Проклятый

Когда впервые после той травмы Итачи Учиха смог пробежать пару бодрых кругов по полю, он даже радостно подскочил, чувствуя, как кровь вскипает в теле, требуя движений, по которым он изголодался. Итачи взял курс к реке, в которую давненько мечтал забрести и рухнуть в нее всем телом, что непременно и сделал, чувствуя себя сейчас по-настоящему удовлетворенным. — Ээй! — Послышался голос Хинаты где-то с холма. Он обернулся и увидел машущую девушку, освещенную солнечными лучами. Радостно вскочив, он рванул навстречу к ней, соревнуясь с порывом ветра. Ее появление принесло светлые чувства в его сердце. Девушка довольно хлопала в ладоши, видя, как Итачи свободно мчится галопом навстречу ей. — Ты восстановился, малыш! — Радостно воскликнула она, привычно запутывая пальчики в его гриве. Итачи ткнул носом ей в живот, одобрительно загоготав. Он был благодарен ей за то, что Хината была все это время рядом. Такая чистая, добрая и совершенно невинная девушка, которая навсегда запечатлелась в его воспоминаниях, обрамленная закатным солнцем. Она искренне радовалась за него и Итачи чувствовал это всей душой. Никто больше за все его тысячи перерождений не дарил ему столько человеческого тепла. Он привязался к ней… Ощущал всеми фибрами души и ничего не мог с этим поделать. — Ты прокатишь меня? — Спросила девушка тихим шепотом прямо ему на ухо. Итачи удивленно взглянул на нее, а потом кивнул, преклоняя колено. Он действительно хотел это сделать. Хотя бы потому, что она столько сил отдала на его восстановление. Чувство благодарности и долга наполняли Учиху, делая из некогда великого шиноби всего лишь ездовую лошадь. Но, ему было плевать на это — он сделает все, чтобы улыбка этой девушки озарила ее личико для него. Шиноби в его голове больше не существовало, как и Итачи Учихи… Сейчас перед ней был он — вольнорожденный вороной жеребец, тысячи жизней назад бывший человеком, который сегодня впервые посадит на свою спину человека. — Надо же! Ты действительно меня понимаешь! — Выдохнула она, цепляясь за гриву и ловко забираясь на него. Он поднялся, чувствуя, как девушка удобно устроилась на спине, сжимая тоненькими ножками его бока. А потом сделал шаг, затем другой, ускорился и через мгновение он уже мчался вниз к реке, чувствуя, что эта девушка неплохо балансирует в такт его движениям. С этой ношей не было трудно, Хината была легкой и двигалась точно в такт его бегу, совершенно не мешая ему. Он вбежал в реку, разбрасывая сотни переливающихся в лучах солнца брызг и девушка заливисто засмеялась. — Ты особенный, ты знаешь? — Повторила она некогда уже сказанные слова и обняла его за шею. Да, он особенный и он это знал. Знала ли она, что сейчас сидит на спине нукенина, вырезавшего весь свой клан? На спине того, кого сама же жалела на страницах книги? Знала ли она, что он — не животное вовсе… Спрыгнув в воду, Хината протянула к нему руки, обхватывая его морду и потянулась, касаясь губами мохнатого и влажного от брызг носа. — Я знаю, что ты не останешься здесь. Ты — дикий жеребец и тебе нужно возвращаться туда, где ты чувствуешь себя свободным. — Тихо проговорила она. — Как бы я ни хотела, рано, или поздно, мне придется тебя отпустить. Девушка прижалась лицом к его морде и Итачи чувствовал, как щекочет ее дыхание ноздри, а нежные руки легкими прикосновениями пробегаются по шее. — Теперь ты мой. — Шепнула она. — Пусть ты вернешься в дикий мир, но ты навсегда останешься моим. Ведь я — первая, кто сел на тебя верхом, не так ли? Хината отстранилась, вглядываясь в глаза Итачи. Такая светлая, чистая, невинная и добрая девушка, полная тепла и заботы. Ее хотелось оберегать и защищать ото всех невзгод этого мира. Глаза ее лучились теплом и отражали солнечный свет, становясь золотистыми и сияющими, словно два солнца. Итачи кивнул на ее вопрос. Он ее. Она — первая, кому он позволил сесть на себя. Первая за несколько тысячелетий. — Мне нужно дать тебе имя, малыш… — Снова сказала она, коснувшись его бархатного носа указательным пальцем. — Ты будешь бегать по диким степям, взрывать сильными ногами свежий снег, соберешь свой собственный табун и всегда будешь знать, что у тебя есть имя, которое я когда-то дала тебе… Сердце Учихи зашлось в бешеном ритме, сбивая дыхание и заставляя пошатнуться от волнения. Он испугался и замер в ожидании. Ведь именно сейчас решалась его судьба. — Твои глаза… — Тихо проговорила она. — Они снова будто стали алыми. Как шаринганы из той книги… Девушка завороженно смотрела на него и о чем-то сосредоточенно размышляла. Хотелось бы Итачи знать, какие мысли роились в ее голове. Но он не торопил. Потому что сейчас его сердце замерло в волнительном ожидании. Он боялся, что Хината наречет его не тем именем, ведь она часто звала его «малыш», но внутри все разрывалось от тянущей надежды на то, что ее мысли все-таки пойдут по верному пути… — Ты такой красивый… Добрый… Нежный… — Она гладила его по шее, рассуждая вслех, стоя по колено в воде и всматриваясь в его бездонные глаза. — И при этом такой сильный, словно непобедимый… Боец… А в глазах столько боли, что кажется, стань она океаном — затопила бы все вокруг… Хината пробежалась пальчиками по его лбу, поправив свисающую на глаза челку, а потом улыбнулась. — Ну конечно! — Просияла она. — Разве может быть у тебя какое-то другое имя, кроме этого?! Она всплеснула руками, словно не просто догадалась, а кто-то шепнул ей на ухо. — Я назову тебя Итачи. — Шепнула она. — Как того мрачного шиноби со светлой душой и самой печальной историей. Итачи Учиха. В этот самый миг мир померк для него. Пропало все — река, поляна, закат и сама девушка, оставляя лишь тьму, которая явила Учихе три черные гигантские маски. Ёкаи. Демоны, огласившие ему когда-то проклятье, явились перед ним сейчас. — Надо же! — Протянул один из них. — Тебе дали имя! — Значит ты искупил свою вину. — Каркнул второй мерзким въедливым голоском. — Ты можешь теперь умереть, больше не перерождаясь! — Сказал третий. А потом эти маски закрутились вокруг Учихи, троекратным голосом являя свой вердикт. — Ты можешь прожить до глубокой старости счастливую жизнь в виде вольного жеребца, а потом подняться в Чистый мир, или же можешь обрести человеческую плоть, став самим собой, однако сможешь прожить лишь один час, пока солнце окончательно не сядет. Их голоса эхом бились об Итачи, вызывая желание заткнуть уши, но он был лишь бесплотным духом, не имевшим форму. Он знал, что выбрать, ему не нужно было решать. — Человеком. — Выпалил он. — Я хочу стать человеком! И они остановились, прекратив вращаться. — Да будет так! Ёкаи хлопнули в призрачные ладони, оглушив на миг, словно раскат грома от молнии, ударившей в метре от него. А потом все стихло. Тьма рассеялась, и он оказался там же, где и стоял — все в той же реке, по колено в воде, стоящий напротив девушки, в глазах которой начал проявляться испуг. Он… Стал… Человеком… Его плечи покрывал черный дорожный плащ, ноги были обуты в привычную обувь шиноби. Именно в этом одеянии его когда-то воскресил Кабуто. — Шшш… — Тихо сказал он. — Ты была права, Хината. Я все понимал, все, что ты говорила мне… Ты дала мне имя, сняла проклятье, которое не давало мне умереть… Слова сами полились из него, он даже не успевал подумать, как выдавал все, что говорил сейчас этой испуганной девушке, не смевшей бежать. — Ты… На самом деле. Он? — Хрипло спросила она, судорожно сглотнув и делая шаг назад. — Меня зовут Учиха Итачи. — Кивнул он. — И не потому, что ты только что дала мне это имя. Меня всегда так звали. Просто ты — единственная, кто смог назвать его… — Ты… — Она всхлипнула. — Ты сняла проклятье, которое наложили на меня Ёкаи после того, как я вырезал свой клан… Я не мог умереть, перерождался животными из жизни в жизнь и только человек, давший мне мое имя, мог снять с меня проклятье… — Признался он. — Ты особенный… — Шепнула она, сбрасывая с себя весь страх. Хината сделала неуверенный шаг навстречу, а потом еще один и заглянула ему в глаза, светясь полным доверием и пришедшим на место ужасу успокоением. Она больше не боялась его. В ее глазах больше не было паники. Лишь снова это теплое золотое свечение. — Я всегда это знала, с того самого момента, как ты нашел меня в лесу… Она протянула к нем руки, и он подался навстречу, а через мгновение он заключил ее в свои объятия, как когда-то мечтал. Тепло ее хрупкого девичьего тела согревало, а сердце занялось в бешеном ритме. — Ты останешься с нами? — С надеждой спросила она. Он отрицательно качнул головой. — Прости, но мне нужно будет уйти… Она всхлипнула, отстраняясь. — Не оставляй меня! Умоляю. — Глаза Хинаты снова наполнились страхом. Он не мог… Он уже выбрал свой путь… — Прости… Я не могу остаться… У меня есть всего один час… — А потом? — В глазах девушки читалась тревога. — А потом я наконец обрету покой… — Признался Итачи. — Ты уйдешь в Чистый Мир? — Да. Девушка печально посмотрела на него. Сейчас от нее исходили тяжелые волны удушающей тоски. — Тогда я побуду с тобой этот час, можно? — Я был бы этому очень рад… — Выдавил из себя Итачи, понимая, что часа с ней ему будет мало. Всего лишь миг, по сравнению с тысячелетиями его жизни. Они вышли из воды, сели на вершине холма, провожая закат в тишине, он держал ее за руку, а она украдкой вытирала слезы. — Я знала, что мне придется с тобой попрощаться сегодня. Но не знала, что это будет так тяжело… — Призналась она, нарушая тишину. — Теперь я твой. — Произнес Итачи ее же слова. Хината встрепенулась. — Возьми меня с собой. Умоляю! — Воскликнула она. — Нет. — Это было исключено. — Я не могу и не хочу этого. Я хочу, чтобы ты жила, Хината. Насладись этой жизнью, проживи ее ярко. А потом, когда твое время придет, отправляйся ко мне… Он притянул ее к себе, снова заключая в объятиях и наслаждаясь их последними мгновениями вместе. Солнце медленно закатывалось за горизонт, оставляя для них считанные минуты. Ему пора уходить. — Я буду помнить тебя всегда… — Тихо сказала она, обжигая дыханием его шею. — А я — тебя. — Я найду тебя там, в Чистом Мире. — Хината снова всхлипнула. Итачи отстранил ее, заглядывая в глаза, полные слез. Ей больно. И ему тоже… — Я буду ждать тебя столько, сколько понадобится. — Он вздохнул, отрываясь от ее взгляда. Солнце уже почти село. — Мне пора идти, Хината. Прости меня… Прощаясь с ней, он понимал, что разбивает девушке сердце. Понимал, что именно сейчас причиняет неистовую боль той, кто подарил ему освобождение. Но ничего не мог с этим поделать — он не мог остановить время, не мог подарить ей иллюзию и не мог стереть ей память — в нем больше не было этих сил. — Я буду ждать тебя там. — Повторил он, прижимаясь лбом к ее лбу. — Пожалуйста, не торопись ко мне. Проживи свою жизнь счастливо… Хината всхлипнула, зажмурившись и обвивая руками его шею. — Я очень постараюсь, Итачи… Он на миг снова сжал ее объятиях, ощущая трепет женского тела, а затем, отстранившись, заглянул ей в глаза, любуясь в последний раз, как сияют золотом последних закатных лучей ее бьякуганы. Хината замерла на миг, а потом прильнула к его губам, обвивая шею. Свет окутал их и Учиха ощутил знакомый теплый поток, растворяющий его в сиянии и возносящий наверх. С ним такое уже происходило, когда после нечестивого воскрешения он развеял эту технику с помощью Кабуто. Сейчас же ощущения были намного светлее. Словно его душа стала чище. Он рассыпался светящимся пеплом в руках девушки, из глаз которой лились слезы. — Прощай. — Шепнула она, касаясь губами бестелесной души, вот-вот готовой вознестись к небу. — Прощай. — Ответил он, поднимаясь в высь. — Пожалуйста, будь счастлива… И он вобрался в сияющий поток, воссоединяясь с великим светом Пути в Чистый Мир. На этот раз Ёкаи проводили его не преграждая путь. Он наконец добрался до места, которым грезил все эти тысячи лет. Места, о котором мечтал. Но именно сейчас ему хотелось вновь оказаться там в мире живых рядом с той хрупкой девушкой, подарившей ему на прощание свой поцелуй. Итачи наконец смог преклонить колено перед всеми членами своей семьи. Их чистые души не держали на него зла и приняли обратно с распростертыми объятиями. Он принялся покорно ждать свою Хинату там, где закончились все его беды. И она пришла. Как он и просил — Хианта прожила светлую и прекрасную жизнь. И когда настало ее время, она с улыбкой на губах отправилась к нему.

***Конец***