Нет пути назад

Утро субботы началось у Грейнджер с горячей ванны, кружки кофе и антипохмельного зелья. Не сказать, что последствия вчерашнего вечера были сильными, но она никогда не любила ощущать лишние неудобства. Набрав ванну, Гермиона погрузилась в горячую воду, от которой шел ее любимый аромат лаванды и персика. Лаванда у нее всегда вызывала воспоминания тихих летних вечеров с мамой на веранде за чашечкой чая, а персики были тем немногим, что она разрешила себе помнить. Ощущения, которые не хотела забывать. Отпуская все мысли, она пыталась абстрагироваться от предстоящих событий, которые до сих пор не укладывались в голове. Гермиона действительно жила своей работой. Это было именно то, чем хотелось заниматься. Она была тем человеком, который встречал утро понедельника с улыбкой. Но сегодняшняя командировка явно стала лидером в списке ее худших поручений. Францию она любила еще с тех времен, когда ездила туда на каникулы с родителями. Ей казалось, что эти живописные пейзажи и уютные деревеньки могли покорить любого. Как-то она даже пыталась выучить французский язык, но ее познания не ушли дальше «Comment ça va ?» и «Combien ça coûte ?». Но сегодня впервые она не хотела там быть. Странное чувство тревоги поселилось под ребрами, не давая вздохнуть полной грудью. Времени на подготовку оставалось мало, и поэтому, смыв пену и высушив волосы с помощью заклинания, Гермиона пошла собирать вещи. В голове все еще звучал голос Джинни, засев словно назойливая песня с радио. Может она и права, ведь Париж – место, пропитанное любовными историями и романтическими мечтами. И где-то в глубине души ей хотелось верить, что ее история тоже может остаться в воспоминаниях улиц этого старинного города. Выбор нарядов на выходные заставил Гермиону задуматься, но внутренний голос, который отвечал за девичьи капризы, сегодня взял верх над рациональностью, поэтому в сумку полетели, помимо рабочего костюма и туфель, пара коротких платьев и босоножки, которые она надевала всего один раз – такой каблук не могла удержать ни одна магия. На глаза попалась коробка с подарком от Поттеров. Насколько бы она ни была консерватором, но красивое белье всегда являлось ее слабостью. Она относила себя к тем девушкам, которые могли в любой день надеть чулки вместо более удобных колготок. Знание того, что под одеждой она носит «невербальное Силенцио» для большей половины мужчин, всегда придавало уверенности. «Ну, а вдруг…» – подумала Гермиона и положила подарок ко всем остальным вещам. От размышлений ее отвлек стук в окно. Совы уже сидели и ждали, когда она откроет и заберет свою почту. Распахнув окно, девушка подставила лицо прохладному осеннему воздуху, что приятно остужал кожу после горячей воды. Одна сипуха принесла Ежедневный пророк, вторая держала в лапках небольшую посылку с письмом от Рона. Вскоре после того, как все их обязательства по выступлениям в суде были завершены, он решил уехать к брату в Румынию. Приезжал редко и, в основном, на праздники. Поэтому каждый год она получала от него письмо и какую-нибудь милую безделушку. В этот раз там лежал маленький флакончик с порошком из когтя дракона и подписью «Для особо сложных случаев на работе». Она ухмыльнулась и подумала, что все же он не настолько безнадежен. Поблагодарив птиц за работу, Гермиона отложила еще пару писем, что прислали бывшие школьные друзья, и развернула газету, чтобы просмотреть последние новости, и надеялась, что ее имя сегодня не фигурирует в очередных сплетнях Скитер.

***

Переступив камин и выйдя в атриум Министерства, Гермиона подумала о том времени, когда после войны впервые пришла сюда не тайно. Помещения были разрушены и пропитаны тьмой. Над Пожирателями начались массовые слушания, и они были частыми свидетелями на многих из них. Но одно она помнила лучше всего. Ровно четыре года назад она, полная решимости и надежд, шла по этим коридорам на заседание суда, одно из последних, но самое важное. В тот день решалась судьба не просто очередных сторонников Волан-де-Морта. Это было решающее заседание в отношении семьи Малфой. Гермиона увидела, что впереди стояли ее мальчики, и ускорила шаг, но, услышав их диалог, решила не подходить слишком близко. – Гарри, ты прекрасно знаешь, как я к этому всему отношусь, – сказал Рон. – Они – Пожиратели и должны понести наказание. – Рон, мы это обсуждали сотни раз, – напряженно вздохнул Поттер. – Тем более Нарцисса и Драко действительно помогли в битве, ты не можешь это оспорить. – Драко? Теперь ты тоже его так называешь? – воскликнул Рон и сложил руки на груди. – Да, и тебе надо это принять, если ты не хочешь потерять Гермиону, – сказал Гарри. – Это ее выбор и наша задача, как друзей, его поддержать. – Этого не будет, – прошипел сквозь зубы Уизли. Грустно ухмыльнувшись воспоминаниям, Гермиона пошла в сторону своего кабинета, чтобы забрать необходимые документы. А в голове все еще витали обрывочные мысли о том дне. Недели подготовки, ночи со сводами законов вместо подушки, потому что она засыпала прямо за столом, непонимание со стороны друзей. Но у нее получилось, потому что она была готова на все ради этого человека. Готова заставить Визенгамот оправдать всю его семью, так как знала, как много это значит для него. Гермиона сделала это ради Драко. События, произошедшие на войне, отразились на каждом из них, и он не был уже тем мальчишкой, которого она знала в школе. Во время финальной битвы все превратилось в один сплошной хаос. В пылу сражения очень тяжело было ориентироваться на что-то, кроме инстинктов, и приходилось отдаваться интуиции. Промчавшись мимо очередного коридора, Гермиона увидела силуэт Пожирателя, который приближался к группе младшекурсников. Не раздумывая ни секунды, она побежала к ним, внутренне понимая, что может не успеть вовремя. В момент, когда она увидела взмах палочки Пожирателя, все вокруг будто резко затормозилось. Как в замедленной съемке она заметила, что поток пламени устремился к плачущим детям, забившимся в угол. Но вдруг возник барьер, перенаправивший заклинание и отбросивший врага к противоположной стене. Развернувшись, она посмотрела на человека в черной мантии, который защитил детей, и не смогла поверить своим глазам. Перед ней стоял никто иной, как Драко Малфой. Его образ в тот момент остался запечатлен ею очень четко. Волосы взлохмачены, одежда порвана в нескольких местах и глаза полны решимости и гнева. Голова соображала тяжело, но ноги уже несли ее к детям, чтобы посмотреть, все ли хорошо. Секунда, и панический взгляд нескольких пар глаз устремился куда-то за ее спину. Резкий разворот, и все, что она успела заметить, – это очередной защитный купол, который накрыл ее, и вслед зеленую вспышку, которая полетела в сторону поднявшего палочку Пожирателя. Он спас ее. Драко-чертов-Малфой только что спас жизнь грязнокровки. Повернувшись, она посмотрела на него ошеломленным взглядом, но все, что Драко сделал – это легкий кивок, и вот он уже скрылся за ближайшим поворотом. Дальнейшая череда событий смешалась в один большой клубок боли, крови и слез. Все происходящее хотелось навсегда забыть и вычеркнуть. Но этот эпизод она сохранила в памяти отпечатком искренней благодарности и полнейшего непонимания. После окончания сражений она обнаружила его на берегу Черного озера. Он сидел на своей мантии, крутя палочку в одной руке и придерживая бутылку огневиски другой. Вся его поза указывала на глубочайшую усталость. Гермиона была уверена, что сама выглядела не лучше. Сутулая спина, опущенные плечи и совершенно лишенное эмоций лицо. Сражение разрушило не только старинный замок. Оно заставило будто сгореть изнутри каждого, забрав с собой все притворство, которое носили маской в обычной жизни. Истинные лица людей – вот, что в тот день увидело мирное небо над их головами. – Можно? – Малфой немного вздрогнул от неожиданности, но кивком разрешил сесть рядом. Ему не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто пришел. – Будешь? – он протянул ей огневиски. – Никогда не пробовала, но думаю, сегодня подходящий день, – сказала Гермиона, пытаясь разрядить обстановку. Она присела рядом и взяла бутылку. Девушка наморщила нос от одного лишь запаха крепкого алкоголя, но все же сделала глоток, о чем тут же пожалела. Жидкость обожгла ей горло, вызвав приступ кашля. – Что, Грейнджер, не твой любимый мятный чай? – усмехнулся Малфой. – Откуда ты знаешь про чай? – откашлявшись, спросила Гермиона, удивленно посмотрев на него. – Ну, ты достаточно постоянный в своих предпочтениях и привычках человек, – произнес Драко, повернувшись к ней лицом. – Утром никакого кофе, всегда чай и омлет с овощами, сладкое не чаще одного раза в неделю. Ты никогда не загибаешь уголки страниц в книгах, кусаешь кончик пера, когда о чем-то задумываешься, и, конечно, собираешь в пучок волосы с помощью палочки, когда варишь зелье. Я ничего не перепутал? Уверенность, с которой он произносил эти слова… складывалось стойкое ощущение, что спроси его, что еще он знает, и услышишь с полсотни фактов о себе. – Я впечатлена, Малфой. Долго пришлось изучать мои привычки? – Гермиона отвернулась в сторону озера, пытаясь взять себя в руки и не показать своего удивления от его слов. Она уверена, что никто, даже мальчики, не назвали бы таких мелочей про нее. – С пятого курса. – Она чувствовала, как его аристократический взгляд прожигал дыру в ней, но поддаваться она не собиралась. – Не спросишь даже зачем? – Нет, спишу это на то, что ты пытался обойти меня по предметам в учебе. – Если тебе проще верить в эту версию, то пусть будет так, – устало улыбнулся Драко и, сделав глоток из бутылки, отвернулся к воде. Наступил момент молчания, которое никто из них не знал, как прервать, а может и не хотел вовсе. После того, через что они все совсем недавно прошли, эти минуты создавали иллюзию умиротворения и были необходимы для их кровоточащих душ. – Спасибо, – прошептала Гермиона, первой нарушая тишину. – За что? – Ты знаешь за что. Ты спас мне жизнь. – Она повернулась к нему, но теперь он избегал ее взгляд. – Ну, это скорее я должен говорить тебе спасибо, что избавила наш мир от этого монстра, – боль, которой сочилась речь Драко, не смогла укрыться от нее. – Главный спаситель волшебного мира у нас Гарри, – с улыбкой произнесла Гермиона. – Так что не тому ты это говоришь. – Грейнджер, мы же все понимаем, что наш герой без твоей светлой головы – ничто, перестань уменьшать свой вклад, – сказал Драко, окончательно развернувшись к ней всем телом и смотря на нее. Она почувствовала, как изнутри ее прошиб электрический разряд. Она никогда не смотрела ему прямо в глаза, всегда это были максимум случайные пересечения взглядами на уроках или в Большом зале. Но сейчас, когда она видела свое отражение в этих серых зеркалах, она почувствовала, что перестала дышать. Уязвимость. Эмоция, которую Малфой никогда не показывал, сейчас первостепенно ощущалась почти физически. Она могла четко рассмотреть каждый болезненный удар, который он пережил, чтобы сейчас находиться в этом моменте. Это была та точка, когда еще хотя бы один толчок или выстрел, и человек сломается окончательно. Гермиона сама была близка к этому состоянию, но никогда не показывала это, даже самым близким. – Я видела, как ты отбивался от других Пожирателей. Почему? – Она старалась не опускать глаза, но это было чертовски тяжело. – Потому что моим приоритетом всегда была семья, – твердость, с которой он это говорил, была настолько велика, что буквально готова была срываться искрами с кончиков пальцев. – Но твой отец… – Мой отец – тот человек, который ее чуть не погубил, и я никогда не прощу ему это. – Его челюсть плотно сжалась, заостряя все черты лица. – От его выбора мама погибала на глазах. Я видел все это, но ничего не мог сделать. Это ужасное чувство беспомощности съедало меня изнутри каждый день и становилось все только хуже. В один день я начал понимать, что мне необходимо посмотреть дальше убеждений своего отца, чтобы понять, чем действительно нужно руководствоваться. Та сторона, где я оказался изначально, не отражала моих реальных желаний. Вся эта чистокровная вражда была навязана многим из нас. – Словно пронизывающий ветер, его слова проникали под кожу и дальше внутрь до самых костей, не оставляя шанса усомниться. Резко поднявшись, Драко подошел к самой кромке воды. Гермиона поднялась и встала от него с правой стороны. Она не прерывала его молчание, потому что боялась спугнуть тот момент откровенности, который ей удалось от него получить. Каким бы странным все это ни казалось, Гермиона ощутила жуткую потребность узнать эту сторону Драко. Потому что она увидела в нем не просто мальчика-задиру, который был загнан в рамки консервативного общества, и навязанные ему нормы поведения, но и человека, готового меняться вопреки всему. Гермиона вдруг почувствовала, как он схватил ее за левую руку и поднял ее рукав до локтя. Она опустила глаза, но и так прекрасно понимала, что там находилось. – Ты спрашивала, почему я пошел против своих? Так вот, Грейнджер, в тот день во мне что-то сломалось, я не смог больше молча смотреть, как на моих глазах пытают и убивают невинных людей. Тех людей, которые выросли со мной под одной крышей, какие бы отношения нас не связывали. Это отвратительное чувство – видеть, но не иметь возможности помочь. – Драко, ты… – Гермиона! – голос Рона, который раздался откуда-то издалека, разрушил момент. Драко отпустил ее и отошел назад на пару шагов. – Иди, твои друзья явно тебя ищут. Отдергивая руку, которую она какое-то время продолжала по инерции держать в том же положении, что и ранее, она развернулась и двинулась к замку, но внезапно остановилась. – Малфой, это может звучать дико, но нам есть, о чем еще поговорить, и даже если это тебе не нужно, я бы очень этого хотела. Малфой повернулся и с минуту смотрел на нее изучающе, будто принимал решение. Хотя он прекрасно знал ответ уже давно. Еще когда вступал дружину Амбридж, преследуя только свои собственные цели. – На самом деле, я хотел бы этого тоже. Нам точно есть, что еще друг другу сказать. Буду ждать сову, – на последнем слове он схватил свою мантию с земли и, отсалютовав девушке поднятой бутылкой, ушел в противоположную сторону. Она вынырнула из воспоминаний, понимая, что уже долгое время просто сидела в кабинете и смотрела на стол с бумагами пустым взглядом. Ее воспаленный мозг странным образом все время не давал выкинуть из головы те образы, которые ранили ее больше всего. Такой интересный способ мазохизма, который заглушал всю логику в ее голове. Поднимая глаза к часам на стене, она выругалась себе под нос, схватила все бумаги со стола без разбора и запихнула их в сумку. До отправки оставалось пятнадцать минут, а порт-ключи, как она знала, не любят ждать. Последний раз бросив взгляд на недопитый кофе, Гермиона выбежала из кабинета. – Мисс Грейнджер, вы как раз вовремя, я уже начал волноваться. – Кингсли выглядел как и всегда, даже никаких дополнительных вещей не было видно, кроме небольшой красной пуговицы, которая, по всей видимости, служила порт-ключом. Ей стало интересно, взял ли он с собой хоть что-то, кроме своей парадной фиолетовой мантии, которая была надета сейчас. – Доброе утро, министр, – немного отдышавшись после забега по коридорам, сказала Гермиона. – Я надеюсь, вы готовы, отправление через минуту, – произнес Кингсли, протягивая руку с пуговицей. Она не любила подобные перемещения, но позволить себе тратить драгоценное время на маггловский перелет не могла. Да и объяснять всем, почему просидеть несколько часов в самолете для нее лучше, чем пара секунд на перемещение, было долгим и неблагодарным занятием. – Конечно, – согласилась она. Замечая, что портал начинает светиться, она схватила поданную ей руку, и их закрутило в вихре аппарации. День обещал быть долгим.