Много раз в мезонине за городом он размышлял о том, всегда ли те, кто любит друг друга, друг друга мучают. И все время у него было неприятное чувство, будто покосился мезонин.
Непродолжительное, но явно ощутимое затишье в столь оживлённом месте не могло не ввести меня в заблуждение. Это было так странно и необычно: подобно тому, что я вновь попала в параллельный мир. Пляж редко замолкал: всегда ярко жил, окружённый вакханалией из смеси тонны невообразимых звуков, криков, попсовых мотивов. Но затих он совсем ненадолго: негромко, но Пляж снова, с новой силой зазвучал, пусть и в разы тише, чем привык. Скрестив руки на груди и попытавшись высмотреть, что происходило, я то и дело постукивала невысоким каблуком босоножек по земле. Что за чёрт здесь творится? Стоило мне отойти на секунду – и всё уже пошло своим, таким странно-привычным ходом, прямо подстатью Пограничью. Люди столпились вокруг бассейна, кидая полные интереса взгляды куда-то в одну сторону. Музыка стала в разы тише, но всё же негромко играла, позволяя знакомым звучаниям раздаваться по всей внешней территории Пляжа. Я прислушалась, нахмурившись от непонимания, и мне удалось уловить ещё что-то, помимо негромких перешёптываний-разговоров, стуков бокалов, битья стекла и удручающей летней тишины, что всё ещё могла ненадолго посетить столь гиблое место и застыть в воздухе на парочку миллисекунд. Я смогла краем уха подслушать уже ставшее привычным мерзкое хихиканье и знакомые в самом отвратительном ключе голоса. Там, где-то возле бассейна, причиной всеобщего интереса и шока, как по обычаю, стала парочка боевиков. Хорошо знакомая мне компания, как я могла видеть, стояла рядом с новенькими: Арису и Усаги. Рядом же расположилась Куина – и ситуация вдруг переставала мне нравится. Решительно сжав руки в кулаки, я, с долей гнева и злости на знакомых мужчин, направилась к эпицентру происходящего. Нахождение Агуни в их компании только добавляло мне стимула наконец подойти. Мы всё ещё не закрыли инцидент с Абэ, а глядя на не двусмысленные улыбки и действия Нигари в сторону недавно появившейся в рядах Пляжа девушки, я сразу же начинала понимать, что будет ждать Усаги, если я не вмешаюсь. Неприятный опыт позволял предположить о самом неприятном исходе ситуации: но только если бы я продолжила стоять столбом и бездействовать. Я надеялась, что ситуация с Абэ, произошедшая не так давно, станет последней сценой изнасилования и домогательств к невинным, не желающим этого девушкам, которую мне придётся наблюдать. Однако, кажется, мой преподнесённый не в самой мягкой форме урок Нираги усвоен не был. Хотя, с другой стороны, на что я надеялась? Видимо, действительно стоило разбираться уже с Агуни. Сейчас. Не сказать, что я была безумно рада такой перспективе: но, если не оставалось другого выхода, кроме прямых действий, я готова была пойти и на это. Я не могла позволить подобному продолжаться. Если ранее это были лишь слепые заглядывания в будущее, без единого предположения насчёт того, что делать дальше, то сейчас я крайне твёрдо была настроена на решение данной ситуации. Либо сейчас, либо никогда. Видимо, Пляж на самом деле сумел поменять меня, заставляя моё беспокойство за сохранность других и призрачную, проявленную лишь по собственной инициативе ответственность возрасти, не уступая место банальным понятиям самосохранения. И смелее, кажется, я не была ни разу: лишь сейчас, понимая, что подобная выходка может стоить мне собственной жизни, я была как никогда серьёзна. Понимая, что не имею права на ошибку, я направлялась к центру событий. Короткие, но островатые ногти больно впивались в кожу на руках, когда я особенно сильно сжимала кулаки со всей злостью. Гнев и ярое ощущение несправедливости этого ужасного места захлестнули меня с головой, всецело оставляя на главной позиции в моей голове только слепое желание доказать свою позицию, поставить на место тех, кто позволял себе слишком многое. Я пыталась пробраться сквозь гудящую, пьяную до чёртиков и заинтересованную толпу. Кто-то уступал мне дорогу, отходя: кажется, это были те, кто был на пляже давно и знал про моё высокое положение. Кто-то фыркал и не давал мне пройти, отчего приходилось искать другой способ протиснуться, кто-то чуть присвистывал мне вслед, то и дело пытаясь схватить меня за руку, талию или другие части тела. Мне приходилось лишь морщиться от отвращения и неприязни к такому поведению людей: но что поделать, пока я была бессильна физически, пусть морально и была готова свернуть горы и покорить мир. О боже, я просто обязана была заставить Шляпника ввести чёртов запрет на домогательства. Невозможно было терпеть и наблюдать за этим со стороны: и если меня почти не трогали в силу моей значимости, на обычных девушек Пляжа моя неприкосновенность не распространялась. Хрупкие, просто желающие выжить дамы были вынуждены даже тут, в «Утопии», жить в страхе, каждую секунду находясь в опасности. Ибо тотчас же какому-то идиоту могла в голову прийти ужасная мысль, которую тот без зазрений совести он попытался бы воплотить, пользуясь преимуществом в физической силе – но вот эту бедную девушку никто не собирался защищать. И я была обязана исправить это, чего бы мне это не стоило. Но, видимо, в будущем пришлось бы ставить Такеру ультиматумы или пытаться каким-то неизвестным способом заставить мужчину меня послушать. Хотя, метод борьбы с домогательствами дипломатичным путём – это то, о чём я собиралась думать позже: сейчас же перед моими глазами предстала одна из знакомых картин. Боевики приставали к интересно выглядящим новеньким, ничего специфичного. Разве что моя грозная фигура, что пилила Агуни и его приближённых уставшим, но в то же время раздражённым взглядом. Я наконец пробралась в самый эпицентр интересовавшего всех события, и Ласт Босс, скучающе облокотившийся на катану, резко обернулся на меня и устремился безумным взглядом в мои глаза. Я злостно скрипнула зубами, делая еще один уверенный шаг навстречу лидеру боевиков и становясь рядом с Усаги, что молча в панике уставилась на Агуни с недоумеванием и презрением во взгляде. Где-то на затворке радужки её тёмных глаз виднелась призрачная надежда на возможность спокойно уйти и страх перед тем, что будет, если уйти ей не дадут. Тут же резко вскочил и Арису, которого, как я успела заметить, Куина прежде почти невесомо пыталась остановить, скорее, удерживая психологически, поглядывая на парня, явно лишь своими глазами говоря, дескать «не лезь, потом проблем не напасёшься». Я в ожидании замерла: вообще-то, говорить должна была начать я, но парень выглядел непоколебимо и разгневанно. Кажется, мне придётся его не только от плана Чишии спасать, но и от кучки боевиков, что сейчас явно обозлятся на перечащего им мальца. Арису твёрдо стоял прямо перед Усаги, закрывая девушку собой, и с ненавистью, слепящей чрезмерную уверенность, глядя на стоящих перед ним. – Ты тоже новенький? – Нираги положил свою снайперскую винтовку на плечо, чуть склоняя голову в бок и со смесью отвращения и неприятного удивления промолвил: - С ума сойти! Тут ещё водятся такие идиоты… Нираги протянул телефон стоящему перед ним парню, гадко усмехаясь и достаточно высокомерно насмехаясь над уже не таким уверенным, растерявшимся Арису, глаза которого были лишены всякого понимая сложившейся ситуации. – Вот. Попробуй, - мужчина высунул язык, а военные, стоявшие за его спиной, громко и издевательски засмеялись, - 110. Может, полиция приедет и спасёт тебя? – Не стоит возни, - встрял Агуни. Один его глаз был замылен, ведь на него капала кровь. Только сейчас я могла заметить ужасные открытые раны на его лице. Мужчина развернулся и стал уходить, будто всё уже решено, напоследок бросив, - тащите девку ко мне в комнату. Я больше не могла терпеть подобное. Кажется, им всем было всё равно на моё присутствие: но я могла им напомнить. Как-никак, пусть я и физически им проигрывала – да и Агуни был единственным в системе Пляжа, стоящим выше меня – я всё равно могла попытаться сделать хоть что-то. Я точно не была обречена на провал, но и стопроцентной «победы» себе гарантировать, увы, не могла. Я встала перед Арису, рукой с пренебрежением чуть отпихнув Нираги. Я почти поравнялась с мужчиной, окликая главу боевиков. – Агуни, - мой голос звучал твёрдо и решительно, точно я сейчас знала, как поступить, осознавала свою позицию власти, пусть на самом деле это было и не так. Кто бы что не говорил, сколько бы раз Шляпник не отмечал мои достижения в улучшении жизни Пляжа, управлении рабочей силой и разработке новых идей, я всё равно оставалась второй в чужих глазах. «Способная, но хуже Агуни». Подобное клеймо, которое неосознанно за мной закрепилось, удручало и заставляло не понимать, что я ещё могла бы сделать, чтобы стать значимее. Не сказать, что я была подвержена общественному мнению в такой степени. Скорее, тут верх брало чувство обиды за то, что меня не оценивали по достоинству, - Что ты себе позволяешь? Военные должны следить за порядком, а не нарушать его. Зачем нам вообще такой глава боевиков, который даже за своими подчинёнными уследить не может, заставляя, кажется, одну из самых полезных фракций сгнить и опуститься на самое дно? – Тебе бы судить о дозволенностях, номер три, - мужчина едва повернул голову в мою сторону, буквально впиваясь в меня холодным взглядом, в котором играло животное превосходство. Он явно намекал на то, что я была слабее, а моё мнение и вовсе не могло повлиять на исход его действий. Пусть это и в какой-то степени и являлось правдой, я всё равно не могла отступить. Хотела выстоять до конца. – Вот только, являясь вторым номером, ты, Агуни, превращаешься в полнейшее ничтожество, неспособное здраво рассуждать о нормах поведения даже в обществе игроков Пограничья, - мой тон звучал холодно. Полная решимости, я уверенно стояла перед ним. Несмотря на немаленькую разницу в росте, явно не в мою пользу, я всё равно словно пыталась возвыситься, показать, что, несмотря на все ужасы места, в котором мы находились, в отличие от него, мне не довелось утратить человечность. Я уже не удивлялась подобному поведению старого товарища, некогда близкого мне по духу: я понимала, что подобное рано или поздно произойдёт. И вот сейчас я стояла в оппозиции перед человеком, в команде которого ранее была готова отправиться на любую игру, которому была готова доверить сохранность собственной жизни, - Беззаконье здесь не даёт тебе права вести себя аморально и становиться животным, не имеющим высшей нервной деятельности. Я уверенно заверила свою небольшую речь, чувствуя себя удовлетворённой тем, что наконец высказала Агуни всё, что медленно копилось во мне, сжирая изнутри. Мы стали коммуницировать меньше: но это совершенно не означало, что я знала меньше о том, что сейчас с ним происходит. Однако, вместо каких-то слов от товарища, в сию секунду на меня оказалось направлено остриё катаны. Я словно чувствовала холод лезвия, что вот-вот должно было пронзить мою кожу, вскрыть глотку, а мне оставалось бы лишь захлебнуться собственной кровью. Я слегка попятилась назад, с плохо скрываемой опаской глядя на Ласт Босса, стоящего передо мной. В моих глазах появился нешуточный страх за собственную жизнь. Кажется, в более сулящем угрозу положении мне ещё не доводилось находиться. Конечно, когда катана направлена прямо к моему горлу, я не могла бы сказать ещё хоть что-то против Агуни – хотя продолжать до конца отстаивать свою позицию мне безумно хотелось. Я могла говорить хоть до рассвета, не прерываясь, но сейчас мне было бы лучше замолчать. На затворках сознания разразился двойственный гром: что-то внутри меня кричало до последнего защищать себя, пожертвовать всем, но отстоять свои мысли и идеи. Однако другая, главенствующая сейчас, часть навязчиво кричала замолчать. Здесь были люди, которым я нужна. Людям вне Пограничья же нужны мои исследования, моя работа. Я не могла бросить всё это из-за одного глупого спора с не менее глупым человеком. Ласт Босс замер, казалось, даже катана совершенно не тряслась. Он распахнул глаза, точно позволяя безумию из них струиться подобно двум водопадам, а затем неестественно наклонил голову в бок, вызывая у меня желание поморщиться. Но я этого не сделала, лишь явила пустой взгляд и нервно сглотнула. Я, охваченная растерянностью и гневом, не знающая, куда ступить, в панике искала, за что зацепиться. Мурашки пробегали по моей спине, дыхание сбилось, руки секундно покрылись холодным потом, а волосы на затылке встали дыбом, когда катана угрожающе начала приближаться всё плотнее к моему горлу. Внезапно моя ладонь уловила чью-то тёплую руку, которую я без раздумий сжала в своей. Почти раскалённая, горячая – не было сомнений, чью ладонь я судорожно схватила в поисках защиты и успокоения. Я ожидала, что парень, так неожиданно появившийся рядом, сейчас лишь отдёрнет руку, от внезапности и странности моего действия. Однако чудом возникший рядом Чишия после секунды раздумий в ответ лишь осторожно сжал мою руку в своей, успокаивающе поглаживая мою ладонь большим пальцем, словно таким ненавязчиво-интимным жестом говоря, что всё будет хорошо. Словно горящие, его такие странные и столь неожиданные от него прикосновения действительно могли меня сейчас успокоить, позволить мне хоть на секунду позабыть о том, в каком ужасном и опасном положении я находилась сейчас. Блондин свободной рукой махнул на катану, приставленную к моей глотке, безмолвно наказывая опустить оружие. И, к моему удивлению, я перестала ощущать холод металла на своей шее. Однако Ласт Босс вдруг замер: его взгляд не лишился безумия, однако с лёгким страхом тот смотрел куда-то за мою спину, что-то разглядывая. – Какие-то проблемы? – я обернулась на знакомый голос. В своей привычно-расслабленной манере, с нотками сумасшествия на затворках, произнёс Шляпник, которого я смогла разглядеть за своей спиной. За первым номером же тянулся Кузурю, не совсем понимающий причину и проблему происходящего, - Будучи номером один, я просто обязан поддерживать порядок. Я тяжело выдохнула, осознавая, что угроза всё же в самом деле миновала. Я с благодарностью заглянула через плечо и смотрела на Шляпника, наконец получив возможность вздохнуть спокойно, без ощущения тяжести – не только от осознания своей ситуации, но ещё и от давления острия оружия на шее. Но ненадолго: взгляд мужчины из расслабленно-спокойного в миг стал безумно-опасным. Сумасшествие в его глазах заставляло ни на шутку испугаться – словно сейчас я на самом деле могла наблюдать перед собой голодного хищника. – Поэтому, прошу тебя, не мог бы ты оставить новичков в покое? – он слегка улыбнулся, но это скорее было похоже на оскал: на тот, от которого кровь стыла в жилах; тот, которого всегда боишься и опасаешься однажды увидеть обращённым в свою сторону, - и Хираи тоже. Затем мужчина обратился к Чишие: взгляд Такеру вдруг изменился. Он стал чуть спокойнее и мягче, но не был лишён своего пугающего безумия. – Спасибо, - Шляпник кивнул Чишие в одобрительном жесте, и после перевёл вновь ставший угрожающим взгляд на главу боевиков. Кажется, именно Шунтаро повлиял на присутствие Данмы здесь, - вас с Арису я жду на собрании. Я перевела взгляд на блондина, но тот глядел вовсе не на Такеру, как я ожидала. Взгляд тёмных глаз, что не раз сравнивались мною с ночным небом, был устремлён прямо на меня. Парень не отпустил моей руки, всё также продолжая так успокаивающе поглаживать мою кисть своим большим пальцем, что своим жаром для моих холодных был сравним с раскалённым металлом, лавой или до ужаса нагретым в ясный солнечный день песком. – Пустая трата времени, - хмыкнул Агуни, перед этим сильно нахмурившись, словно источая сильнейшее отвращение к происходящему лишь сквозь эти сведённые к переносице брови и с силой поджатые окровавленные губы, - Пойдём. Агуни развернулся и ушёл в неизвестном нам направлении: за ним же и последовала вся его «шайка». Недолго постояв и всё ещё недоумевая от всего происходящего, поступенно рассосались все главные фигурирующие в споре лица. Шляпник умотался куда-то, не выглядя сильно непонимающим; Кузурю словно исчез сам по себе; Усаги и Арису ушли вместе, до этого неловко прощаясь со мной. Парень окинул меня благодарным взглядом, неловко кивая и что-то бурча. Однако его тягостные, путающиеся в тезисах слова были заткнуты лишь одним: «Всё нормально, иди». Возле бассейна осталась веселая после неожиданно интересного зрелища толпа и мы с Чишией, в компании Куины. Я пилила блондина выжидающим взглядом, пока тот лишь внимательно смотрел на меня. В его глазах не было никакой угрозы: лишь интерес, лёгкое сочувствие и снисходительное, но до боли легко читаемое во взгляде: «Я же говорил тебе не лезть». Чишия поджал губы, словно осуждающе выдыхая и, спустя, казалось, вечность, отпустил мою руку, слегка проскальзывая напоследок по ней мягкими пальцами. Это выглядело чем-то странным, похожим будто на прощальное, последнее касание после долгого физического контакта. Словно после того, как долго мы находились в подобном положении, ничего не будет: этих жарких, ненавязчивых касаний на ладонях. Совру, если скажу, что подобное не было мне приятным: но остатки здравого рассудка напоминали мне о том, что это скорее было странным порывом со стороны блондина, и это явно не стоит как-либо воспринимать. Не иначе, чем что-то, о чём мы, как обычно, забудем и не обсудим, вернувшись к странным приятельским отношениям. Но это явно волновало только меня: и от этого неприятно давило в груди. По моей коже пробежались мурашки, а глаза застыли словно в немом шоке и явной благодарности – странная реакция, но я, кажется, правда была рада его сейчас видеть. Куина подошла к нам, словно напоминая, что она тоже с нами. Я неловко прокашлялась и наконец смятенно отвела взгляд. Мои уши уловили в момент ставшую громче музыку – словно событий пару минут назад и вовсе не случилось, и жизнь на Пляже вернулась в своё прежнее русло. – Что думаешь про новенького? – прервал тишину между нами всеми Чишия, непринужденно, но с опасной ухмылкой обращаясь к Хикари. – Он мне нравится, – Куина ухмыльнулась, зажимая сигарету между губ и повторяя выражение лица Чишии, а затем поправила дреды. Кажется, это всё было только началом чего-то по истине пугающего. Не нравилось мне сложившееся положение. Но это лишь предчувствие, которое не всегда должно стать явью, так? Хотелось бы мне верить. – Собрание вот-вот начнется, - кивнув на слова Куины, продолжила я, - насколько я знаю, Шляпник потом собирается переговорить с ним отдельно. Попробую поприсутствовать. – Тогда идите, - вскинула брови Куина, отходя в сторону и освобождая дорогу, кивая в сторону здания отеля, где и проходило каждое собрание, – расскажете тогда потом, что удалось узнать о нем. Парень смышлёный. – Договорились. Сходишь к Акире, пожалуйста? У Ёна и Казуэ на сегодня еще была работа… - я стыдливо попросила, смущаясь от того, что сама не могла помочь другу. Да и для Акиры это было скорее медвежьей услугой, нежели чем-либо иным. Однако, увы, вариантов и впрямь было не так много: собрание обещало быть долгим, а «аудиенция» у Шляпника точно должна была затянуться вплоть до самой поздней ночи, когда не расходились лишь самые отчаянные пляжники. Ну и главы, соответственно. Куина в ответ отсалютовала, и я ей поклонилась в знак прощания. Украшения на ее дредах красиво отражали свет от двигающихся прожекторов, и получившийся от этого блеск безумно красиво сочетался с такими же яркими переливающимися бликами в глазах. Я улыбнулась подруге, отмечая, насколько замечательно она сейчас выглядела. «Анн бы понравилось» - промелькнуло в моих мыслях, когда я отвернулась и направилась в ярко освещённое здание отеля за Чишией, что уже спокойно опережал меня на пару шагов. Сливаясь с толпой, мы быстро преодолели расстояние до входа, а я наконец догнала слегка усмехающегося своим мыслям блондина. – У тебя хорошее настроение? – широко улыбнувшись, спросила я, преодолевая порог и замечая, насколько тихой в фойе казалась музыка. Чишия чуть замедлил шаг, совсем немного поворачивая голову в мою сторону и находя меня глазами. – Почему ты снова не осталась в стороне? – я уже привыкла к его встречным вопросам, которыми он полностью игнорировал мои слова и допытывания, поэтому лишь слегка поджала губы, сцепляя прямые руки за спиной в замок. – Не думала, что ты даже сейчас будешь против. Новички ведь нужны тебе живыми…– в какой-то степени я, пожалуй, врала, пытаясь намекнуть Чишие на то, что помогла Арису и Усаги лишь ради плана и выгоды. Может, это и не было правдой, но за сохранность их жизней я действительно отвечала в любом случае. – В этом ты безусловно права, – на его губах появилась с трудом читаемая, но словно моментально бросающаяся в глаза коварная улыбка, заставившая меня подозрительно свести брови к переносице. – Пойдешь со мной после собрания к Шляпнику? – спросила я, с легкой гордостью вскидывая подбородок, и немного наклонилась к блондину, наблюдая за его реакцией. Кажется, такого предложения он не ожидал услышать, а потому его брови немного приподнялись, а в глазах сначала застыла секундная задумчивость, а затем они приняли форму прищура, словно в призрачной улыбке. Он легко кивнул, соглашаясь, и я мимолетно коснулась его плеча, чувствуя, какой приятной на ощупь оказалась ткань всегда чистой и бережно поглаженной мастерки, – спасибо за помощь, кстати. Не догадалась бы, что ты позовешь Такеру… – Будучи живой и не травмированной ты будешь куда полезнее, очевидно, – скучающе ответил он, поворачивая за угол, к лестнице.***
Сегодняшнее собрание оказалось короче, чем было. Шляпник должен был участвовать в завтрашней игре и решил отправиться на нее вместе с Анн и Кузурю. Я, в свою очередь, вызвалась позаботиться о Пляже в их отсутствие. Присутствие даже двух людей со специализацией бубен на игре с Такеру не сильно повышало его шансы на завтрашнее выживание. Я все же хотела попрощаться с ним, пусть он и был уверен в себе как никогда. Шляпник сделал для меня очень многое, и я не знала, где бы оказалась, не встретив я его на своей первой игре. Он ушел в люкс чуть раньше остальных, а мы с Кузурю слегка задержались, решив выделить немного времени на то, чтобы по теории вероятности высчитать шанс появления десятки червей, ведь в четверке бубен, благодаря Арису, Пляж уже не нуждался. Шансы были средними, но они хотя бы были, и это уже радовало. Единственное, на чем мы сошлись – появление этой игры обещало быть нестандартным. Чишия не был особо увлечен нашей деятельностью, но зато теперь перед ним предстала возможность осмотреть каждый сантиметр карт, что Пляжу удалось достать. Зато теперь я, Арису и Чишия молча следовали в королевский люкс. Этаж, на котором находились номера верхней десятки всегда пустовал благодаря военным, что сутками его охраняли. А потому лишь здесь можно было насладиться тишиной, которой мне всегда так не хватало в этом месте. – Нам сюда, – спокойно остановилась я, указывая пальцем на дорогую приоткрытую дверь, ведущую в последний номер в конце коридора. Арису замешкался, а Чишия отреченно стоял поодаль, оперевшись на стену и без энтузиазма оглядывая пространство вокруг себя. Кивнув самой себе, я решила первой отворить дверь и войти в номер, пропуская приглашенных гостей за собой. Так я и сделала: приложила силу, чтобы надавить на тяжелую дверь, а затем медленно вошла внутрь, легко помахав рукой Шляпнику и находящимся рядом с ним девушкам, а также расставленным по углам номера военным. – Он здесь, – невозмутимо озвучила я, кивая в сторону дверного проема и наконец отводя взгляд от двух извивающихся девушек, буквально лежащих на Шляпнике. Похоже, именно по этой причине он решил не подниматься, а лишь свободно взмахнул рукой, приглашая Арису и стоящего за ним Чишию пройти внутрь. Второй, казалось, совсем ничуть его не смутил. Оно и к лучшему. – Привет, красотки, – я тихо прошмыгнула к дивану главенствующего, сбоку присаживаясь на корточки и осторожно здороваясь с девушками, пока Арису устраивался на диване. Эти дамы и впрямь были очень славными, и я частенько болтала с ними о каких-то отдаленных вещах, пока Шляпник отвлекался на очередную стычку с очередным пляжником. Обе, как по команде, приветливо начали махать мне, чуть привставая, а я улыбнулась, – от вас двоих всегда словно исходит такой приятный свет, - я подняла ладони в воздух, очерчивая ими что-то, похожее на небольшую радугу перед собой. Пожалуй, я просто понимала, как им непросто на пляже, поэтому мне просто всегда хотелось их приободрить. – О, заканчивай с этими любезностями, а то и на тебя переключимся, - хихикнув, прошептала одна из девушек, наклоняясь ко мне чуть ближе. А я в ответ на ее тихую шутку издала сдержанный смешок. В следующую секунду я почувствовала на своей макушке чью-то руку, тут же поднимая взгляд и улавливая им перегнувшегося через находящуюся между нами спутницу Шляпника. Тот шутливо закатил глаза и, усмехаясь, твердо повернул мою голову в сторону, отворачивая меня от девушки. Я почувствовала себя ребенком, которого отец отворачивал от прилавка с конфетами, привлекшего внимание малыша, и рассмеялась, привставая и тут же затыкаясь, лишь уловив взглядом нервного Арису. Подобные отношения между мной и Такеру выстроились давно: настолько, что я уже и не помнила, когда мы с ним были простыми союзниками, что шли к общей цели. Я не понимала его и его действий, частенько могла осуждать, однако это не мешало нам продолжать быть товарищами. – Молчу. Пока ты здесь, я их не отберу, – в такой же шутливой форме ответила я, а после рукой показала жест, словно застегивала рот на замок. Затем я всё же направилась в сторону дивана, на который присел новенький. Одними лишь губами проговаривая что-то наподобие «не бойся», я затем юркнула за его спину, останавливаясь рядом с Чишией и переключая внимание на него. Блондин приподнял одну бровь, с недоумением и еле-проскальзывающим осуждением глядя на меня, словно я сотворила какую-то глупость. Я махнула рукой, показывая, что всё нормально, и так быть должно. А затем головой указала в сторону начавшего свою речь лидера. – Выпей тоже, Арису, – предложил номер один, делая глоток виски со льдом и целуя в лоб одну из спутниц. Сидящий напротив парень вздрогнул, а я с интересом облокотилась на спинку мягкого дивана, укладывая на руки голову. Я устало выдохнула, ожидая услышать давно знакомую эпопею Шляпника о единстве, что являлась лишь еще одной попыткой вновь запудрить новоприбывшему парню мозги. Казалось, что Такеру излишне высоко его оценивал. Хотя, возможно, Арису и впрямь того стоил. Чишия с интересом наблюдал за их диалогом: сейчас он мог узнать что-то новое и о лидере Пляжа, и о интересующем его индивиде.***
Утром следующего дня я уже спокойно успела разделить с Хикари и Акирой завтрак: все ту же слегка остывшую и уже успевшую надоесть кашу с сладкими бобами, от которой уже немного горчило на языке: явно от вкусового однообразия. Мои мысли были сплошь забиты Такеру, с которым вчера мне так и не удалось побеседовать наедине, а это значило, что это сделать нужно было сегодня. Но вот Хикари сейчас была особенно взвинченной и все не переставала активно крутить головой в поисках Чишии, которого явно усердно ждала. Акира же напротив – удивлял тем, насколько был тихим. Кажется, похмелье сказалось на нём сильнее, чем кому-либо ожидалось. Парень был чуть ли не позеленевшим и совсем не мог съесть хоть ложку каши, лишь пустым взглядом обессиленно просверливал дыру в стакане воды. Он был похож на больного посиневшего и насупившегося птенчика. Даже не сказал нам ни слова кроме вялого приветствия, хотя раньше всегда был готов с утра пораньше чуть ли не эпопеи рассказывать, вспоминая забавные – а иногда и не очень – истории из своей прошлой жизни. Акира казался необычным за счёт своей вечной любви к любым разговорам, даже не важно о чём. Даже пытаясь успокоить меня перед прошлой игрой, он без умолку, но так спокойно говорил, словно пытаясь отвлечь меня от негатива. Посему сейчас я чувствовала странную неловкость, будучи лишённой его не кончающихся историй – признаться даже, немного скучала, ожидая, пока парень вновь придёт в себя для очередной байки о прошлом. Куина то и дело мельком подкалывала его, а парень стыдливо отводил взгляд. Было ясно, почему ему было настолько стыдно находиться рядом с Куиной в таком состоянии. И это вызывало у меня лишь полное сочувствия выражение лица. Но, закончив трапезу, Хикари наконец резко поднялась, едва ли не опрокидывая стол на нас с Акирой. – Чишия пришел, пойдем, - девушка мимолетно забрала со стола пачку сигарет, что никогда при мне не закуривала по-настоящему, а затем решительно скрестила руки на груди, словно забывая обо всем и наконец направляясь к, видимо, появившемуся с противоположной стороны столовой блондину, - крепись, Акира. Она тут же скрылась за нашими спинами, а я помедлила, все еще не понимая, что сегодня служило причиной подобного антуража с её стороны. Акира отчаянно простонал, словно мученик ада, и тут же рухнулся головой на руки, лежащие на столе. Мне в самом деле становилось жаль его, вот только я совсем не понимала, каким образом могла бы заставить его чувствовать себя хоть капельку лучше. Какая ирония: социолог, годами изучавшая общество и межличностные отношения, сейчас совершенно не понимает, как эти отношения правилось выстраивать. Я бы посмеялась, не будь эта история про меня. Я неудобно поджала губы и по-дружески положила руку ему на плечо, пытаясь хоть как-то его приободрить, пусть и максимально неумело. У меня не было достаточно опыта в товарищеской поддержке, отчего становилось тяжелее, желая хоть как-то помочь, но совершенно не осознавая, каким образом я могла бы сделать это. – Ей-то он уж точно не нравится, - я ограничилась легким поглаживанием и громким выдохом, - если что, я попросила Ёна принести утром какие-нибудь таблетки… Я осторожно опустила руку, осознавая, что парень, казалось, совсем меня не слушал. Осторожно отодвинув стул, я тихо отошла от стола, еле-слышно прощаясь с приятелем и искренне надеясь, что вскоре его состояние улучшится. Отдалившись на пару метров от стола, я обеспокоенно повертелась вокруг себя в поиске двух других товарищей. Оба стояли у дальней стены: Куина, все еще скрещивая руки, с нетерпением глядела в мою сторону, что-то говоря. Чишия же оперся о стену, запустив руки в карманы уже въевшейся в его образ белой мастерки с поднятым капюшоном, из-за которого было почти невозможно увидеть хотя бы его глаза. Я кивнула парню в знак приветствия и спокойно направилась к ним, с осторожностью огибая столы в надежде не потревожить недавно проснувшихся пляжников. Наконец приблизившись к друзьям, я с непониманием уставилась на обоих, то и дело переводя взгляд с одного на другого. – У вас какие-то планы? – я аккуратно спросила, на что получила лишь решительный кивок от Куины. Чишия же глядел куда-то мне за спину, что заставило инстинктивно обернуться, прослеживая за его пустым взглядом. Но, стоило мне повернуть голову, как я заметила быстро приближающуюся фигуру со знакомыми темными хвостиками. Через пару мгновений Огава уже стояла возле нас, немного сонно потирая шею. Ее спортивный костюм уже сумел смениться на черный классический купальник с такого же цвета велосипедками, а значит, девушка уже точно успела стать полноценной частью пляжа. – Видела вас вчера вечером у бассейна, - привычным кокетливым тоном заговорила она, перетягивая внимание каждого из нас на себя, - неплохо справились. Пусть она и говорила о нас во множественном числе, взглядом явно уставилась именно на Чишию, точно обращаясь к нему одному, очевидно пытаясь флиртовать. Я непонимающе нахмурилась, поджимая губы, и неловко поправила низкий свободный хвост, с которого, похоже, новая найденная мною резинка так и наровилась слететь. Она была совсем неудобной. Шунтаро, явно заметив это, лишь пусто кивнул головой и натянуто приподнял уголки губ в до ужаса снисходительной полуулыбке. – Вы двое уже успели подружиться? – с недоверием подала голос Куина, что тоже, очевидно, обратила внимание на нестандартные для положения Огавы действия. – Так, пересеклись вчера… - девушка отмахнулась, откидывая тугие хвостики назад, что вызвало на моем лице еще большее, пожалуй, даже в какой-то степени театральное недоумение. О чем вообще она говорила? Да, Акира тоже приметил что-то похожее, но разве хоть кто-то обычно ведет себя так с малознакомыми компаниями? Новоприбывшая все продолжала сверлить Чишию выжидающим взглядом, явно рассчитывая получить ответ на похвалу. Я лишь потерла ставшие слегка влажными ладони о шорты и оперлась на стену, повторяя за Куиной и Чишией, а затем несколько скучающе покрутила носком босоножки на полу. - А как там Дайона? – попыталась задать вопрос я в странной попытке отвлечь ее от блондина. Однако мне и вправду было это интересно: иностранке сложнее освоиться в такой среде. - Блондинка какая-то взяла ее под свое крыло, переводчиком вроде представилась, не помню, - незаинтересованно отмахнулась Огава, никак не меняясь в положении. Мне показалось, что я успела покраснеть от недовольства. Я дала ей возможность выживания на Пляже, и это было предложение, сделанное полностью на альтернативной основе. После игры я действительно была бы рада помочь этой девушке, сделать что-то для неё, ожидая, если не чего-то в ответ, то хотя бы банальной благодарности и, может быть, хоть какого-то ощущения чувства долга. Если бы не Акира, которого Огава так легко проигноровала, проходя мимо его стола и явно замечая знакомого подавленного парня, эта девушка сейчас бы в лучшем случае ошивалась в сомнительных компаниях. Мы привели её на Пляж и даже помогли освоиться первое время (конечно, этим скорее по доброте душевной занимался Акира), и вот сейчас, когда стоило хотя бы сказать тривиальное «спасибо», она отмалчивается нам и так настойчиво липнет к Чишие? Кажется, Огава действительно не стеснялась проявлять неуважение, с коим явно относилась к каждому, кроме блондина. Такое поведение доводила меня до дрожи в теле, что появлялась от раздражения. До глубоких и шумноватых вдохов и выдохов, что должны были утихомирить меня и заставить просто перетерпеть неприятную ситуацию. Я толерантно относилась ко всем и всему, могла понять любое положение, ситуацию и поведение, даже слепое и агрессивное неуважение зачастую оставалось лишь тем, что я встречала плотно сжатыми зубами, холодным взглядом и натянутой полуулыбкой. Сейчас же мне на самом деле хотелось выпустить наружу каждую гадкую мысль, не скрывая ни одной язвительной ремарки. Это немного пугало меня: я никогда не была чрезмерно святой или слишком терпеливой, чтобы не говорить своего мнения. Я скорее не видела в этом смысла как такового. Однако складывающаяся ситуация была мне не менее чем противна. На затворках сознания закралась мысль: «Будь на месте Чишии Акира, Ён или Казуэ, стала бы я так злиться на флиртующую с кем-то из них Огаву?». Ответ был прозрачен, чист и ясен, подобно июльскому полуденному небу. Я знала, что, как только я это признаю и полностью осознаю то, что ощущаю, путь назад отныне не найду. Я не понимала причин – а может, не хотела осознанно принимать то, что уже какое-то время играло в подсознании. Её вечно перебивали другие переживания, не позволяя этому сомнению всецело добраться до меня. Подобно далёкой и яркой звезде Венере, которую не замечаешь среди ночного полотна, усеянного такими же светлыми точками. Однако, стоило тебе оказаться среди вечернего, приближавшегося к ночному времени апрельского вечера, как средь безоблачного неба, почти проведённого заката, что уступал место тёмным краскам сумерек, оставив солнце догорать где-то на горизонте, расстилая за собой лишь небольшой оранжевый шлейф, как замечаешь помимо яркого кружка луны ещё и эту яркую, ни на что не похожую звезду. И нет больше ничего другого: лишь она, занимающая все твои мысли, без внешних раздражителей или других отвлекающих факторов. И есть только возможность думать лишь об этом: об этих странных чувствах, незнакомых влечениях и страхе неизвестного, что всюду следовала за мной в Пограничье. Эта боязнь наступала на пятки, дышала в затылок, хватала и тянула назад, заставляя упасть, оступиться и запутаться в конец. – Спасибо больше за столь тёплое приветствие, Огава, но у нас есть свои дела, - сжав зубы и стараясь не показывать раздражения, сказала я, думая, как бы уже слинять поскорее и отвлечься от странного контекста мыслей, что были сейчас совершенно некстати. Внезапно я заметила одно из главных лиц вчерашнего конфликта: столь любящего находить для себя приключения в самых неудобных местах. Кажется, он мог бы сейчас спасти нас всех из этой ужасно-неловкой ситуации, - Арису…! А Куина, в своей привычной манере, заметив знакомого, схватила нас с Чишией и потащила в сторону новенького, попутно прощаясь с растерявшейся Огавой. – Ещё увидимся, - я могла разглядеть, как она в непонимании поджала губы и вздёрнула подбородок, в последний раз окидывая Чишию этим кокетливым, играющим взглядом. Я лишь нахмурилась, изменив объект своего внимания с этой девушки на Арису, включаясь в разговор. Но мимо моих ушей вдруг пролетела внезапно озвученная невозмутимым голосом Чишии фраза, заставившая меня пораженно ойкнуть. – До встречи, – безэмоционально протянул он, на миг переключаясь задумчивым взглядом на меня, а затем возвращая его уже холодным на Огаву, – от тебя исходит интересный свет. Я округлила глаза, открывая рот от шока и сводя брови к переносице. Что он только что сказал? Свет? Решил кидаться с первыми встречными фразочками, которые вчера в формате шутки я ненавязчиво и необдуманно бросила спутницам Шляпника? Да что это такое? Казалось, он не должен был воспринять такую простую попытку юмора всерьёз, просто не должен был обратить внимания на это. Словно Чишия пытался подобным жестом или намекнуть, или ещё нечто показать, но я совершенно не могла осознать, зачем он это сказал. Флиртовать с первой попавшейся девушкой, что проявляет к нему не двусмысленный интерес – явно не в его стиле. Это ведь было настолько далеко от его привычного поведения, что, казалось, даже луна для меня ныне была ближе. Я поджала губы, хмурясь и начиная пилить его настолько злым взглядом, что казалось, словно из моих глаз вот-вот должны были появиться лазеры, которые были намерены пробить в нем сразу две дыры. Я была нешуточно зла, пусть и сама не понимала, по какой причине настолько сильно взъелась на такое поведение. Может, потому что ни с какой стороны не находила такому логичных объяснений и просто не могла сопоставить это высказывание с личностью Чишии. Хотел ли он высмеять мою вчерашнюю шутку, или его мотив был другим, я не знала. Но последнее, во что я могла, а, может, хотела верить – так это то, что он начал бы делать подобные комплименты едва знакомой девушке.