Сильный боится не врага, а друга. Он бестрепетно повергает врага, но, как слабый ребенок, испытывает страх непреднамеренно ранить друга. Слабый боится не друга, а врага. Поэтому ему повсюду чудятся враги.
Следующим утром я проснулась разбитой и опустошённой. Голова гудела, словно после бурной пьянки. Затёкшая спина от сна на кресле ощутимо болела, а я всё потягивалась, стараясь её размять. Этой ночью я уснула в чужой комнате, поодаль от пострадавшей прошлым вечером Абэ. Я лениво потирала сонные глаза и поправляла растрепавшиеся рыжие волосы, поднимаясь с дешёвого кожаного кресла, на котором и уснула. Ноги почему-то слегка подрагивали, а я не сразу смогла сориентироваться в комнате. Мой взгляд был устремлён на сжавшуюся на кровати Абэ, что, кажется, спокойно спала, посапывая. Она лежала в позе эмбриона, прижимая колени к груди и крепко обнимая их руками. На свету лучей солнца, что пробивались сквозь грязные оконные стёкла, я могла заметить невысохшие горькие слёзы, поблёскивающие в уголках глаз девушки. Её светлые волосы распластались по плечам и подушке, а в моей памяти всплыли картины того, как я же и гладила её по этим самым волосам вчерашней ночью, успокаивая. Она тогда бормотала нечто несвязное, бесконечно извиняясь за «слабость», пока сама и не уснула. Хотелось мне верить, что ей снилось что-то хорошее – приятное и тёплое, мягкое и умиротворяющее. Я почти бесшумно присела на кровать девушки. Матрац с неприятным звуком прогнулся подо мной, а я, чуть ссутулившись, приняла удобную позу. Я всё смотрела на Абэ – смотрела, и не могла вбросить из памяти фрагменты вчерашнего ужаса. Казалось бы – она была такой молодой и красивой, может и действительно счастливой даже. Однако помимо глобальных сложностей Пограничья, этой девушке в будущем придётся разбираться и с тяжёлыми ментальными проблемами, что возникли из-за шайки тупоголовых перекачанных идиотов. Мне было до безумия жаль. И настолько же стыдно. Может быть, пресеки я подобную жуть раньше, такого бы не произошло. Может, сейчас бы она делила кровать с какой-нибудь чудесной девушкой, а не со страхами и тревогами. Призрачное, давящее чувство вины накрывало с головой: но ведь что я могла сделать? Кажется, я всё это время была слабее, чем мне казалось. Иначе я не могла объяснить свой иррациональный страх перед кучкой глупых людей с пушками. Я едва уловила, как Абэ поморщилась, сводя брови к переносице. Девушка слегка помотала головой, а после открыла глаза, в упор вглядываясь в моё лицо – в первое, за что она успела зацепиться взглядом, кажется. Смотрела она на меня пристально, с некоторым мутным осадком в глазах. Спросонья, она, наверное, не совсем понимала, что я здесь делаю и что происходит. Она слегка приподнялась, присаживаясь на кровать. Зевая и вытирая глаза, она, видимо, вспомнила весь вчерашний вечер. Девушка неловко расположилась на кровати и приняла закрытую позу, изредка всё стирала влагу с глаз. – Спасибо, что осталась, - на границе слышимости робко и сонно произнесла она, благодарно глядя в мою сторону и нервно теребя ворот белой футболки. – Как я могла уйти? – с сочувствием глядя на только проснувшуюся Абэ, я подняла ноги на кровать и села по-турецки. И как ей в голову могло прийти то, что после всего произошедшего я просто слиняю? Я не смогла бы поступить так, не в этой жизни, - Я не могу оставить тебя одну в таком состоянии. – Не стоило, - отмахнулась она, переводя взгляд в сторону двери, - Ты сделала слишком много. Всё же, рыдать из-за такого в подобном месте глупо. Переживу. – И всё-таки тебе нужна помощь. На тебя давит сама суть такого места. Смерти и регулярная опасность. Так что будет, если к этому добавятся и проблемы от таких мудаков? – пыталась успокоить я девушку. На самом деле изнасилование в этом месте не было редкостью, однако мы не могли это нормализировать. Мы не могли позволять безнаказанно надругаться над девушками и заставлять их после этого делать вид, что так и надо. Я бы не позволила. – Так странно, что здесь всем плевать. Сколько бы я не кричала и не просила помочь, меня провожали лишь сочувственными взглядами, - Абэ вскинула голову, быстро моргая, - И я понимаю, почему. Но от этого проще мне не стало. – Я сделаю всё, чтобы они поплатились, обещаю, - попыталась я обнадёжить девушку, придвигаясь чуть ближе, - Мне жаль, что тебе пришлось это пережить. – Моё отвращение к парням растёт в геометрической прогрессии. А ведь я пошла на Пляж в первую очередь ради того, чтобы найти тут ту, что сможет скрасить мои последние дни, - пожала плечами блондинка, горько улыбаясь, - Я умру здесь, рано или поздно. Но хочу покинуть мир в чьих-то верных объятиях. Может, мы не должны здесь думать о привязанностях. Однако я бы хотела почувствовать себя искренне любимой хотя бы тут. Думаешь, здесь кто-то думает глубже одноразовых стычек в одной постели? Хотелось бы верить, что да. Я всё ещё, как маленькая девочка, верю в чистую и искреннюю любовь. Словно она ещё существует. И словно даже тут сможет найтись место настоящим чувствам. Они не победят смерть, но заставят дорожить жизнью. Будто есть для кого вернуться с игры живой, есть кого обнять и есть кому пообещать вернуться вместе, в родной шумный Токио. Абэ своим монологом вдруг заставила меня задуматься. Чем же была любовь для меня всю жизнь? Да по сути – ничем значимым. Не доводилось мне за всю жизнь испытывать тех самых бабочек, о которых твердили сверстницы. Не было этого приятного волнения в животе перед разговором, мечтаний о совместной жизни и милых временах с объектом воздыхания. Словно мне такое и нужно не было – окрестив себя «человеком-наукой», я собственноручно и осознанно закрыла любви вход в мою жизнь. Были, конечно, всякие редкие поцелуи с подругами и друзьями не на трезвую голову, но дальше бездумного обмена слюнями у меня не разу не заходило. Может быть и зря – но размышлять глубже «у меня нет на это времени, поэтому не стану пробовать» мне не доводилось. Всё время занятая работой и изучением общества, статистик и диаграмм, я словно и сама позабыла, что тоже являюсь частью социума и точно также имею право на влюблённости. Однако после слов блондинки я словно переосмыслила что-то в своей голове. «Есть, ради кого выжить и к кому прийти» – чувство безусловного доверия, желания быть рядом и осознание надёжности партнёра рядом. Это звучало как нечто, чего я не испытывала ранее в полном объёме. Будто это то, чего мне всегда не хватало, хотя скорее то, чего я не могла себе позволить; точно бедняк, отказавшийся от мыслей о новой одежде и свежей еде. Но так ли было это на самом деле? Есть ли у меня человек, к которому я могла бы чувствовать нечто подобное? А столо ли мне вообще в такой ситуации и в таком месте размышлять о любви? – Любовь, - задумчиво протянула я, невольно накручивая рыжую прядь на длинный палец, - Ей никогда не было места в моей жизни. – И ты многое упустила, - с лёгкой и мечтательной улыбкой протянула Абэ, кивая, - Настоящие чувства даже тут способны окрылять. И никогда нет подходящего момента для того, чтобы любить. Он длится целую вечность. Может, стоить отбросить все предрассудки и наконец найти кого-то важного? Кстати, что насчёт того светленького парня, что ошивался рядом с тобой? Как там его- – Чишия, - спокойно закончила я фразу за знакомой, точно понимая, о ком речь. Шунтаро Чишия. Почему-то от его упоминания в таком ключе я была донельзя обескуражена. Брови хотели поползти вверх, а у меня самой появлялось желание возмутиться. Почему-то я просто плыла по течению, не обозначая между нами никаких граней. Он умный и находчивый, как сокомандник. Но кажется совершенно безнадёжным, как друг, но столь неизвестным, как партнер в отношениях… По сути, не было у меня ни разу осознания любви, чтобы глядеть на человека, понимая, что вот оно! То самое тревожно-восхищённое чувство, каким его описывают все вокруг. Это приторно-милое желание быть рядом и дарить заботу. Я ведь даже не понимала, как люди определяют, чувствуют ли они к кому-то симпатию. Чишия был прекрасен внешне: эти светлые, непослушные волосы, имеющие в себе некое своё прелестное очарование; тёмные бездонные глаза, что я не раз сравнивала с ночным небом, что отражается в речной воде; и даже этот холодный, местами хитрый взор сверху вниз. Этот парень был интересен и притягателен, но это ли та самая влюблённость? Не знаю и даже не могу понять, - Всё сложно. – Ты его динамишь? – заинтересованно склонила голову блондинка, но тут же заметив непонимание в моих глазах, искренне удивилась, вытаращив на меня глаза, - Он тебя?! – Нет-нет, мы просто товарищи по команде, - пока с неловкой улыбкой объясняла я это Абэ, в моей голове возникло лишь одно «наверное», словно горящее яркими неоновыми буквами, мигающей цветастой вывеской, которую невозможно не заметить. А ведь и в правду: уверена ли я сейчас в своём ответе? – Вы смотритесь, - кивнула своим мыслям блондинка, потягиваясь. Мне жело хотелось лишь неловко вытаращиться. Это звучало так странно, так необычно. Особенно, когда я вновь прокручивала в своей голове то, что девушка говорила про меня и Чишию, - У тебя, наверное, ещё много дел на Пляже? – Я могу остаться, - настояла я. Неспокойно мне было оставлять Абэ совсем одну. – Оклемаюсь. Мне и одной нужно побыть, - девушка хрустнула пальцами правой руки и кивнула на дверь, - Можешь идти, я буду в порядке. Спасибо тебе. – Ты всегда можешь рассчитывать на меня, - всё также обеспокоенно бросила я перед тем, как исчезнуть за светлой дверью одного из номеров.***
Я сидела в оранжерее, прячась от палящего дневного солнца в неосвященном стеклянном помещении среди листьев невысоких молодых пальм, ярких цветочных кустов и прочих растений, что смогли избежать увядания, когда я периодически забывала их поливать. Сегодня на пляже было подозрительно тихо. Возможно, из-за ужасной жары: чертовски палящее солнце заставляло оставаться в своих номерах, а на улице стояла невыносимая духота, словно в преддверии сильного ливня. Холодные коктейли больше не освежали, отчего, кажется, большей части всех пляжников постоянно хотелось пить, почему они и столпились все у кулеров с чистой водой. Во внутреннем дворе отеля можно было заметить лишь одну парочку, что уже около получаса не вылезала из бассейна, не прекращая нырять и целоваться под водой, заливисто смеясь и громко разговаривая. Я не знала, действительно ли между этими двумя людьми что-то есть, или они познакомились сегодняшним утром и решили провести этот знойный день вместе, развлекаясь "любовными" утехами. Может быть, они предназначены друг другу той самой «судьбой», а, может, через день разобьют друг другу сердце и пойдут искать утешение в совершенно иных объятиях. Или вовсе позабудут имена. Я сложила руки в замок и тоскливо опустила на них подбородок, поддерживая его большими пальцами. Вокруг было так тихо, что я слышала свои тихие вздохи и стук кубиков льда, все еще плавающих в моем холодном чае. Я провела так еще около десяти минут, то и дело трогая влажные листья стоящего рядом фикуса, и то рассматривая жилкование на них, то возвращая свой взгляд на ярко улыбающихся молодых людей за окном. Они сидели на краю бассейна – голова не известной мне девушки покоилась на чужом плече, пока она, болтая ногами в воде, отражающей знойное солнце, то и дело разносила брызги вокруг. Парень рядом аккуратно поглаживал её мокрые, спутанные русые волосы, что-то рассказывая. Пожалуй, они все же были давно знакомы – партнёры на одну ночь так тепло не выглядят. Лица людей, что искали лишь беспорядочные половые связи, никогда не искажали такие милые, влюблённые улыбки. Лица этих двоих сияли от счастья и лучей солнца, отражающихся в капельках воды, оставшихся на коже. Они словно нашли друг в друге долгожданный оазис, скитаясь по безразмерной пустоте и страданиях Пограничья, точно по медленно убивающей пустыне. Будто их искренняя любовь была способна освободить их от страха и спасти от смерти. Может, это то самое: «когда есть для кого жить»? Но внезапно из размышлений меня выдернул шум резко распахивающейся хлипкой двери, отгораживающей "зимний сад" от одного из коридоров первого этажа. В помещение быстро ворвались пара пляжников, что обычно контролировали наличие и объем запасов еды, которая требовалась для пляжа. Я привстала и вяло помахала двум высоким парням в знак приветствия, устало прикрывая один глаз – похоже на подмигивание, но на деле лишь жест бесконечного утомления. – Как у вас идут дела? Вы осмотрели бункеры и убежища в метро, как я вас просила? Я все еще не сомневаюсь в том, что там должны быть огромные запасы сухих прод... - передо мной стоял Ён, парень с окрашенными в зеленый волосами средней длины и ростом под сто восемьдесят сантиметров, всегда цветасто наряжающийся в странные вещи с гавайскими принтами. Он всегда казался мне надёжным, но в то же время слишком нервным холериком. Этот человек нравился всем на пляже. Весёлый, забавный и яркий, человек-праздник, но при этом полный неподдельной ответственности, он просто не смог нажить себе врагов. Он сделал нервный шаг мне на встречу, тут же перебивая и вынуждая меня сделать недоумевающий шаг назад. - Госпожа Хираи, мы прочесывали район Санья, - он говорил активно и громко, ярко жестикулировал, разворачивая передо мной старую карту убежищ. Она выглядела так, словно вот-вот рассыплется в его руках, и, судя по жухлости краски и отсутствия на ней новых заведений, ее, пожалуй, напечатали еще во время после взрыва в Хиросиме и Нагасаки. Настоящая реликвия, - но Казуэ заметил кое-что, - голос говорящего становился все более возбужденным и громким, и парень ткнул пальцем в сторону своего напарника, что, прижавшись плечом к тонкому стволу низкой молодой пальмы, настороженно слушал, нервно покусывая тонкие губы. - Цифровой замок, - наконец подал голос Казуэ, отклоняясь от пальмы и скрещивая руки на груди, - работающий. Я откинула желание исправить его и уже в который раз перестать обращаться ко мне так официально, и лишь недоуменно вскинула брови, словно не веря. Я сложила руки на груди в непонимающем жесте. Я будто и представить себе такого не могла – донельзя странно это звучало. – Вы в этом уверены? Весь город обесточен, с чего бы работать какому-то замку, да еще и в одном из самых бедных районов Токио? - тихо спросила я, не доверяя услышанной информации и приподнимая бровь. Это и впрямь звучало чересчур сказочно. Вот только подозрения все равно закрадывались. Если вспомнить о лазерах на выходах игровых арен, приходит мысль о том, что устройства, стреляющие ими, должны быть установлены заранее. До начала игры. Если в Пограничье все настолько продуманно, может, организаторы и впрямь могли установить какое-то из устройств ненадлежащим образом, что привело к тому, что Ён и Казуэ случайно наткнулись на него. Тогда становилось понятно, почему замок расположен именно в районе Санья. Едва ли кто-то решит там остановиться на ночлег, учитывая то, что перед смертью все хотят ухватить хотя бы немного места под солнцем и роскоши, непозволительной в «прошлой своей жизни». – Вот здесь, - Ён вновь ткнул пальцем в хлипкую пожелтевшую от времени карту, указывая на один из переулков, - Мы уверены. Там на экранчике нарисованный отпечаток пальца подсвечивается. Я неуверенно скривилась, задумчиво облизывая пересохшие губы. Это звучало до безумия странно – а вдруг эти двое ошиблись, и на самом деле он не работает? Да, они не идиоты, но и им могло просто показаться. А, может быть, я просто сама верить в такую странную теорию не хотела. – Можете сами проверить, если не верите, госпожа Хираи, - Возразил шатен, устало покосившись на бассейн, - Но мы не особо хотим больше туда лезть. Да и жара стоит невыносимая. Тачки с мешками с рисом и бобами у второго служебного входа в западном крыле, бутилированную воду мы завезем вечером на машинах. Казуэ отсалютовал и, кивнув, спешно направился в сторону выхода, напевая под нос какую-то спокойно-приятную мелодию и смотря под ноги. – Лучше вы тоже не лезьте в неприятности. Я не думаю, что это может быть безопасно, - засуетился Ён, с просьбой осторожно заглядывая в мои глаза и поджимая губы. Его зеленые волосы словно сливались с листвой, что окружала голову этого высокого парня. - Казуэ хорошо это скрывает, но он тоже переживает за вас. Все же, мы с братом работаем с вами почти с самого начала. Юноша с легкой улыбкой склонил голову в бок, пряча ладони в карманы шорт и принимая расслабленную позу. Стоило мне уловить это непринужденное движение взглядом, вспомнить, кого именно мне это напомнило, и меня передёрнуло, а из губ раздался громкий выдох. И что же мне всё неймётся, почему не прекратить думать о нём, и обо всём произошедшем? "Да что же такое? " - вздумалось мне, когда я устало потёрла глаза, приходя в себя и отгоняя мысли, переваривать которые сейчас была не готова. – Спасибо за заботу и хорошо выполненную работу, Ён. - Я едва улыбнулась уголками губ, благодарственно кивая и сгибая корпус, на что подчиненный ответил тем же, - Я очень благодарна вам с братом. Тяжело, наверное, оказаться в таком жутком месте с близким человеком, верно? Я кинула на него словно понимающий взгляд, вспоминая, как радовалась, познакомившись с заливисто смеющейся Ран в свой первый день своего пребывания здесь. Она казалось такой отличной от меня – эти розовые вьющиеся волосы, собранные в два низких хвостика, широкие рваные джинсы, смешные кеды со смайликами и громкие разговоры, окутанные яркими эмоциями. Я такой никогда не была, отдавая предпочтение тихому спокойствию, однако это девушка первая потянулась ко мне, начиная «закидывать» идиотскими анекдотами и попытками разрядить напрягающую остановку. И тогда я слепо поверила, что у меня наконец сможет появиться настоящая подруга, с которой мы будем готовы пойти и огонь, и воду. Верила, словно самонадеянная школьница, ведь, и вправду, в интернате, в котором я выросла, дружба была тяжело достигаемой привилегией. Впрочем, как и здесь, пожалуй. В Пограничье и без того сложно переживать смерти такого огромного количества игроков, быть здесь с близким человеком, переживая за него так же сильно, как за себя, становится в два раза тяжелее. – Верно. - Ён еще раз коротко кивнул, уже менее воодушевленно, и развернулся в сторону выхода, взглядом выискивая в коридоре брата. Спешно помахав мне рукой в знак прощания, он легким бегом направился за Казуэ. А я, держа в руках оставленную зеленоволосым подчиненным карту, еще пару минут прожигала в ней дыру глазами, ища самую короткую дорогу до указанной им точки. Я хотела отсюда выбраться любой ценой и не собиралась упускать возможность разузнать больше, чем полагается обычным игрокам, из-за призрачной опасности.***
Посему, вскоре я уже медленно шла по пустынным коридорам отеля, шаркая по липким от пролитого алкоголя коврам светлыми босоножками на платформе. Сейчас Пляж почему-то казался мне совсем другим. Коридоры словно освещались ярче, а из незакрытых комнат, сквозь щели слышался пьяный громкий смех собравшихся за выпивкой компаний. Почему-то резко ощутившееся спокойствие и чувство безопасности заставило меня широко улыбнуться. Давно на улицах не было громких сборищ – хотя сейчас все просто собрались по комнатам. Мало что изменилось, но атмосфера в воздухе повисла мягкая, кроткая. И рушить её так не хотелось. Я совсем не думала о том, что вскоре меня ждет вынужденная игра. Дефицит карт на пляже требовал повышенную активность в играх, и больше уверенности было в командах, собранных людьми из верхней десятки. Некоторые из нас играли вместе, Анн иногда меняла состав группы, желая понаблюдать за новенькими, Мира же, порой, предпочитала играть в одиночку. Я же являлась сторонницей одной постоянной команды - людей, с которыми бы знали друг друга, ибо, по моему мнению, это наиважнейший ключ к победе в играх любой масти. Идти до указанного место было не так долго, если срезать и идти по автомобильным шоссе. Вот только они, естественно, от палящего солнца никак не закрывались, из-за чего я шла с растянутой бледно-зеленой футболкой в руках, намереваясь сразу же нацепить ее поверх купальника, лишь выйдя с территории отеля, чтобы защитить тонкую светлую кожу от обгорания. Вот только стоило мне подойти к главному выходу, как в проеме массивных тяжелых дверей здания, что всегда оставались открытыми, показалась голова внезапно выглянувшего оттуда Чишии. Даже он сегодня отказался от привычной мастерки и сменил ее на тонкую свободную белесую футболку. – Ты меня напугал, - резко выдохнула я, театрально прикладывая свободную ладонь к груди и вглядываясь в лицо парня, - ты чего тут слоняешься? Парень в ответ пару раз стукнул пальцами по дверной раме из темного дерева и проскользнул внутрь помещения, опираясь спиной о стену, что находилась напротив. Я лишь ещё с большим интересом сложила руки на груди, склоняя голову в бок и наблюдая за Чишией и его действиями. – По камерам заметил, - привычным самоуверенным тоном ответил он, чуть приподнимая густые брови и устремляя на меня свой взгляд. Внезапно, лучик солнца падает на его око, отчего парень рефлекторно и недовольно прикрывает его. Проморгав пару раз, он вновь смотрит на меня, - Хотел извиниться, пожалуй. Я ошеломленно приоткрыла рот с коротким "а" и расплываясь в удивлённо-нервной улыбке, с легким неверьем неосознанно оглядываясь по сторонам. Вот уж чего я точно не ожидала – Чишию, что выслеживал меня, чтобы извиниться. Это, пожалуй, последнее, что пришло бы мне в голову при его виде. Он умел манипулировать, умел оперативно находить сильные и слабые стороны и явно был силен в достижении своих целей любыми способами. Но что это? Неужели решил наладить отношения в группе? Вот уж неподдельное смехотворство. Стоя с полуоткрытым ртом я и не заметила, как выронила скомканную футболку. Поджатые губы Чишии приподнялись, а их уголки опустились. Брови же были приподняты, и на его лице виднелось то ли легкое удивление моей реакции, то ли несколько выжидающее выражение. Его черные глаза, смотрели так пристально и глубоко, словно я стояла пред ним нагая, и заставляли неловно переступать с ноги на ногу. Я несколько раз моргнула и шустро подняла футболку с пола, вновь комкая ее в руках. – С чего тебя вдруг посетило такое желание? - я слегка прищурилась, наблюдая за тем, как его взгляд насмешливо опускается в пол, а губы превращаются с еле-заметную полуулыбку. Что смешного я сказала? – В такую жару все раздеваются, а ты наоборот наровишься наконец одеться? - неумело отшутился он, игнорируя мой вопрос. Я недоуменно приподняла одну бровь, слегка округляя глаза, ожидая, когда он вернётся к самой сути разговора, что до безумия поражала меня, - Просто ошибся, считая, что могу контролировать твои действия, не касающиеся меня, - он задумчиво промычал, вновь смотря в мои глаза, - ошибки признавать не так уж просто, верно? - Пожалуй, - кивнула я, все еще удивленно глядя на собеседника, но уже немного улыбаясь от вида так неумело извиняющегося Чишии. Неужели, до этого ему редко приходилось признавать свою неправоту перед кем-то? Многовероятно. Его волосы были слегка влажными и сверкали на солнце, переливаясь, а шея немного блестела. Ему шло куда больше отсутствие отросших корней, и падающие на макушку прямые и умилительные лучи света, это правда. Заметив это, я мимолетно улыбнулась, - Спасибо. Я не держу зла, ведь это было даже похоже на случайное проявление заботы. Даже мило, не так ли? - с забавой ответила наконец я, улыбаясь шире. Пусть мои слова и приняли форму чистой шутки, в них, признаться честно, была и доля правды. Вот только "забота" оказалась отнюдь не своевременной, подстать тому, кто ее мельком оказал. Уж не знала я, что сподвигло Чишию к попытке остановить меня тогда и, тем более, извиниться после. И это неведение путало, словно паутина, наматывающая новые и новые слои на мое сознание, отгорождая от истины. Хотя такие странные и несвойственные эту парню черты больше завлекали. Я считала его надменным гением, что явился сюда непонятно зачем: казалось, лишь явить своё превосходство. Однако, потихоньку узнавая его, я понимала, что парень имеет и другую свою сторону. И это интересовало до чёртиков, заставляло всё больше желать узнать его. – Ты ведь считаешь это желанием показать качества, которые люди, по твоему мнению, от природы не имеют? Альтруизм, небезразличность к другим. Вот, почему не способен понять меня, - спокойно произнесла я, слыша, как внезапно ставший звонким голос разносился эхоп по опустевшему фойе. – Сейчас нет. Этим ты мне и интересна, Химавари. - Чишия твердо уставился на меня, намереваясь считать все невербальные действия, следующие за его высказыванием. Моя голова дрогнула в еле-заметном согласном кивке, а глаза прищурились, точно в смущенной скрытой улыбке. - Как и ты мне, Шунтаро, - я выдержала небольшую паузу, прежде чем произнести его имя в ответ, вновь улыбнулась, постукивая ногтем по карте, что выпирала из моего кармана, и пытаясь напомнить себе же, зачем вообще я направлялась к выходу. Я обернулась к нему корпусом, стыдливо опуская голову, - Что же, я тороплюсь... Робко пожав плечами, не спеша стирать улыбку с лица, я мягко помахала ему, делая шаг к выходу и чувствуя, как вдруг заново бьет по носу запах свежих чайных листьев, лемонграсса и свежего белья. Невольно я чуть замедлилась. Блондин, наблюдая за моим выражением лица, тоже улыбнулся уголками губ, медленно моргая – точно прощаясь.***
Район Санья тоже находился у моря, поэтому дорога была не такой уж и сложной. Наконец добравшись до тенька и скрывшись в узких захламленных улочках от солнца, я облегченно и громко выдохнула, устало опираясь лбом о холодную бетонную стену, где-то чем-то пробитую. Меж балконов были протянуты пожелтевшие веревки для сушки белья, к которым были прикреплены дырявые лохмотья. Их и одеждой назвать-то было тяжело. На самих балконах не было почти ничего, кроме какого-то хлама, заполоняющего собой всё пространство. Некогда ранее явно разбавленная дешевая яркая краска на вывесках и указателях уже давно облупилась, а в трещинах ужасного качества дорог виднелась проглядывающая зелёная травка. Это Богом забытое место было до невозможности пустым и безжизненным, словно призрачным. В тонкие улочки пробивался горячий ветер, и, чуть охлаждаясь, издавал легкий свист. Казалось, вот-вот, и мимо пролетел бы перекати-поле, как тусклый вестник одиночества и безысходности, а я осталась бы посреди всей этой тиши в полном одиночестве – ни людей, ни какого-то намёка на нечто важное. Я развернула хрупкую карту, вспоминая, точку, на которую указывал Ён, и удостоверяясь, что точно находилась в нужном месте. Да, все верно: те же четырёхэтажные мелкие трущобы. Я покрутилась вокруг себя, слыша, как подошва босоножек стучит об асфальт с каждым разом, когда я переступала с ноги на ногу. Как бы внимательно я не смотрела, никак не могла уловить ничего подозрительного. Не уж то братья и впрямь ошиблись? Но тут я заприметила небольшой туннель меж двумя домов. Серый и тривиальный, он совсем не освещался, и оттуда веяло неприятной сыростью и грязью. Кажется, воняло и ещё чем-то, но разбирать запахи было себе дороже – я всё ещё была немало брезгливой и не хотела идти по этому туннелю, сдерживая рвотные позывы. Я поморщилась, направляясь внутрь и проводя рукой по стене в надежде не споткнуться. Но тут рука дошла до чего-то выпирающего. – Пластиковый щиток? – я совсем тихо прошептала, открывая его защитную крышку, а затем шокировано делая пару неловких шагов назад. Все было действительно так. Именно так, как и сказали подчиненные. За хлипкой крышкой был спрятан небольшой, едва заметный экран с зеленым высвечивающимся схематичным отпечатком пальца. За дверью, располагающейся вблизи, не слышалось совершенно ничего: ни голосов, ни шорохов, ни работы стоящих вблизи электроприборов. Совсем ничего, абсолютная пустота и напрягающая, тревожная тишь. Выходит, есть какой-то замок, различающий отпечатки, питание которого организаторы игр решили не отключать. Вряд ли это - случайным образом допущенная ошибка или неполадка. Обесточено было всё: здания больниц, розетки, генераторы электричества. Для перестраховки неисправными стали даже микросхемы электронных устройств. Сломано было все, но только не этот странный прибор. Отпечатки пальца, значит? Что же, Ён здорово помог, доложив об этом заранее. Ловким движением тонких пальцев я залезла в карман свободных шорт, доставая оттуда маленький пакетик с пудрой и скотч, которые когда-то давно под шумок забрала у Анн "на всякий случай". И это оказался именно он. Увы, экспертом в криминалистике я не была, но процесс сбора отпечатков пальцев казался предельно простым: нанести немного пудры, излишки смести кистью, а то, что останется, перенести на скотч. Это я и сделала, полностью обследовав дверную ручку и сам экранчик. Отпечатки были далеки от совершенства: какие-то оказались неполными, какие-то наслаивались друг на друга и пересекались. Но что я точно могла сказать - все они были разными. Так кто же постоянно заходит внутрь этого скрытого от глаз обычных игроков помещения? Те, кто тоже сумел обойти систему или, может, те, кто вовсе не вынужден в это играть, и выполняет совершенно другую задачу?