Тень стервятника

Канкуро шёл впереди встречающего отряда, за спиной приятной тяжестью ощущались свитки с марионетками. Одной рукой он подбрасывал блестящую монетку, и она проделывала кульбиты в воздухе, управляемая нитями чакры. Он думал о том, как неожиданно скоро закончится его холостяцкая жизнь, которая его вполне устраивала. Он не слишком жаловал такие перемены. Политический брак виделся ему пережитком прошлого, но речи брата были слишком убедительными. Канкуро понимал, что совет давил на Гаару. По всем канонам он должен был бы взять в жёны облачную химе, но только совет не видел одного, а Канкуро замечал. Замечал, что его брата подкосила та неудавшаяся помолвка и сбежавшая невеста. Конечно Гаара был Казекаге, правителем, который не показывает слабостей и отдает всего себя на благо селения. Только порой он смотрел отсутствующим взглядом куда-то в пустую стену своего кабинета, а видел… Да один только Гаара и знал, что ему виделось в его думах. И это была явно не новая попытка его женить. Вот так Канкуро, сам того не осознав до конца, подписался под этой историей. В глубине души надеясь на то, что облачная химе будет не такой вздорной как его сестра и с ней можно будет найти общий язык. — Канкуро-сенсей, а Ваша будущая жена красивая? — спросил шедший рядом его ученик Лин. Канкуро сощурил тёмные глаза, ожидая услышать усмешку. Но Лин похоже спрашивал вполне искренне, на его губах играла бесхитростная наивная улыбка. — О, ещё какая. Самая шикарная женщина Облака! — засмеялся он, и улыбка Лина растянулась до ушей. Канкуро не без гордости отметил, как на смуглом скуластом лице его ученика были нарисованы краской линии. Конечно, пока не такие ровные, как у него, но уже неплохо. Юноше было пятнадцать, и он уже проявил себя как талантливый марионеточник. Канкуро взял его в ученики, и с тех пор они вместе пропадали в мастерской. Лин, во всём старавшийся подражать своему учителю, вникал в каждое движение ловких рук своего сенсея. Монетка сделала пару вращений, блеснув на солнце, и мастер марионеток перебросил её ученику. — Лучше думай о тренировке, а не о чужих жёнах, — по-доброму сказал он, наблюдая краем глаза, как монетка завертелась в воздухе, управляемая движениями Лина. В голове вертелись шестерёнки, рисуя карту местности. Сейчас команда Облака должна была сокращать расстояние и подходить к скалам из жёлтого песчаника. Путь был обговорен заранее и в деталях. Канкуро вышел раньше на полдня, на случай, если АНБУ прибудут раньше. Он никогда не заставлял девушек ждать. Такое уж у него было негласное правило с самим собой. Они должны были встретиться там, где последние камешки скалы теряются в песчаных дюнах, и начинается царство пустыни. Горы уже вовсю маячили впереди и росли по мере их приближения. Они возвышались из песка неровными пологими холмами. Его разум шёл впереди его ног. Ботинки оставляли следы в горячем песке, а мысли уже были за первыми самыми высокими вершинами. Там, где открывалось ущелье и каменной застывшей змеёй извивалась неширокая дорога. А потом открывался участок с сетью подземных туннелей, соединяемых маленькими пещерами. В детстве он исследовал кажется все до единой. Неожиданно он поймал себя на мысли о том, как оказывается давно не вспоминал детство? Неужели оно у него когда-то было? Было что-то помимо миссий? — Канкуро-сан, — раздался сзади него негромкий голос одной из девушек. Но он уже догадался, о чём она хотела ему сообщить. Его взгляд тоже уловил впереди красную молнию, медленно плывущую навстречу его отряду. Молния то зависала в воздухе, то снова плыла, искрилась красными всполохами, готовая вот-вот совсем исчезнуть. Канкуро резко повернулся к Лину и с силой сжал его плечо. — Что есть сил беги до ближайшего поста. Приведи людей из патрулирующего отряда. Сообщи Баки-сенсею. Всё запомнил? — быстро и строго сказал он. Лин сосредоточенно ловил каждое слово, пытаясь не морщиться от боли в плече от сильных пальцев. Секунды спустя его фигура расплывалась в мареве пустыни, а Канкуро вёл свой отряд вперёд, сменив размеренный шаг на бег. Монетка осталась лежать наполовину втоптанная в песок на том месте, где они разошлись. Молния зависла на секунду и задрожав, осыпалась. Красные искры растворились в воздухе до того, как успели коснуться песка. Канкуро спешил и не знал, что думать. Он не понимал это послание, но чувствовал, что ничего доброго оно не сулило. А когда в небо ударила молния гораздо мощнее чем та, что встретила их на пути, он понял, что предчувствие его не обмануло. Вдалеке небо окрасилось в кроваво-красные закатные цвета. Хотя солнце висело высоко над головой. По небу прокатился раскат грома, заставив нутро задрожать в волнении. А ведь он сразу сказал, что план никуда не годится. Только теперь было поздно всё вернуть назад. И ему предстояло увидеть то, что там происходит, возможно даже сразиться. Спустя какое-то время всполохи неожиданно прекратились, и от внезапного спокойствия стало нестерпимо тяжело внутри. Как оборванная на полуслове песня, что-то незавершённое повисло в отяжелевшем воздухе. И как финальный аккорд этой страшной мелодии до встречающего отряда дошла невидимая волна. Не нужно было быть сенсором, чтобы почувствовать, насколько она была мощная. Но никто не остановился, отряд всё продолжал бежать среди пологих скал туда, где только что закончилась битва. Отряд бежал ещё добрый час, Канкуро с ужасом признал, что они не успели. И то, что перед ними открылось, когда они оказались на месте, стало тому подтверждением. Сердце ушло куда-то вниз, неприятно сдавив грудную клетку. Все остановились, словно приросшие в скалы, и боялись вымолвить слово, взирая с опаской на кукловода. Перед ними были разбросанные тела, и в некоторых безошибочно угадывались АНБУ Облака. Земля была изрыта взрывами и обуглена молнией. Где-то зияли пустыми глазницами глубокие кратеры. Все это мало напоминало радостную встречу и знакомый до боли пейзаж. Первое, что он сделал, это призвал из свитка Куроари, свою верную марионетку. — Юки, сканируй поле боя. Есть выжившие? — последовал приказ для сенсора. Вперёд вышла юная девушка с длинной чёрной косой, выглядывающей из-под головной светлой накидки со знаком Песка, и села перед Канкуро, прикрыв глаза. — Есть один. И ещё слабое странное свечение, закрытое другой мощной чакрой, — сказала она, открывая глаза. Девушка указала на лежащего недалеко от них мужчину с пепельными волосами. Он лежал на спине. На лице была маска, напоминавшая птицу с острыми рогами, схожая в своём стиле с той, что держал на фото брат Амайи. Между рогов стоял знак Облака. В отдалении от него лежали трое неизвестных. Канкуро догадался, что мощная техника, должно быть, убила их разом. Возможно, это именно она дошла до них волной, когда они были уже достаточно близко. Будь они совсем рядом, с ними стало бы тоже самое что и с этими тремя. Он узнал этот узор на теле. Он был знаком с этими отметинами, что оставляет молния, когда бьёт в человека и разрывает кровеносные сосуды, оставляя ветвистые узоры. Здесь молния выжгла их настолько сильно, что на теле были вспоротые чёрные полосы запекшейся крови. Не было никаких сомнений, что умерли они мгновенно. Канкуро, подозвав к себе одного из медиков, присел к мужчине, снял с него маску. Тот еле заметно шевельнулся, приоткрыл глаза и указал куда-то рукой. Мастер марионеток проследил за движением его руки и не сразу заметил на земле печати призыва, а на ладони полоску крови. Там, куда указывал мужчина, были груды раскрошенных в пыль камней и глубокие ямы. Мужчина из АНБУ пытался что-то сказать, его губы дрогнули, но никто не смог различить слова в тихом шёпоте. Он устало прикрыл веки, словно очень долго сопротивлялся сну. — Свечение и правда находится в том направлении, — подтвердила Юки. Канкуро закусил нижнюю губу и встал с колена. — Вам что голову напекло? Вы что стоите каменными глыбами? Нам нужно делать всё, чтоб он выжил. Действуем согласно протоколу. Ждём на подмогу запечатывающий отряд. Обследуем всё что есть, личные вещи, оружие. Всё! Трупы доставим в Суну, на опознание. Медик, вздрогнув от властного выкрика Канкуро, незамедлительно приступил к оказанию первой помощи. Его ладони, охваченные зеленоватым сиянием, начали сканировать тело лежащего мужчины, ища внутренние сбои в потоке чакры. Видимых повреждений было не так много, и они были не настолько серьёзные, как успел заметить и сам Канкуро. Нужно было найти то, на что указал мужчина. — Тай, — обратился он ещё к одному медику. Мужчина мигом вытянулся в струну. — Пойдёшь со мной. Остальные осмотрите погибших. Канкуро постучал по карману, по старой привычке ища пачку сигарет. Бросил месяц назад, и сейчас так некстати привычка напомнила о себе. — Быстрее! — снова повысил голос он. И подчиненные мигом исчезли из его поля зрения, кроме Тая, что подошёл почти вплотную, готовый следовать за командиром чуть ли не след в след. И девушки сенсора, которая уже была нацелена туда, где различила свечение чакры. — Неужели не понимаете, на пороге какого скандала мы сейчас оказались? — уже тише добавил кукловод, выдвигаясь вперед с медиком и сенсором. Канкуро наконец осенило. Всплыли в голове слова: «странное свечение, закрытое мощной чакрой», всплыли знаки печати на земле. Пазлы сложились в картинку, появилась цель поиска, замаячил ориентир. — Ищем призывное животное, — обратился он к сопровождавшим его парню и девушке. — Понятно, — последовал незамедлительный ответ. Они прошли мимо двух похожих друг на друга людей из АНБУ Облака, возле которых уже суетились люди из его отряда. Краем глаза марионеточник заметил, как переворачивали человека с небольшим кинжалом в груди. Его кожа на груди и лице была изувечена в сочащиеся кровью раны. Он мысленно отметил действие очень сильного неизвестного ему яда. Увидел, как из-под завалов вытащили тело девушки. Оставалась ненайденной только Амайя. Что ему предстояло? Найти её живой? Мёртвой? Или не найти вовсе? Сенсор привела их к яме глубиной около двух метров. Заглянув вниз, Канкуро не сразу поверил глазам. На дне лежал чёрный сгусток, засыпанный камнями. В нем с трудом можно было различить большого паука. «Призывное животное АНБУ Ооблака», — догадался он. Мужчина спустился вниз, оставляя за собой хвост из мелкой пыли. За ним спустились Тай и Юки. Все остановились в изумлении перед пауком с обугленными лапами. Существо было живое, оно доверчиво отогнуло конечности, и Канкуро увидел человека на его брюхе. Он безошибочно узнал в этом человеке Амайю. Не такой он представлял её увидеть: не лежащую без сознания, как младенец в утробе матери, не в разорванной форме, прижимающей к груди обожжённые ладони. Он бережно достал её и уложил на постеленный плащ Тая. Призывной паук, словно поняв, что выполнил свой долг, исчез в дымке. Канкуро посмотрел на свои руки, которые были в крови девушки, на намокший в несколько мгновений плащ под ней, и тошнотворный ком встал в горле. Осознание того, что от Суны их отделяла минимум целая ночь пути, а от смерти Амайю отделяли часы, отозвалось болью в висках, заставив поморщиться. В очередной раз сквозь зубы он процедил: «План и правда дерьмовый». Обращаясь к тому прошлому Гааре, который в ту ночь, несколько месяцев назад дал ему папку с делом этой девчонки и заставил задуматься над политическим браком. — Канкуро-сан, — голос медика вернул его в неприглядную реальность. — Она тоже очень слаба. Нам нужно доставить её в Суну как можно скорее. «Лин, прошу, поспеши», — повторял в голове Канкуро. И, словно услышав почти молитвенные просьбы марионеточника, в яму донеслись голоса и шаги. «Молодец», — снова мысленно сказал мужчина, когда разрисованное лицо его ученика появилось у самой кромки ямы. — Привёл! — воскликнул он и спрыгнул вниз, но тут же застыл в каком-то страхе, издалека рассматривая девушку и самого Канкуро, не решаясь подойти ближе. Догадавшись, что его вид должно быть напугал парня, он подошёл сам. — Попросил людей с шуншином... Это… Чтоб если… Чтобы доставить в Суну раненых, как можно быстрее, — к последнему слову его голос перешёл на еле различимый сиплый шепот. Страшась гнева учителя, Лин весь сник, всё ещё шумно дыша от длительного бега. Но Канкуро и не думал обрушивать на него бурю ругательств, он лишь потрепал его по голове. — Не зря ведь мой ученик, — заявил он Лину, отчего тот с воодушевлением вскинул на него глаза. Если бы не эта ситуация, он бы даже улыбнулся, но ограничился кивком. Как бы подтверждая: «Я стараюсь, Канкуро-сенсей». Сверху в яму спустились ещё двое шиноби, в стандартной светло-бежевой форме Суны. Канкуро кратко описал им ситуацию. Один, замотанный в накидку по самые глаза, молча поднял на руки девушку и исчез пыльным смерчем. Теперь только пятна крови на земле напоминали о том, что здесь было. Канкуро спрятал марионетку обратно в свиток и задумался, уставившись на безоблачное небо. Из этой ямы оно казалось ещё более недосягаемым, чем всегда. А по сравнению с той болью, что кровью и по́том впиталась в пыль под ногами, небо было кристально чистым, как слеза. Конечно, ведь на небе не происходили эти ужасы, что случились здесь. Он щурил глаза от яркого света и молчал, обдумывая тот факт, что теперь снова хлипкое равновесие мира между деревнями может пошатнуться. То, что должно было укрепить связь, сыграет в противоположную сторону. Привычным движением он снова похлопал по пустому карману и тихо выругался. Похоже курить ему так и не бросить.

***

День медленно и устало клонился к своему закату. Солнце расцвело огненно-красным цветком, и горы из песчаника были объяты его светом. Канкуро сидел на ещё теплом скальном выступе и курил сигарету, затягиваясь горьковатым дымом, прикрыв глаза. Хорошо, что нашлась почти полная пачка у одного из прибывших шиноби. Голова немного шумела и кружилась, то ли от долгого перерыва в курении, то ли от сегодняшнего дня. Рядом в немом молчании сидел, опустив голову, Лин. Краска на его щеке смазалась от пота, и линия превратилась в бесформенную кляксу. Мастер марионеток, затушив ботинком сигарету, встал и огляделся вокруг. Отправленные по его приказу шиноби обследовали подземные туннели, но вернулись все как один ни с чем. Запечатывание тоже было почти завершено, а значит теперь предстоял путь обратно в деревню. Правда, не такой весёлый, как предполагалось. Он с неохотой признался себе, что боялся вернуться. А именно вернуться и узнать, что они не успели, и что те, кого они отправили в Суну живыми, окажутся к его прибытию мертвы. Пусть он и был шиноби, но он умел сопереживать. Пусть эти люди и были ему никем, но он не желал их смерти. К нему подошла девушка, что запечатала последнего погибшего и протянула два маленьких свитка. — Именные маски шиноби АНБУ Облака и тот отравленный кинжал, — сказала она. Канкуро молча принял свитки. И снова закрутились винтики, и он снова проживал то, что ещё только должно случиться. Он снова у себя в голове забегал вперёд и всё мерил мысленными шагами расстояния от того, где он сейчас, до того, где будет только к завтрашнему обеду. — Нужно спешить, — сказал он, не столько сидевшему всё в той же позе Лину, сколько самому себе. Юный ученик поднялся с места и подошёл к девушке, собирающей свитки в нескольких метрах от них. Канкуро заметил, как он принял часть самых больших на себя. Девушка закинула за спину остальные. — Всё готово, — громко оповестила она и махнула Канкуро рукой. Кукловод спрятал свитки в скрытый карман на груди жилета и подошёл к команде. — Мы побежим, прогуливаться некогда. Не отставать, чем быстрее доберемся, тем лучше. Всё понятно? — спросил Канкуро и, получив от всех утвердительный ответ, он побежал впереди, уводя за собой людей в сторону селения. За всю холодную ночь, что они бежали до деревни, никто не обмолвился и словом. Короткие привалы не больше пяти минут делались тоже молча по знаку, что отдавал Канкуро. Глоток воды, несколько глубоких вдохов, чтобы восстановить дыхание, и снова бег. И так, пока не забрезжил рассвет и глаза не различили в море песка высокие скалы, обручем охватывающие селение. Его подсчёты оказались верны, и к обеду они достигли деревни. Канкуро вихрем пролетел узкий участок в широкой стене, где его чудом успел остановить патрульный. — Казекаге передал Вам, что ожидает Вас в больнице. Канкуро кивнул ему и дал последние распоряжения остальным. Слова царапали иссохшее горло, поэтому он кратко отдал приказ доставить убитых на опознание, а Лину — отправляться спать. Вторые сутки без полноценного сна пролегли под его глазами фиолетовыми кругами, под стать его боевому раскрасу. Сам же он бросился со всех ног в больницу. Многие из жителей спрятались от разгоряченного солнца, и поэтому он быстро миновал пустые кривые улочки. Больница Сунагакуре напоминала невысокий песчаный неаккуратный замок. Немного неровные колонны с сетью трещин выдавались вперёд перед входом, закрывая тенью деревянные двери. Канкуро остановился у дверей и, прислонившись рукой к прохладной стене, отдышался. Зажмурил глаза, перед которыми заблестели белые точки. — Давай, Канкуро, соберись, — сказал он сам себе и отворил тяжёлые двери. Первые секунды от сильной разницы между светлым днём и мрачным коридором перед глазами потемнело. Он прошёл несколько метров на ощупь, пока глаза не привыкли к темноте. В небольшом холле его встретили обеспокоенные девушки, завидев его, совсем засуетились. — Канкуро-сан, второй этаж, — наперебой защебетали они. Он уже не бежал: поднялся по лестнице в три коротких пролёта и оказался в длинном коридоре второго этажа. Вдалеке увидел знакомые фигуры. Гаара о чём-то разговаривал с Шиджимой. Девушка так была схожа со своей сестрой Хакуто, что поначалу Канкуро рассчитывал, будто Гаара может просто заменить сбежавшую невесту сестрой. Но его младший брат будто и не видел этого взгляда тёмных глаз из-под очков в толстой оправе. То, как Гаара пристально смотрел на него, то как Шиджима отвела взгляд, отбило желание подходить. Но не чуя под собой ног, он всё же сократил это расстояние. — Её командир мёртв, — прошелестел голос брата. — Она? — спросил Канкуро. — Жива, — ответила за него Шиджима и подошла к одной из дверей в палату, и отворила дверь, впуская Канкуро. Он зашёл в полутемное помещение. Большое окно было наглухо занавешено плотными коричневыми шторами. На кровати лежала Амайя с повязкой на глазах и руках, накрытая бежевой лёгкой простыней. Казалось, что она не дышала, и даже волосы как будто разом выцвели. — Её глаза пострадали от какой-то техники. Сейчас им вредит яркий свет, — пояснила Шиджима. — Мы сделали всё, что смогли, дальше всё зависит от неё, — потом сунула ему в руки стакан воды с прикроватной тумбы и энергетическую пилюлю, которую он съел не глядя и опустошил стакан. Словно ища подтверждения чему-то, он повернулся к Гааре. Его светло-бирюзовые глаза застыли на лице Амайи с какой-то скорбной нотой жалости. Конечно он не покажет своей растерянности и даже усталости, а Канкуро очень устал. Устал настолько, что даже эта энергетическая пилюля показалась ему всего лишь горькой таблеткой. — Командир скончался по пути в Суну, — сказала Шиджима и вновь опустила глаза. Незаметно на плечо Канкуро легла рука младшего брата. — Мне нужен отчёт, Канкуро. Нам пора, — снова донёсся сухой, как песок, голос Гаары. В следующий миг их тела исчезли из палаты Амайи и возникли в кабинете Казекаге. Не ожидая приглашения, старший брат рухнул в кресло для посетителей и вытянул уставшие ноги под стол. Дальше продолжился почти официальный доклад о ситуации. Стараясь не упустить ни одной важной детали, Канкуро описывал увиденное. Энергетическая пилюля наконец начала действовать, и заканчивал свой рассказ старший брат уже бодрее. — Что думаешь? — дослушав, не перебивая, спросил Гаара. Канкуро глубоко вздохнул и придвинулся ближе к столу брата, словно собираясь говорить шёпотом. — Похоже на то, что командир спас её от своей же техники. Спрятал в призывном животном. — Как настоящий шиноби, он выполнил свое задание, — тихо ответил Гаара. — Остальное, похоже, сможет разъяснить только она. — Это если она очнётся, — со злобой почти прошипел марионеточник. — Хотя знаешь, на её месте, может лучше и не приходить в себя вовсе?! Гаара с удивлением вскинул на брата болезненный взгляд в ореоле тёмных синяков. — Как мы ей скажем о том, что никого не осталось? Что она одна выжила? — Канкуро посмотрел в окно за спиной брата. Пока длился рассказ, селение уже успели окутать сумерки. — Скажем так, как есть. Это уже случилось, и мы не сможем поменять это. Канкуро выложил на стол свиток с запечатанными масками АНБУ. Гаара аккуратно взял его в руки. — Передадим вместе с телами, когда за ними придут шиноби Облака. Я уже известил о произошедшем Райкаге. Баки-сенсей пытается опознать нападавших по нашим данным в архивах, хотя это сложно, учитывая, как они пострадали от техники. Ничего не решится раньше завтрашнего утра, поэтому иди домой и постарайся уснуть. Ты очень много сделал, — с какой-то отеческой заботой сказал Гаара. Мастер марионеток хотел было возразить, но не стал. Вместо этого он молча поднялся и вышел из кабинета. По памяти он прошёл все повороты резиденции и оказался на остывающей от зноя улице. Достал ещё одну сигарету, чиркнула спичка, озарив на секунду его осунувшееся лицо. Похоже, в прошлом осталось спокойствие и относительно зыбкий, но мир, выстроенный их трудами. А ещё оставалось верное решение, которое они с братом не приняли.