Семья - больше, чем кровь

Только реакция, выработанная в годы войны, спасла ее и позволила перехватить стрелу у самого лица, однако по инерции от выстрела она все же качнулась назад. Галатея была уверена, глаза у нее сейчас как у совы — идеально круглые, ошалевшие и напуганные. Собственно, она и правда испугалась, особенно когда кончик носа царапнул наконечник стрелы. Благо, не до крови, а то свалилась бы от нейротоксина и все, смерть. А на базе Тедди, один совсем. Злиться на на’ви не получалось, хотя очень хотелось. Поттер даже набрала в легкие побольше воздуха, чтобы высказаться, но не успела. Сначала, отведя взгляд от зажатой в руке большой стрелы, девушка заметила ошарашенное выражение лица стрелка, затем ощутила, как ей на макушку что-то село. Что-то легкое, воздушное, но в магическом спектре ощущавшееся как маленький огонек сильной души. Захотелось посмотреть, кто это там устроился на ее макушке, и прямо перед глазами появилось небольшое, мягко мерцающее нечто. Существо было похоже на маленькую воздушную медузу, от которой, Тея чувствовала, приятно веяло теплом. Следом за одним появились и другие — несколько десятков точно, сгрудились вокруг Поттер плотным белым облаком и… все. Зависли. Галатее захотелось зажать уши ладонями — она вновь услышала голоса, однако теперь это был не едва различимый шепот, а громкие, переливчатые голоса мужчин, женщин и детей. — Atokirina’… — ошарашенно протянул на’ви, распахнув золотые глаза так широко, что, кажется, отобрал у Галатеи возможность считаться самой удивленной совой на этой полянке. Его руки безвольно опустились, новая стрела, уже наложенная на тетиву, едва не выпала из пальцев. Вся фигура воина выражала полную растерянность и непонимание. Казалось, он не знал, что теперь делать. Одна из медузок, отличающаяся от других размерами — вдвое меньше остальных — приземлилась на подставленную девичью ладонь, и в голове у Теи взорвался фейерверком целый калейдоскоп картинок. Среди всей кутерьмы чужих воспоминаний — а это были именно они — особо запомнился момент, предшествующий, очевидно, смерти ребенка, чья душа сейчас преспокойно уместилась на человеческих ладонях. …Лес вокруг пылал, сгорал в огне. Бежали прочь от смерти звери и на’ви, кричали в вышине серого от дыма неба икраны. Растерянная и напуганная, она стояла посреди леса, постоянно оглядываясь, пытаясь углядеть сквозь плотную завесу дыма хоть кого-то из клана. Вдали послышались ритмичные частые хлопки — мама рассказывала ей, что так звучат выстрелы из людского оружия. Испугавшись еще больше, хотя казалось, что некуда пугаться сильнее, она побежала — подальше от страшных звуков выстрелов, от далеких криков боли на’ви, от огня, что лизал болью пятки. Хотелось найти маму, хотелось спрятаться в объятьях отца, но никого вокруг не было, даже животных — те уже убежали в страхе, забыв об осторожности и о том, что являются друг другу врагами. Она своими глазами видела, как рядом, объятые страхом, бежали палулукан и па’ли. Совсем рядом загрохотали частые выстрелы, в воздух вместе с ядовитым ароматом пролитой крови взлетел крик, полный боли. Она узнала голос — мама! Резко свернув на полпути к спасительной темноте непролазной чащи, побежала на звуки. Там, на выжженой земле, лежала ее мамочка, раненая, умирающая. А над ней стоял огромный железный монстр, уже занесший острый нож. Как бросилась наперерез, как закрыла собой маму — она не поняла. Просто в один момент почувствовала острую боль, пронзившую насквозь. Опустила глаза — из груди торчал самый кончик ножа. Железный монстр за спиной заговорил на незнакомом, непонятном языке. Слова были непонятны, но злость, сквозившая в каждой букве, напугала и так пребывающую в ужасе душу. — Моя Ка’ани… — прохрипела мамочка, и закрыла глаза. Следом за ней на пропитавшуюся кровью невинных землю упала и она, в последний момент успев рвануться в сторону, чтобы не придавить тело родительницы. Монстр с голосом небесного человека сказал еще что-то, что-то злое, и ушел, громко топая ногами. А она просто смотрела в серое от дыма небо, не видя больше ничего вокруг — ни подбежавшего отца, ни приземлившихся икранов. Воины клана молчали, опустив головы и давая себе минуту, чтобы оплакать погибших… На этом воспоминание оборвалось, видимо, с последним вздохом маленькой Ка’ани. Галатея тяжело, устало выдохнула, как-то разом растеряв любое желание и дальше продолжать искать в лесу место для безопасной медитации Тедди. Казалось, вместе с показанным, чистая душа ребенка вскрыла старые, но никак не заживающие гнойные раны. Будучи девочкой-которая-выжила, надеждой для многих магов, она была вынуждена, доверяющая чужой указке и чужим словам, сражаться на порой очень неудобной территории, где было полно мирных жителей. Дамблдор кидал ее из точки в точку, как гребаную куклу, заставляя убивать Пожирателей и иных последователей Темного Лорда, совсем не заботясь о тех, кто был вынужден по тем или иным причинам остаться в своих домах. Поттер видела смерть, видела ее так много, что в последующем принятие титула Мастера Смерти прошло для нее буднично и просто, хотя при инициации даров она видела тысячи неупокоенных душ. Дети, старики, женщины и мужчины. Они были разными, но все, как один, смотрели на юную некромантку с тоской умершего, но не обретшего покой. Но больше всего ей в память врезался момент, когда она наткнулась на развалины небольшого дома, очень похожего на коттедж тетки Петуньи. Разрушенные до фундамента стены, валяющиеся на земле огрызки мебели, шуршащий под каждым шагом пепел сгоревшей одежды… и тело. Маленькое, детское тело, наполовину заваленное обломками снесенной каким-то заклинанием стены. Мертвенно-бледное личико, усеянное царапинами; растрепавшиеся косички с вплетенными в них лентами; обагренное кровью платье, чьи рукава-фонарики совсем не скрывали изломанных рук. Самое страшное — девочка все еще была жива, когда рядом с ней на колени упала Галатея. — Па… па… — шептала она тогда губами, на которых пузырилась кровь, и Поттер ничего не могла сделать. Она не знала, не умела тогда лечить, даже не подозревала, что в ней дремлет редкий дар темного целителя. Девочка умерла у нее на руках, все зовя папу и не видя перед собой ничего. Просто в один момент застыла, замерла навсегда изломанной куклой, которую невозможно починить. Галатею нашли рядом с трупом, совершенно разбитую, словно посеревшую. Именно тогда поводок, накинутый на шею старым интриганом, лопнул. Много позже Поттер узнала, что та девочка — дочь Долохова, которую русский маг скрывал очень долго и очень качественно. Его жена Катерина погибла по вине братьев-Пруэттов, за что Антонин потом отомстил. И когда сама Галатея столкнулась с выжившим магом, прикрепленная к группе авроров-ликвидаторов, уже будучи Мастером Смерти, она просто отошла в сторону, позволяя бывшему Пожирателю убить всех, кто пришел с ней на заброшенный маггловский склад. Оставшись один на один, девушка и сильно постаревший мужчина замерли друг напротив друга. Вот только если Долохов ждал боя, то Поттер просто смотрела на него, разглядывая почти потухшую душу когда-то сильного противника, и не понимала, как маги вообще дошли до такого. Убивали друг друга просто ради удовольствия, ради забавы… Тогда она просто ушла, ничего не сказав. Лишь после аппарации на земле осталась лежать зеленая, потускневшая от времени лента для волос. Антонин судорожно вздохнул, узнавая вещь своей дочери, забрал единственную оставшуюся память и ушел. Больше они не встречались. И теперь, стоя в лесу Пандоры, так далеко от Земли, от своего прошлого, она вновь переживает свой личный кошмар. Даже осознание того, что рядом стоит определенно враждебно настроенный на’ви не заставило вырваться из навалившейся апатии. Люди везде одинаковы — истина, не раз уже доказанная на практике. Что в родном мире, что на Земле 2146 года. Даже здесь, на Пандоре люди остаются людьми. Резкое движение со стороны на’ви заставило на голых рефлексах уйти в сторону. Стрела улетела куда-то в кусты и среди листьев кто-то пронзительно запищал. Выдохнув от неожиданности, девушка развернулась к источнику звука и увидела, как из-под пышных листьев на свет выползает совсем небольшой… память усиленно заработала, вспоминая, кого судьба привела к ней на этот раз. Воздушные медузки все еще летали вокруг, то и дело касаясь Поттер, некоторые даже запутались в волосах, словно так и надо было. Бросив взгляд на напряженного стрелка, девушка подошла к зверенышу, наконец вспомнив, как этот вид обозвали люди. Змееволк. Так, стайное животное, в одной стае может состоять до двадцати особей. Размножаться имеет право только главенствующая пара, то бишь, перед ней определенно щенок альф. Это плохо, потому что где-то рядом определенно есть и остальные змееволки, которые, если верить книгам, за волчат готовы впрягаться всем составом. Стрела охотника лишь поцарапала, не ранила смертельно и не убила, но нейротоксин все равно наверняка попал в кровь. Оттого малыш и скулил, чувствуя боль. Оттого-то в отдалении слышался переливчатый, многоголосный гул звериных голосов. Повернувшись к на’ви, девушка скомандовала, строго и властно: — Тебе нужно уходить. Сейчас. Она видела — охотник ее понял, хотя говорила она на английском, но не собирался отступать. Тяжело вздохнув, понимая, что очень сильно подставляется, она едва заметно повела пальцами, накладывая на на’ви конфундус. Золотой взгляд помутнел, и теперь стрелок выглядел сильно пьяным. Его даже шатало похоже. — Да чтоб вас… — вовремя остановила себя от сквернословия девушка, стянула с плеч мантию-невидимку и, грубо дернув дезориентированного охотника за руку, заставила сесть под деревом. Накинула сверху мантию, проверив, чтобы из-под ткани не торчали ноги-руки, — сиди и не дергайся, понял? Не дожидаясь ответа на вопрос, отвернулась и поспешила к скулящему щенку. Тот уже дергал лапами, словно в бреду. Старшая палочка послушно скользнула в руку, и Поттер вывела в воздухе несколько сложных фигур, накладывая диагностические заклинания одно за другим. Результаты порадовали — рана несерьезна, но болезненна. Яда в крови не обнаружено, мнение о нейротоксине ошибочно. С губ сорвался быстрый шепот, и на глазах выскочившей из кустов стаи змееволков глубокий на вид порез начал затягиваться. Через минуту от раны не осталось даже шрама, черная шкурка вновь залоснилась и стала теплой, гладкой на ощупь. Щенок вскочил, начал носится по поляне, проверяя свои лапы, пока стая медленно обступала бездействующую Галатею. Девушка все также сидела на коленях, не дергаясь и не сводя взгляда с крупной самки — явно альфы. Змееволчица тоже рассматривала человека, иногда поворачивая голову и принюхиваясь. В конце концов, стая развернулась и ушла. Выдохнув, только сейчас поняв, как была напряжена, Поттер встала с колен и подошла к дереву, под которым оставила на’ви. Тот так и сидел, закрыв глаза. Только уши дернулись, когда девушка подошла ближе, выдавая своего хозяина. Да и хвост ворошил траву, мечась из стороны в сторону. Сдернув мантию с охотника, девушка ловко отскочила в сторону, наблюдая, как золотые глаза медленно открываются и совершенно ясный взгляд, полный ярости, наполняется непониманием. — Что? — не совсем понимая, почему охотник смотрит на нее так… вот так, спросила девушка. На’ви ничего не ответил, встал с земли, подобрал свой лук и рассыпавшиеся стрелы, а потом просто ушел. Вот так взял и утопал в кусты. У Галатеи отчетливо дернулся глаз. Глубоко вдохнув, девушка заметила странное — непонятный шипящий звук, словно откуда-то выходит воздух. Нахмурившись, Поттер скосила глаза к носу и на этот раз не сдержала ругательств. Все это время, пока она лечила змееволчонка, пока играла в гляделки с его матерью — ее маска была неисправна?! Мало того, что неисправна, так Тея еще и воздухом дышала тем, от которого любой другой человек давно бы помер! — Да что за… — сдернув с головы маску, девушка сделала глубокий вдох и… ничего. Воздух как воздух. В нос тут же забились ароматы леса: влажная земля, тонкий цветочный аромат, нагретые солнцем листья деревьев. — Какого хрена вообще?! Дышать даже спустя долгих пять минут было все также легко, спокойно и чисто. Не было ощущений, что вот сейчас легкие взорвутся, кровь вскипит в жилах и далее-далее-далее. Ветер приятно обнимал ее за плечи, трепал по волосам, оглаживал более не скрытое маской лицо. Накатило спокойствие, граничащее с наркотическим опьянением. Хотелось лечь и просто наслаждаться моментом. Шелест кустов и показавшаяся синелицая голова знакомого уже на’ви заставила отвлечься от собственных мыслей и вернуться в реальность. Охотник все еще смотрел на нее настороженно, напряженно, но уже не выглядел готовым убить при первом же неосторожном движении. Встал в тени деревьев, наблюдая за тем, как Галатея надевает мантию и поправляет фибулу. Девушка не стала накидывать капюшон, чтобы не шокировать и так больно впечатлительного жителя леса. Развернувшись в сторону чащи, девушка уверенно скрылась за стволами деревьев, прекрасно теперь ощущая, как за ней идет охотник. Шел он действительно бесшумно, так что неудивительно, что Галатея не услышала его, будучи занятой пролемуром и его игрищами со своими волосами. Хотя попенять себе за неосторожность и излишнюю расслабленность она все-таки успела, прежде чем неведомая тропа привела ее к лесному озеру. Непередаваемой красоты пейзаж, открывшийся с небольшого уступа, на который ее привела едва заметная тропинка, покорил сердце с первых секунд. На противоположном берегу с высоких скал падал водопад, разбиваясь о гладь озера миллионами кристальных брызг. К самой воде клонились ивы — Тея знала, по ночам эти деревья должны были светится. Кажется, на’ви называли их Utral Aymokriyä — Деревьями Голосов, но она не была уверена. Тонкая полоска песчаного пляжа, кое-где изрытого мощными корнями, манила к себе также сильно, как в свое время манил прикоснуться к себе медальон Слизерина, оскверненный крестражем. Только в этот раз Тея не сопротивлялась, не противилась своему желанию. Осторожно спустилась с уступа, остановилась, подумала пару секунд и стянула безвозвратно испачканные в сырой земле и траве, некогда белые кеды. Босые ступни оставляли на песке едва заметные следы, по которым вслед за девушкой шел молчаливый на’ви. За все то время, что он был рядом, не сказал ни слова. Лишь наблюдал. И, если бы Галатея заглянула в его мысли, то очень удивилась бы, встретив вместо предполагаемой ненависти и презрения жгучий интерес. Впрочем, тут следует уточнить, что интерес охотника был вполне оправдан, ведь за то время, что он видел странную человеческую женщину (для него), она не сделала ничего плохого ни лесу, ни его обитателям. Она позволила маленькому пролемуру поиграть со своими волосами и даже не стала ругаться, когда тот стащил одну из бусин из ее прически; она вылечила маленького, раненного им же змееволчонка, не дала стае этих хищников растерзать его, прикрыв странной тканью, от которой веяло прохладой и спокойствием. И потом, она ничего не сделала, когда он пустил в нее стрелу. Она вообще ее поймала. Руками! Да и atokirina’… никто из людей раньше не удостаивался такой чести, коей удостоилась эта… у охотника не поворачивался язык назвать ее небесным демоном, но и человеком она определенно не была. Люди не умеют лечить. Люди умеют лишь разрушать. Девушка присела на большой плоский камень, опустив ноги в воду. Охотник пристроился сбоку, в отдалении, все еще пристально наблюдая. Золотые глаза внимательно проследили за тем, как гибкие пальцы закатали штаны до колен, чтобы не намочить ткань; очертили внимательным взглядом тонкие лодыжки и маленькие ступни с неправильными пятью пальцами. Галатея чувствовала на себе пристальный взгляд на’ви, но никак не реагировала на чужой интерес — интуиция молчала, не подавая сигналов об опасности, так что девушка позволила себе расслабится. Уперевшись в камень руками, она откинулась назад, подставляя лицо солнцу. Время едва перевалило за полдень, так что она могла спокойно наслаждаться своим недо-одиночеством. Шумел лес, бились о песчаный берег мелкие волны, поднятые ветром. Гремел водопад. Сопел недовольно все еще незнакомый ей по имени на’ви. Пожалуй, последнее скорее сбивало мирный настрой, нежели настраивало на созерцание, но Тея искренне старалась игнорировать отвлекающие от нирваны факторы. Однако сам «фактор» был очень недоволен, что про него забыли. Громкий всплеск совсем рядом, а затем и приятно-прохладные капли, осевшие на коже и впитавшиеся в ткань одежды, заставили Поттер открыть глаза и резко сесть прямо. Охотник, очевидно довольный своей наивно-детской проказой, вновь уселся на песок. Его ладони и предплечья были мокрыми, по голубой коже скатывались крупные капли воды. Прищурившись, девушка незаметно повела пальцами той руки, которую от золотых глаз скрывало ее же бедро, и тонкая струя воды, взлетев над озером, зазмеилась едва заметной лентой в воздухе. Ровно семь секунд тишины, затем шум рухнувшей на голову на’ви воды и, как жирная точка в спокойном продолжении дня, недовольное шипение. Когда охотник повернулся к Тее, сверкая темно-золотыми от эмоций глазами, девушка лишь расслабленно улыбнулась и, накинув капюшон мантии, исчезла. Точнее, исчезла она для на’ви, по факту оставшись сидеть на камне. Охотник шокировано распахнул глаза, начал осматриваться, искать тонкую маленькую фигурку, но находил лишь безмолвие природы вокруг. Понаблюдав пару минут за метаниями своего молчаливого визави, Галатея усмехнулась и сбросила капюшон на плечи, пока на’ви отвернулся в сторону леса. Когда охотник обернулся, девушка насмешливо улыбнулась и издевательски махнула рукой. Ей отчего-то было очень весело, хотя здравый смысл где-то на краю сознания тихо говорил о том, что это просто-таки нечестно — так издеваться над живым существом. Хотя его почти сразу заткнула внутренняя язва, которая напомнила, что этот охотник не далее, как двадцать минут назад выстрелил в Галатею из лука почти в упор. И только вбитые на подкорку рефлексы смогли уберечь девушку от дыры в голове. Пришлось согласится с доводами разума. — Как ты это сделать? — удивительно, но давешние мысли о том, что этот на’ви знает-таки английский язык, оказались правильными! Галатея вопросительно выгнула темные брови, притворяясь ветошью и делая вид, что не понимает, о чем ее спрашивают. — Сделала что? Не понимаю, о чем ты, — и невинная улыбка. Правда, Поттер была уверена, всю картину портили глаза, в которых черти устроили настоящую вечеринку. — Вода, — на’ви кивнул на спокойные воды озера, — ты ничего не делать, но вода меня облить. Эти коверканья слов показались ведьме умилительными. Странно, учитывая то, что охотник представлял собой идеальное сочетание красоты и силы. Ростом он точно был выше трех метров, возможно три с половиной или около того. Широкие плечи, сильные руки, узкий торс и худые, но сильные бедра. Длинный хвост с милой кисточкой на конце нервно мельтешил за спиной. У охотника были сильные, цепкие пальцы — даже со своего места Галатея видела, как почти скрипит под нервным натиском древко лука. Еще немного — и на’ви сломает свое оружие. — Скажешь свое имя — открою секрет, — усмехается ведьма. В конце концов, когда-то давно ее патронус принял форму лисицы, хитрой и ловкой, так почему бы ей не побыть такой же? Да и грех не воспользоваться шансом и не узнать имя того, кто смог подойти к ней со спины, будучи незамеченным. Пару минут воин молчал. Рассматривал ее, склонив голову к крепкому плечу, и думал. Галатея не стала лезть ему в голову, хотя могла. Все же вместе с окклюменцией она изучала и легилименцию. Но, поддавшись какому-то глубинному благородному порыву, она отказалась от этой идеи. Наконец, на’ви выпрямился и, неожиданно приложив руку к груди, сказал: — Цу’тэй те Ронглоа Атейитан. Да уж, такое имя Галатея даже раза с пятого не выговорит правильно. Словно прочитав ее мысли, охотник вдруг усмехнулся, сразу скинув едва ли не десяток лет, и сказал куда как более благосклонно: — Цу’тэй. — Тея, — также прижав к груди ладонь, даже слегка склонив голову, чего не делала никогда до этого, ответила девушка. Радовало то, что она все еще жива, и теперь знает имя на’ви, который чуть ее не прибил. Она, вероятно, все-таки сошла с ума, только немного не так, как обычно сходят с ума другие люди. Если прочие видят галлюцинации, разговаривают с голосами в голове или становятся буйными, то она просто… радовалась, что узнала имя своего несостоявшегося убийцы. Ну, каждый ведь сходит с ума по-своему, да?.. — Ты обещала рассказать, — напомнил Цу’тэй, и Поттер кивнула, вновь усевшись поудобнее на камне и даже похлопав рядом с собой. Охотник помедлил несколько секунд, но потом подошел и сел рядом. Не зная даже, с чего начать, чтобы плохо знающий английский на’ви ее понял, она щелкнула пальцами и над открытой ладонью зажегся небольшой светлячок. Это нечто отличное от обычного люмоса, но все же тоже относится к простейшим из заклинаний. Показав шарик света впечатленному охотнику, девушка попыталась объяснить максимально просто и понятно: — Это магия. Сила, способная защитить, убить, вылечить, исполнить желание. С ее помощью я помогла маленькому змееволчонку там, на поляне. — Все люди обладать… ма-ги-я? — по слогам произнес незнакомое слово Цу’тэй. — Нет, хвала Великой матери, — сорвалось с губ раньше, чем Галатея успела подумать, как это прозвучит со стороны. Под «Великой матерью» она подразумевала Мать-Магию, но судя по удивленным и даже каким-то… потеплевшим глазам охотника, он подумал о чем-то своем. — Только ты? — Еще мой сын, — увидев почти шок, написанный на лице на’ви, девушка поспешила уточнить, а то так от удивления помрет, а ей потом оправдывайся, — он мне не родной. Его родители погибли, они были моими друзьями. Я просто… Тяжело вздохнув, девушка опустила голову, скрывая выражение своего лица. В носу защипало от воспоминаний, захотелось разрыдаться. Большая, горячая ладонь осторожно коснулась ее плеча. Посмотрев сквозь завесу волос на Цу’тэя, она увидела, как он печален и задумчив. — Твоих друзей убить люди? — Да, — просто согласилась девушка, в довесок еще и кивнув, — люди. — Люди не умеют… созидать, — с запинкой выдал сложное слово охотник, — они могут только ломать. В этом их проблема. — Это точно, — невесело согласилась Поттер. Они замолчали, думая каждый о своем. После столь странного диалога ушла последняя напряженность. И хотя Цу’тэй по-прежнему крепко сжимал пальцами древко лука, теперь это не выглядело готовностью убить при первой же ошибке в поведении. Скорее… привычка. Да, именно так можно описать действия охотника. Он держал лук в руках, не замечая и не думая, как это может выглядеть со стороны. Что ж, Галатея и сама порой рефлекторно поглаживает наручи со Старшей палочкой, закрепленные на предплечье. Так что да — просто обыденная привычка, как чесать нос или крутить прядь волос в пальцах, когда о чем-то думаешь. Неожиданно дернулась связь крестный-крестник, и по тоненькой ментальной ниточке прилетела эмоция страха. Вскочив с камня, девушка напряглась и постаралась понять, что произошло, но в мыслях мелькали лишь разрозненные картинки: злой Джейк, не менее злой Норман, собирающая какие-то приборы Грейс и знакомо-незнакомая женщина-пилот, с которой разговаривал Джейк в арсенале. — Что случилось? — спросил Цу’тэй, тоже поднявшийся на ноги. — Что-то с сыном, — коротко бросила девушка и, уже собираясь аппарировать, бросила, — рада была познакомится, Цу’тэй. Надеюсь, еще встретимся. И пропала. Потоптавшись на берегу, все еще удивленный внезапным исчезновением девушки, охотник покачал головой и отправился в лес. В конце концов, он шел на охоту, чтобы принести домой мяса. *** Из-за стресса девушка аппарировала прямо в спальню, едва не сбив прикроватную тумбочку. В отведенных им с Тедди комнатах сына не было, поэтому, выскочив в коридор, девушка едва не столкнулась с каким-то солдатом. Не слушая его возмущений, летящих в спину, Поттер почти бегом отправилась в научный отдел. Что ж, успела она как раз вовремя — и Грейс застала, и Джейка с Нормом. Последние, правда, смотрели на нее волком, что удивило и озадачило. Сразу перебрав все редкие встречи и разговоры в голове, Тея пришла к выводу, что не могла их ни обидеть, ни как-либо еще задеть. Тогда вопрос, что случилось? Тедди нашелся за столом, сидел там в компании Макса и едва не плакал. Ярость удушливой волной захлестнула разум, топя в себе хорошее настроение, оставшееся после знакомства с Цу’тэем. Мимо ученых девушка шла медленно, распространяя вокруг себя темную ауру, полную жажды крови. Некоторые особенно впечатлительные шарахались в сторону, одна девушка неудачно врезалась боком в угол стола и пискнула от боли. Бросив на нее мимолетный взгляд, Поттер подошла к столу и присела возле сына на корточки. — Что случилось? — Люпин вздрогнул, поднял голову и все-таки не сдержался, всхлипнул. Пател замер, отчетливо увидев, как сверкнули бешенством красивые изумрудно-зеленые глаза. Эти же глаза впились в него, буквально препарируя на месте, требуя ответов. — Грейс нелестно высказалась по поводу подготовки Салли и Спелмана для похода в лес, — начал быстро тараторить мужчина, нервно поправляя очки, — и привела немного неподходящий пример, сказав, что «даже девушка справилась бы лучше вас!», имея ввиду, наверное, некий образ, а не тебя конкретно. Но Джейк и Норм решили, что речь о тебе, и… Если свести к минимуму речь Макса, то выходило следующее: Огустин поставила парней на место, сказав, что те не готовы к отправке в полевые условия работы; те подумали, что сравнение с «любой девушкой» относится к Поттер и возмутились, сказав, что Галатея даже суток в теле аватара не отбегала, чтобы ее так выделять (справедливо, к слову); это услышал Тедди, пришедший понаблюдать за работой ученых, и вступился за мать; Норман грубо осадил мальчика, посоветовав не лезть во взрослые разговоры (минус репутация, Спелман!); Джейк высказался более мягко и просто попросил Тедди не мешать им выяснять отношения; и вот результат. Люпин сидит за столом, разбитый и грустный, до прихода матери едва способный сдержать слезы. А эти засранцы засели в углу и еще вздумали дуться, как дети?! Медленно выпрямившись, девушка обернулась к Салли и Спелману. Темно-зеленый взгляд не предвещал ничего хорошего. И если бы не вмешавшаяся Грейс, Поттер точно устроила бы тут знатную головомойку. — Ты как раз вовремя, — женщина поймала Тею на полпути к сжавшимся от предчувствия беды парням, — мне нужна твоя помощь. Идем. И утянула леди Блэк за собой. Ни объяснений, ничего. Оставшиеся ученые выдохнули и разошлись по делам. Макс вызвался проводить Тедди в комнату. А Джейк и Норман остались сидеть в своем углу, как нашкодившие детки, и медленно обтекали от осознания, что Галатея им точно это припомнит.