— А я всегда тебе говорил, что не практично носить на службе белые штаны, — лениво отметил Альберих, наблюдая за своим капитаном, который тщетно пытался оттереть грязное пятно с ткани.
Кажется, он испачкался, когда Кэйа затащил его на башню, но это не точно. Рыцарь вообще не мог понять, зачем делать повседневные штаны для рыцарей из белой ткани. Они же постоянно пачкаются от любого пустяка, да даже от обычной дорожной пыли! Да, на официальные мероприятия и сбор можно надеть, чтобы выглядеть презентабельно, но на задания… Хотя, в Ордо было много непонятных вещей, в которые Альберих старался не влезать, попросту закрывая глаза. Хотя, вот он сейчас отчитывает друга за белые штаны, но при этом сам одет в белую рубашку, а ведь она в прошлом тоже часто пачкалась или рвалась. Не менял он её лишь потому, что ему шёл белый цвет. Так себе аргумент, но для Кэйи он железный. Дилюку белый тоже к лицу, но рыцарь слишком привык видеть того в чёрном. Признаться, сейчас ему этого не хватало.
— Ничего не могу поделать, такова капитанская форма, — Дилюк все же бросил это бесполезное занятие и посмотрел на лежащего на траве брата.
Они все же добрались от подземелья «Забытый каньон» до озера возле Спрингвела и теперь могли перевести дух после долгого бега от хиличурлов. Ох, Дилюк определенно еще долго будет вспоминать этот побег от кучки монстров, чего не было уже довольно давно. Они всегда расправлялись с хиличурлами, даже если неожиданно приходило их подкрепление, но побег… Кэйа сильно удивил его. Хотя, он делает это с самого утра. Но сейчас можно было выдохнуть и насладиться долгожданной тишиной, которой не хватало в городе. У озера не было ни души, кроме них и даже голоса не долетали до сюда. Лишь журчание воды, тихий шелест листвы и мелодичное чириканье птиц.
Рагнвиндр ненадолго прикрыл глаза, слушая звуки природы, дарившие покой душе, но довольно быстро открыл их и вновь посмотрел на напарника. Кэйа казался безмятежным, лёжа на траве и смотря куда-то в небо, но опущенные уголки губ, отстранённый, чуть потускневший взгляд говорил о том, что тот о чём-то задумался и, скорее всего, не очень приятном. Капитан никак не мог понять, что случилось с его другом всего за одну ночь. Всё было замечательно. Перед поездкой к отцу они завершили сложное задание недалеко от Хребта, заполнили все отчёты, до которых никак не доходили руки, а после уже семьёй отправились на конную прогулку, рассказывая отцу о своих буднях, заданиях, Альберих жаловался на кучу бумажной работы, над чем Крепус смеялся. Вечером, вернувшись домой, они играли в шахматы возле камина, пока отец читал книгу. А утром… Утром всё резко изменилось, и это только из-за одного сна. Его друга словно подменили, Дилюк чувствовал это, но не мог объяснить, что не так. Он давно не видел его таким задумчивым из-за чего-то личного, даже подавленным, еще и это внезапное преображение ни с того, ни с сего. Беспокойство уходить никуда не хотело, а вопросы в голове не давали покоя.
— Кэйа, неужели тот кошмар так тебя напугал? — осторожно поинтересовался Рагнвиндр, дотронувшись до чужой руки. Гадать и мучить себя мыслями не хотелось, проще было спросить прямо.
Альберих вздрогнул, словно вынырнув из размышлений, и посмотрел на капитана, приняв сидячее положение. Во взгляде читалась тоска и боль, которой раньше не было. Рагнвиндр опешил от такого, а сердце сжалось.
— Ты даже в детстве так не пугался и довольно быстро отходил.
— В детстве мне снилось прошлое, а сейчас…вчера мне снилось кое-что намного хуже, — рыцарь вздохнул и отвёл взгляд.
Как бы хотелось ничего не помнить о последних словах отца и о своем детстве до попадания на винокурню. Как бы хотелось вообще не иметь ничего общего с Каэнри’ах и просто жить. Жить и не бояться, что твой единственный и родной человек оставит тебя, возненавидит снова. Это единственное, чего Кэйа действительно хотел. «Неужели мне предстоит вновь это всё пережить и во второй раз потерять Дилюка?» — лишь от одной этой мысли сердце обливалось кровью, но рыцарь покачал головой, отгоняя негативные мысли подальше. — «Нет, сейчас не время думать об этом, сначала я должен изменить будущее и спасти Крепуса, а что будет дальше… Что ж, потом разберусь.»
— Всё хорошо, Дилюк, это был просто кошмар, — Кэйа натянул привычную улыбку, которой всегда скрывал свои эмоции.
Но эта улыбка совсем не понравилась молодому капитану, от неё тянуло фальшью, которую он ненавидел. Ему не нравилось, что Кэйа пытается закрыться от него и убедить, что с ним всё в порядке, когда это не так. Брови сошлись на переносице, а горячие руки обхватили чужие щеки, призывая замолчать и не отводить взгляд.
— Дилюк?..
— Кэйа, не нужно всё держать в себе. Я рядом и всегда готов тебя выслушать, понять. Ты не один, — слова и серьёзный тон пиро-мечника отразились на лице Альбериха печальной улыбкой.
«Не уверен, что даже сейчас ты готов понять и принять то, что я скрываю, Люк» — рыцарь сомневался, что хоть что-то может изменить реакцию Рагнвиндра на ужасную правду, которую тот пока не знает. Он не верил, что даже спасение отца сможет изменить хоть что-то и уже мысленно пытался смириться с тем, что потеряет всё снова, когда откроет свой секрет. Ему дали второй шанс, а он вновь собирается всё разрушить никому ненужной правдой, но и продолжать врать не мог. Слишком устал, слишком тяжело нести этот груз и врать тому, кого нежно хранил в своём сердце.
— Кэйа, я не знаю, что у тебя на душе, но я здесь, — Дилюк осторожно прижал друга к себе и крепко обнял. — Ты — самый дорогой и важный человек в моей жизни. Этого ничто не изменит. Ты навсегда останешься в моём сердце.
— А если однажды ты узнаешь что-то ужасное про меня, что подорвет твоё доверие? — Альберих обнял руки капитана своими, наслаждаясь этими редкими минутами спокойствия. Ему так не хватало тепла Дилюка все эти годы, он так скучал по этому всему. И, возможно, это неправильно сейчас вот так сидеть, но так хотелось.
— Я всё равно постараюсь понять, почему ты что-то скрывал от меня. Твои мотивы, страхи… Я знаю тебя так долго и знаю, что ты не стал бы делать что-то без веской причины, — молодой капитан уткнулся в макушку, зарываясь в синие волосы носом, как часто делал дома, вдали от посторонних глаз.
Сердце рыцаря замерло от этого давно забытого жеста. Когда-то Дилюк любил обнимать Кэйю, зарываться в его волосы и сидеть вот так, просто наслаждаясь близостью, а сам он обнимал руки пиро-мага на своей талии, легонько поглаживая. В такие моменты Альбериху казалось, что он значил для Рагнвиндра гораздо больше, чем просто «названный брат», но никогда не спрашивал, надеясь, что однажды тот сам ему скажет. Но этого «однажды» так и не наступило, а о своих чувствах рыцарь так и не успел сказать, пожертвовав своей жизнью, да и вряд ли бы решился. И сейчас вновь думать о том, что Рагнвиндр, возможно, тоже что-то чувствует к нему… Сердце ныло и твердило спросить, сказать, рискнуть. Кэйа его игнорировал. Он не имеет права на это, не достоин Дилюка. Но так хочется посидеть в его руках ещё немного, всего пару минут, еще немного его тепла…
— Но есть кое-что, с чем я не смирюсь, Кэйа, — слова резанули не хуже только наточенного ножа, и рыцарь вздрогнул, теряя весь покой. Однако, из объятий его не выпустили. — Это с твоей новой одеждой!
Бледные пальцы внезапно забегали по чужому боку, заставляя Альбериха взвизгнуть и начать извиваться, пытаясь уйти от пытки. Он до смерти боялся щекотки, и Дилюк прекрасно знал об этом, каждый раз пользуясь его слабостью, когда иначе не получалось победить. И от этой пытки даже корсет не спасал! Рыцарь громко хохотал, распугав сидевших на ветках деревьев птиц. Он тщетно пытался сбежать, но сильная рука мечника крепко прижимала за талию, пока вторая продолжала мучить его. Его давно никто не щекотал, ведь об этой слабости знали лишь его семья и Джинн, а пользовался ей только младший Рагнвиндр. Это всегда было неожиданно и подло, как и сейчас. Сначала разнежил, заставил расслабить и потерять бдительность, а после исподтишка вот так напал!
— Сми…смилу-уйся! А-ха-ха-ха Дилю-юк! Хва…тит, — от смеха у рыцаря уже выступили слезы, но капитан и не думал прекращать. Он должен был проучить своего помощника за столь неподобающий внешний вид. Ну и Рагнвиндр просто соскучился по звонкому смеху Кэйи и его яркой улыбке. Нужно было отвлечь от негативных мыслей. Пусть и таким способом.
— Ещё оденешься так? — аловолосый всё же прекратил, но руку держал возле талии.
Он замер, смотря на Кэйю в своих руках, который уже фактически лежал на ногах капитана. Белая рубашка распахнулась немного больше, оголяя больший участок смуглой кожи, грудь часто вздымалась, пока рыцарь пытался привести дыхание в норму, волосы вновь растрепались и красиво блестели в лучах солнца. Рагнвиндр осторожно убрал чёлку в сторону, заглядывая в синеву глаза. Ему всегда нравились глаза Кэйи, что были похожи на ночное небо, и они никогда не врали. В его взгляде капитан кавалерии всегда мог найти и прочитать правду, как бы её не пытались скрыть.
— Дилюк? — синеволосый звучал немного смущенно, а всё от пристального взгляда в свою сторону. Эмоции, что горели в теплом пламени, были в новинку, и не совсем понятно, но что-то заставило сердце ускорить ритм.
— Ты красивый, Кэйа, — Дилюк произнёс то, о чем думал и чуть смутившись от своего откровения. Альберих захлопал ресницами, удивлённо смотря на капитана. Нет, тот и раньше говорил ему что-то подобное, особенно в детстве такое часто происходило, но сейчас это звучало иначе… Однако прежде чем он смог что-то сказать, Рагнвиндр поднял их обоих и неловко потер затылок. — Пойдём, отец сегодня в таверне работает. Он будет нам рад.
— А? А, да… Да, конечно, — подхватил свой меч, рыцарь отправился за другом. И почему он вновь себя чувствует мальчишкой от одних только слов и взгляда? Нет, Дилюк определенно останется для него загадкой.
***
Дилюк хотел провалиться сквозь землю. Или же закопать туда Альбериха, который мало того, что оделся так, что взгляд не знал за что конкретно зацепиться, так ещё и шёл, чуть виляя бёдрами, привлекая ещё больше внимания. Он даже не мог сосчитать количество взглядов, которые на них бросали все, кому не лень, а людей на улице в этот тёплый день находилось много. И большинство из них было женских, завистливых.
— Если ты не сменишь свой стиль, то тебя уже сегодня к ночи либо убьют девушки, которых ты затмеваешь, либо изнасилуют. И я не знаю, что из этого хуже, — недовольно проворчал Рагнвиндр, в который раз пытаясь накинуть на плечи друга свой камзол, чтобы хоть как-то прикрыть того.
— Я не надену ту скучную форму, Дилюк, даже не старайся. И я в состоянии себя защитить, не волнуйся, — рыцарь прыснул с реакции капитана и увернулся, не давая надеть на себя ненужный ему элемент одежды.
— Хотя бы в таверне надеть это. Не шокируй ещё и отца!
Они уже почти дошли до заведения их семьи, и Дилюк всё больше переживал о реакции отца на новый образ Альбериха, а тот словно ничего не понимал и не желал ничего слушать.
— Это всего лишь одежда, Дилюк, перестань так реагировать. Одежда создана для того, чтобы подчёркивать человеческую фигуру, а не висеть на ней мешком, чисто чтобы прикрыть интимные места, — синеволосый открыл дверь таверны и зашёл первым, пока друг не успел его остановить.
Посетители разом замолчали, стоило рыцарям войти внутрь. Слухи по городу ходили с самого утра, но те, кто не видел собственными глазами, не верили словам и хотели убедиться лично, что это не ложь. Облегающая одежда была не редкостью в этих краях, но в моде была в основном у женщин, мужчины предпочитали более свободный крой штанов. А тут молодой юноша, да ещё и приёмный сын Крепуса Рагнвиндра. Но вот он стоит перед ними, и костюм действительно не отличался от его описания в слухах.
В помещении стояла гробовая тишина, которую прерывал лишь чей-то кашель из дальнего угла. Старший Рагнвиндр хоть и был удивлён новым образом сына, но лишь покачал головой, быстро взяв себя в руки. Он и сам сначала не поверил тому, что услышал, но и был готов к тому, что это могло оказаться правдой. Кэйа с детства удивлял и интересовался разными вещами, в частности любил расспрашивать Аделинду о моде. Необычное увлечение для рыцаря, как многие скажут, но мужчина не видел в этом ничего такого. У каждого свои интересы и увлечения, хотя и не ожидал, что это выльется в такое.
— Уже закончили с заданием? — хозяин таверны налил сыновьям виноградный сок, когда те сели за барную стойку.
— М-м-м, типа того, — уклончиво ответил Кэйа и покосился на ненавистный напиток. А ведь раньше он действительно его пил.
— И ты ничего ему не скажешь? — Дилюк взглядом показал на Альбериха.
— А что я могу ему сказать? «Кэйа, немедленно переоденься»? Вы уже взрослые, Дилюк, и сами в состоянии решить, как вам одеваться. Я тут бессилен, — винодел развел руками.
Да, новый образ его сына действительно шокирующий для большинства, но если он ему нравится, то мужчина не мог ничего сказать. Такой вот он. Многие скажут, что он многое позволяет своим детям и разбаловал их, давая такую свободу действий, но методы воспитания тех же Лоуренсов и Гуннхильдр ему не нравились. Чрезмерная строгость и сковывание правилами тоже вредили и убивали всякую индивидуальность. Так поступить с любимыми детьми он мог.
— Хотя, признаюсь, я немного шокирован, но тебе идёт, Кэйа. Как могу отметить, штаны из эластичной ткани? — поинтересовался мужчина, как ни в чем небывало, чем шокировал Дилюка. Тот ожидал от отца поддержки и помощи, чтобы вернуть друга в нормальную одежду, но никак не того, что он так спокойно отреагирует и даже не скажет ничего!
— О, да, и в них намного удобнее ходить на задания. Ничего не сковывает движения, и я могу двигаться, как захочу! — Кэйа согласно закивал, радуясь, что Крепус принял изменения в его гардеробе намного легче, чем кое-кто сбоку, кто прожигает его своими алыми глазами. — Кстати, а можно мне «полуденную смерть»?
Альберих поймал на себе две пары широко распахнутых глаз, не понимая, что такого сказал. Он ведь просто попросил… «Чёрт, мне же семнадцать, какая «полуденная смерть»? — рыцарю захотелось ударить себя по лицу за свою оплошность, но его прервал громкий смех отца и пыхтение со стороны Дилюка. Кэйа и сам неуверенно улыбнулся, глядя на них.
— Ох, Кэйа, рано тебе ещё такие напитки пить. Это слишком крепко, но я дам тебе попробовать на твоё совершеннолетие, обещаю, — Крепус потрепал сына по волосам, кое-как успокоившись.
— Так, пойдём, пока ты ещё что-то странное не заказал, нам ещё отчёт писать! — капитан взял своего помощника за руку и потащил обратно в орден, по дороге высказывая все, что накопилось за сегодняшний день после выходок Альбериха, который только и мог послушно следовать за мечником, изображая вселенское раскаяние на своём лице за чужие потрепанные нервы.
***
Солнце давно зашло за горизонт, уступив место луне и звездам. На улицах города один за другим зажигались фонари. Лавки закрывались, и люди спешили по домам к своим семьям или же в таверну, где их ждали друзья, чтобы пропустить по бокальчику лучшего вина и отдохнуть после долгого рабочего дня.
В такое время Кэйа бы уже и сам шёл в Долю Ангелов, чтобы хоть ненадолго увидеть её хозяина и заглушить надоедливые мысли алкоголем, но сейчас всё иначе. Закончив со своей частью отчётов, он направился в соседний кабинет, потягиваясь на ходу, разминая затекшие после долгого сидения мышцы. Вот поэтому он так не любил бумажную работу. Нудная, однообразная и после этого болит всё тело, даже хлеще, чем после долгого сражения.
— Дилюк, не хочешь поужинать? А? — постучавшись, рыцарь открыл дверь, да так и замер в проходе. Капитан нашелся спящим за столом, а по бокам от него две большие стопки документов, которые тот успел разобрать.
— Зачем же себя так изматывать? — Альберих горько усмехнулся, ведь и сам делал также, когда хотел немного разгрузить Джинн, чтобы та смогла отдохнуть. Вот вам и друзья, выросшие вместе. Друг друга поучают за одно и то же, но при этом за собой не следят.
Пройдя к столу, Кэйа осторожно поднял Рагнвиндра на руки, прижав к своей груди, и направился в его комнату. Благо та была недалеко. Хоть он был опытным мечником, рыцарем, но носить на руках взрослого парня всё равно было трудновато. К тому же, Дилюк только выглядел худым, скрывая все свои натренированные мышцы под слоями одежды, да и весил он немного больше самого Кэйи. Но даже так на губах синеволосого появилась ласковая улыбка, когда он опустил взгляд на умиротворённое лицо капитана кавалерии. Тот даже и не думал просыпаться, удобно устроив голову на чужом плече и сладко посапывал. Сердце сжалось от этой картины. Он так давно не видел лицо наследника винной индустрии таким спокойным и безмятежным, так давно не имел возможности прижимать того к себе и чувствовать это доверие. Стало горько.
Им никто не встретился по дороге, и никто не видел взгляд помощника на своего капитана. Непременно бы поползли бы слухи, но им повезло. Уже в комнате Альберих осторожно уложил драгоценную ношу на кровать, снял с него обувь и верхнюю одежду, не решаясь больше ничего трогать. Алые пряди свободно разметались по белой наволочке подушки, которую тут же сжали. Дилюк всегда обнимал подушку, стоило ему уснуть. Кэйа до сих пор считал это милым, хоть и давно не видел этой картины.
— Доброй ночи, огонёк, — рука в перчатке без пальцев ласково погладила бледную щёку.
Опомнившись, Альберих отдернул руку и закусил губу. Он не может так беспечно его касаться, как бы не хотелось. Взгляд вновь потускнел, а брови сошлись на переносице. Тихо покинув чужую спальню, рыцарь направился в собор. Ему нужно было подумать в тихом месте. Он должен принять хоть какие-то решения, ведь время шло слишком быстро. Прошло уже два дня, и у него осталось всего пять до рокового дня.
— Мне всё равно придётся чем-то пожертвовать, что бы я не решил… — Кэйа не лелеял надежду на лучший исход. Дилюка ему в любом случае предстоит потерять, чтобы он не сделал дальше.
