Пластмассовая луна

      Гермиона почувствовала жжение в запястьях. Это было первое осознанное чувство, ударившее в голову и заставившее шумно вздохнуть. Точнее, Гермионе показалось, что шумно. Судя по всему звук она издала незначительный, потому что находящиеся в комнате мужчины не обратили на неё никакого внимания.              Гермиона лежала прямо на полу. Унизительно связанная, она не понимала, сколько времени прошло с момента её разговора с Саруманом. Абсолютно ясно, что он маг. Только колдует не с помощью палочки, а с помощью деревянного посоха, и ещё владеет гипнозом. Его тягучий и низкий голос до сих пор звучал в ушах и вызывал внутреннюю дрожь.              Выбора подчиняться или не подчиняться колдуну из Средиземья, у Гермионы не было. Пока его план был понятен, но вот реализация…              — Когда прибудет портал? — Сейчас голос Сарумана был несколько приземленнее, в нём даже слышались едва уловимые стариковские нотки.              — Скоро, господин. К исходу ночи мы точно будем во Франции.              Гермиону прошиб холодный пот. Вероятность того, что её найдут здесь ничтожна, но вероятность того, что её найдут во Франции вообще равна нулю! Да и кто её будет искать? Пока кинутся… Единственный, с кем она контактировала в последнее время, был Леголас. У него есть портал, вот только… На Францию его действие не распространяется.              По щеке Гермионы потекла горячая слеза, но это была единственная слабость, которую она собиралась себе позволить. У Леголаса портал, и он обязательно им воспользуется. Мысль так чётко горела в сознании, что сомнений не оставалось, и Гермиона решила, что нужно тянуть время — иначе никак.              Гермиона взглядом обшарила тот участок пола, на который хватало обзора. Палочки на старом месте не было, а значит она у Дюбуа или Сарумана. Паника вновь начала накатывать, но Гермиона собрала всю свою волю, чтобы запретить себе думать о самом страшном. Да, она не в выгодном положении, но сколько раз уже удавалось находить выход из самых безнадёжных ловушек?              И всё-таки, как бы было прекрасно, если бы чертов эльф решил воспользоваться порталом прямо сейчас!              — Господин, она очнулась.              Дюбуа подошёл к Гермионе и усадил её, прислонив к стене.              Саруман никак не отреагировал. Он стоял у окна, глядя вниз как коршун со скалы.              — Что вы сделали с Палман? Её будут искать, и меня тоже!              Гермиона готова была говорить, что угодно, лишь бы её похитители не поняли, что она что-то замышляет. Правда, что она замышляет, не понимала даже сама Гермиона.              — Если девчонка будет слишком много болтать, отрежь ей язык. Для зачинания ребёнка он ей не понадобится.              В голосе Сарумана был такой холод, что Гермиона не сомневалась — он выполнит все свои угрозы. Нужно было менять тактику.              — Я согласна быть вашей союзницей! Вы сказали, что дадите мне выбор, что если я…              Саруман рассмеялся, и в комнате как будто закаркали вороны.              — Я отзываю своё предложение. В людях я отлично разбираюсь, и точно знаю, кто ты есть, Гермиона. Одно только мне не ясно.— Саруман подошёл к ней и слегка пригнулся, из-за чего Гермиона смогла видеть его крючковатый нос и чёрные глаза. Или они казались чёрными из-за плещущейся в них злобы? — Отчего ты так легко согласилась на брак с Трандуилом? Даниэль сказал, что кроме первоначального отрицания особого сопротивления ты не оказывала и охотно общалась с принцем… Польстилась на эльфийскую корону? — Гермиона стойко выдержала пронзительный взгляд. Голос старика больше не обладал над ней той силой, что была в начале. — Спешу тебя огорчить. По сравнению с истинной королевой Лихолесья, ты… — Саруман скорчил гримасу и отошёл.              — Ты будешь подчиняться нам, — в разговор вступил Дюбуа. Он достал свою палочку и направил на Гермиону. В нём было то, чего не было у Сарумана. Горячность. В его глазах полыхали молнии, и Гермиона понимала, что тот, кто не ведёт бой с холодной головой, обязательно оступится, надо только дождаться этого момента.              — Ты же понимаешь, что помощь ему не вернёт твоего отца? Не вернёт магию твоей матери. А как только ты станешь ненужным…              — Заткнись! Иначе я совершенно точно обдумаю идею с…              Гермиона не слышала окончания угрозы. Невербальная магия была запредельно сложной областью волшебства, но всё-таки кое-что Гермиона умела. Верёвки, стягивающие запястья за спиной, ослабли, но бросаться в атаку ещё рано. Ноги ещё не свободны, а для того, чтобы сотворить новое невербальное заклятие, необходимы силы.              Саруман глубоко втянул воздух, и на мгновение Гермионе показалось, что он каким-то непостижимым образом почувствовал её колдовство. Но оказалось, беспокоило его не это.              В комнате прозвучал негромкий хлопок, и Гермиона ахнула. Среди беспросветной тьмы полыхнул спасительный луч.              Леголас. Так быстро?! Радость была мимолётной, потому что несмотря на численное равенство превосходство силы было явно на другой стороне. Воспользовавшись шоком Дюбуа, Гермиона рванулась вперёд, стараясь выбить палочку из рук француза. Из-за отсутствия концентрации ей не удалось освободить ноги полностью — верёвка ослабла, но не развязалась. Зато повалить Даниэля на спину она всё-таки смогла. Одновременно с этим Леголас кинулся на Сарумана, но тот отреагировал молниеносно и отбился посохом, срывая атаку эльфа. Что происходило между ними дальше, Гермиона не видела, сцепившись с Дюбуа.              Дракой это было назвать сложно, Гермиона вообще мало понимала, что происходит, не чувствуя ни боли, ни страха, а только острую потребность бороться за свою жизнь. Дюбуа оказался сверху, и его руки сомкнулись на горле Гермионы. Палочки у него не было, видимо она выпала, и это был единственный шанс Гермионы.              Достать палочку любой ценой. Иначе — смерть.              Гермиона взбрыкнула всем телом, пытаясь сбросить Дюбуа с себя, но это оказалось не так-то просто сделать. Перед глазами начали плясать чёрные пятна, и Гермиона как-то отстранённо почувствовала, что руки немеют, а тело наполняет ужасающая лёгкость. В ушах появился странный шум, и ничего кроме него Гермиона не слышала.              Проскользнула мысль, что зря Леголас воспользовался порталом — для него это оказалось ловушкой, а для Гермионы абсолютно бессмысленным действием…              Воздух с болью ворвался в лёгкие, и все звуки окружающего мира обрушились как цунами. Комнату заволокло дымом — оказалось, каким-то непостижимым образом вспыхнул диван. Едкий запах приводил в чувство лучше аммиака, и Гермиона вскочила на ноги.              Леголас скинул Дюбуа с Гермионы, оглушив того ударом по голове. Чем он бил — оставалось загадкой, как и то, каким образом у Гермионы в руках оказалась волшебная палочка врага. То ли организм на грани смерти мобилизовал скрытые ресурсы, и она сумела до неё дотянуться, то ли получилось неосознанно использовать невербальную магию. Как бы то ни было, теперь Гермиона не была столь беспомощна.              — Остолбеней! — красная искра ударила Дюбуа в грудь, и он отлетел в сторону. — Петрификус Тоталус!              Краем глаза Гермиона заметила белую вспышку — это была голова Леголаса. Эльф, кажется, падал, теряя сознание. Напротив него стоял Саруман, он направлял посох на своего противника, и, хотя никого светового луча не было, от наконечника посоха явно тянулся след какой-то энергии. Гермиону обдало холодом. Она снова применила Петрификус, но буквально в последний момент Саруман развернулся к ней, отражая своим посохом заклинание. Гермиона ощутила, как её магия получила мощный отпор, и тут же на неё начал стремительно двигаться полыхающий диван — Саруман с сумасшедшей скоростью направил его на соперницу.              Понимая, что ещё мгновение, и она окажется в огне, Гермиона вынуждена была с криком отскочить в сторону, где наступила на распластавщееся тело Дюбуа. Потеряв равновесие, она свалилась на пол, изо всех сил стараясь не выронить палочку.              — Инкарцеро!              Вновь заклинание было отражено, и Гермиона едва успела отползти в сторону, потому что на неё летела сорванная магией люстра. Саруман использовал свою энергию не напрямую, а опосредованно, и Гермиона чувствовала в этом своё превосходство. Но, впрочем, утешение было слабым — старик мог разгромить всю квартиру и сделать смертоносным какой-то обломок.              Нужно лишить его посоха! Почему-то столь очевидная мысль пришла в голову только сейчас, но Гермиона не успела себя осудить.              — Экспеллиармус! — Яркая вспышка озарила комнату, и время будто замерло.              Саруман дёрнулся, пытаясь проследовать за собственным оружием, но его пальцы против воли отделились от древка. Гермиона отбежала в сторону, на подсознательном уровне не желая прикасаться к посоху. Она была готова произнести парализующее заклинание, но этого не потребовалось — Сарумана оглушил пришедший в себя Леголас. Гермиона заметила в его руках меч, которым он, видимо, бил плашмя. А потом она начала задыхаться.              Небольшая комната была вся в дыму, а на той стороне, куда Саруман швырнул диван, начали загораться обои.              От падения на пол Гермиону спас Леголас, оттащивший её в более или менее свободную от дыма сторону.              — Тебе нужно перенести нас. К двери не пробраться. — Леголас даже в этой ситуации говорил сдержанно, но его глаза лихорадочно бегали по комнате. На мгновение они задержались на окнах, но, видимо, этаж был не первый. — Ты сможешь?! — Леголас встряхнул впавшую в оцепление Гермиону, и та зашлась удушливым кашлем.              Она обхватила Леголаса за плечи, и уже готова была покинуть этот ад, как вдруг в воспаленном мозгу появилась мысль, что Дюбуа и Саруман погибнут. Она встретилась взглядом с Леголасом, и тот всё понял без слов. Эльф колебался полсекунды, а потом рванулся к Саруману, подхватывая бессознательного старика за подмышки.              — Ещё… — дышать становилась невозможно, а из глаз текли слезы. — Он…              — Ему уже не помочь, ну же!              Гермиона не понимала, как начинает трансгрессировать. На миг ей вообще показалось, что она перемещается одна, а Леголас и Саруман так и остались в горящей квартире. Но когда перемещение закончилось, все трое рухнули на пол.              В чёрно-алой бездне огня остался только Дюбуа.              — Свяжи колдуна!              Леголас первый вскочил на ноги, и Гермиона на автомате выполнила его приказ. Серые канаты поползли по телу Сарумана, лишая его возможности двигаться. Он до сих пор не очнулся, и Гермиона с ужасом глядела на его восковое лицо.              — Он жив. — Тихо сказал Леголас, проследив за её взглядом.              Гермиона тоже оказалась на ногах, чувствуя, что её сейчас вырвет. Пусть и враг, но из-за неё погиб человек! Она оглушила Дюбуа, и он…              — Тише, успокойся! — Леголас подошёл к Гермионе и уверенно взял её за плечи, удерживая на одном месте. — Да, он мёртв. Но этот человек напал на тебя, и не твоя вина в этом. Дыши, ну же!              Гермиона действительно задержала дыхание, и сейчас с шумом выдохнула. Руки тряслись, а тело колотила дрожь, но в целом Гермиона приходила в себя.              — Ты перенесла нас в свой дом, это может быть опасно. — Леголас отошёл от Гермионы и наклонился к Саруману.              — Не думаю… — Гермиона уняла дрожь, и снова глубоко вздохнула. — Палман, скорее всего, мертва. Дюбуа точно… Остаётся Уильямс и Малфой, но они… Я не думаю, что они опасны.              — Малфой? Это имя мне незнакомо.              Гермиона села на диван и растерянно огляделась вокруг. В её доме царил мрак, и это мешало обзору. Она взмахнула волшебной палочкой и только сейчас осознала в полной мере, что это палочка Дюбуа. Как ужаленная, Гермиона подскочила.              — Что случилось? — Леголас обеспокоено обернулся.              — Моя палочка… — Гермиона почувствовала, что начинает плакать. Через секунду она уже рыдала навзрыд, словно маленький ребёнок, и от этого становилось стыдно, но остановиться было невозможно. Её волшебная палочка. Потеряна. Навсегда!              Леголас явно не понимал, что происходит, но огорчение Гермионы так тронуло его, что он даже попытался как-то её утешить. Гермиона не слышала сказанных им слов, но если бы и вслушалась, то всё равно бы не успокоилась.              В чувство её привёл стон связанного Сарумана.              — Нельзя давать ему говорить! Его голос может зачаровать! — Леголас бесцеремонно схватил подушку, лежавшую на диване и сорвал с неё наволочку. Использовав ткань как кляп, он с неприязнью посмотрел на старика. — Я думал, этот червь уже давно покинул наш мир.              — Ты его знаешь?              Гермиона видела ситуацию как бы со стороны, и разум бессердечно выдавал ужасающие факты: у неё в гостиной связанный старик, она хоть и косвенно, но виновата в смерти человека, и её палочка, скорее всего, сгорела в огне несколько минут назад. Плюс её похитили и едва не вывезли в другую страну.              Ночь выдалась невероятной.              — Да, я знаю, кто он. Помнишь, я рассказывал тебе об истари? Саруман — один из них, только переметнувшийся на сторону Врага. Все думали, что он сгинул после войны, а оказалось…              — Он как-то проник через разлом в наш мир. — Закончила за Леголаса Гермиона. — Как так вышло, если разломы охраняют?              Леголас вздохнул.              — Ты знаешь, что существует три разлома — два находятся на территории моего королевства, за их охрану я ручаюсь головой, третий же… Охраняют люди. После твоей записки я намеревался отправиться к ним, но, к сожалению, у меня нет способности к моментальному перемещению. Я попросту не успел, ведь пришлось воспользоваться твоим порталом.              Гермиона вздрогнула.              — Почему ты решил им воспользоваться? Прошло так мало времени с нашей последней встречи, это какое-то чудо.              Леголас вдруг отвёл глаза. На памяти Гермионы это случалось впервые, и она очень удивилась. В голове появилась шальная мысль, рождённая отлично развитой за последнее время паранойей: он что, тоже за ней следит?!              — Я почувствовал, что ты зовёшь на помощь.              — Как это возможно? — Гермиона немного опешила от такого ответа. С другой стороны, какое ещё объяснение может быть?              Более того, Гермиона признавала, что знала о его приходе. Знала, что Леголас появится, хоть это было так маловероятно и нелогично.              — Мы, эльфы, называем это осанвэ. — Гермионе снова показалось, что Леголас говорит не так, как всегда. — Возможность принимать чужие мысли и передавать свои собственные. Признаться, мне не доводилось раньше видеть, чтобы люди им владели. Ведь даже для эльфов это достаточно… Всё непросто.              — Среди магов тоже возможно подобное. Мы называем это легилименция. Хотя здесь тоже всё непросто.              Леголас, кажется, облегченно вздохнул. Видимо природа произошедшего тревожила его, а тут находилось хоть какое-то объяснение.              — Ладно, это не так важно. — Сказал он. — Расскажи мне обо всём, что произошло после нашего расставания.              Гермиона подробно описала недавние события, и на моменте, когда Леголас услышал о плане Сарумана, он сокрушенно покачал головой.              — Мерзость! — Эльф с отвращением окинул старика взглядом. — Однако я нисколько не удивлён. В былые времена он стал прародителем самого отвратительного вида орков. Это ужасные твари, которых мой народ до сих пор истребляет на нашей земле. Неизвестно даже с помощью каких извращений он их вывел.              Гермионе показалось, что Леголас сейчас сплюнет, но он, конечно же, этого не сделал.              — Я только не понимаю, как Саруман узнал о разломах, и почему Палман, зная, что он проник в наш мир, не сообщила вам? И как он смог договориться с Дюбуа? — Спросила Гермиона.              Леголас невесело усмехнулся.              — Боюсь, изначально именно Палман и была той, с кем он договорился. Несколько месяцев назад она тайно проникла на нашу территорию. Это нарушение всех договорённостей, но мы не стали её строго наказывать, она оправдалась тем, что проводила дополнительные изучения. Отец её простил, но видимо за время так называемого изучения она связалась с колдуном. — Леголас небрежно кивнул в сторону Сарумана, который либо снова потерял сознание, либо притворялся. — Выходит, какое-то время это отродье пряталось в нашем лесу. Как они поддерживали связь, не представляю, но точно не через охраняемые нами разломы. Я обязательно разберусь с теми людьми, что допустили подобное, Саруман их одурачил. Он это может. — Гермиона вынуждена была согласиться — слишком чётко в памяти отпечатался их первый разговор. — Какое-то время он дурачил и Палман, но, я думаю, она вскоре начала ему сопротивляться. Побоялась открыться мне и рассказала всё своим друзьям. А дальше… Саруман нашёл нового союзника. Как ты сказала? Он пообещал вернуть магию его матери? Здесь я тоже не удивлён — колдун умеет находить подход к людям.              Гермиона закусила губу, размышляя.              — Я действительно подумала, что Саруман пообещал ему это. Но теперь уже так не уверена — Дюбуа был таким… Он как будто зол лично на меня. Не понимаю, в чем причина.              Леголас пожал плечами.              — Вряд ли мы когда-нибудь узнаем правду, но многое ясно.              Гермиона не спешила с выводами.              — Ещё столько непонятного, может, Уильямс или Малфой свяжутся со мной, и…              — Гермиона, тебе небезопасно здесь оставаться. — Леголас стал чрезвычайно серьёзным, но Гермиона его опасений не разделяла.              — Мы нашли того, кто пробрался через границу, и того, кто ему помогал. Да и потом, я не знаю, куда идти. Связаться с Гарри? Но тогда…              — Забудь об этом. — Теперь Леголас был не просто серьёзным, а почти грозным. — Никто больше не должен знать о разломах, иначе не известно во что это выльется. Ты же понимаешь, о чём я? — Последние слова он произнёс с нажимом, но Гермиона должна была признать, что и так с ним согласна.              Гарри она доверяла на сто процентов, но он сотрудник министерства и не сможет принимать решения в одиночку. Остальным Гермиона не доверяла ни на йоту.              — Я понимаю. Отдел Тайн наверняка назначит кого-то на место Палман, и они сами во всём разберутся.              Леголас странно посмотрел на Гермиону и сел рядом.              — Это будет непросто. Абсолютно всё знает лишь один человек государства. Остальные — лишь часть, необходимую для их работы. Быть может, Палман успела передать кому-то свои знания. На Уильямса я почему-то не надеюсь, кажется, он сбежал.              Гермиона не нашла, что на это ответить.              — Раньше знало больше людей, но это создавало определённые трудности. Насколько мне известно, теперь работа ведётся так: один всем заправляет, а остальные выполняют свою часть. Как только главный понимает, что ему пора освобождать место, он стирает себе память, но перед этим назначает приёмника. Нас, эльфов, всё устраивало. С одним человеком договориться легче.              Подход казался логичным, но всё равно услышанное не укладывалось в голове. Казалось странным, что история с разломами тянется так долго — намного дольше, чем Гермиона живёт на свете. Сейчас она будто прикоснулась к истории, частью которой не очень-то хотелось становиться.              — Ты был… С самого начала всего этого? — Гермиона не знала, почему вдруг решила спросить, но язык жил своей жизнью. Возможно, она до сих пор не могла осознать в полной мере возраст Леголаса, и ей нужны были постоянные доказательства.              — Да. С момента первого разлома прошло девяносто лет. Это немного для эльфа.              — Что же будет дальше? — Гермиона ощутила сильнейшую тревогу и обхватила себя руками.              — Ты исполнишь свое предназначение, и к моменту нового разлома твоё дитя войдёт в силу и покончит с ними.              — Но как?! — Нет, больше Гермиона сидеть не могла. Она нервно зашагала по комнате. — Если Палман мертва, то кто расскажет…              Леголас остановил её метания, нетерпеливо дернув плечом.              — Для существа такой силы будет открыто многое, больше, чем для нас с тобой. Но это всё дела второстепенные. Нам нужно отправляться в моё королевство. Нам, — он обвёл тяжёлым взглядом всю комнату, — всем троим.              Гермиона не могла с этим согласиться.              — Я не могу отправляться прямо сейчас. Хотя я и одинока, — она невесело усмехнулась, — всё-таки есть люди, которые заметят моё исчезновение. Я не могу так с ними поступить. Мне нужно ещё немного времени. — Леголас колебался, но Гермиона была уверена в своей правоте. — Ты сам сказал, что больше никто не знает.              — Я боюсь, что… Ладно, ты права. За три дня я доберусь от места разлома до замка своего отца, чтобы передать под охрану этого…— Он кивнул на Сарумана, — И вернусь за тобой.              Было заметно, что в голосе Леголаса сквозит сомнение, и он ни в чём не уверен. Гермиону же расклад устраивал.              — Ты справишься с ним? — Вопрос был не слишком вежливым, и Гермиона поспешила добавить: — То есть я хотела сказать, что он маг, и…              Леголас понимающе кивнул, ничуть не обижаясь.              — Он сейчас слабее, чем был раньше. Тот посох, что он использовал, не его истинное оружие. Настоящее давно уничтожили. Видимо, он дерзнул создать что-то похожее. Я справлюсь. К тому же мне помогут эльфы, охраняющие разлом.              Гермиону сказанное натолкнуло на новый вопрос.              — Ты знаешь, как охраняют разломы с нашей стороны?              — Знаю только, что с помощью магии, — ответил Леголас не слишком многословно. — Он поднялся со своего место и подошёл к связанному Саруману. - Я подумал... - Леголас ухватил старика за плечи, приводя его в сидячее положение. — Пожалуй, я немного изменю свой план. Моё сердце неспокойно, и я не могу оставить тебя одну надолго. Портал ещё раз сработает?              — Нет, он одноразовый, — Гермиона не понимала, к чему Леголас клонит.              — Я так и подумал. Сделаем вот что: ты сотрешь старику память. Всю, до последнего воспоминания. Тогда он не будет столь опасен, и я смогу поручить его своим эльфам. А сам вернусь за тобой. Мне очень важно, чтобы ты была в безопасности.              — С-с-сотру память?              Разум игнорировал всё сказанное, вычленяя лишь самое главное. Самое болезненное.              — Ты ведь можешь? — Леголас приподнял бровь. - Допрашивать такого бесполезно, он будет хитрить до последнего.              — Теоретически… — Гермиона поёжилась под внимательным взглядом синих глаз. Как ему объяснить? Как? И как объяснить самой себе, что происходит? Почему руки начинают трястись, а во рту становится сухо…              — Ты в порядке? — голос Леголаса доносился как будто из-за стены.              Гермиона не ответила, лихорадочно соображая. Анализ ситуации помогал отвлечься от главного. От воспоминания, которое уже ползло чёрной змеёй, пробудившийся из спячки.              С одной стороны, стирать память полностью абсолютно негуманно, это всё равно, что лишить человека жизни. С другой, колдун наверняка расправился бы с ней, как только бы его план осуществился. На этот счёт Гермиона иллюзий не питала.              — Гермиона, — негромко позвал Леголас. — Прости меня за такую просьбу, я не подумал, что для тебя это может быть…              Гермиона отмахнулась.              — Ты прав, ему нужно стереть память. Это будет справедливым наказанием и многих обезопасит. Мне только нужно немного времени.              Она пошла на кухню, зачем-то обернувшись на пороге гостиной. В голове возникла ясная картина: миссис Грейнджер заходит в свой дом и видит, что на её любимом ковре сидит связанный мычащий старик. Иноземное существо расхаживает рядом, только и ожидая того, чтобы увезти её дочку в своё лесное королевство, где она станет женой его отца. А сама дочь на грани нервного срыва, да к тому же лишилась своей волшебной палочки. У любой матери от такого бы случился сердечный приступ. У любой, но только не у миссис Грейнджер. У неё он случился от другого.              Гермиона налила стакан воды, стараясь дистанцироваться от проклятой гостиной. Как бы ужасно не было всё происходящее, её разум неожиданно нашёл ещё одну версию развития событий.              Если Палман мертва, а в Отделе тайн полная неразбериха, то… Значит, у Гермионы есть реальный шанс избежать замужества. Нужно было всё обдумать, но теперь появилась альтернатива, и это не могло не радовать. Её жизнь больше не разменная монета в истории взаимодействия двух миров. А жизнь ещё нерождённого ребёнка не средство для спасения остальных.              Гермиона выпила воду и вернулась к Леголасу. Только бы эльф ничего не понял! Связь, возникшая между ними, теперь могла пойти во вред, а не на пользу.              — Я готова стереть ему память.              Саруман замычал и задёргался, но Гермиона уверенно навела на него чужую волшебную палочку.              

***

              Рон однажды сказал, что она совершенно точно станет главой Министерства. Думая сейчас об этом, Гермиона совершенно точно для себя решила, что первым делом сделает себе удобный и светлый кабинет. Кингсли явно слишком любит чёрный цвет и отсутствие минимального комфорта.              — Гермиона, пожалуйста, проходи. — Зычный бас доносится откуда-то из-за стеллажа, и Гермионе остаётся только гадать, как на таких маленьких полках умещается столько бумаг. Хотя о чём говорить, в её рабочем шкафу в последнее время тоже бедлам. Начальник отдела запросил доклад о причинах изменения числа гриндилоу в Ирландии, и бумаги пришлось потратить много.              — Доброе утро, мистер Бруствер! — Гермиона наконец видит министра, он сидит за круглым столом, на котором рассыпан золотистый песок.              — Прости, у меня здесь не прибрано. Обычно я принимаю посетителей в другом месте.              Гермиона облегчённо кивает. Тогда дело не столь плохо, в конце концов каждый имеет право на свою нору, обустроенную по вкусу.              — Всё в порядке, — Гермиона присаживается на плетеный из лозы стул. — Что-то случилось?              Кингсли вздыхает, и Гермиона отмечает, что он на неё не смотрит. Совсем.              — Есть новости о твоих родителях.              Гермиона чувствует обгегчение, не думая о том, почему голос Кингсли такой тихий. Она уже давно обратилась к нему за помощью. Мистер и миссис Грейнджер, по мнению Гермионы, готовы были вернуться к своей настоящей жизни. Да и признаться, она жутко по ним скучала.              — Наконец-то, я уже начала переживать! Спасибо огромное, мистер Бруствер! К сожалению, моих ресурсов не хватило, чтобы их найти. Не понимаю, как им удалось так затеряться…              — Гермиона, — Кингсли наконец-то смотрит прямо, и в его глазах плещется невероятная боль. — Они мертвы. Мне очень жаль.              Песок на столе отливает золотом, и Гермионе кажется, что он живой. Песчаный водоворот засасывает её, лишая возможности дышать.              — Как. Это. Возможно. — Не голос, мышиный писк.              Кингсли говорит что-то успокаивающе, но Гермиона мечет в него убийственный взгляд, требуя факты. Должно быть, какая-то ошибка, она во всём разберётся!              — Мы так долго не могли их найти, потому что до Канберры, куда ты их отправила, они не добрались. Возможно, они решили немного попутешествовать и отклонились с маршрута. В Квинсленде твой отец… — Кингсли набирает побольше воздуха в грудь. — Купаясь в неположенном месте, попал в стаю ядовитых медуз. Выжить было невозможно…              Гермиона вскакивает с места.              — Не может этого быть! Мой отец — врач, он бы никогда не пренебрёг правилами безопасности, он… А что случилось с мамой?!              — Сердечный приступ на фоне стресса.              — Нет, это какой-то бред!              Гермиона отказывается верить в происходящее. Какое-то дурное кино!              Слезы душат, и сквозь них она видит Гарри и Рона. Кингсли посчитал, что будет правильным, если в такой момент друзья будут рядом. Когда первый шок проходит, Гермиона думает лишь о том, что никогда в жизни себе не простит две роковые ошибки. Безжалостный мозг формулирует страшные факты.              Первое: она отправила родителей в ту страну, где теоретически повышается вероятность несчастных случаев.              Второе: побочным действием заклятия забвения, которому она подвергла их, является патологическая рассеянность. Пожалуй, это единственная причина, по которой рассудительные мистер и миссис Грейнджер пренебрегли правилами безопасности. Конечно, ей потом миллион раз скажут, что это совпадение. Но как убедить в этом саму себя?