Сороковые в Нормандии

Пятнадцатое июня, 1943 год. Сегодня утром нашу дивизию неожиданно предупредили о внеплановой переброске в Нормандию. Сказать по правде, я давно мечтал побывать во Франции.. Взглянуть на Париж одним глазком, приударить за местными красотками в конце-концов. Восточный фронт по-настоящему истощил меня. Я чувствую пустоту внутри. Теперь у меня появилась надежда. Надежда хоть немного отойти от тех ужасов, что я видел по сей день. Миновало три зимних месяца, которые были несомненно.. Тяжелыми. За ними так же мучительно долго протекала и весна. Быть полевым врачом элитной немецкой дивизии - дело не из легких, хотя сравнивать с тем же гренадером не приходится. Я хочу лишь немного отдохнуть от всего этого, и что-ж.. У меня появился шанс. - Фриц Людвиг Гёртрих

***

Сегодня утром, после оповещения о переброске, мы только и делали, что собирали свои никчемные пожитки, да наблюдали, как на смену нам приходят совсем свежие, молодые ребята. Такие наивные и самоуверенные, такие же, как и я когда-то. Их лица совсем белы, как молоко, а глаза сверкали словно звезды в холодную ночь. Ах как им повезло, что прибыли они в это гиблое место только летом, а не в ноябрьские ветра, как некоторые.. Им оставалось лишь провожать наш хромающий, побитый строй до самой железной дороги, которая вследствие была не так далеко от этих так глубоко засевших в глотке, полевых окопов. Нас усадили в самые, что ни на есть, обыкновенные вагоны для перевозки скота. Препираться и возмущаться сейчас смысла не было вообще, ибо выбора нам не давали. Оставалось лишь устроиться на распотрошенном стоге сена на ближайшие семь дней. Авось быстрее доедем.

***

Лёжа на стоге сена и слушая убаюкивающий стук колёс вагона, мне почему-то вспоминалась мать. Как она успокаивала меня, когда мне снились кошмары. Как качала меня на руках, убаюкивая. От этих мыслей становилось грустно.. Как она там без меня? Скучает пади. Знала бы и она, как я по ней скучаю. Из мыслей меня вырвал чей-то голос, обращенный ко мне. Это был Бóрис, наш румынский приятель. Хоть и был он по корнями румыном, но в душе он самый настоящий немец, рожденный в Берлине. Его храбрости и самоотверженности можно было позавидовать... Так, что-то я задумался. О чем там Бóрис меня спрашивал? - Людвиг? Лю-ю-юдвиг. - звал он меня шепотом, дабы не разбудить уставших товарищей. - ась? - негромко откликнулся я. Я повернул голову в сторону Бóриса, он был относительно не далеко от меня. - ты не спишь? - спросил он меня, хотя и так уже знал ответ. - Не-а.. А чего ты хотел? - поинтересовался я у Бóриса. - да так.. Просто на всякий спрашиваю. - Борис после этих слов пролежал минутку и встал. Он стал медленно подходить к двери вагона, перешагивая через наших товарищей, устало развалившихся на полу. Он снял дверь с замка, и как можно тише отодвинул ее в сторону. Он какое-то время засмотрелся на пейзаж, открывшийся перед ним, но потом подозвал меня к себе. - Люд, Иди сюда. - как то даже завораживающе сказал Борис, не отрывая взгляда от открывшейся картины. Я лениво сполз со своего стога сена и аккуратно подошел к Борису. - ну, чего ты хоте-.. - я не договорил, ибо и так понял, чего борис от меня хотел.. Перед моими глазами открылась невероятная картина: Мы ехали по мосту над местной рекой. Небо было чистейшим, и было видно каждую мелкую звездочку.. Вся эта красота отражалась в реке, а за ней - далекие поля, кажущиеся бесконечными.. Эта картина и вправду.. Дух захватывала. Я аж на мгновение перестал дышать, вслушиваясь в стук колес и смотря В отражение ночного неба. Мы с Борисом простояли так довольно долго, пока наш вагон не стал отдаляться от этой реки всё дальше и дальше, оставляя за собой лишь бескрайние поля...