***
В приемной было тихо как обычно. Поздоровавшись с помощником министра, она постучала в кабинет. — Гермиона, это ты. — Кингсли сидел за большим деревянным столом, который при необходимости мог вместить всех глав отделов, но при этом почти никогда не использовался с такой целью. Только в случае очень хорошего настроения хозяина кабинета. На столе всегда царил только творческий беспорядок, который за все годы ни разу не уменьшался. Одному Мерлину известно, как ему удавалось разгребать его в те редкие моменты благоразумия. Он поднял голову от письма, которое читал до ее прихода, и взмахнув рукой, освободил ей небольшой клочок пространства за столом рядом с единственным свободным стулом. — Присаживайся. Чай, кофе? — Доброе утро, министр, нет, спасибо. — Гермиона аккуратно села на край стула и сложила руки поверх юбки на колени. Одеваясь сегодня утром на работу, она выбрала юбку-карандаш чуть ниже колен, блузку, расстегнутую всего на одну пуговицу, и лодочки на шпильке такой высоты, что однажды Рон назвал это холодным оружием на случай непредвиденных обстоятельств. В иных случаях действительно хотелось засадить каблуком кому-то, но международные переговоры предполагали другой подход в работе. — Гермиона, сколько раз повторять: когда мы вдвоем, зови меня просто Кингсли, — он устало улыбнулся ей, и Гермиона поняла, что сегодня министр настроен на более дружеский лад. Это могло значить только одно: ему что-то нужно именно от нее. Это не к добру. — Я попробую. Ты что-то хотел? Моника сказала, ты вызывал меня. — Она пыталась уловить в его речи те незначительные штрихи, которые смогут выдать истинные намерения. В последнее время она начала отлично чувствовать поведение начальника. — Да, у нас возникли кое-какие недопонимания с министром Франции, поэтому я решил, что проще всего будет нанести визит. Завтра мы с тобой отправляемся на встречу в Париж и останемся там до понедельника, — улыбка, которой ее одарил Кингсли, была наигранно дружелюбной и совсем сбивала с толку. — Недопонимания? С Францией? Еще вчера все было в порядке, никаких писем о конфликтных ситуациях я даже не видела, — Гермиона растерялась. За все время ее работы в отделе никогда не было такой необходимости отправлять кого-то в командировку на все выходные, да еще и с самим министром. — Ну, скажем так, она возникла сегодня. Конечно, вопрос скорее коснется Отдела регулирования магических популяций, но мистер Бернс только усугубит положение, если поедет со мной. Ты же знаешь: переговорщик из него тот еще, — он устало вздохнул и потупил взгляд. — А мне нужно, чтобы ты оперативно на месте решила вопрос с их Отделом магического сотрудничества. У меня в штате нет ни одного человека, кто бы провел переговоры лучше тебя. — Министр, это замечательно, что вы в меня верите, — Гермиона сделала акцент на подчеркнуто-вежливом обращении, давая понять, насколько сильно ее начала раздражать ситуация, — но мне все равно нужно больше информации. Что вообще произошло? — Да, конечно. Все бумаги можешь получить у моего помощника, а пока начинай собирать чемодан. Не смею тебя задерживать, — после этой фразы Кингсли повернул стул к ней спиной, показывая своим видом, что разговор окончен. Гермиона застыла и несколько секунд просто сидела неподвижно, пытаясь осознать, что только что произошло. Вся ситуация была не просто странной, она не поддавалась абсолютно никакой логике. Попрощавшись и покинув кабинет, она забрала бумаги и сразу же начала их изучать, даже не дойдя до своего офиса. Судя по документам, дело действительно требовало немедленных действий… Действий по обеспечению скорой медицинской помощи министру — у него явно начались проблемы с головой. Командировка. На выходные. Во Францию. С министром... По причине спаривания в Провансе гиппогрифов из Великобритании и Франции. Целью встречи было решить, кому из стран достанется потомство. Мерлин, более идиотскую ситуацию было трудно представить.***
— Гарри, согласись, это какой-то бред! Зачем ему так понадобилось отправляться во Францию? — Пошел уже второй час, как Гермиона сидела в гостях и высказывала накопившийся запас не всегда цензурных слов, и третья бутылка вина из запасов Поттеров не помогала с ситуацией, а скорее наоборот. Сразу после работы друзья отправились домой к Гарри, где их ждал еженедельный ужин. После замужества Джинни все больше стала походить на свою маму, хоть и пыталась всячески это отрицать. Не успев выйти из камина, Гермиона разразилась гневной тирадой в отношении своего начальника и его «гениальных» идей по проведению совместных выходных. — Бывают ситуации, когда действительно личное присутствие упрощает переговоры, — это было уже далеко не первое высказывание Гарри в попытке оправдать поступок министра, но Грейнджер уже вступила на тропу непринятия, и ее было не остановить. — Ситуации бывают, — согласилась Гермиона, — но ты же сам читал официальную причину. Кто вообще мог придумать настолько несуразный повод? Если бы я не знала Кингсли столько лет, то подумала, что он просто ищет предлог, чтобы что-то скрыть. Гарри хмыкнул и сделал очередной глоток вина. Гермиона понимала, что это было пустым разговором, и завтра она все равно отправится в Париж, но внутри разгоралось адское пламя от осознания безвыходности ситуации. Она ненавидела в жизни больше всего две вещи — бесполезно потраченное время и необходимость до сих пор писать чернилами. Эти волшебники вообще будут воспринимать технический прогресс? — Может, у него тоже кто-то дома опустошил запасы алкоголя, и он решил, что будет отличной идеей именно там их восполнить? — ухмыляясь предположила Джинни, за что получила грозный взгляд со стороны подруги. — Очень смешно, миссис Поттер, — Гермиона допила бокал и демонстративно поставила его на стол. — А вас не учили, что завидовать друзьям нехорошо? — Если ты не поняла, то это был намек, какой именно подарок я ожидаю от твоей командировки, — задорные огоньки загорелись в глазах девушки, которая попивала свой тыквенный сок. — Поверь, свое я еще наверстаю. Джинни Поттер вот уже как пять месяцев была отрезана от всех вредных и нервных аспектов жизни, по «просьбе» мужа, и стала заядлой домохозяйкой. С ее характером это, конечно, не особо вязалось, но она решила, что отыграется на будущем папаше сразу после рождения ребенка. Надолго засиживаться в декретном отпуске она не собиралась. — Ну хоть кто-то видит в этом что-то положительное, — откровенное отчаяние начало прослеживаться в голосе Гермионы. Она сложила руки на столе и опустила на них голову. — Гермиона, если Кингсли что-то решил, мы все равно ничего сделать не сможем. Так что придется смириться и попытаться найти в этом плюсы. — Гарри было тяжело смотреть на подругу в таком разбитом состоянии. — Какие плюсы в том, что свой день рождения я должна проводить, обсуждая брачные игры гиппогрифов? — приподняв голову, произнесла Грейнджер. Эти выходные должны были стать особенными. Завтра ее любимый день осени. Она уже все распланировала, что хотя бы в этом году расширит свой круг общения, пригласив старых друзей. Но как говорят магглы: «Хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах». А в ее случае можно было написать неплохой такой стендап. — Посмотри на это с другой стороны: ты проведешь свой день рождения в самом романтичном городе мира, — мечтательно сказала Джинни, перейдя почти на шепот к концу фразы. Гермиона знала, насколько подруга любила путешествовать, что с ее мужем, погрязшем в сверхурочной работе, удавалось крайне редко. — Одна. Ты забыла добавить, — заворчала Грейнджер. На самом деле, где-то в глубине души она всегда мечтала об этом, но ситуация была совершенно не такой, как в ее грезах. — Ну это уже от тебя зависит, дорогая. Каждый сам кузнец своего счастья, — задумчиво протянула Джинни. — А, то есть ты предлагаешь мне еще кого-то успеть найти в Париже и славно отметить день рождения с бутылкой Бордо в одной руке и чьим-нибудь членом в другой? — вскинув бровь и укоризненно посмотрев на Джинни, проговорила Гермиона. — Мерлин, а можно хоть за ужином не обсуждать ничьи члены. Даже гипотетические, — возмущенно произнес Гарри, допив бокал залпом и сразу налив себе еще. Девушки ухмыльнулись и продолжили, не обратив внимания на недовольное лицо Поттера. — Ну, а вдруг у министра Франции симпатичный помощник, который с радостью проведет тебе экскурсию по всем главным достопримечательностям этого города? — Джинни опять задумалась и ее было не остановить в тех фантазиях, которые роились в сумасбродной голове время от времени. — И кто знает, может его член тоже входит в список того, что нужно обязательно увидеть во Франции? — Годрик… — закатив глаза, простонал Гарри. — Джинни, твоя идея найти мне кого-то стала уже навязчивой. — Этот разговор был далеко не в первый раз и, к сожалению, вряд ли последний. — Дорогая, я, конечно, очень люблю твоего кота, но пора уже разбавить ваш уютный мирок. Ты красивая, молодая девушка, которая ничего не хочет видеть кроме своей работы и книг по вечерам. Так у Живоглота скорее появится личная жизнь. — Этот разговор нас ни к чему не приведет, ты же знаешь, — сквозь зубы произнесла Гермиона. — И, пожалуйста, можно, хотя бы в качестве подарка на завтрашний день рождения закрыть эту тему? — Кстати, — решил перехватить инициативу в разговоре Гарри, — раз на этих выходных мы не увидимся, предлагаю вручить тебе подарок уже сейчас. Сразу предупрежу, что это все было подготовлено Джинни и, если что, я не виноват. Подобная фраза слегка смутила Гермиону, но она понимала, что ничего ужасного все равно невозможно было вложить в обычный подарок. Хотя способности Джинни в оригинальности тоже нельзя было выкинуть из расчета. — И еще обязательно надо задуть свечи, ведь я же не зря испекла твой любимый шоколадный торт по маминому рецепту. Спустя пару минут на столе стоял великолепный десерт со свечками. Все-таки, сидя дома, Джинни находила, чем себя занять, и, по правде сказать, получалось это у нее довольно неплохо. — Сначала посмотри подарок, а потом загадывай желание, — взволнованно затараторила подруга и быстро пододвинула к Гермионе коробочку, перевязанную белой лентой. Судя по предыдущей реплике Гарри там лежало что-то вопиюще вульгарное и броское, как и любила дарить его жена. Но в этот раз она превзошла все самые смелые фантазии Гермионы. Открыв подарок, она увидела комплект нижнего белья насыщено-изумрудного цвета. Тонкие лямки бра, расходящиеся на две полоски у начала груди, плавно перетекали к косточкам, которые выгодно подчеркивали все необходимое. Сами чашечки представляли собой искусно сотканные паутинки, в центре которых располагались бабочки, едва прикрывавшие соски. Низ же вообще не оставлял места для фантазии, состоя из идущих по бокам лент и маленького треугольника ткани. Также в комплекте были пояс и пара великолепных черных чулок из тончайшей сетки. Гермиона была права в своих предположениях. Все было в той степени развратно, в какой и безумно красиво. Адская пошлость в совокупности с филигранной роскошью. — Джинни, это… — Гермиона вмиг забыла все слова. Это было произведение искусства как минимум, но, черт, этот цвет навсегда останется невольным напоминанием о человеке, чьи взгляды и улыбки так и не смогла забыть. — Можешь ничего не говорить, у тебя все на лице и так написано. Я знала, что ты оценишь, — ухмыляясь проговорила Джинни. — А теперь загадывай желание. Взмахнув палочкой, Джинни потушила свет, подожгла свечи и отлеветировала торт ближе к подруге. Пламя отражалось на стенах, создавая атмосферу тепла и уюта. Момент был волшебным. Во всех смыслах. Подумав и быстро перебрав в голове все самые банальные варианты, Гермиона задумалась о том, что действительно она бы хотела загадать. Фраза родилась сама по себе моментально. Она даже не стала анализировать ее, поддаваясь какому-то внутреннему порыву. Пусть весь абсурд будет иметь смысл и счастливый конец. Произнеся про себя фразу, она быстро на одном выдохе задула пламя и улыбнулась. — Пусть новый для тебя год принесет душевное тепло и те мгновения счастья, которые ты так давно мечтаешь вновь обрести, — прошептал Гарри, приобняв подругу и нежно чмокнув ее в щеку. Слова Гарри очень резонировали с внутренними ощущениями. Она всегда презирала прорицания и прочие лженауки. Но была вещь, в которую она верила всегда, и которая спасала ее все те годы. Интуиция. И сейчас она кричала, что грядут перемены в жизни. Правда, пока было непонятно, что за ними последует. Гермиона тепло улыбнулась друзьям и попыталась искренне поверить в то, что все еще может быть впереди.