Предначертанный путь. По зову долга

      В аэропорту Шарль-де-Голль было многолюдно, но ни возгласы разношёрстной толпы, ни чей-то смех поблизости, ни громкие споры не отвлекали Маринетт от самого главного. До начала регистрации на рейс до Монреаля оставались каких-то жалких двадцать минут. Двадцать минут, чтобы насладиться сладкой близостью любимого человека, прежде чем отпустить его в неизвестность. Двадцать минут, чтобы перебирать пальцами волосы и безотрывно смотреть в его глаза. Двадцать минут, чтобы без остановки шептать о любви, изо всех сил сдерживая слёзы. Потратить это время на рыдания было бы смертельно обидно.       Маринетт беспокойно поправляла ворот куртки мужа, в сотый раз стряхивала с его плеч невидимые пылинки, безмолвно молилась, чтобы нашлась хоть одна весомая причина для задержки рейса, и жалела, что не умеет вызывать дождь. Разразись сейчас нешуточный ливень и засверкай молнии, зал всколыхнулся бы от недовольных вздохов, зато Маринетт выиграла бы ещё немного времени. Но тот невидимый, кто распоряжался погодой, явно не спешил вмешиваться в её личные дела. В бескрайней голубой глади не виднелось даже крохотных облаков. Маринетт оставалось лишь завидовать спокойствию небес и суетиться вокруг мужа.       – Позвони, как приземлишься. И когда прибудешь на место. И когда...       – Не переживай ты так сильно, – Лука поймал руки жены, что никак не находили покоя, и бережно сжал в своих ладонях. – У меня есть все шансы разобраться с делом быстро. Даже соскучиться не успеешь.       – Хорошо, если так.       Маринетт заморгала, не в силах больше подавлять слёзы. Лука вздохнул, вытащил из кармана заранее припасённый платок и промокнул щёки жены. Ей же от столь трогательной заботы хотелось плакать ещё сильнее чем прежде. Она знала – Лука сильно привязан к ней и дочери, но пойти против воли Великого мастера он не имел ни малейшего права. Служить Ордену хранителей – его долг, обязанность, призвание и смысл жизни. По крайней мере, так было до начала эпохи их счастливого супружества.       И, если подумать, останься Маринетт хранителем, поступила бы точно так же. Она часто сравнивала себя с мужем и всё чаще убеждалась, что они размышляют и действуют на одной волне за исключением, пожалуй, одного: Маринетт с радостью принимала помощь других и прекрасно работала в команде, хоть и не сразу пришла к этому, Лука же стремился решать все проблемы самостоятельно, часто взваливая на собственные плечи неподъёмный груз.       Легче от этих мыслей не становилось. Луке, привыкшему полагаться лишь на себя, предстояла совместная работа с Адрианом Агрестом. Худший сценарий и предположить было невозможно. О принявших форму нежеланных поцелуев неприятных деталей последних встреч с ним Маринетт молчала. О визите Адриана накануне его возвращения в Штаты и вовсе не стала сообщать восстанавливающемуся в больнице Луке. Поверила, что Агрест сдержит слово и без скандалов, упрёков и попыток разрушить чужие чувства улетит за океан.       Лука тоже понимал, что тема взаимоотношений Леди Баг и Кота Нуара для Маринетт весьма болезненная, поэтому с расспросами не приставал. Слов тогда ещё невесты о том, что все чувства к Агресту в прошлом, ему оказалось достаточно для спокойной семейной жизни. И каждый взгляд его возлюбленной, каждый её поцелуй, каждое ласковое касание – всё излучало уверенность, что рядом с ней правильный мужчина.       Маринетт не обманывала ни мужа, ни себя. Адриан остался для неё частичкой давно позабытой жизни. Вернувшиеся воспоминания о годах учёбы в коллеже или о битвах рука об руку с Котом Нуаром теперь вызывали не сдавленную боль в груди, как в ночь возвращения памяти, а лишь лёгкую ностальгическую улыбку.       Сам Адриан обещание сдержал. Никаких попыток сблизиться он не предпринимал – не звонил, не напрашивался в гости, не присылал двусмысленных сообщений. Впрочем, за всё время с момента победы над Росси написал он Маринетт всего лишь трижды – желал крепкого семейного счастья в день свадьбы, успехов в день рождения и терпения в день появления на свет дочери. Те краткие строки легко принимались за банальное проявление вежливости. Впрочем, Луку Адриан ни с бракосочетанием, ни с пополнением в семье не поздравлял, но Маринетт на такой пустяк внимания не обратила. В конце концов, Адриан мог адресовать одно сообщение им двоим. О том, что думает об Агресте Лука, ей сейчас оставалось лишь догадываться. Одно она понимала точно – ему было бы во сто крат проще одному, но оспаривать решение Су Хана хранитель не смел.       Бесстрастный женский голос из динамиков оповестил о начале регистрации на рейс до Канады. Маринетт тряхнула головой в надежде, что ослышалась и у неё в запасе осталось ещё несколько минут. Увы, электронное табло лишь подтвердило услышанное. Девушка обречённо вздохнула, провела ладонью по щеке Луки, потянулась к его губам. Он ответил сдержанным, но тёплым поцелуем.       – Что бы там ни происходило, помни, что я вот здесь, – Маринетт постучала пальцами по груди мужа, – в твоём сердце. Я и Мелоди. И мы очень ждём тебя домой.       – Я не позволю никаким неведомым силам разлучить нас, слышишь? – прошептал Лука в ответ, мягко касаясь губами её лба.       Маринетт, стиснув зубы, чтобы не разрыдаться окончательно, попробовала улыбнуться. Лука коснулся подушечками пальцев её подрагивающих губ, спрятал лицо в своих ладонях и принялся осыпать поцелуями, стирая с кожи все до единой солёные капли. Маринетт старалась дышать ровно, но всё равно всхлипывала и задыхалась.       – Иди, – тихо шепнула она. – Я больше ни секунды не выдержу.       Лука в последний раз коснулся её губ, позволив себе задержаться чуть дольше, чтобы подарить любимой томительно-сладкое послевкусие поцелуя и самому запечатлеть этот миг в памяти. Уже отстранившись, он смахнул новые слёзы, игриво щёлкнул пальцем по кончику носа, заставляя Маринетт обессиленно рассмеяться.       – Всё хорошо будет. Веришь мне? – Лука погладил раскрасневшиеся щёки.       Маринетт кивнула и молча застегнула молнию на его куртке. Он подхватил небольшую дорожную сумку, перекинул через плечо лямку чехла с неизменной гитарой и зашагал к стойке регистрации. Мимо него сновали пассажиры. Торопились, суетились. Но ни одна живая душа в этом зале не видела, насколько тяжело ему даётся каждый новый шаг. Ноги несли его вперёд, к новым рубежам, открытиям и сражениям. Сердце рвалось назад, туда, где посреди толпы замерла его любовь. Его Маринетт.       Она так и не сдвинулась с места, оставшись наблюдать, как Лука протягивает сотруднице аэропорта паспорт. Он мастерски слился с мельтешащим потоком. Заподозрить в нём человека, связанного с магией, несведущим людям было попросту неподвластно. Сейчас он скорее напоминал музыканта, собирающегося на гастроли. Никто и не догадывался, как хитро он спрятал волшебную шкатулку в корпусе гитары, что в ручной клади вовсе не музыкальный инструмент, а магические украшения, и что в потайном кармане прячется верный маленький змей. Покончив с регистрацией, Лука обернулся и махнул Маринетт рукой. В том, что она до сих пор не покинула здание аэропорта, он не сомневался, ведь буквально кожей ощущал её присутствие.       – Я люблю тебя, – прочитала Маринетт по губам.       – Я тоже тебя люблю, – прошептала она в ответ и, в последний раз взглянув на мелькнувшие в толпе ярко-бирюзовые пряди, поспешила к выходу.       Дома её дожидалась дочь, оставшаяся под присмотром Альи. Новая мысль вызвала непроизвольную улыбку. Порой казалось, что Сезар лучше неё самой справляется с малышкой. Маринетт уже сбилась со счёта, сколько раз намекала подруге, что пора бы и ей задуматься о материнстве. Та лишь хихикала, болтала что-то о своей великой журналистской карьере, покупке просторной квартиры, желании объехать весь мир и сыграть настолько пышную свадьбу, что обзавидовалась бы сама Хлоя Буржуа, умудрившаяся в прошлом году выскочить замуж второй раз и отметившая это событие со свойственной ей помпезностью.       Париж гудел три дня. Сезар заявила, что её свадьба должна парализовать столицу Франции минимум на неделю. И пусть Алья не планировала продолжение рода в ближайшее время, в помощи с дочерью лучшей подруге никогда не отказывала. Она всегда приезжала с подарками, знала тысячу способов развлечь девочку и владела каким-то только ей известным секретным способом уложить ребёнка спать без истерик.       Путь из аэропорта до дома выдался тревожным. Слёзы застилали глаза, вынуждая Маринетт ехать медленно, а пару раз и вовсе останавливаться на обочине, чтобы выплеснуть накопившиеся эмоции и не угодить в аварию. Выдохнула она лишь припарковавшись под окнами. Но на смену бесконтрольно текущим слезам пришла новая волна беспокойства. Ни ободряющие слова Луки, ни его тёплые руки, ни поцелуи, увы, не смогли перекрыть горечь разлуки. В сердце прокралась тоска, с каждой минутой высасывающая всё больше сил.       И если в пути Маринетт не могла позволить себе отдых и старательно концентрировалась на дороге, то теперь хотелось рухнуть в постель прямо в одежде и провалиться в черноту без сновидений. На плаву держала единственная мысль. Она знала, что стоит ей перешагнуть порог квартиры, как силы жить дальше найдутся. Дома ждала маленькая вселенная – огромное счастье, необъятная любовь, продолжение Луки и её самой.       – А вот и мама! Пойдём, встретим, – зазвучал из детской звонкий голос Альи.       Маринетт сбросила пальто и прислонилась к стене. Слёзы градом покатились по щекам. Как бы она ни храбрилась, что бы ни внушала себе о правильности поступка мужа и его долге, где-то в глубине души она отчаянно желала послать Су Хана вместе с его магическими штучками и жизненно важными поручениями куда подальше. Она настолько крепко приросла к Луке, что теперь понятия не имела, куда двигаться дальше и чувствовала себя беспомощным не умеющим плавать ребёнком, которого безжалостно окунули в воду.       – Так, кроха, твоей маме нужна моя помощь, – в голос Сезар прокрались нотки тревоги. – Держи-ка вот это.       Алья, усадив Мелоди в кроватку и обложив её игрушками, выскользнула в прихожую и без единого слова стиснула подругу в объятиях. Маринетт покорно положила голову ей на плечо и едва слышно всхлипнула. Теперь ей, отчаянно плещущейся среди бушующих волн, хотя бы бросили спасительную верёвку. Осталось лишь ухватиться покрепче.       – Я даже описать не могу, что чувствую, – забормотала Маринетт. – Мне тяжело его отпускать. Не могу отделаться от мысли, что грядёт нечто ужасное. А я... я... такая беспомощная.       Сезар о предстоящей миссии и вынужденном отъезде Луки узнала первой. Почти сразу как захлопнулась за Су Ханом дверь и пролились первые слёзы. Успокаивать Маринетт не пришлось. С этим прекрасно справился сам Лука, весь праздник не отпускающий руки жены. Но Алья видела эти полные немой печали глаза. И её неравнодушное сердце разрывалось от невозможности ничем помочь. Всё, что могла Сезар, – посидеть с Мелоди и позволить родителям малышки полноценно попрощаться, а ещё выслушать подругу и вселить в неё хоть капельку надежды.       – Но в прошлый раз всё закончилось хорошо, так ведь? – Алья попыталась приободрить Маринетт и заставить её мыслить рационально.       – Всё было иначе. Мы знали, что дело в пропавших камнях чудес, знали, как они работают. Теперь же... полная прострация. Никаких зацепок. И я не могу быть рядом. Мне остаётся только кусать ногти и ждать вестей.       – Но он же полетел не один, я правильно поняла? – уточнила Алья.       – Лучше бы один, – потёрла переносицу Маринетт. – Су Хан отправил с ним Адриана.       – Уверена, что это проблема? – Алья нахмурила брови. – Они ведь неплохо ладили прежде.       – Вот именно – прежде. До моей амнезии. До раскрытия. До сумасшествия Росси. До этой идиотской выходки Адриана с поцелуями!       – Лука же не знает о поползновениях Агреста в твою сторону, так?       – Не знает. Но что, если Адриан сболтнёт лишнего? Да, это не более чем недоразумение, но я не смогла рассказать Луке. Просто не видела смысла волновать его. Он и так напрягался и дёргался, стоило мне заговорить о победе или команде. А со временем как-то забылось. Да и к чему вспоминать? Я и предположить не могла, что Агрест снова ворвётся в нашу жизнь.       – Совсем не веришь в его благоразумие? – Алья погладила подругу по плечу. – Подумай сама. Он же не беспокоил тебя после случившегося. Знаешь, если попробуешь влезть в его шкуру, приятных эмоций испытаешь мало.       – Ты его защищаешь?       – Нет. Лишь пытаюсь донести до тебя мысль, что их общение не обязательно закончится чем-то плохим. Может, сама судьба толкает их к важному разговору?       – Ты правда в это веришь? – Маринетт подняла на Алью заплаканные глаза.       – Если бы не верила, не говорила бы тебе, – закончила мысль Сезар. – Ну всё, дочь тебя заждалась. Иди к ней, а я чай нам сделаю.

***

      Канада встретила Луку приветливым ясным небом, но колючий порывистый ветер тут же испортил первое впечатление и вынудил вытащить из сумки заботливо уложенный супругой шарф. Перелёты через океан за десять лет жизни в Бразилии стали обыденным делом, поэтому Куффен, несмотря на резкую смену часовых поясов, чувствовал себя вполне бодрым. Расстраивала только совсем не весенняя прохлада. Во Франции уже вовсю зеленели газоны в парках. Здесь, в Канаде, земля едва пробудилась от затяжной снежной зимы.       В Монреаль он прибыл впервые, но оценивать местные красоты времени не было. Да и погода не позволяла. От дыхания северного ветра наглухо застёгнутая куртка защищала плохо. Или же Лука сам желал принимать лёгкую дрожь за влияние климата, а не волнение от предстоящей встречи с напарником.       Су Хан строго наказал ожидать Агреста возле здания аэропорта. Будь Лука вправе сам решать, чью помощь принимать, а чью игнорировать, давно бы уехал в направлении храма. Но подобной привилегии он удостоен не был, поэтому щурился от ветра и пристально разглядывал толпу в поисках знакомого лица. Но Адриана не находил.       Внутренний голос ликовал от крохотного шанса, что Агрест оказался слишком занят для спасения мира и отказался участвовать в очередной авантюре. Лука надеялся, что тот не согласился, передумал, не смог добраться вовремя – да что угодно, лишь бы обзавестись уважительной причиной двигаться дальше одному. Он даже успел пожалеть, что рассекретил личность Кота Нуара сам, а позднее, когда ему доверили шкатулку, сообщил эту важную информацию Су Хану. Не поступи он тогда, как велит долг, сейчас не пришлось бы переминаться с ноги на ногу в ожидании первой любви своей супруги. Перспективу работать в паре с Адрианом Лука сейчас мог расценивать лишь как шутку судьбы, причём откровенно неудачную.       Куффен хотел было покинуть оговоренное место и взять хотя бы кофе, чтобы разогнать скуку и согреться, но взгляд успел зацепиться за знакомый силуэт вдалеке. И Лука понял, что совершенно напрасно напрягал зрение. Не разглядеть приближающегося Адриана Агреста было невозможно. Расслабленная походка, чуть взлохмаченные блондинистые пряди, расстёгнутое чёрное пальто – он выглядел так, словно сошёл с подиума или обложки глянца. И казалось, ни капли не волновался. Прежде чем с губ сорвались первые слова, Лука успел поймать себя на мысли, что даже завидует беззаботности напарника. Если, конечно, это не часть продуманного до мелочей образа.       – Что должно было случиться, что тебе потребовался я, да ещё и настолько срочно? – Адриан протянул руку для приветствия, но глаза его радости от встречи не излучали.       – Это не моя инициатива, – Лука, поборов желание отвернуться, протянул ладонь в ответ.       Рукопожатие вышло коротким, но неожиданно крепким. Лука мысленно взмолился, чтобы Адриан не почувствовал, как дрогнула его ладонь от касания, точно его ударило током. Агрест, если и заметил, акцентировать внимания на этом не стал, а быстро спрятал руку в карман. Лука же, совершенно не понимая, как строить диалог дальше, суетливо разглядывал территорию возле аэропорта.       В голову упрямо лезла всякая чушь. Что, если Адриан его возненавидел и теперь попробует отомстить за Маринетт? Что, если он пожелает вернуться в Париж и начнёт мелькать перед глазами чаще, чем нужно? Что, если уже в этой поездке он выведет его из себя и спровоцирует ссору? Что, если просто окажется бесполезен? Что, если опасность вовсе не мнимая, и жизнь их обоих под угрозой? Вереница вопросов без ответов, казалось, не заканчивалась.       – Э-эй, хранитель! – Адриан несколько раз нетерпеливо щёлкнул пальцами перед носом Луки. – Может, введёшь меня в курс дела, а то загадки надоели.       – По дороге расскажу, – Лука сбросил морок ненужных мыслей. – Идём.       Маршрут Куффен набросал ещё в самолёте и теперь хотя бы не сомневался в перемещениях по чужой стране. Агресту оставалось лишь покорно следовать за молчаливым и угрюмым на вид спутником. Но такое положение дел Адриана, которого вновь вырвали из привычной жизни, ничего толком не объяснив, категорически не устраивало.       – Скажи хотя бы, куда мы!       Адриан дёрнул Луку за рукав. Получилось чуть грубее, чем планировалось, однако эта вольность возымела эффект. Куффен остановился, смерил вынужденного напарника строгим взглядом, стараясь спрятать недовольство поглубже, и наконец заговорил.       – Для начала прямым рейсом до Квебека. Но мне срочно нужно что-то горячее, – Лука поёжился. – Ветерок здесь не ласковый.       – Не думал, что ты такой неженка, – хмыкнул Адриан и вновь напоролся на льдистый взгляд. – Ладно, молчу. Я бы тоже от кофе не отказался.       Перелёт в Квебек занял чуть меньше часа и за всё это время Лука не проронил ни слова. В такси, что быстро домчало путников из аэропорта на железнодорожный вокзал, он тоже предпочёл молчать. Дальше их путь лежал в городок Ла-Тук, а затем в заповедник Вемотачи, где и скрывался от любопытных глаз североамериканский храм Ордена хранителей. Но Адриан по-прежнему пребывал в полном неведении и демонстрировал недюжинное терпение. Не выдержал он лишь когда Лука буквально силой вытащил его на перрон.       – Ты всю Канаду собираешься пересечь? – взревел Адриан.       – Нет, только половину, – Лука подтолкнул Агреста к открывшимся дверям поезда.       Вагон оказался видавшим виды, но вполне чистым. Брезгливо морщиться не хотелось даже привыкшему к комфорту Адриану. Он небрежно зашвырнул сумку на полку и нарочито расслабленно откинулся на спинку сиденья. Лука, не выпускавший гитару из рук, уставился в окно и невнятный смешок напарника, скосившего взгляд на чехол, проигнорировал. Объяснять, что он не ради удовольствия путешествует с инструментом за плечами, желания не возникло.       Поезд мягко тронулся. Размеренный стук настойчиво отмерял километры. Мелькающие за окном голые деревья и редкие домики гипнотизировали. Куффен прикрыл веки и плавно погрузился в подобие сна. Он слышал чуть приглушённые разговоры соседей по вагону, гул, стук колёс, тихое ворчание Адриана, но видел жену и дочь, улыбался им, пытался тянуться рукой, а дотронуться никак не мог. В реальность Лука вернулся, когда кто-то осторожно потряс его за плечо. Над ним навис хмурый Адриан.       – Мы на месте. Кажется.       – Кажется? – Лука протёр глаза, глянул на часы, проверил вещи. – Выходим.       – Дальше что? – спросил Адриан, нервно застёгивая пальто. – Тут и впрямь прохладно.       – Куда исчез прежний настрой? – сощурился Лука. – Ты шёл мне навстречу, чуть ли не насвистывая весёлые песенки. Где же та беззаботность?       – Су Хан не предупредил меня, что мы поедем в канадскую глушь. И потом, один раз я уже доверился тебе. Чем всё закончилось? Правильно, я нажил себе проблем. Хотелось бы в этот раз без шокирующих новостей и душещипательных историй.       – В этот раз нас просто попытаются убить. Такой расклад устроит?       – Да, вполне, – буркнул Адриан.       Лука поправил перекрутившуюся на плече лямку и зашагал прочь от вокзала. Со слов Су Хана, дальше полагаться на общественный транспорт не имело смысла. Пришлось искать фирму, где можно взять автомобиль в аренду. К счастью, офис нашёлся в соседнем здании от вокзала. Пятнадцать минут оформления документов, и Лука вышел к Адриану с ключами от потрёпанного пикапа, явно красного, но запылившегося настолько, что родной оттенок угадывался только на крыше. Но привередничать не имело ни малейшего смысла. Другая машина попросту завязла бы ещё на полпути к заповеднику.       – Это же шутка была? Ну, про убить нас? – спросил Адриан, устраиваясь на пассажирском сиденьи.       – Я похож на шутника? – вопросом на вопрос ответил Лука.       Не желая больше тратить время на болтовню, он развернул карту и принялся сосредоточенно водить по линиям кончиком пальца. Адриан закатил глаза и хмыкнул.       – Что? – мгновенно отреагировал Куффен. – Ты думал, тебя навигатор к храму приведёт?       – Я уже в принципе боюсь думать.       – Ладно, слушай, – Куффен повернул ключ в зажигании. – Су Хан разведал, что на храм, куда мы сейчас едем, планируется нападение. Наша задача – или подтвердить эту информацию, или опровергнуть. Если угроза реальная, мы остаёмся и решаем проблему. Если нет – спокойно отправляемся по домам. Ясно?       – Более чем. Но пара вопросов осталась.       – Задавай, чтобы потом сюрпризов не было.       – Почему ты? Почему я? Никого поближе не нашлось? Тут же есть свои герои. Своими глазами видел. Кое с кем даже довелось поработать вместе.       – Ты про тех, что шныряют по Нью-Йорку и разгоняют шпану по подворотням? Это не в их компетенции, – резко оборвал Адриана Лука, давая понять, что разговор окончен.       Пикап взревел точно озлобленный зверь. Адриан смирился, что не вытащит больше из Луки ни слова, отвернулся к окну и под шорох шин по каменистой узкой дороге, где с трудом удавалось разъезжаться со встречными машинами, попытался успокоить мысли. Всё-таки вторая попытка вернуться к геройскому прошлому давалась ему сложнее. И если в предыдущий раз он, не находя места от волнения, мчал на выручку своей Леди, то теперь имел дело с её мужем, собранным, молчаливым и не слишком приветливым.       Адриан пообещал не тревожить Маринетт и был безжалостен к себе. Он запретил себе даже вспоминать о ней, о Леди Баг, о Париже. Он старательно вычёркивал из памяти и вырывал из сердца образ девушки, которую мечтал сделать своей, но нашедшей счастье рядом с другим. Справлялся как мог, то радуясь слабым успехам, то снова собственными руками раздирая старые раны, то забываясь во всеобщем веселье, то уходя глубоко-глубоко в омут собственных мыслей.       Справлялся. Помогало полное погружение в работу и новые американские друзья, которые видели подавленность товарища и не оставляли его наедине с проблемами, а упрямо таскали то на бейсбольные матчи, то на рок-концерты, то просто поесть хот-догов в парке. Помогали сообщения Кагами и её редкие звонки. Созваниваться часто и стать друг для друга кем-то большим, чем плечо, в которое можно поплакаться, мешала постоянная занятость обоих и колоссальная разница во времени.       Адриан потихоньку воспрял духом, стал человеком, свободным от старых привязанностей и обид. Теперь же просьба Су Хана поработать в связке с Куффеном выглядела как издёвка. Адриан и сам не понял, зачем согласился. Появление Великого мастера на пороге его нью-йоркской квартиры оказалось настолько обескураживающим, что способность рационально мыслить бесследно улетучилась. А как иначе объяснить готовность тащиться в неизведанные дали, даже не зная цели поездки?       Адриан старался выглядеть раскрепощенным, но сосредоточенный взгляд напарника и плохо скрываемая нервозность передавались и ему. Развязывать откровенную вражду Адриан не хотел. В конце концов, прямой вины Куффена в том, что Маринетт его полюбила и, даже узнав под чёрной маской бывшего одноклассника, осталась верна своему выбору, нет. Но сознание упрямо искало мелочные причины, чтобы ненавидеть его. Адриан отказывался понимать, зачем вообще было возвращать потерявшую память Маринетт в опасный для неё мир чудес. Он видел в поступке Луки лишь неуважение к осознанному решению Леди Баг сложить полномочия. И был недоволен.       Вопросы, что беспрестанно крутились на языке, так и остались неозвученными. Картинка за окном внезапно поменялась, вынуждая Адриана отбросить мысли и сконцентрироваться на пейзаже вокруг. Узкая дорога, по которой Куффен уверенно вёл ревущий пикап в гору, закончилась. Впереди простирался лес, на вид непроходимый и наверняка опасный. Лука припарковался, выдохнул и посмотрел на напарника.       – Дальше только пешком. К сожалению.