УВОЛЕН!

Они о чём-то разгорячëнно спорили. О чём-то, ага… О ком-то. Нойз подошёл ближе и прислушался. Даже при том, что он и не пытался скрываться, говорящие в один голос Пеппино и Густаво ничуть не замечали его в пылу битвы. — Пеппино, даже не думай пытаться винить Брика… — Если б я его винил!.. Но я понять не могу, для чего он притащил сюда quel bastardo?! Нам своих проблем не хватает?! — Пеппино, ты не соображаешь. Сейчас нам нужна любая возможная помощь. Тем более, sai, он действительно способен, если захочет… — А тебе не приходило в голову, что он и является причиной всего, что происходит?! Что он на самом деле помогает этому… Этому!.. — он в бессильной злости замолк. — Конечно, приходило, но я уверен — это не так. И в таком случае тебя надо спрашивать, с какой головой ты вообще принял его на работу! «К чëрту.» — Может, поговорите со мной об этом? Итальянцы одновременно обернулись на него и застыли. В наступившем гробовом молчании лишь было слышно, как Брик тяжело вздохнул и отошёл чуть подальше. — Ну? Говорите в лицо. — он прошёл внутрь, держа сигарету меж пальцев. Пеппино сжал кулаки и повернулся на него, вытянувшись во весь свой угрожающий рост. — Говорить что? То, что ты являешься катализатором всех проблем, свалившихся на мою голову?! Tu stesso lo capisci perfettamente. — Слушай, старик. — голос Нойза выражал абсолютное нежелание вести спор. Любое неосторожное выражение со стороны Пеппино — и он точно сорвётся. — Я клянусь, если бы я хотел — я бы поднял это место на воздух в первый же сраный день. И да, повторюсь. У меня есть свои счёты с этим ублюдком. — Тебя послушать, так в башне был сущий ад. Но ты остался там, разве нет? Помогал ему? Rispondigli. Помогал?! — Осядь немного. — он оскалил зубы, — Я не менее зол, чем ты, но ввязываться в драку не горю великим желанием. Густаво положил руку Пеппино на плечо и кивнул. — Ascoltami. В любой другой ситуации вы могли бы начать выяснять отношения, но… Умоляю, не сейчас. Лучше будет подумать, что нам делать. — Словно бы тебе не плевать! С каких пор тебя так заботит судьба пиццерии, Нойз?! — швырнул он Тео и обратился к Густаво. — Я не могу спокойно думать над этим, зная, что quel bastardo! — он экспрессивным жестом указал на всего Нойза. — Может оказаться крысой. Брик с непониманием повëл ушами и фыркнул. — Так не давай мне повода выдать тебя с потрохами. — Тео едва не перешёл на крик. — Если я предатель, то вполне в моих силах окончательно сравнять эту дыру с землёй. Он сделал длинную судорожную затяжку и выдохнул вместе с дымом уже более спокойное: — Дерзай, если осмелишься. Неизвестно, что подействовало больше — слова ли Густаво, угроза ли Нойза, но Пеппино махнул рукой и сложил ладони на груди, показывая, что сдаётся. В кабинете что-то робко зашуршало, и из тëмного прохода осторожно высунулся Бруно. Выглядел он… Неважно. Бедняга слегка всхлипнул и протяжно, тихо завыл. Густаво торопливо подбежал к нему: — Ну-ну, amico, всё хорошо, всё хорошо… — Густаво мягко погладил его по голове. Бруно тяжело вздохнул и прижался к нему, морщась и жмурясь. Видно, боль всё не утихала. А как помочь — никто и не знал. При всём прочем, он ведь так и оставался существом нечеловеческим. Брик обернулся на Нойза уже до боли знакомым взглядом. Беззвучная мольба о помощи. Побуждение к действию. Но, скажите на милость, чем, чем здесь можно помочь?! Брик и сам не понимает, что ситуация хуже некуда?! Хотя, нет. Он как раз-таки это прекрасно понимает. Именно поэтому заталкивает свою крысиную гордость куда подальше и просит помощи. Но у кого? У главного генератора проблем и нестабильности? У человека с самой худшей репутацией из возможных? Впрочем, больше не у кого, не правда ли. Нойз не мог смотреть в сторону Бруно и Густаво без того, чтобы не стиснуть зубы до треска. В голове начал слабо постукивать махонький молоточек — кусочек осознания того, в чëм же заключается настоящая причина злости. Всë на самом деле оказалось до забавного просто. Вот, например, представить, что сейчас Нойзетт пострадает от рук какого-нибудь мудака. Тео будет ощущать то же самое. Абсолютно то же самое. Единственное справедливое желание — защитить её и собственными руками разорвать этого ублюдка на части. Нойз взял сигарету в зубы и оскалился. Осознание словно надломило ступор, отпустило лëгкие. Голова прояснилась. И появилась идея. Сначала робкая и нерешительная, но вскоре окрепшая и светлая. А по логике Нойза, если идея есть, необходимо приводить её в немедленное исполнение. — Вы ещё долго будете ничего не делать? Пеппино поднял рассерженные глаза. — А что же мы, по-твоему, должны делать? Нойз пропустил его ответ мимо ушей и помахал рукой Густаво. — Густаво, вы ведь сказали, что вам нужна любая возможная помощь? Густаво повернулся на него усталыми глазами и кивнул. Нойз растянулся в улыбке, которую Брик мгновенно признал и обрадованно поднял уши. Она значила лишь одно — дело сдвинулось с мëртвой точки. — В таком случае дайте мне пару минут. Густаво развëл руками — делай, мол, что хочешь. Тео слегка кивнул и выскочил на улицу. Пеппино, молчаливо и подозревающе следивший за Нойзом, вдруг вздрогнул и уставился на него, как на самого Иисуса Христа, сошедшего прямо перед ним на землю. Из заднего кармана штанов Тео вдруг лихим движением достал маску и так же умело за мгновение надел её. Обернулся, сверкая алыми глазами, и украдкой показал Пеппино средний палец — не удержался от соблазна. Обозлëнный итальянец оскалил зубы и ответил не менее вульгарным жестом. На этом беззвучная перепалка закончилась. Нойз — о да, теперь это был до мозга костей он! — вынул из кармана телефон и набрал чей-то номер. На расстоянии невозможно было расслышать, о чем именно он говорил, но одно можно было сказать точно — характерный жëлтой мрази артистизм появился вновь. Бруно, чуть забывшись, во все глаза смотрел за окно, наблюдая за его ужимками и прыжками. — Ч҉т҉о҉… О҉н҉ д҉е҉л҉а҉е҉т҉? — прохрипел он вдруг тихо. Густаво как-то странно пожал плечами, в уголке рта скользнула улыбка. — Это нам, похоже, и предстоит выяснить. — Ничего хорошего. — буркнул Пеппино. — Ты слишком пессимистичен, друг мой. Дай ему шанс! ×××××××× — Тео?! Что… Что здесь произошло?! Как ей и было сказано, Нойзетт правдами и неправдами вытащила Виджиланте с собой (кому, как не ей, удалось бы это сделать…). Красные глаза довольно усмехнулись. Первые есть. — Боже правый… — Виджиланте натянул поводья, лошадь испуганно повернулась и встала. — Ты не предупреждала меня о… Таком. — Я сама едва ли знала! — Виджиланте соскочил с коня и помог Нойзетт спуститься. — Тео! Я бы позвала ещë кого-нибудь, почему ты не сказал сразу, в чëм дело? Нойз неопределённо пожал плечами. Улыбка, неизвестно, оттого ли, что он окончательно вошёл в роль, оттого ли, что он увидел кого-то близкого сердцу, не сходила теперь с его лица. Пеппино вышел навстречу гостям, слегка нахмурившись. — Добрый вечер, Пеппино. — Виджиланте в знак приветствия приподнял шляпу. — Что, черт возьми, произошло с пиццерией? — Нойз дал уйти Пицца-хэду. — сухо отозвался он, не ответив на приветствие. — И вот куда это нас привело. Нойз по-собачьи наклонил голову и высунул язык. — Ой, пра-авда? Теперь виноват я? Позор, Пеппино, позор! — он обиженно сложил руки на груди. — Почему ж ты не говоришь, что это ты был готов убить его? А я лишь помешал тебе это сделать? — Закрой рот. — отрезал Пеппино. — Итог один. — Сколько лет, сколько зим!.. Добрый вечер, мои дорогие! — не заметить издалека огромный силуэт Пеппермена было практически невозможно. — Нойз, пройдоха, ты меня обманул?! И ради чего? Нойз, не обращая внимания на Нойзетт, сверлящую его взглядом, развёл руками. — Не обессудь. Ты обязан был здесь быть. И, чтобы уж наверняка, пришлось прибегнуть к небольшой хитрости… — он усмехнулся и ехидно добавил, — Ты в конце концов знал, кого слушал. Пеппермен широко махнул рукой, мол, молчи уж. — Нойз, позволь задать вопрос. Зачем ты в итоге собрал нас всех? — Виджиланте привязал лошадь к ближайшему дереву и прищурился. — Я хочу попросить вас о помощи. Вы и сами видите, с чем. Отомстить, если позволите. Но… Мы здесь не одни. — отозвался Нойз, закрыв глаза и сложив руки перед собой. — Прошу вас пройти внутрь. И да. — он открыл глаза и внимательно оглядел всех присутствующих. — Будьте тише, уважаемые посетители. Он жестом пригласил всех внутрь и прошёл в пиццерию первым. Бруно встрепенулся и обрадованно улыбнулся, увидев знакомые лица. Виджиланте и Пеппермен, тоже заметившие старого знакомого, обрадованно подскочили к нему. — Бруно, дружище, как ты? — и загремели нестройным роем радостные голоса. В притихшей полуразрушенной пиццерии стало ощутимо теплее и уютнее. Нойзетт же молча схватила Нойза за рукав и оттащила его в сторону. — Что ты опять задумал? — Я всё объясню. Идея, честно сказать, идиотская, но может сработать. — он растянулся в непривычной для него, чуть глуповатой мягкой улыбке. — У тебя все идеи такие. — грустно усмехнулась Нойзетт. — Что же, посмотрим… Вскоре толпа расположилась в помещении, как могла. Пеппино и Густаво — за прилавком, Виджиланте, Нойзетт и Пеппермен — на стульях. Бруно и Брик заняли пустой уголок. Нойз, оставшийся стоять, слегка прочистил горло и вышел в середину освещённого круга. — Что же, не стану долго терзать вас сомнениями. — по мере рассказа он то и дело прохаживался взад-вперëд, постоянно жестикулируя и не забывая играть голосом. Словом, опять оказался на привычной сцене, как в старые добрые времена. — Все мы хорошо знаем, кто такой Пицца-хэд. И не хуже нам известно, что нужно ему больше, чем воздух, чем чëртовы деньги и его треклятая Башня. Веселье. Веселье, само собой, в его собственном извращëнном представлении… — Хочешь сказать, он сделал это просто ради веселья? — угрюмо вставил слово Пеппино. — И ради мести. И знаешь, не только за то, что Бруно отправил его в полëт прошлым вечером, но и за развал его драгоценной башни. — съязвил Тео в ответ. — Итак, продолжим. Есть у него, однако, кое-какая особенность. Он наслаждается не столько самим действом, сколько реакцией жертвы на него. Поэтому после каждой своей шутки он никогда не уходит далеко от места преступления… — Я начинаю понимать твою логику. — Виджиланте усмехнулся, потирая подбородок. — Это действительно может сработать. Но, если ты хочешь поймать его так, нам нельзя терять много времени. — Мы уже потеряли столько времени, сколько вообще могли. — Нойз вытащил откуда-то сзади стул и лихо приземлился на него спиной вперёд. — Так что нам придётся действовать изобретательнее. — Изобретательнее? Имеешь в виду, старая выходка уже потеряла эффект, значит… — Нойзетт посмотрела Тео в глаза. Казалось, с испугом. — Ага. — он сложил руки на спинке стула и положил на них голову, слегка прищурившись. — Мы устроим новую. Густаво перемялся с ноги на ногу и задумчиво почесал затылок. — Я совру, если скажу, что идея плохая, но… Это означает, что нам нужно будет кому-то навредить. Буквально… qualcuno da donare. Questo è inaccettabile. — Густаво прав. Ясное дело, кто должен будет совершить преступление. — Пеппино многозначительно посмотрел на Нойза. — Но кого ты возьмëшь на роль жертвы? Не думай, что ответственность обойдëт тебя стороной, bastardo. — Едва ли. Но вы забываете, что здесь присутствуют люди, способные великолепно сыграть нужные эмоции. Нойз остановился взглядом на Нойзетт. Стыд и срам, но, как он ни старался не думать об этом, в голове всё равно возникли смазанные утренние воспоминания. Вкус её губ, прерывистое дыхание, пьянящая радость и… — Нойз, очнись. — Пеппино пару раз щëлкнул пальцами. — Прошу прощения. — он встрепенулся и повернулся лицом к говорящему Пеппермену. — …Так вот. — Пеппермен вальяжно закинул ногу на ногу. — Ты предлагаешь буквально создать постановку с участием вас двоих, верно? — Может быть, и не только нас двоих, но да. Всё верно. — Все остальные будут заниматься поисками и «отловом» Пицца-хэда? — Точно так. Виджиланте протяжно вздохнул, раздумывая о чëм-то. Все присутствующие разом затихли и посмотрели на него. Всё же, авторитет и жизненный опыт у него выше, чем у любого здесь. Он прочистил горло и заговорил: — Соглашусь с Густаво, идея имеет право на существование. Вот только, как и в любом деле, здесь возможно ошибиться. В нашем случае — ошибиться, как бы сказать… Фатально. По сердцу проскребло леденящее чувство тревоги. — Что именно имеешь в виду? — Зная тебя, ты склонен перегибать палку. А потому нельзя отрицать, что ты можешь вместо того, чтобы сделать всё по плану, реально навредить Нойзетт. Пускай и случайно. Что делать в таком случае? Глаза Виджиланте выглянули из-под полей шляпы, внимательные и строгие. Нойз прекрасно знал, что он неспроста так серьёзно относится к этому. И хорошо понимал, что матëрый ковбой будет готов пустить пулю в лоб любому, кто даже словом обидит Нойзетт. Пожалуй, равно как и сам Нойз. Вот только несмотря на эту схожесть Нойз — вещь куда более хаотичная и неспокойная. Верно подмечено, что иногда он не видит границ дозволенного и способен делать такие вещи, о которых потом будет по несколько раз думать перед сном, изнывая от вины и самоненависти. И вечный страх, один из самых глубинных, сильных и леденящих душу был именно этот — страх, что он однажды по собственной тупости ранит её или, того хуже… На уши надавило молчание. Вместе с глазами Виджиланте его прожигали насквозь и взгляды всех остальных. В том числе, и её. Он подавил жадное желание дышать глубже и чаще и удивительно непринуждённо проговорил: — В таком случае ты волен убить меня на месте. Это прозвучало как безобидная шутка с подтекстом вроде: «Ничего такого никогда не случится, зуб даю, обещаю, клянусь!». — То будет великолепная наживка. Он едва ли пройдёт мимо. — Тео. — её глаза нервно блеснули на свету. — Остановись. — Тем более, что нечто подобное уже когда-то… — Тео, чëрт тебя! Заткнись! — Нойзетт вскочила с места, сжав кулаки. Он посмотрел на неё снизу вверх, слегка улыбнувшись. Идея ответить что-то в стиле: «Не переживай ты так, я же просто шучу!» была тут же убита в зародыше. Не стоит забывать, что она прекрасно различает, когда он шутит, а когда нет. Сердце пропустило удар и с силой ухнуло о грудную клетку. Снова гложущее чувство вины. — Убивать тебя я не стану. Пожалею девушку. Но искалечу — это я тебе обещаю. — Виджиланте вытащил из кобуры револьвер и прокрутил его в руке, наблюдая, как световые зайчики скачут по блестящему металлу. — На сцену после такого ты вряд ли хоть когда-нибудь поднимешься. — Как скажешь. — Нойз рывком поднялся с места и филигранно пнул стул в сторону. — Если есть другие идеи, предлагайте. — Обсудим по ходу. — отозвался Густаво, выходя из-за прилавка. — Может, появятся и другие… — С тобой я поговорю лично. — Виджиланте качнул головой в сторону Нойза, встал с места и вложил револьвер обратно в кобуру. — Ага, а потом я. Тебе очень повезёт, если ты после этого останешься цел. — угрюмо бросил Пеппино и проследовал за Густаво. — Как стра-ашно… Прошу, скажи, что я не умру!!! — Нойза словно надломило посередине, он пригнулся и мелко задрожал, будто до смерти перепугавшись. Голос не отставал: звучал так, словно Тео вот-вот готов был разрыдаться. — Или что ты не изобьëшь меня до полусмерти! Умоляю, хоть что-нибудь, а т-то, я знаю, т-ты можешь… Он оттянул пальцами нижнее веко под ушибленным глазом и улыбнулся, с издëвкой зажав язык меж зубами. — Пошëл вон отсюда! — заорал разъярëнный Пеппино. Нойз, смеясь, резво увернулся от летящего в его сторону тяжёлого кулака, но тут же наткнулся на Нойзетт, что ловко схватила его за галстук и щедро наградила хлëстким подзатыльником. Пеппино в тот же момент оказался в плену у Густаво, схватившего его за шиворот, и тоже получил гулкий хлопóк по поварскому колпаку. — А ну прекрати! — в один голос закричали Нойзетт и Густаво. — Ты мне обещал, сволочь! — Не позорься, в конце концов! Наказанные вновь одновременно охнули, получив по второй оплеухе. — Ай-яй-яй, всё, клянусь, я нем, как могила! — взвизгнул Нойз, силясь защититься руками от очередного грозного удара ладонью. — Я тебя понял, Густаво, я тебя понял! Per amor di Dio! — Пеппино вытер пот со лба, судорожно вспоминая, каков шеф Густаво в своём гневе. Нойзетт снисходительно фыркнула, Густаво осуждающе вздохнул, и оба бойца, растрëпанные, как петухи после одноимённых сражений, были великодушно отпущены на волю. Переглянулись, безмолвно заключили перемирие и шатко разошлись каждый в свою сторону. Нойзетт на секунду оглянулась на Нойза, сверкнула глазами и, тряхнув волосами, отправилась к остальным. — О-ох… — Нойз нервно поправил галстук и подошёл к едва сдерживающему улыбку Виджиланте. — Так о чëм ты хотел поговорить?.. — А, точно. Предлагаю выйти на улицу. — Твоё желание — закон. — устало отозвался тот. — Веди.