Дальше были звонки ночные больше
Слёзы, нервы, любовь и стрелки в Польше
Дети, но не мои, и старые зазнобы
Куришь каждые пять, мы устали оба
Ты совсем как во сне
Совсем как в альбомах
Где я рисовала тебя гуашью
Лань Чжань лежит на кровати и в очередной раз смотрит в потолок. Что с ним не так? Почему он не может просто лечь и уснуть? Он глубоко вдыхает и медленно выдыхает, ощущая удушье практически на физическом уровне. Он лежит на спине, пытаясь убедить себя, что он не задыхается. Сердце стучит как после пробежки, а на груди будто лежит кирпич. Он просто хочет заснуть. Он правда хочет заснуть, а не лежать часами, думая о своей жизни. Почему это так сложно? И почему он просто не может уснуть навсегда? Ванцзи медленно просыпается, смотря на лучи солнца, просачивающиеся сквозь шторы. Как он заснул? В какой момент? Почему человек никогда не понимает, в какой момент именно засыпает. Он не знает почему, но это его пугает. Он медленно кладет кисть на лицо, закрывая глаза. Он не может встать. Не хочет. Наверное, наступила «черная полоса», ну или «откат». Всё, чем он раньше занимался, теперь кажется таким бессмысленным и при этом невероятно тяжелым. Зачем вставать по утрам? Зачем когда-либо вставать, в принципе? Зачем вообще жить? Мысль о том, чтобы купить билет на ближайший рейс в Америку, кажется пугающе заманчивой. Он может просто улететь. Бросить всех этих знакомых ему людей, чтобы не заставлять их волноваться, бросить всю эту работу, всех этих назойливых коллег. Вернуться в ту маленькую стерильную квартирку и просто, ну, заснуть. Навсегда. Нет, конечно, он не думал о том, чтобы покончить с собой. Ведь думать об этом неправильно, ненормально. А он был нормальным. И всё у него было в порядке. Да. Лань Чжань решает прогуляться до работы, зайти взять какой-нибудь кофе. Это же так по-нормальному. И есть что-то странно-пугающе приятное — оказаться в мегаполисе, где никому до тебя нет никакого дела. Где никто на тебя не обращает внимания. Где тебя будто не существует. Призрак. Невидимка. И все же это чувство заставляет передернуть плечами, будто неприятный холодок пробежал по спине. Всё же есть что-то мерзкое в чувстве, что ты не живешь. В ощущении, что не принадлежишь этому миру. Или что всё, что вокруг тебя происходит, лишь выдумки твоего сознания. И на самом деле людей вообще не существует, а ты просто разум, существующий на просторах вселенной. Ванцзи забирает своё матча-латте и выходит на улицу, щурясь от яркого солнца. Он ловит трубочку ртом и делает первый глоток. Отвратительно. Он почти улыбается. Всё как он и хотел. Смысла жизни не было. Жизни не было. Его самого просто не существовало. Всё было так просто и так сложно одновременно.***
Ванцзи стоит перед зеркалом, в сотый раз поправляя воротник рубашки. И его руки не дрожат, нет. Сегодня опять пятница, самый приятно-пугающий день недели. Он не может дождаться, когда уже, наконец, подъедет водитель, и одновременно не может успокоить быстро-быстро стучащее сердце. Он выдыхает резко, будто готовясь зайти в холодную воду, и выходит из дома. Сегодня они гуляют в парке. Вэй Ин одет в черные джинсовые шорты, ярко-оранжевую майку, черные кеды и кепку. Лань Чжань перед выходом все же надел панаму и сейчас надеется, что выглядит не слишком глупо. — Йоу, Лань Чжань! — кричит Вэй Ин и размахивает рукой, привлекая внимания. — Привет, — тихо произносит Ванцзи, подойдя ближе. — Сегодня слишком прекрасная погода, чтобы сидеть в здании весь день. Тем более, скоро похолодает. Как-никак середина сентября. — Мгм. Поскорее бы. — Тебе настолько не нравится жара? — смеётся Вэй Ин, — Как ты здесь тогда всё детство провел? — Дома. Под кондиционером, — Лань Чжань расстегивает пуговицы на рукавах рубашки и аккуратно подворачивает их. Смех Вэй Ина становится громче. — Ладно, значит мне надо провести тебе экскурс моего детства, — озорная улыбка на его лице не предвещает Ванцзи ничего хорошего, — Плавать в озере, так и быть, не будем, но на катамаране покатаемся. Пошли, — он хватает Ванцзи за руку, чуть выше кисти, и ведет к озеру. И нет, уши Лань Чжаня не краснеют только от одного этого движения. Они проходят по арочному мосту, где Ванцзи замечает парочек, бросающих уткам хлеб. — Я бы с радостью с тобой покормил бедных уточек, — вздыхает Вэй Ин, останавливаясь и тоже смотря вниз, — Но я читал, что это вредно и для них, и для экологии. — Мгм. Но я не поэтому остановился. Здесь прохладно. Вэй Ин смеётся. Время будто застывает. Лань Чжань смотрит на его счастливое лицо — прищуренные глаза, широкую улыбку и ямочки на щеках. Дует приятный ветерок, охлаждая его взмокшую спину. Солнце слепит глаза, но Ванцзи не может оторвать от Вэй Ина взгляд. Ему становится легко. Он может дышать. Уголки губ слегка приподнимаются вверх. Вэй Ин вскрикивает. — Ты улыбнулся! — радостно кричит он, — Ты улыбнулся, я собственными глазами видел! Кому расскажу, никто не поверит. Ванцзи дергает плечом и отворачивается, отчаянно краснея ушами. Смех Вэй Ина, кажется, отдаётся в самом сердце. Они, наконец, подходят к маленькому озеру, и Вэй Ин арендует катамаран. Ванцзи с осторожность поглядывает на «судно», что не внушает и капли доверия. Вэй Ин замечает и это. — Да ладно тебе, Лань Чжань. В нём нет ничего такого страшного. С тобой всё будет в порядке, я обещаю. Ванцзи под насмешливым взглядом садится и начинает «грести» ногами вместе с Вэй Ином. На озере на удивление приятно. Конечно, пришлось немного попотеть, чтобы доплыть до середины, но это того стоило. Прохладный ветерок обдувает со всех сторон, и Лань Чжань снимает панаму, чтобы вытереть пот со лба. — Эх, вот сейчас бы еще мороженого, — протягивает Вэй Ин, — Ну ладно, зайдём за ним после. Хороший сегодня день, однако, — вздыхает он, — хороший. Ванцзи задумчиво смотрит на гладь воды, потом на людей, прогуливающихся по берегу, на зеленые деревья. Он на секунду закрывает глаза, погружаясь в ощущения ветерка в волосах, палящего солнца, шелеста деревьев. Он вдыхает полной грудью и расслабленно выдыхает. — Вэй Ин, — окликает он. — Мм? — расслабленно протягивает Вэй Усянь. — В чем смысл жизни? Вэй Ин садится прямо и удивленно смотрит на него. — С чего вдруг такие вопросы? — Ванцзи лишь стыдливо отводит взгляд. — Никак, кризис среднего возраста уже наступил? — пытается пошутить Вэй Ин, но осекается. — Не знаю, чего вдруг тебя потянуло на философию, но скажу. Нуу, — задумчиво тянет он, — смысл жизни он в жизни, по сути. Как бы объяснить, как я это чувствую? Смысл для каждого человека разный, и ты должен найти свой, наверное. Но смысл в жизни глобально не в том, чтобы стать самым богатым, самым успешным, самым умным или просто самым-самым. Нужно быть собой, смириться, полюбить всего себя и жить, наслаждаясь своим обществом. Как-то так, наверное. — Почему ты живёшь? Почему каждый день встаёшь по утрам? — Ванцзи внимательно смотрит на него, слегка наклонив голову. — Ну, каждый день я по утрам не встаю, скорее днём, — шутит Вэй Ин. — Дай-ка подумать. Ты поставил меня в тупик своим вопросом. Для чего я встаю? — задумчиво тянет он. — Для себя. Потому что я знаю, что ещё многое хочу сделать для этого мира. Для А-Юаня, потому что я ему нужен. Почему я живу? — он замолкает на несколько секунд. — Потому что я хочу быть счастливым. Потому что я хочу делать людей вокруг себя счастливыми. Потому что я хочу любить и быть любимым. Потому что я хочу оставить свой след. Наверное, поэтому, — он переводит взгляд на Ванцзи, — ну а ты, Лань Чжань, почему живешь ты? Ванцзи отводит взгляд, пытаясь подавить ком в горле. — Я не знаю, — выдавливает он. — Ах, — выдыхает Вэй Ин, — теперь понятно. Не знаю, помогут ли тебе мои слова, но я бы очень хотел тебе помочь. Главное, чтобы они тебя не задели, а то это я умею, — он мрачно усмехается. — Видишь ли, чтобы быть счастливым, я считаю, в жизни нужно делать то, что ты хочешь, что тебе нравится. В рамках закона, конечно, — хмыкает он, — и очень тяжело жить, когда ты не знаешь, чего хочешь. И вот как раз ты, Лань Чжань, выглядишь как человек, который всегда делает то, что ему скажут. И как по-мне, это очень грустно. Мне было бы от этого очень плохо. Не знаю, как тебе. — То есть ты живёшь, потому что хочешь быть счастливым? — уточняет Ванцзи. — Да, наверное, — соглашается Вэй Ин. — Тогда как ты понимаешь, что счастлив? — Видишь ли, счастье это такая штука, — задумчиво тянет он. — Счастье это то, чего никогда не достичь и при этом можно достичь каждый день. Невозможно быть абсолютно счастливым каждый день до конца своей жизни. Поэтому моё желание быть счастливым очевидно утопично и невозможно. Но при этом счастье — это эмоция, состояние души, которое может длиться секунду, минуту, а может даже часы. И каждый день я встаю и делаю всё, чтобы в этот конкретный день я хотя бы на секунду был счастлив. И, по сути, почти каждый день достигаю своей цели. Счастье, на самом деле, это так просто. Это вкусный кофе, это яркое солнце, это приятный ветерок, это законченное задание, это объятия с А-Юанем. Да что угодно, — Вэй Ин замечает тяжелый, задумчивый взгляд Ванцзи, — твой дядя убьет меня за такие слова, но… Подумай сам, Лань Чжань. По сути, ты можешь в любой момент передать дела своему заму, улететь в жаркую страну и попивать кокосовое молоко каждый день, лежа на берегу моря. Не знаю, сделает ли это тебя счастливым. Но просто хочу, чтобы ты знал, что у тебя есть такая опция. — Спасибо, Вэй Ин, — хрипло говорит Ванцзи, смотря на лицо возлюбленного, которое озаряет улыбка. — Не нужно благодарностей, мы же друзья. — Мгм, — выдавливает Лань Чжань, подавляя желание скривиться. — А, кстати, чуть не забыл. Не хочешь прийти на семейный ужин в следующую субботу? — Я не семья. — Ой, да брось ты, — Вэй Ин машет рукой, — там будет Мянь-Мянь. Она друг семьи, как и ты. Ну и Вэнь Цин с братом, естественно, очень хотят с тобой познакомиться. Да и Мянь-Мянь в нетерпении. Поболтаем, поиграем с А-Юанем в какие-нибудь игры. Соглашайся, — Ванцзи колеблется, — Пожалуйста, — тянет Вэй Ин. — Я приду, — сдаётся Лань Чжань. Вэй Ин радостно вскрикивает, поднимая руки вверх. Ванцзи старается улыбнуться.***
Лань Чжань стоит перед зеркалом, нервно разглаживая несуществующие складки на своей кофте. Слово «нервничать» никак не отражает его эмоциональное состояние. Его ладони потеют, пальцы подрагивают, сердце стучит слишком быстро, а грудную клетку будто сдавливает корсетом. Он глубоко вдыхает и выдыхает, пытаясь успокоиться. Ничего ужасного не произойдёт. Он не опозорится. Он не сделает что-то ужасно неловкое, что потом будет вспоминать всю жизнь. Он подготовился как мог. Он купил подарки Вэй Ину, его жене и сыну. Хоть и не может вспомнить, действительно ли принято дарить подарки, когда идешь в гости или нет. Но он решил, что лучше уж будет чересчур щедрым в их глазах, чем чрезмерно скупым. Поэтому он купил еще сладкие закуски и один из самых дорогих сортов чая. Ванцзи не хочет вспоминать неловкие моменты в магазине, коих было предостаточно. Их было многовато для него одного. Во-первых, его попытки объяснить продавцу, что сам он не пьёт алкоголь, но ему нужно хорошее дорогое вино для близкого друга и бизнес-партнера. Во-вторых, попытки понять красив ли букет, который для него собрали, не слишком ли он большой или наоборот слишком маленький. И наконец, поход в магазин игрушек. Где всё пространство вокруг него было просто какофонией звуков, и ему потребовалась вся выдержка, чтобы не уйти оттуда немедленно. А потом снова неловкие разговоры с консультантом о том, что нравится детям, если известно только, что им девять лет и это мальчик. И самое ужасное, что он действительно не знал, правда ли всё, что он купил было хорошего качества, или его просто одурачили. Ну, по крайней мере, он ручается за чай. Остановимся пока на этом. Он снова глубоко вздыхает и медленно выдыхает. Хороший чай может спасти любую ситуацию. Даже ту, в которой выясняется, что он неразговорчивый и не умеющий играть буквально ни во что скучный взрослый. По крайней мере, у него будет чай. Пора выходить, опоздание никак не прибавит ему спокойствия. Ну а если он приедет слишком рано, то всегда можно просто подождать где-то у дома. Ванцзи стоит перед дверью, отсчитывая секунды, чтобы позвонить ровно за две минуты до назначенного времени встречи. Он нажимает на звонок, и вскоре дверь открывается. На пороге стоит широко улыбающийся Вэй Ин. — Проходи-проходи, — тараторит он, заходя глубже в квартиру, — Ой, Лань Чжань, у тебя столько всего! — восклицает он, — Правда, не стоило. — Я не знал, что стоит принести, — мученически выдавливает Ванцзи. — Что ж, — выдыхает Вэй Ин, — я очень благодарен тебе за твои старания и подарки. Но в следующий раз, не волнуйся ты так, — он смеётся. Ванцзи протягивает букет Вэй Ину, чтобы освободить руки и разуться, но замечает удивленное выражение его лица. — Это не тебе, — всё же уточняет Лань Чжань. — Да, я уже догадался, — смеётся Вэй Ин. Его смех похож на перезвон колокольчиков, и Ванцзи на секунду останавливается, чтобы послушать. Они проходят на кухню, где за столом сидят трое человек. Замечая Ванцзи, они сразу встают и хоть немного, но улыбаются. Ванцзи пытается заставить выражение своего лица чуть смягчиться. — Что ж, представляю вам своего друга Лань Ванцзи, — произносит Вэй Ин, и Ванцзи складывается в идеальном поклоне 90 градусов. Его руки заняты, и он благодарен, что это не оставляет ему и шанса протянуть руку для знакомства. — Лань Чжань, это Вэнь Цин, моя жена, — она в просторном бордовом платье и забавных мягких тапочках. Вэнь Цин кланяется. — Приятно познакомиться, — Ванцзи протягивает ей цветы. Вэнь Цин слегка улыбается. — Мне тоже приятно познакомиться, Лань Ванцзи, — произносит она. — Это Вэнь Нин, младший брат Вэнь Цин, — мужчина застенчиво улыбается и кланяется. — Ну, а это, думаю, ты её уже узнал, наша Мянь-Мянь! — после этих слов Ло Цинъян, как по команде, отмирает и широко улыбается. — Я так рада видеть тебя, Ванцзи! — восклицает она, — ты совсем не изменился, всё такой же красавчик. — Ты похорошела. — Ах, я даже не думала, что Америка так меняет людей, — отвечает она, а после смеется. — Ладненько-ладненько, у нас почти всё готово. Присаживайся, Лань Чжань. Когда накрою стол, то позову А-Юаня, он сейчас играет в своей комнате. Ему не нравится, когда его зовут по пустякам, — говорит Вэй Ин, наклоняясь к духовке. Ванцзи неосознанно задерживает взгляд на его обнажившейся пояснице и переводит его чуть ниже, на ягодицы, но быстро отворачивается, ставя подарочные пакеты на стул. — Это тебе, Вэй Ин, — произносит Ванцзи, протягивая вино. Вэй Ин чуть ли не кричит от радости. — О, Боже, Лань Чжань, спасибо большое. Оно прекрасно, — он широко улыбается, — Теперь я просто обязан приглашать тебя в гости каждый день. Как жаль, что сегодня мы не пьём, — он замечает вопросительный взгляд, — Ах, просто правило нашей семьи. Мы стараемся не пить алкоголь при А-Юане. Но я обязательно продегустирую это прекрасное вино в какой-нибудь такой же прекрасный день. Еще раз спасибо! — Это мой небольшой вклад в общий стол, — Ванцзи достаёт печенье и чай. — Да, ты прям расстарался! — восклицает Ло Цинъян. — Это немного чересчур, но это мило. Спасибо, — спокойно произносит Вэнь Цин. — Я еще принёс подарок для А-Юаня, — Ванцзи запинается, продолжая чуть неуверенно. — Но думаю, лучше я сначала покажу его вам, и если он такое не любит, то я куплю что-нибудь другое, — он достаёт из пакета машинку на пульте управления. — Ему понравится, — тихо произносит Вэнь Нин, чуть заикаясь. — Да, не волнуйся, — подмигивает Вэй Ин, — он любит всё, что связано с машинами. А еще с поездами, роботами и лего. Хотя мягкие игрушки тоже в почёте. Вэй Ин расставляет различные блюда на стол. — А-Юань, — кричит Вэй Ин, — иди сюда. Маленький мальчик в зеленых шортах и футболке с трактором выходит из своей комнаты и становится перед взрослыми с серьёзным лицом. Ванцзи подавляет желание ущипнуть его за щеку. Когда Лань Чжань сам был ребёнком, ему это сильно не нравилось. — Поздоровайся с Лань Ванцзи, — тихо подсказывает Вэнь Нин. — Здравствуйте, — произносит А-Юань и кланяется. — Привет, А-Юань, — мягко произносит Ванцзи, — У меня есть для тебя подарок, — он показывает мальчику машинку. Лицо ребёнка озаряется улыбкой, и он в нетерпении пытается открыть коробку. Взрослые смеются. — Спасибо, бофу! — радостно восклицает А-Юань. Брови Ванцзи в удивлении слегка приподнимаются. Вэй Ин начинает смеяться еще громче. — Хочешь поиграть вместе, бофу? — нерешительно спрашивает А-Юань. — А-Юань, сейчас мы все будем кушать. Если тоже голоден, садись за стол. А потом, — Вэй Ин смотрит на Ванцзи в поисках ответа на вопрос сына. Ванцзи кивает. На лице Вэй Ина расцветает хитрая улыбка, которая не предвещает ничего хорошего, — а потом мой гэгэ обязательно с тобой поиграет, хорошо? — Мгм, — кивает А-Юань и уходит в комнату, чтобы оставить там подарок. — Бесстыдник, — бросает Лань Чжань, краснея ушами. Вэй Ин начинает хохотать, Вэнь Цин и Вэнь Нин улыбаются. — Я будто снова в старшей школе! — восклицает Мянь-Мянь и тоже хихикает. А-Юань возвращается из комнаты и садится за стол. — Лань Чжань, все блюда на столе без мяса, только рыба и морепродукты. Надеюсь, тебе понравится. Хотя те, что красного цвета готовил я и, думаю, ты понимаешь, что это значит, — хихикает Вэй Ин. Ужин начинается. Тишина длится ровно две минуты. — Ну и как там в Америке, Ванцзи? — нетерпеливо спрашивает Ло Цинъян. Ванцзи откладывает палочки и обдумывает ответ. — Мянь-Мянь, Ланям запрещено разговаривать во время еды, — шипит Вэй Ин. — А, точно-точно. Я совсем забыла. Кушай-кушай, не отвлекайся, — она извиняющеся смотрит на него, — Тогда, как жизнь, Вэй Ин? — Я уже не помню, говорил или нет, но Лань Чжань мне подкинул крупный проект, и я так волнуюсь… Лань Чжань тянется к баоцзы, стараясь успевать за диалогом за столом. Вэнь Цин и Ло Цинъян рассказывают забавные истории с работы, некоторые подробности из которых он бы хотел не знать. В целом, ужин проходит достаточно хорошо. Ванцзи кратко отвечает на вопросы, которые ему задают, и вроде не выбивается из общего разговора. Он даже начинает чувствовать себя комфортно, и ладони перестают потеть. Он понимает, что Вэнь Цин и Вэнь Нин достаточно приятные люди. Не слишком разговорчивые (Вэнь Нин), иногда саркастичные (Вэнь Цин), но уж точно не злые, жадные или завистливые. И хотя он, действительно, не видит никакой романтики, никакой химии, между Вэй Ином и Вэнь Цин, это не его дело, правда. И он не будет об этом думать. Не будет. Нет. Лань Чжаня кто-то дергает за рукав, и он переводит взгляд. А-Юань стоит с подаренной недавно машинкой в руке. — Как ты хочешь поиграть? — мягко спрашивает Ванцзи. Мальчик на секунду задумывается. — Давай в гостиной будем по очереди играть? — неуверенно спрашивает он. — Мгм. В квартире Вэй Ина кухня и гостиная были одной комнатой, просто хорошо зонированной. Лань Чжань садится на диван и смотрит на машинку перед собой. — Я не знаю, как играть, — задумчиво тянет он, пытаясь хоть как-то коммуницировать с ребёнком. — О, — удивленно-задумчиво тянет А-Юань, — на самом деле всё просто, эта кнопка — вперёд, эта — назад, — поясняет он. — Вот как, — мягко произносит Ванцзи, пытаясь управлять машинкой. — Да, вот так! У тебя хорошо получается! — А-Юань улыбается и хлопает в ладоши. Лань Чжань улыбается тоже. — Хорошо, теперь твоя очередь, — Ванцзи передаёт пульт управления. Они играют некоторое время, потом подключается Вэй Ин, который строит полосу препятствий из конструктора. В конце-концов, А-Юаню всё же надоедает. — Если ты не знал как играть в машинки, — задумчиво тянет ребёнок, обращаясь к Лань Ванцзи, — то в какие игрушки ты играешь? — Я взрослый. Я не играю в игрушки. — Но гэгэ взрослый, и при этом он играет, — непонимающе тянет А-Юань. — У Вэй Ина есть ребенок, конечно, он играет. У меня нет детей. — Хм, ну хорошо. Но когда ты был маленьким, то в какие игрушки играл? Лань Чжань задумывается, пытаясь вспомнить. — В го, наверное, — неуверенно говорит он. — И всё? — шокированно спрашивает А-Юань. — Да. Думаю, всё. Лицо ребенка выражает удивление наравне с состраданием. Он подходит к Ванцзи, сидящему на диване, и утешительно гладит его по голове. — Ты можешь приходить ко мне в гости, когда захочешь, и играть в мои игрушки, — ласково произносит А-Юань. Вэй Ин на фоне пытается изо всех сил сдержать смех. — Мгм. Это очень мило с твоей стороны, А-Юань. Ты очень хороший мальчик, — умиленно произносит Ванцзи, — можно ущипнуть тебя за щеку? Вэй Ин не выдерживает и начинает хохотать во весь голос. — Можно, но только один раз, — хмурится А-Юань. Вэй Ин смеётся еще громче, уже валяясь на полу. — И почему у меня такой милый ребенок, а? Коллективным решением было принято играть в твистер. Лань Чжань впервые сталкивался с такой игрой (хотя не то чтобы он знал много игр). Вэнь Цин отказалась играть, сказав что слишком стара для всего этого и просто будет наблюдать за их позором. Вэнь Нин вызвался крутить рулетку. И так, Лань Ванцзи, Вэй Усянь, Ло Цинъян и А-Юань оказались на поле. Сначала игра шла достаточно неплохо, просто Ванцзи каждые десять секунд благодарил себя за то, что возобновил тренировки. Может, это и было глупо, но он не хотел проиграть первым. Но игра длилась уже десять минут и он держался, в основном, на своём упорстве. И он бы продержался еще несколько минут, если бы Вэй Ин, когда переставлял ногу на другой цвет, не коснулся ступней его бедра в опасной близости к паху. Ванцзи практически мгновенно упал. А поскольку конечности почти всех игроков были переплетены, то рухнул не только он один, а также Ло Цинъян и Вэй Ин, который сразу же начал смеяться. Не задело только А-Юаня, который радостно вскинул руки и закричал: «Я победил!» Лань Ванцзи идёт на ночному Шанхаю, наслаждаясь вечерней прогулкой. До его дома достаточно далеко, но он решил прогуляться минут десять-пятнадцать, прежде чем вызвать такси. Было что-то в этом вечере особенное. Возможно, просто это была его первая вечерняя прогулка за долгие годы. Прохладный ветер треплет его волосы и он, наконец, может дышать полной грудью. Он поднимает голову наверх, в попытке разглядеть звёзды, но не может увидеть ни одной. Ах, да, он живет в мегаполисе. Здесь просто невозможно увидеть звёзды. Он разочарованно выдыхает. Когда он, вообще, видел их в последний раз?***
Это была его первая вечеринка у Не Хуайсана. Его пригласил туда Вэй Ин, который, наверное, ляпнул это, чтобы в очередной раз его подразнить. Но что-то перемкнуло в Лань Чжане в тот день, раз уж он действительно решил прийти. То ли удачное стечение обстоятельств — дядя уезжал на выходные, то ли неожиданно проснувшееся подростковое бунтарство, то ли просто отчаянное желание как можно больше времени проводить с Вэй Ином. Ему было пятнадцать, и он сидел в саду у дома, пытаясь понять, что он здесь делает. Он продержался где-то полчаса, прежде чем вышел, больше не в состоянии этого выносить. Там было громко. Музыка, казалось, отдавалась по всему телу, пульсируя где-то в грудной клетке. И эта музыка была неприятной, какой-то глупой и навязчивой. Там плохо пахло. Потом, алкоголем, сигаретным дымом и еще не понять чем. И там было много людей. Они извивались в непонятных танцах, кричали и постоянно, пусть и не специально, но касались его. Это было ужасно. Это было невыносимо. И вот он сидел на скамейке в саду вокруг дома. Это был хороший, ухоженный сад, даже с маленьким прудиком. И пусть всё ещё было слышно музыку и пьяные крики, здесь было тише и, по крайней мере, не воняло. И самое главное — тут не было ни души. Ровно до того момента, пока перед ним на корточки не присел Вэй Ин, задумчиво смотря в пруд. Тот потянулся к карману и достал пачку сигарет. Было что-то эстетично красивое в том, как эти тонкие пальцы держали сигарету, а губы, обычно растянутые в улыбке, но не сейчас, выдыхали дым. Но одновременно было в этом и что-то пугающе-неправильное, как наблюдение за человеком, добровольно выпивающем яд. — Ты куришь? — невольно вырвалось у Лань Ванцзи. — Ну, как видишь, — саркастично ответил Вэй Ин, поднимая голову к небу. Звёзд не было, — Я очень удивлён, что ты пришел, — протянул он. — Мгм. Вэй Ин задумчиво посмотрел на него через плечо, встал и остановился рядом с лавочкой. — Если бы моя опекунша узнала, что я курю, думаю, моей заднице пришлось бы жить на улице, — усмехнулся он, затягиваясь. — Но в этом же и весь смысл. Ощущение тайны, скрытности. Пощекотать себе нервы. Есть в этом что-то приятное. — Если бы мой дядя узнал, что я здесь, он бы, наверное, меня выпорол, — задумчиво протянул Лань Чжань. Вэй Ин рассмеялся. — А ты плохой мальчик. Тогда для нас было бы лучше, чтобы они никогда не узнали, — Вэй Ин выдохнул дым, снова смотря в небо. — Там нет звёзд. — Они есть, просто мы их не видим, — спокойно сказал Вэй Усянь, — Я, кажется, напился, и теперь меня тянет на философию. Ну, хорошо, что не на пакости, а то Цзян Чен убил бы. Просто думаю, наблюдают ли за мной мои родители. И как бы всё сложилось, если бы они не умерли. — Даже не знаю, хотел ли бы я, чтобы моя мама смотрела на это, — Ванцзи усмехнулся. — Когда я был маленький, моя мама называла меня А-Ин, — голос Вэй Ина спокойный, он всё также смотрел на небо. — Меня — А-Чжань, — он пытался понять, правильно ли он поступает, сидя здесь рядом с курящим человеком рядом с домом, полным пьяных подростков. Но это был не просто курящий человек. Это был Вэй Ин. Поэтому его сердце стучало быстро-быстро, и он просто надеялся, что это невозможно услышать. — Как умерла твоя мама, Лань Чжань? — спросил Вэй Ин, поворачивая к нему голову и смотря прямо в глаза. Стук сердца отдавался даже в ушах. — Она болела. Мне было шесть, — выдавил он. — Мне очень жаль, что такое произошло в твоей жизни, — и, кажется, это самое искреннее соболезнование, которое когда-либо слышал Ванцзи, — Мои родители умерли, когда мне было девять. Они работали полицейскими и пытались предотвратить теракт. Не получилось, — Вэй Ин потушил сигарету и положил её обратно в пачку (чтобы не оставлять окурков там, где их может обнаружить старший брат Не Хуайсана, понял Ванцзи), — Потом меня усыновили Цзяны. И я очень им благодарен. Уверен, в приюте было бы в сто раз хуже, но иногда случаются такие ночи, — он горько усмехнулся. — Мне жаль, Вэй Ин — выдохнул Ванцзи. — Таким хорошим мальчикам как ты, лучше идти домой, Лань Чжань. Они еще не скоро угомонятся и, поверь мне, стены этого дома вовсе не звуконепроницаемые, так что поспать на втором этаже не выйдет. Не мёрзни, — с этими словами Вэй Ин отвернулся и зашел в дом. Лань Чжань остался сидеть. Он сидел, смотря на беззвёздное небо, пока Вэй Ин, матерясь не притащил одеяло, а потом затащил его самого в гостевую спальню на втором этаже. Ванцзи надеется, что Вэй Ин больше не курит.***
Вэй Ин лежит головой на столе своей кухни и хнычет в руки. Слева сидит Ло Цинъян, скучающе рассматривая букет в вазе, а справа Вэнь Цин отпивает вино из бокала, при этом закатывая глаза. Вэнь Нин в детской укладывает А-Юаня. — Ну почему он такой красивый? — стонет Вэй Ин, отбирая у Вэнь Цин бокал и отпивая вино, — Мм, прекрасное вино, — тянет он. — Хватит, мы поняли, что он красавчик, — раздраженно произносит Вэнь Цин. — Но ты тоже красавчик, — пытается подбодрить его Ло Цинъян. — Дело не в этом. А в том, что он красивый, богатый, умный, с хорошим чувством юмора. И при этом натурал, — Вэй Ин снова роняет голову на стол. — Ага, натурал, — саркастично хмыкает Вэнь Цин, — натуралы не пялятся на задницу своего друга, пока он достаёт рыбу из духовки. — Тебе показалось, — бурчит Вэй Ин. — Да и, вообще, мне кажется, Ванцзи влюблен в тебя еще со старшей школы. Не упусти шанс! — Ло Цинъян пихает его в бок. — А это ты откуда взяла? — Вэй Ин резко поднимает голову и пристально смотрит на неё. — Ох, дорогой, — хихикает Ло Цинъян, — ты в школе был настолько глубоко в шкафу, что даже если бы Лань Ванцзи тебе в лицо признался, то ты подумал бы, что это просто в знак вашей невероятно крепкой дружбы. — Мне кажется, ты что-то путаешь, — скептически возражает Вэй Ин. — Лань Чжань не может быть влюблен в меня. Ни тогда, ни сейчас. Ло Цинъян и Вэнь Цин показательно стонут.***
Вэй Усянь стоит перед зеркалом, проверяя пиджак на наличие складок. Рядом стоит Вэнь Цин и красит губы красной помадой. — Еще пару дней назад я говорил Лань Чжаню, что в жизни главное быть счастливым и делать всё, что хочешь, — задумчиво протягивает он. — Похоже на твой образ жизни, — язвит Вэнь Цин. — А сегодня я погладил свою одежду и иду на очередной семейный ужин, на котором на меня или Цзян Чена высыплется ведро упрёков. Вэнь Цин задумчиво смотрит на него. — Если ты вдруг передумал идти, нужно было говорить об этом раньше. Я уже накрасилась. — Ну как я могу не прийти, если там будет суп цзецзе? — Вот тогда и не ной, — хмыкает Вэнь Цин. — А-Юань, ты готов? Из комнаты выходит мальчик в черных штанах и синей кофте, держа в руках мягкого игрушечного динозавра. — Молодец, А-Юань, — Вэнь Цин треплет его по голове, — собираешься быстрее, чем твой папа. — Эй! — обижено восклицает Вэй Усянь. Они заходят в квартиру Цзянов, где их на пороге встречает Цзян Яньли. — Цзецзе, — кричит Вэй Усянь, — я так рад тебя видеть! — он ставит сына на пол и обнимает сестру. — Привет, — кивает Вэнь Цин, снимая обувь. В прихожую заходит Цзинь Лин и сразу замечает Вэнь Юаня. — А-Юань! — радостно кричит Цзинь Лин, — наконец-то ты приехал! Пойдем быстрее, — он хватает А-Юаня за руку, — Я покажу тебе, какую папа мне купил железную дорогу! — И ты привёз её с собой? — удивленно спрашивает А-Юань. — Да, мама мне разрешила. Сегодня мы ночуем у бабушки. — А-Лин, ты ничего не забыл? — спрашивает Вэй Усянь с хитрой улыбкой. — Привет, цзюцзю, — неохотно произносит он, подходя к Вэй Усяню, — привет, цзюма. Вэй Ин подхватывает его на руки и целует в щёку под возмущенные визги, а после начинает щекотать. Только когда Цзин Лин уже не может пинаться, он опускает его на землю и треплет по голове. — Всё, свободен, — смеётся он. Цзин Лин в гневе убегает, не забыв взять Вэнь Юаня. Они проходят в столовую, где уже накрыт стол, и сидят Цзян Чен, Цзян Фэнмянь, Мадам Юй и Цзинь Цзысюань. — Вы как всегда вовремя, — цедит Мадам Юй, — А-Цин, я всё еще не понимаю, как такая прекрасная образованная девушка, как ты, столько лет живет с этим оболтусом. — Ну, сердцу не прикажешь, — усмехается Вэнь Цин, садясь за стол. — А ты, А-Чен, все ещё не хочешь нас ни с кем познакомить? Я бы даже смирилась, если бы твоя избранница не была врачом, — Мадам Юй переводит укоризненный взгляд на сына. — Нет, Матушка, — бормочет Цзян Чен, накладывая салат в тарелку. Вэй Ин тянется за супом со свиными рёбрышками. Так начинается ежемесячный семейный ужин. После того как все наелись, Цзяны обсудили бизнес, Цзинь Цзысюань рассказал о своих финансовых успехах, а Вэй Ин и Вэнь Цин ответили на общие вопросы по работе, начинается оно. Препарирование мозгов. — Вэй Усянь, — Мадам Юй строго смотрит на него, — вы уже столько лет женаты, а всё ещё без детей. Почему не планируете завести ребеночка? — У нас уже есть ребенок, — недоуменно отвечает Вэй Ин. — Ах, да, А-Юань. Но он же вам не родной, — снисходительно говорит она. — Дорогая, — пытается успокоить её Цзян Фэнмянь. — Что, дорогая? Я просто спросила. Уже и спрашивать его нельзя, что ли? Лучше бы с собственным сыном так носился, как с приёмышем, — мгновенно вспыхивает Мадам Юй. — Мадам Юй, прошу меня простить, но — начинает закипать Вэй Усянь, — А-Юань наша семья, он наш ребенок, и я прошу вас не говорить при нём такие слова. Приёмные дети ничем не должны отличаться от родных, — Вэнь Цин берёт его за руку, пытаясь успокоить. — Мадам Юй, мне кажется, вы немного торопите события, — мягко говорит Вэнь Цин. — Я ещё не так уж стара. В нашей стране вполне нормально родить ребенка после тридцати пяти, а то и в сорок. У меня только началась карьера. Я ещё не готова к ребенку. — Ладно, это твоё дело, — недовольно бросает Мадам Юй и переводит взгляд на Цзян Чена.