труди они не услышали. — Так, проверяем, все взяли с собой? — командным голосом интересуется Огустин, показывая пример и пересматривая, перебирая свои вещи, уместившиеся в небольшой (для аватара) рюкзак и поясную сумку. Галатея сделала вид, что проверяет свой скарб, хотя сама уделила больше внимания тому, чтобы незаметно спрятать призванную Старшую палочку за пояс. Один из даров Смерти никак не желал оставаться в комнате, пока хозяйка гуляет по лесам. Собственно, в поясной сумке лежит мантия-невидимка, также призванная, и кольцо с Воскрешающим камнем. «Собираюсь как на войну», — думает девушка, усаживаясь в кабине конвертоплана. Для аватаров тут немного тесновато, но в целом — приемлемо. Так что, когда лопасти «Самсона» начинают крутится, разгоняя воздух и мелкий мусор, поднимая пыль, Поттер лишь крепче держится за специальный поручень. Первые минуты полета Тея просто и незамысловато наслаждается бьющим в лицо ветром, почти по пояс высунувшись из кабины. Лайл, увидевший это, усмехнулся и покачал головой, удивленный такой бесшабашностью девушки. А Поттер было плевать. Она снова была в небе, чувствовала этот ветер на коже, и в груди радостно билось сильное сердце, вернувшееся в свою родную стихию. «Когда старая Вальбурга называла меня ребенком огня и ветра, я не думала, что она окажется правой!», — счастливо пищит в голове внутренний голос, преисполненный искреннего восторга от полета. Конечно, конвертоплан — это не метла, но Труди так умело выписывала в воздухе трюки, едва не крутясь по спирали, что всякая тоска по одиночным полетам улетучивалась. Пока летели к месту высадки глубоко в лесу, смогли увидеть довольно большое стадо стурмбистов. Вожак поднял голову, услышав рев лопастей «Самсона», пророкотал что-то свое, и все без исключения бронезвери снялись с места, стремительно покидая открытое пространство. Мириады брызг, поднятых быстрым бегом, задерживались в воздухе на секунду, мерцая в солнечном свете драгоценными камнями. Восторженный Джейк проорал что-то нечленораздельное, но явно одобрительное, когда Чакон резко увела конвертоплан вниз, едва не задев лопастями камни, выступающие из воды над обрывом. Шум водопада оглушил чувствительный слух, и на несколько секунд Галатея прищурилась, улавливая, как грохот воды внизу смешивается с ритмичным, глубоким биением сердца целой планеты. Ее магия послушно и охотно отозвалась на немой призыв Пандоры, и в этот раз Поттер не стала отрекаться от собственного желания утонуть в чистой, яркой, дикой магии этих мест. Посадка прошла мимо сознания, затопленного восхищением и теплой, приятно-колкой нежностью к миру, открывшемуся ей. Столько жизни, пропитанной желанием созидать, она никогда еще не видела. Непривычно, но очень, до мурашек, восхитительно было ощущать на коже теплый ветер, оседающую влажность тропического леса. Тело аватара было гораздо чувствительнее человеческого, да и Галатея сейчас не ограничивала себя барьерами, впитывая яростную магию жадно, стремительно. Пандора сама отдавала ей силы, щедро делясь собственным ощущением счастья. Живая планета, живой мир. Легкое прикосновение к плечу вырвало ее из состояния нирваны, заставив вернуться в реальность. Грейс выглядела немного встревоженно, но в целом сохраняла рабочий настрой. Увидев, что Тея пришла в себя, женщина усмехнулась, поняв, что девушка просто поражена и ошарашена. Вот только Огустин не знала, что эмоции эти вызваны не удивлением от дикой, живой природы, а пониманием, таким простым и глубоким, что Пандора приняла ее. Ведьму, пришедшую в эту вселенную из совершенно иной реальности, у которой от светлой души остались лишь осколки, порой больно ранящие воспоминаниями теплое, живое нутро. Не будь здесь посторонних, Галатея позволила бы себе расплакаться. Но приходилось держать себя в руках. На несколько секунд прикрыв глаза, чтобы усмирить поднявшийся внутри чувственный ураган, Поттер без промедления вылезает из конвертоплана, потягиваясь. Она не замечает, зажмурившись от ярких солнечных лучей, пробившихся сквозь кроны деревьев, жадных взглядов мужской половины команды на подтянутом, стройном теле. Даже Лайл смотрит на нее без неприязни, отмечая для себя лишь плавные изгибы груди и бедер. Грейс, забрав все необходимое, отошла к кабине пилота и, зажав кнопку коммуникатора, закрепленного на шее, сказала Труди, чтобы та глушила машину. В лес аватары уйдут на несколько часов, если не на весь день, так что нет смысла жечь топливо. Возле конвертоплана остаются Чакон и Уэйнфлит, тогда как Джейк, Норман, Грейс и Тея уходят в лес. *** Все дальше в лес, погружаясь в атмосферу жарких тропиков, команда ученых и один морпех медленно шла по едва заметным звериным тропам, ведомая Огустин. Пока глава программы «Аватар» что-то рассказывала Норману и Джейку о местной флоре и фауне, Тея смогла заметить вертких, прытких пролемуров, следующих за ними по пятам. Поттер с улыбкой наблюдает за тем, как уже знакомый ей крупненький вожак стаи спускается ниже, видимо, признав ее даже в теле аватара, и с готовностью ловит прыгнувшего к ней на руки зверька. Любопытные золотые глазки осматривают ее лицо, лапки шустро исследуют прическу. Сейчас в волосах нет бусин, так что пролемур быстро теряет интерес и, на прощание мазнув по щеке Поттер лапкой, возвращается обратно на дерево. Команда не заметила ее отлучки, и когда Тея пришла к ним, Грейс и Норман уже сидели возле корней, рассматривая сложные переплетения и узлы. Без специального оборудования тут можно заниматься только разглядыванием, так что, потратив пару минут, отряд двинулся дальше. Пролемуры все еще следовали по пятам. Когда один из зверенышей спустился пониже, чтобы сорвать с ветки плод, его заметил Джейк и вскинул автомат, готовый палить по мишени. — Это пролемуры, — Тея с силой опустила дуло автомата, заглядывая в золотые глаза Салли, — они не опасны. Угомонись. — Не нервируй меня, солдат, — бросила прошедшая мимо Грейс, и морпех прижал уши к голове. Да уж, отношения у этих двоих своеобразные. Остальной путь до заброшенной школы они провели в тишине. Галатея наслаждалась неспешной прогулкой, порой исчезая в кустах. Интуиция ясно говорила, что за ними наблюдают, и уже давно, но ведьма не чувствовала от наблюдателей опасности. Для себя, по крайней мере. Искать среди ветвей и листвы на’ви, если они не хотят быть обнаруженными — гиблое дело. Тут даже магия не особо поможет, на самом деле, да и не хочет Тея никого искать. Она просто искренне восторгалась лесом, его живым шумом, далеким стрекотом животных и шелестом травы под ногами. Когда из-за деревьев показалось старое деревянное здание, все опутанное лианами, в сердце Поттер что-то кольнуло. Она ясно увидела дыры от пуль в тонкой, сделанной на манер японских седзи двери. Как эти отверстия не заметил Джейк, на секунду — морпех, девушка не поняла. Но, зайдя внутрь и увидев, как Салли рассматривает другую дверь, ведущую на веранду, также израненную дырами от пуль, вопрос отпал сам собой. «Только не спрашивай, не спрашивай», — почти молилась ведьма, видя, как мрачнеет Огустин. Грейс было физически больно находится здесь, не спасала даже выдержка бывалого ученого. — Что здесь произошло? — все-таки спросил Джейк, и Галатея прикрыла глаза. Она как раз стояла напротив женщины и видела, как на несколько секунд ее лицо изувечила маска горькой скорби. Она не стала отвечать, даже не посмотрела на морпеха, лишь бросила сухое, злое: «Ты не собираешься нам помогать?» и толкнула к Поттер желтый чемоданчик. Девушка поджала губы, поймав на себе растерянный взгляд Огустин и, решив для себя, что нужно дать командиру их отряда передышку, позвала Салли и Спелмана помочь со сборами необходимого оборудования. Им понадобилось около двадцати минут, чтобы найти все необходимое и вернуться под сень деревьев. Оглянувшись, Галатея едва смогла сдержать дрожь — там, на пороге, она видела полупрозрачный силуэт молодой девушки-на’ви, которая грустно улыбалась, смотря на уходящую Грейс. Несколько секунд призрак стоял на месте, а потом, начав стремительно таять, посмотрел на Поттер и, уже растворяясь в солнечном свете, благодарно кивнул. Галатее не составило труда догадаться, кого она увидела. Сильванин. Поведя плечом, девушка прикрыла глаза, касаясь своего лба пальцами, массируя точку меж бровями. Неприятный холодок от встречи с призраком прошлого, запертым в этой полуразрушенной школе, отозвался в сердце болью. Сильванин была ребенком, когда погибла — ей было не больше пятнадцати. Галатея еще не забыла, да и никогда не забудет, наверное, свой самый главный кошмар — изломанное детское тело, залитое кровью, припорошенное пылью. И собственные ладони, все ярко-алые, словно испачканные в густой красной краске, с дрожащими пальцами. Глубоко вздохнув, успокаивая себя (стараясь, по крайней мере), ведьма нагнала ушедшую вперед группу, ощущая, как тяжелеет в груди. Еще не больно, но уже неприятно и тесно. Словно отзываясь на состояние колдуньи, потерявший свою плавность ветер врезался в грудь идущего впереди Джейка, едва не свалив его с ног. Морпех осоловело заморгал, крутя головой и выискивая врага, но видел перед собой лишь зелень леса. Покачав головой, аватар продолжил путь, сжимая в длинных пальцах автомат. А идущая позади отряда Поттер, сжав кулаки, прокусила себе губу до крови, стараясь унять болезненно-колючий ураган магии в душе. Силы неохотно поддались, свернувшись вокруг сердца плотным коконом. Но боль осталась.