Победи свою депрессию
Гермиона хмыкает себе под нос. Она взяла эту книгу в магловской библиотеке ещё неделю назад, но из-за работы не получалось её прочесть. Теперь же… Время вроде как появилась, ведь почти вся работа пошла насмарку. Как это часто бывает, стоит Гермионе начать читать, время останавливается, и она теряет ему счёт. Проходит добрый час, прежде чем Гермиона «выныривает» из омута довольно подробных описаний признаков тяжёлой депрессии. Выводы напрашиваются неутешительные, и Гермиона решает отложить книгу. Как раз вовремя, потому что к ней направляется коллега — Миранда Диппет. На маленьком веснушчатом лице написано явное желание о чём-то сообщить. — Гермиона! — Голос недовольный, как у ребёнка. — Адамс сказал проводить ЭТОГО в испытательную комнату и всё рассказать! Немыслимо, понятия не имею, что… — Погоди! — Миранда маленькая и юркая, как солнечный зайчик, и говорит так же — за ней не угонишься. — Кого проводить, ты о чём вообще? Гермиона машинально встаёт, потому что Миранда нетерпеливо дёргает её за руку. Она всегда так делает, и это порой раздражает. — К Адамсу пришёл человек! Ну, через чёрный ход, понимаешь? — Эээ, нет… — Гермиона действительно не понимает и понятия не имеет о том, что в редакции есть чёрный ход. Миранда смотрит так, будто вынуждена объяснять, почему нужно умываться по утрам. — В общем, я не обратила внимания, а потом Адамс вызвал меня и сказал, что этого… этого нужно проводить в испытательную и рассказать, чем мы там занимаемся! И сделать это должна ты! Он так и сказал! — Ничего не понимаю! — Они почти выходят в коридор, и Гермиона решительно останавливается перед дверью. — Кто пришёл к Адамсу? Зачем его вести в испытательную? — Ну ясное дело зачем… — Миранда многозначительно хмыкает, и Гермиона вновь испытывает дурацкое ощущение, что все вокруг кроме неё всё на свете знают. И что в редакции есть чёрный ход, и зачем незнакомцы по нему приходят к главному редактору. — Я только не понимаю, почему Адамс работает с этим сбродом! Бывший пожиратель… Гермиону как кочергой обдаёт. Нехорошее предчувствие поднимается к горлу, и неугомонная Миранда распахивает дверь. — Добрый день, — подчёркнуто холодно здоровается она, и сухим кивком ей отвечает Драко Малфой. Одна Гермиона не говорит и не двигается, находясь в испытывая крайнюю степень шока. — Это Гермиона Грейнджер, — с нажимом продолжает Миранда, и на этих словах уголки губ Малфоя едва заметно приподнимаются. — Она проводит вас и всё расскажет, как вы и договорились с мистером Адамсом. Я же с вашего позволения пойду работать! — Она встряхивает белокурыми локонами и исчезает, не давая ни единого шанса её остановить. Гермиона понимает, почему Миранда не жалует Малфоя. Больше же она ничего не понимает. — Зачем ты здесь? Малфой вскидывает бровь. — Грейнджер, твоя задача сопроводить меня куда сказано, и следить, чтобы я ничего не испортил в вашем суперсекретном аппарате. — Ты знаешь про трансфигуратор? — Знаю, может пойдём уже? Малфой разворачивается и уверенным шагом направляется к лестнице. — Стой! — Гермиона совсем растерялась. — Ты что, будешь работать? В нашей редакции? — Ей ничего не остаётся делать, кроме как следовать за Малфоем. Что сегодня за день? Все прут как танки, только и успевай догонять. — Я ничего не слышала о том, что набираются новые сотрудники, и вообще… Лестница ведёт вниз, и в полуподвальном помещении смех Малфоя кажется зловещим. Как у… Воспоминания, сдерживаемые вот уже несколько лет, расползаются чёрными змеями и обвиваются вокруг шеи. Рука, на которой Она оставила клеймо, вспыхивает от боли, и Гермиона судорожно хватается за палочку. Что происходит? Что происходит?! Малфой говорит что-то о том, что ни одно уважающее себя издание не примет на работу Пожирателя, что-то про продажность Адамса, что-то про аппарат, но Гермиона его не слушает. Она останавливается как вкопанная. Гермиона против дискриминации, но сейчас в голове появляется чёткое осознание, с кем она почти спустилась в подвал. С Драко Малфоем. — Стой! — Её голос громкий, хоть и немного надломленный паникой. — Ты никуда не пойдёшь! И я с тобой… тем более! Мы сейчас же поднимемся к Адамсу, и пусть он объяснит, что происходит! Иначе… Я применю волшебство! Гермиона стремительно вытаскивает палочку из кармана мантии и направляет её прямо в спину Малфою. Тот медленно разворачивается. Они почти пришли, дверь в испытательную распахнута и уже виден край трансфигуратора — новейшей разработки. — Ты действительно настолько наивная, что до сих пор не разобралась, куда попала? До сих пор не поняла, что здесь происходит? Знаешь, Грейнджер, «Пророк» сильно погорячился, однажды назвав тебя самой умной ведьмой поколения. Гермиона сглатывает, испытывая странные чувства. — И что же здесь происходит? — Палочку она так и не убирает, на что Малфой закатывает глаза. Его палочка по-прежнему в кармане или где там он её носит. Может быть, прячет в рукаве, прямо рядом с меткой. Глаза вновь заволакивает чернота, и палочка нагревается, чуть подрагивая в руках. Как же Гермиона сейчас понимает Люпина, сказавшего при первой встрече Сириусу Блэку: «Умоляю, дай мне повод!» Стоит Малфою хотя бы попытаться… Но он почти терпеливо объясняет: — Я понятия не имею, как это называется на вашем языке. Может, ты подскажешь подходящее название для явления, когда один волшебник пишет научный труд, а другой выдаёт его за свой, но при этом первый не против. — Это называется плагиат! — Гермиона взрывается. Он что хочет её подразнить? Вот уж точно злой рок столкнул их тогда на заднем дворе… — Грейнджер, я повторяю: автор не против. Ты меня разочаровываешь. — То есть ты напишешь статью про трансфигуратор, а Адамс… — Выдаст её за свою. Есть у него такая славная привычка, тебе ли не знать. — В усмешке Малфоя нет злобы, но Гермиона хмурится. — Но зачем тебе это надо? Ради денег? Сомневаюсь, что тебе они нужны, ты не бедствуешь! — А зачем ты сама работаешь в этой дыре? Ради денег? Сомневаюсь, что тебе они нужны, хоть и нельзя сказать, что… — Малфой многозначительно окидывает её взглядом, но вовремя затыкается. Гермиона всё ещё держит палочку наизготовку, но теперь пальцы будто ослабели. — Я здесь ради науки! — Не поверишь, Грейнджер, тоже самое. Поэтому как два человека, страстно любящих трансфигурацию, давай пойдём и сделаем дело. Я осмотрю трансфигуратор, а ты постоишь у меня над душой, чтобы Адамсу было спокойнее. — Малфой разворачивается и уверенным шагом направляется в испытательную. Целиться в спину уходящему Гермионе не позволяет совесть. Словно прочитав её мысли, Малфой продолжает: — И вообще-то это мне стоит тебя бояться. — Почему? Гермиона следует за Малфоем, понимая, что ничего другого не остаётся. Только вот зачем Адамс отправил её? — Мы здесь одни, а значит одно твоё слово, что я как-то не так себя повёл, и мне несдобровать. Гермиона раздражённо мотает головой. — Что за чушь? Я не буду тебя оговаривать, если ты действительно будешь… работать. Нет, палочку далеко убирать не стоит. Они оказываются в небольшой длинной комнате. Почти всё помещение занимает прямоугольный аппарат, который один из сотрудников удачно назвал «гробиком». Аппарат предназначен для быстрой и беспалочковой трансфигурации одного предмета в другой. Пока в деле его разработки больше теории, но у Адамса огромные планы. При воспоминании о жалком проходимце Гермиона мысленно кривится. И всё-таки зачем, зачем он отправил её с Малфоем? Мысль не даёт покоя, но Гермиона не успевает выдвинуть ни одной версии. Резко и неожиданно дверь захлопывается. — Грейнджер, какого чёрта ты творишь? Я же сказал… — Малфой не на шутку раздражается, но его гневная речь обрывается почти на полуслове, когда он видит растерянность Гермионы. — Я ничего не делала!***
Гермиона проспала весь день. Она не ела, не умывалась и лишь ближе к вечеру поняла, что сегодня ей предстоит очередная встреча с Леголасом. Буквально заставив себя подняться с постели, Гермиона растерянно посмотрела на себя в зеркало. Нет, конечно, у неё не было цели никого впечатлять, но и пугать тоже не хотелось. На автоответчике было несколько сообщений от секретаря доктора Браун. Кажется, сегодня у Гермионы запланирован приём психолога, и от этого почему-то стало смешно. Держитесь, доктор, за последние несколько дней подвезли новую порцию психотравм. Гермиона кое-как привела себя в порядок и уже собиралась натягивать джинсы и свитер, но внезапно вспомнила слова Леголаса про мужскую одежду. Что ж, у неё было неплохое шерстяное платье, возможно оно понравится утонченному эльфу больше. Накинув пальто, Гермиона трансгрессировала в Крэсвелл-Крегс, уверенная, что эльф уже там. Удивительно, как они ни разу не разминулись, не договариваясь о времени. — Вы точно не против поговорить у меня дома? — Уточнила она. — Палман это может не понравиться, она в прошлый раз настояла… — Не волнуйся об этом. — К категоричности Леголаса можно было начинать привыкать. Он был как всегда спокоен, собран и… Гермиона не могла объяснить почему, но она ему доверяла. От него веяло такой надёжностью, что невольно возникала симпатия. Правда стоило вспомнить его некоторую надменность, симпатия проходила. Несмотря на это, Гермиона решила поговорить с ним о возможном беглеце из его мира. Надо только улучить момент. Гермиона протянула руку, и они трансгрессировали на порог её дома. — Ну вот, здесь я живу. — Несколько смущённо объявила она, сопровождая гостя в гостиную. Интересно, насколько сильно жилища эльфов отличаются внутри от домов людей? — Замечательный дом, — вежливо отметил Леголас, присаживаясь на одно из кресел. — И красивое платье. Гермиона прищурилась, почему-то веселясь от всего происходящего. Снова интересно, все эльфы не умеют лгать или конкретно этот? — Опять не то? Леголас рассмеялся. — Слишком короткое и чересчур прилегает к телу, но… У меня есть кое-что для тебя. Леголас передал Гермионе свёрток, который она приняла, понимая, что в нём одежда. — И вот ещё… Дар владыки своей будущей невесте. Леголас протянул бархатный мешочек, и Гермиона достала из него тонкую золотую цепочку с прозрачным как капля воды камнем. — О, благодарю… Это прелестно. Гермиона смутилась, но скорее от дороговизны презента, чем от самого факта дарения. — Я могу передать, что подарок понравился? — Уточнил Леголас довольно ровным голосом, но Гермиона заметила, что в его глазах на мгновение вспыхнули искорки интереса. — Можете, если… Если ему это будет интересно. Почему-то мне кажется, что не он его выбирал. Гермиона выстрелила наугад, но по выражению лица собеседника поняла, что попала в цель. Леголас вздохнул. — Он был… Не против. — Украшение и правда замечательное, но я не ценитель таких вещей. Понимаю, можно подумать, что это оттого, что у меня их немного, но мне больше по душе другое. — Книги? — Леголас не мог не заметить обилие литературы на полках, и Гермиона поняла, что его тон немного изменился. Стал более понимающим. — Да. Но в сущности, это не имеет значения. Украшение — жест вежливости, я понимаю и не хочу показаться неблагодарной. Мне нужно что-то подарить ему в ответ? Хоть и вряд ли у меня найдётся что-то достойное короля. — Я передам благодарность, этого будет достаточно. — Леголас внимательно смотрел на Гермиону, и она немного смутились от его пристального взгляда. — Ты больна? — Что? Нет, я здорова. Ехидное подсознание подсказывало, что депрессия это тоже болезнь, но объяснять подобное Леголасу было бы той ещё забавой. — Знаешь, когда эльф теряет интерес к жизни из-за сильного горя, он угасает. Покидает этот мир по своей воле без насилия над телом. Я видел такое несколько раз, и сейчас у меня те же чувства, что и тогда. Гермиона пожала плечами. — Ну, я же не эльф, я не могу умереть от тоски, просто… Ай, ладно, что рассуждать? Я понимаю, чего вы боитесь. Что я наложу на себя руки, и тогда план с ребёнком и закрытием разломов не осуществится, но… — Я боюсь не этого. — Леголас вдруг нахмурился. — Мне больно видеть, как женщина страдает. Но в моём мире твоя тоска отступит. Гермиона невесело рассмеялась. — Вы действительно в это верите? Что с нелюбимым мужем среди чужого народа мне будет легче? — Твоё существование не будет ограничиваться спальней нелюбимого мужа. В моём мире полно прекрасного и удивительного. Гермиона покачала головой и достала волшебную палочку. — В моём мире есть волшебство. — Но для тебя оно стало обыденностью. Я знаю, что всё наладится. Ты излечишься. Только не здесь. — Он окинул взглядом гостиную, и Гермиона поймала себя на мысли, что уже думала о переезде. Покидать родной дом было страшновато и немного стыдно, будто она обрубает корни. — Хорошо, надеюсь, это действительно так. Хоть я и не настроена оптимистично. Обрекать себя на жизнь без любви, это… — А здесь ты живёшь с ней? — Леголас прервал её, и Гермиона смутилась. — Здесь другое, здесь я свободна, а в вашем королевстве… Не хочу жить в одиночестве, в чужом для меня месте! — То есть, — Леголас говорил медленно, но в сознании отпечатывалось каждое его слово. — Ты не хочешь жить так, как живёшь сейчас? Гермиона задохнулась от возмущения, но не успела ничего ответить. Он был прав! Чёртов эльф попал точно в цель, и это просто невыносимо! Несколько секунд Гермиона просто молчала, сверля взглядом спокойное лицо. Дом родителей действительно был для неё чужим. Хранилище памяти, но не то место, где хотелось бы засыпать и просыпаться. — Сколько вам… тебе лет? После столь грубого вторжения в свою душу, хотелось ответить тем же. Только вот в ресурсах Гермиона была ограничена, ведь ничего не знала о своём проводнике в другой мир. Была лишь одна догадка, но её нужно было проверить. — Две тысячи триста пятьдесят один год. — Леголас почему-то вздохнул, и Гермиона вздохнула тоже, но удивлённо. Нет, она понимала, что могло быть и больше, но понимать — это одно, а вот знать точно — совсем другое. — А вашему владыке? — Больше шести тысяч. Тут уже Гермиона стерпеть не могла и испуганно отпрянула. Что ж, надо взять себя в руки и просто принять как данность огромную разницу в возрасте. Просто принять — решить легче, чем осуществить. — Если эльфу… Примерно чуть больше трёх с половиной тысяч лет, это подходящий возраст для того, чтобы у него появились дети? В глазах Леголаса появилось нечто… Это было восхищение! Всего миг, всего секунда, но он посмотрел на Гермиону так, что она практически зарделась. Её догадка была верна, но триумфом не получилось насладиться. — Это подходящий возраст. — Ты его сын, верно? Принц Эрин-Ласгален? Леголас кивнул, и вдруг улыбнулся. Не так, как до этого: совсем открыто и… молодо. Если это слово вообще можно было применить к существу его возраста. — Ты догадалась не только по возрасту, ведь так? Гермиона кивнула. — Ты очень… У нас это называется аристократ. Сначала я допускала, что все эльфы такие, но потом увидела венец у тебя в волосах, который натолкнул на мысль о короне. Потом ты говорил о владыке… Как-то по-особенному. И хоть это могло быть из-за глубокой преданности своему королю, я почему-то решила, что ты гораздо ближе, чем просто подданный. Да и, наверное, я сама бы предпочла доверить такое дело кому-то родному. — Ты очень умна, Гермиона. — В голосе слышалось некоторое удивление, и Гермиону это задело. — Но есть ещё одна черта… Высокомерие. Я не знакома с принцами, но кажется… — Мне жаль. — Леголас ответил совершенно искренне, и Гермиона на мгновение устыдилась своих слов. — Мне жаль, если я действительно обидел тебя или задел. Я мало общался с женщинами твоего народа, тем более со столь юными. Не держи на меня зла, я обещаю впредь уважительнее обходиться со своей будущей королевой. — Ооо… — Гермиона смутилась ещё сильнее, особенно от того, что в голубых глазах Леголаса плясали смешинки. — Ладно, мне просто любопытно… Что ты думаешь обо всём этом. Ведь твой отец и я… Смешинки мгновенно испарились. — Это не важно. В первую очередь, он мой король, а ты та, кого я должен познакомить с нашими обычаями. Может, займемся этим? Гермиона поняла, что на этот раз перешла грань допустимого. Впрочем, в словах эльфа была логика. — Я хотела спросить, как быть… Как воспринимать тот факт, что я смертная. Да, волшебники живут дольше людей, но мы стареем… Леголас чуть смягчился. — В нашем мире тебя ждёт долгая жизнь, ведь ты не просто смертная женщина, а волшебница. Твоя юность не уйдёт. Гермиона удивлённо приподняла бровь. — С чего такая уверенность? — Когда живёшь на свете много веков, начинаешь видеть то, что неподвластно остальным взорам. Поверь, так и будет. — Без доказательств что-то не верится. — Гермиона скрестила руки на груди и против воли нахмурилась. Она могла бы привести тысячу аргументов в пользу того, почему теория Леголаса сомнительна, но он пожал плечами, и стало ясно, что переубедить его невозможно. — А мой ребёнок? Он будет бессмертным или… — Он будет волен выбирать свою судьбу сам. Либо жизнь эльфа, либо жизнь смертного. Ответ не порадовал, и Гермиона напряжённо сжала виски. — Это не самый лёгкий выбор. Леголас снова пожал плечами. — Ещё один момент, который мне хотелось бы обсудить… — Гермиона откинулась на спинку дивана и почувствовала лёгкое головокружение. — Я уверена, что свадьба владыки не то событие, которое может пройти незаметно. Ты сказал, что повторные браки для твоего народа не являются обычным делом. Как в таком случае он поступит? Кем вообще он меня представит? — Ты будешь представлена нашему народу как истари — посланница валар в наш мир. Разломы плохо влияют на эльфов, поэтому твоё появление закономерно, хоть и вызовет много вопросов. Впрочем, с этим владыка и сам справится. Тебе будет нужно лишь не противоречить его словам. — Как-то всё… — Гермиона не могла понять, что её смущает. — Всё очень туманно, шито белыми нитками, и… — Но это не твоя забота, — Леголас явно не понимал смысла разговора. — Но это моя жизнь, — возразила Гермиона, — и у меня есть опасения… — Тебе нечего бояться. Не гневи владыку, и твоя жизнь будет безоблачной. Вот этого Гермиона и боялась. Леголас мог сколько угодно говорить о том, что король отнесётся с уважением и почтением к ней, ясно было одно: её жизнь полностью в его руках. — У него нет цели тебя… обидеть. Он не жесток и справедлив. — Леголас понял страхи Гермионы, но его слова её не убедили. — Я говорю это тебе как его сын. Гермиона неосознанно наклонилась вперёд, понимая, что сейчас её слова подействуют как надо. — Тогда можешь мне сказать как его сын, кто он на самом деле. Не о хорошем, а о плохом. Понимаешь? Мне никуда не деться… Я хочу знать, чего бояться… Леголас ответил тем же — он тоже наклонился вперёд, и его голос стал тише. Голубые глаза смотрели прямо в душу. — Как его сын я скажу тебе, что бояться не нужно. Для него ты… Подумай сама, ему шесть тысячелетий, он король, за его плечами несчётное количество войн и потерь, а ты… Для него ты ребёнок. Дитя, которое можно наказать, если оно расшалится. Поэтому просто делай то, что он говорит, большего, чем нужно для спокойной жизни, он не потребует. Лучшее, что ты можешь для себя сделать — это сохранить его равнодушное отношение к тебе. Гермиона лихорадочно соображала, обдумывая сказанное. Ему всё равно, и это… Это было замечательно. Вопреки здравому смыслу, Гермионе стало легче. — Значит, попытаться вызвать у него симпатию не стоит. Это априори невозможно? Что же, меня устраивает. Если король не будет сдерживать меня в моих потребностях, я согласна следовать его условиям. — Проси его, если чего-то пожелаешь. Он это любит. — Любит выполнять просьбы? — Любит, чтобы его просили. Определённо, как сын Леголас рассказывал больше. — А теперь давай обсудим вашу первую встречу, и я расскажу ещё о нашем королевстве. Их беседа продлилась больше часа, и Гермиона не отказывала себе в желании расспросить обо всём как можно подробнее. Леголаса её дотошность не раздражала, напротив, он отвечал на всё с удовольствием и довольно полно. Когда разговор исчерпал себя, Гермиона решилась сообщить ему о словах Малфоя. Поступок был рискованный, но Гермиона чувствовала его необходимость. Превозмогая внутреннюю дрожь, она сказала: — Есть ещё один вопрос, касающийся языкового барьера. Скажи, зелье, что ты принимаешь, оно помогает тебе воспринимать только устную речь или письменную тоже? Леголас кивнул. — Я понимаю, что написано на вашем языке. — Нет, этого просто не может быть! — Гермиона старалась придать голосу максимально недоверчивую окраску, на что Леголас вопросительно поднял бровь. — Я долго думала об этом зелье, и мне кажется, это невозможно! Мне нужно демонстрация, если это не составит труда… Боясь, что Леголас откажет, Гермиона достала волшебную палочку. — Акцио тетрадь! Акцио перо! Указанные принадлежности подплыли по воздуху, и Гермиона обрадовалась, что пока всё получается: перо было какое нужно — самопишущее и с исчезающими чернилами из магазина Уизли. Торопясь, она начала писать.Умоляю, не читайте вслух. За домом следят, скорее всего, нас слышат. Есть информация, что через разлом проник кто-то в наш мир. Палман это утаивает. Она боится. Никто не должен знать, иначе пострадает человек, сообщивший мне это.
С неистово стучащим сердцем Гермиона передала тетрадь. Она старалась пронести её как можно ниже над столом, чтобы в случае чего невозможно было разобрать написанное со стороны. — Вы можете прочитать, что написано? — невинный тон давался с трудом. — Ты пишешь, что тебя зовут Гермиона Грейнджер, — на лице Леголаса не дрогнул ни один мускул, — тебе двадцать семь лет, ты владеешь магией и любишь читать. — Леголас оторвал глаза от бумаги. — Видишь, я тебя понял.