***
Мы уже прибыли на вокзал в Нормандии. Нас разбудили рано утром и вытащили из вагонов, строя в одну большую шеренгу. Перед нами с речью вышел наш унтершарфюрер. Я никогда не высыпался в этих идиотских вагонах, поэтому прослушал все, что он сказал. Единственное, что я запомнил - это то, как он пожелал нам удачи. Мы красивыми рядами направились прямо ко ждущим нас грузовикам. Нас усадили по столько же человек, по сколько нас было в вагоне. Двенадцать солдат село по местам и грузовик тут-же тронулся в путь. Нам досталось одно из самых часто атакуемых мест в Нормандии - берег и один из бывших англо-французских портов. Нас привезли в какой-то местный, небольшой городишко, более напоминавший деревню. Но он был довольно красивым. Нас везли за город на недавно обустроенную базу вермахта. По пути мы видели местных детей, весело игравших на обочине. Но когда наш товарищ помахал одному из них, то они состроили обиженно-недовольные лица и поспешили скрыться за кустарником. - кажись, они не особо рады видеть нас. - пару раз тыкнул Борис мне в плечо своим локтём. - ещё бы. Мы - вражеские окупанты, и нам никто никогда не будет рад. Тебе в дом вторгаются неизвестные, а ты их еще и приветствовать с поцелуями должен. - усмехнулся я в ответ. - хм.. - послышалось от Бориса. Остаток пути мы провели в тишине. Только один из ребят достал губную гармошку и весело выдувал из нее мелодии..***
Доехали до казармы без проишествий, обустроились более-менее. Все было хорошо по началу, хотя зря я об этом подумал. Прогремела воздушная тревога. Кажись один самолет был пассажирский и еще парочка иистребителей. И знаете, если бы не пассажирский, в котором были парашютисты, то береговая охрана Люфтваффе справилась бы и без нас. А мы там нужны, что-бы дивизионные пулеметчики сбивали вторженцев. Интересно, а они знают, что наши радары их еще до влёта в морскую границу засекли?.. Мы вмиг отбросили все то, чем занимались; одели каски, схватили винтовки и направились на выход. Унтершарфюрер нас уже во всю ожидал у выхода из казарм. Мы расселись по грузовикам, на что он кричал нам в догонку громкое "БЕГОМ, БЕГОМ, БЕГОМ!". Нас довезли довольно быстро, и как ни странно, никого еще не было, поэтому у наших пулемётчиков было время подготовить оборудование. И вот только-только все было готово, как с моря из облаков вынырнули самолёты. Загудела сирена и в небо отправился просто гигантский шквал пуль и ракет, нацеленных как можно скорее сбить вражеские самолеты. Я и еще ребят 15 стояли в полной готовности и мёртвом ожидании. Было страшно. Как только из самолета побольше начали прыгать парашютисты, моё сердце застучало еще быстрее. Я стоял будто вкопанный и наблюдал за ними. Наши пулеметчики сбили очень многих, но один из парашютистов привлёк моё внимание. Он будто-бы планировал в воздухе, уворачивался от наших снарядов. У меня был небольшой шок, ибо даже я, со своим ужасным минусовым зрением мог лицезреть эту картину полностью. Мне даже было как-то.. Тревожно за этого солдата?.. Стоп, что за бред? У меня не может быть жалости к врагам родины. Невозможно. Нет. Я помотал головой и проморгался, избавив голову от этих мыслей. Я старался не смотреть на все еще не приземлившегося врага, но не смог и мой взгляд снова приковало то, как круто он уворачивался, словно скользя по воздуху. В этот момент я услышал недовольное ворчание Бориса справа от себя. - вот сволочь! Как это по нему еще не попали! Вот спустится, и я точно засажу ему пулю в лоб! - Борис выглядел негодующе, но задорно, как-будто это для него игра. Для меня было совсем наоборот. Этот парашютист почти полностью спустился, и даже как-то приблизился к нам, что я аж смог разглядеть у него в руках.. Ракетницу?! Как это вообще возможно? Я был поражен, как вдруг этот самый солдат открыл огонь по нашим пулемётным окопам. Раз - и окоп засыпало мокрой землёй. Вот тогда то мне стало по настоящему жутко. Наших ребят из пулемётного отдела не стало. Повернул голову на право - и уже второй окоп засыпало землей. Борис зло закричал и принялся палить по тому солдату из своей винтовки. И то ему кажись, вовсе не понравилось.. Мне под ноги прилетела ракета. Я только и успел в спешке отшагнуть назад и зажмурить глаза. Секунда - и меня откинуло куда-то в сторону, засыпая землёй и грязью. Я сильно ударился позвоночником, и кажись сломал пару рёбер. Было очень больно, но я еле как открыл глаза. В паре метров от меня красовалась горящая дыра вследствие удара. И это было странно, ведь недавно был дождик и все было влажным. Я не видел Бориса, но он точно был где-то неподалеку. Я надеюсь, с ним все хорошо.. Я попытался привстать на локтях, болезненно стонав при этом, как вдруг ко мне стал приближаться чей-то силуэт.. Он вышел из того огня оставшегося после взрыва, перепрыгнув яму, и я смог сквозь разбитые очки разглядеть американскую военную форму. Я учил все вражеские обмундирования наизусть, чтобы различать тела. Он остановился передо мной. У него за спиной висела та самая ракетница, а в руках были дробовик и складная лопатка для рытья окопов. Он поднял на меня правую руку, в которой был дробовик и приставил его чуть-ли не вплотную к моему лицу. Мои зрачки сузились так, как только могли, а сердце казалось вот-вот выпрыгнет из грудной клетки. Я весь дрожал, не столько от холода, сколько от страха. Я уже был готов принять свою судьбу, но американец не стрелял. Его каска была надвинута на глаза, но снизу вверх на них открывался отличный обзор. В его глазах была.. Жалость?. Американец медленно опустил руку с дробовиком и побежал дальше. Я обессиленно опустился на землю, но потом вмиг опомнился и развернулся назад. Этот солдат уложил несколько наших критическим ударом лопаты по черепу, а других из дробовика. Когда американец поспешил скрыться в лесопосадке, я лишь провожал его немым "почему?..", которое было отчетливо видно в моих дрожащих глазах...