Кубики сахара

Как же люди любят исчезать. Особенно в тот момент, когда ты к ним уже привязался. – А.П. Чехов.       За пару дней детективу и врачу было необходимо выполнить несколько поручений и взять отпуск на неделю. Несомненно, дорога в Балтимор стоило им обоим немало сил и терпения. Несмотря на некоторые трудности, они добрались до назначенного места благополучно и забронировали номер в дешёвой гостинице, оказавшейся скоромной, но очень уютной. Эдогава решил во что бы то ни стало встретиться с Алланом и обговорить всё, что происходит между ними на самом деле. Даже если это будет сложно, а оно таким и будет. Детектив всегда добивается своего, значит поступит так и в этот раз. Жаль, что вскоре его уверенность в необходимости беседы пропадёт так быстро.       Атмосфера американского города поражала своей элегантностью и оттенком причудливости зданий, но большинство из них были построены в современном стиле. Тонкий слой снега покрывал тротуар, температура воздуха ощущалась холоднее, чем в Японии. Рампо шёл в сопровождении Йосано, с задумчивым выражением лица рассматривающей карту, по которой ей пришлось прокладывать кратчайший маршрут от гостиницы до дома енотолюба. К сожалению, их приход к месту назначения вновь не увенчался успехом. Оба почти совершенно отчаялись, ни у кого не хватало сил искать Эдгара по всему городу, тем более сладкоежке, которому не свойствена долгая и утомительная ходьба. – Может быть, он вышел прогуляться? – Йосано размешивала горячее карамельное латте ложкой, пытаясь остудить. Они решили остановиться в скромном кафе, чтобы отогреть холодные руки. Сладкоежка сжимал в руках горячий шоколад, грея руки теплом, исходящим от стаканчика. – Я ужасно устал! Не знаю, куда он забрёл, но у меня нет желания выискивать его! – Да уж, – сделав паузу, врач сделала пару глотков тёплого кофе. – Но не стоит сдаваться, так? В конце концов, ты сам хотел встретиться с ним.       Внутри разума детектива будто все планы и надежды размылись, стали пустым местом. Единственное желание гения – это закрыться под тёплым пледом от людей, от чувств, от мыслей. С него хватит всей этой беготни и нервозности. С него хватит волнительного трепета сердца и слёз на глазах из-за какого-то писателя детективов. Голос зеленоглазого звучал совершенно сухо: – Уже не хочу. Летим домой, Йосано. – Что? – Акико совершенно не догадывалась о решении парня на полном серьёзе покинуть Балтимор прямо сейчас. – Рампо, ты с ума сошёл? Мы заплатили столько денег на билеты сюда, а теперь ты хочешь вот так бросить важный для тебя разговор? – Зачем мне выяснять отношения с тем, кому теперь всё равно на меня? Он изменился, Йосано. Ужасно изменился. Он больше не пишет детективные романы, не ломает голову над тем, как угодить мне, понимаешь? – Он всего лишь понял свою важность. Твои слова действуют на него, как тёплые руки на кусок глины, – Девушка открыла Эдогаве глаза, как бы не сделал никто другой. Его слова сыграли с Алланом злую шутку, одновременно поменяв некоторые черты характера в лучшую сторону.       В голове Эдогавы всплывает разговор с По в кафе рядом с магазином сладостей: "Ради кого ты так стараешься: ради себя или же для кого-то другого?" Эдгар воспринял эти слова, как приговор. Рампо всё же следует научиться задумываться о чувствах тех людей, с которыми он ведёт беседу, но сам зеленоглазый с этим не согласен от собственной гордости. И почему ради разговора приходится копаться в чужой голове? – Хоть раз прислушайся к себе, – Акико не могла допустить того, чтобы он оставил свою цель недостигнутой, ведь она всегда верила в него. – Чего ты хочешь? – Сейчас я хочу домой.       Рампо вскочил из-за стола и вышел из кафе. Врач была в полном смятении и ужасе. Она схватила свою сумку, но задержалась в помещении для оплаты сделанного заказа. Выбежав из здания, у девушки отчаянно сжалось в груди, она больше не видела в куче занятых людей знакомый силуэт. Раздавались взволнованные женские крики: "Рампо! Вернись!" Почти не слышался быстрый топот утеплённых ботинок, скрывающихся от девушки, растворяющихся в толпе, зато слышались мысли, наполненные злобой на самого себя: "Это твоя вина! Он не вернётся! Потеряйся наконец в этом чёртовом городе!" Горло до боли сдавило, всхлипы носом становились всё громче, горячие слёзы обжигали холодные щёки, оставляя противные мокрые следы. От навязчивых мыслей, кружившихся в безобразном танце, хотелось кричать. Уж лучше потеряться раз и навсегда, никто не будет беспокоить или докапываться со своими доводами и чувствами. А кругом люди. Люди, способные злиться и ненавидеть. Люди, способные плакать и горевать. Люди, способные сопереживать и поддерживать друг друга. Люди, способные любить. Неужели это не может делать и он сам? Очень даже может, мешает страх быть непонятым, отверженным. Когда стало совсем невыносимо слушать собственный голос в голове, наполненный упрёком и обидой, Эдогава крикнул прямо посреди слабо заснеженной улицы. – Да заткнись ты нахрен уже!       И тишина... Глаза, направленные на него, будто тоже сверлили упрёком, но это только казалось. В основном настроение окружающих смешалось с недоумением и лёгким испугом. Детектив уже начал жалеть о внезапном вскрике, поспешно удаляясь прочь. Взгляды провожали убегающую фигуру, пока зеленоглазый не свернул за здание. Он бежал, бежал и не оглядывался ни на секунду, не разбирая дороги. Через улицу Запад-Пратт он оказался на Чарльз-стрит, остановившись на лестнице рядом с рестораном азиатской кухни, почти задыхаясь. Так быстро ему ещё никогда не приходилось бегать. Рампо упал на колени, пытаясь отдышаться, ком в горле невыносимо болел и давил изнутри, слёзы капали на медленно тающий снег, лёгкий пар изо рта вздымался в воздух, зовя на помощь. Больно, страшно, стыдно. Сладкоежка поспешно вытирал капли слёз, от чего щёки стали болезненно розовыми. Где сейчас Йосано? Сможет ли она его найти? Он не знал.       Послышался звук закрывающейся двери ресторана позади него. В заплаканных глазах за плёнкой слёз проявлялось чёрное пальто, молочные брюки, свёрнутые сверху ботинки, бежевый шарф, волнистая чёлка на глазах, чёрный элегантный берет. Сердце колотилось, звуки пульсации отдавались в ушах. Эдгар Аллан По спокойным шагом ступал в сторону пешеходного перехода, ведущему к порту, кажется, не заметив гения. Удивительно, детектив смог заметить детали внешности писателя с удаляющегося расстояния. Совершенно не думая и поддаваясь лишь своей интуиции и остаткам решительности в душе, Рампо вытирает остатки солёной жидкости с щёк рукавом коричневой куртки, вскакивает со ступеньки и следует за писателем, стараясь не подавать признаков присутствия. С каждым шагом становилось всё неспокойнее, но Эдогава не сбавил ход. Любопытство поглотило его с макушки до пят. Всё время, пока зеленоглазый шёл за ним, от Аллана исходило странное ощущение спокойствия, даже смирения. Это слегка напрягало разум сладкоежки.       Эдгар дошёл до одного из кораблей, стоящих на воде рядом с сушей, он наконец остановился и долго-долго наблюдал за отдаляющимся чувством привязанности к бывшему сопернику, оно растворялось в тёмной воде, утекало всё дальше. Рампо стоял слева от него подальше, чтобы случайно не спугнуть. Писатель достал из кармана желтоватую бумагу, перевязанную изящной чёрной лентой, развязал бант и спрятал его в карман. Из другого кармана в тонких пальцах начала красоваться блестящая зажигалка. Да, По собирался покончить с этим позором раз и навсегда. Приближающиеся еле слышные шаги, падение взгляда на водную гладь, развивающиеся чёрные волосы из под капюшона лёгкой кофейной куртки. Язычок яркого пламени пожирал письмо, написанное в Новогоднюю ночь, когда писатель почувствовал явное присутствие рядом с собой кого-то ещё. Обратив внимание налево, сердце поднялось от страха в горло, беднягу резко бросило в жар. – Рампо-кун? – Меня отправили на расследование неоднозначного убийства в Балтиморе. Об этом ещё не печатали в газетах, – тут же ответил Эдогава, прервав вопрос, который хотел задать Эдгар в первую очередь. Последовало долгое и мучительное молчание, чёрные буквы на английском языке расплывались, исчезали под жестоким огнём зажигалки. – Тоже пытаешься избавиться от своих чувств? – вдруг догадался детектив, когда рассматривал горящее письмо, адресованное ему.       По долго ломал голову над ответом на поставленный вопрос. Но бежать было некуда. Робкий голос прервал тишину: – Да, но мне стоило сделать это намного раньше, чтобы не раздражать дорогого мне человека.       Казалось, что бы не сказал енотолюб, он будет готов к любой реакции от сладкоежки. К стебанию, ко злости, к смирению, к разочарованию – ко всему. Рампо уже не в силах игнорировать согревающее влечение к этому загадочному человеку перед изумрудными глазами, пишущему жуткие истории об убийствах. Ощущение беспокойного трепета сердца во время расследования тайн завораживала, местами пугала, но всерьёз – никогда. Рампо уловил одну интересную мысль, о которой говорила Йосано: они нуждаются в компании друг друга, но мешают сами себе слиться в единый поток из новых загадок и неразведанных миров. Мелкие хлопья кружились, падали на землю и быстро таяли. Эдогава быстро решил сменить тему, не смотря в глаза По. – Слушай, а когда ты собираешься вернуться в Йокогаму? – Когда меня перестанут разъедать эти ужасные воспоминания, перестанет издеваться совесть. – "Глупый По-кун, это мне следует извиниться перед тобой", – нехотя признался Рампо сам себе. – Ты больше не будешь писать детективы? – На данный момент у меня нет вдохновения на продолжение писательства, – улыбка Аллана казалась такой пустой, что Эдогаву снова настигла вина. Он поднял на него глаза с новым вопросом, прозвучавшем с ноткой надежды. – Оно может появиться, если их продолжит читать тот человек, который тебя вдохновлял? – После этих слов Эдгар не мог поверить в сказанное. Действительно ли он встретил Рампо-куна, которого знал? Оба изменились в своих ценностях, взглядах на жизнь, незначительно – внешностью. Оба в смятении не могут узнать друг друга, им хотелось рассмотреть друг друга поближе, ощутить присутствие, но туча страха и стыда за свои поступки в прошлом препятствовали этому. Жизнь язвительно смеялась над ними, заставляла щёки пристыженно жечь, а желудок сжаться в тугой узел. – Возможно... Я сомневаюсь, что вообще ему нужен прямо сейчас. Он ненавидит влюблённых людей, значит – ненавидит и меня. Он избегает сильных чувств ради собственного имиджа и образа Великого детектива.       Слова – мощное оружие. Оно способно убивать и воскрешать, дарить надежду и вгонять в отчаяние. Для кого-то слова не значат абсолютно ничего, не стоят и выеденного яйца. Для других они на вес серебра. Но "молчание – золото", как однажды сказал русский сатирик. В течении диалога молчание разъедало мозг, заставляло копаться в самых сокровенных мыслях, спрашивать себя: "А заслужил ли я встречу с ним?" После каждого вопроса и ответа оно длилось, как необходимый ритуал для тщательного обдумывания сказанного. Как можно сильнее сжав кулаки до боли в ладонях, брюнет смог выдавить из себя: – Ты ошибаешься, – Рампо боролся с гордостью изо всех сил. Именно эта черта характера не позволяла ему быть свободным, не быть сжатым в рамках того, каким хотят видеть умнейшего человека в Японии другие. Свобода – то, чего так не хватало в жизни детектива.       Письмо почти сгорело, но маленький обрывок желтоватой бумаги с английскими инициалами "Poe" остался и плавными движениями упал на тонкий слой снега. Длинные пальцы не смогли удержать его, ведь уже были растопырены по сторонам в испуге от внезапных объятий со стороны детектива. Эдогава сжал чёрное пальто, пропитанное запахом старых книжных страниц и крепким кофе, вдыхал ароматы до головокружения. Пальцы обвили тонкую талию, будто боялись вновь отпустить его. Голос смешал в себе все возможные переживания, смешавшиеся в один огромный комок, мешавший говорить. – По-кун, извини..., – сладкоежка знал, что от обычного извинения ничего не поменяется, хотя мозг утверждал о необходимости этих слов для Эдгара. Спустя несколько секунд писатель обнял зеленоглазого в ответ, ощущая слегка болезненное давление на свою грудную клетку. На бледном лице мелькнула слабая улыбка. – Значит, я был не прав насчёт избегания чувств? – По чувствовал: это был шанс. Шанс для будущего двух умных, но таких глупых и влюблённых людей. Эдогава быстро отстранился, демонстративно отряхиваясь от не уходящего запаха чёрного пальто, щёки постепенно приобретали розоватый оттенок. – Вроде того. Да и знаешь, я не настолько глуп, чтобы оправдывать свои эмоции перед кем-то, – гордо вскинув подбородок и скрестив руки на груди, заявил детектив. Действительно, зачем лишать себя того, что могут позволить себе даже люди без гениальности? У Рампо начали закладываться сомнения насчёт глупости Эдгара. Как же легко енотолюб смог добиться внимания от кумира и соперника, которого мечтал одолеть. – Ты ведь тоже не глуп, так? – он перевёл взгляд на чёлку писателя, от чего тот не смог сдержать лёгкий румянец и тихий смешок. – Нет, Рампо-кун, я самый настоящий глупец, – поразительно, жуткий и злопамятный автор детективных романов со спокойной душой решает назвать себя глупцом при сопернике, которого стремился победить больше шести лет. Он готов принять свою влюблённость, наплевав на собственную цель. Точно идиот.       От осознания этого из уст Эдгара раздался тихий истерический смех, навернулись слёзы на глазах. С каждой секундой он становился всё громче. Идиот. Так подумал Эдогава, смотря на писателя, сам чуть ли не плача от того, насколько оба себя загнали в угол. Всё обернулось настолько ужасно? Брюнет, будто принудительно заражённый смехом, начал смеяться вместе с ним, зажмурив глаза. Для них ни мелкий снег, ни холодный ветер, ни прохожие не играли роли. В мире глупости существовали только двое искателя приключений. Двое, понимающих друг друга лишь взглядом. Двое, каждый из которых знает, как работает мозг другого. Две приставки "по". Рампо и По.       Йосано, вся вспотевшая и запыхавшаяся, искала детектива, размышляя о том, куда он мог убежать. Совершенно растерявшись и выбившись из сил, девушка дошла до набережной и села на ближайшую скамейку и сжала в руке чёлку фиолетовых волос, пытаясь не дать волю эмоциям. Что ей говорить директору после всего произошедшего? Акико не справилась со своей задачей. Даже если она будет звонить ему, искать смартфон по геолокации, он найдёт способ избавиться от слежки. Все обнадеживающие фразы, все тёплые объятия, все сопровождения канули в бездну. Она безнадёжна. Малиновые глаза в отчаянных попытках бегали по здешней территории, пока уши не уловили звонкий хохот где-то справа от неё. Нет, всё было не зря. Чувство сестринской гордости наполнило её грудь, женские плечи периодически вздрагивали. Она верила, знала: у него всё получится. Некоторое время врач сидела на скамейке, не отводя взгляд от Эдогавы, который вновь оказался в сети чужих рук. – Было так скучно, – Рампо будто бы дал себе понять то, что он действительно скучал без По, но слова "без тебя" будто съел, они расстаяли на языке, словно сахар.                               ***       Начало марта, долгожданное цветение сакуры в районе Минато Мирай. Под огромной веткой распустившихся белоснежных цветков, которые только ближе к стеблям окрашены в бледно-розовый, сидели писатель с енотом на коленях и детектив, с детской радостью на лице поедавший уже третий кубик сахара из красной упаковки. – Ну, что, дописал? – лохматая голова в берете повернулась направо. – Да, всё готово, – писатель передал Эдогаве новый детективный роман, за который принялся почти сразу после их встречи в Балтиморе. Схватив листы, сладкоежка начал бегать зрачками по строчкам. Через пару минут он отложил листы в сторону на скошенную траву, ложась под тень сакуры. – Убийца – это та молоденькая дочь алигарха. Элементарно! – Рампо-кун! – разочарованно простонал сероглазый. – Не ной, я ведь ещё даже не дочитал, – сказав это, брюнет начал брать в руки по одному листку с изящно выведенными иероглифами, которые так долго учил и пытался запомнить значение американец. Стоп, но этого явно не могло случиться. Обычно детектив уделял расследованию убийства минуту или две, но сейчас он решил прочесть весь рассказ? На него не похоже.       С каждым прочитанным листом По становилось не по себе всё сильнее, но он задавался вопросом: что могло так заинтересовать Рампо в романе? Проходит пять минут, десять, а он всё читал. Эдгару ничего не оставалось делать, кроме как сидеть рядом и любоваться цветущей сакурой. Наконец спустя двадцать минут детектив дочитал рукопись полностью, с гордой улыбкой сложив все листки в одну стопку. Глаза писателя расширились до небывалых размеров. – Рампо-кун... Ты заболел? С тобой точно всё в порядке? – в ответ раздался лишь звонкий смешок. – Я догадался, кто убийца, ещё на первой минуте чтения! Мне захотелось прочесть остальное, чтобы почувствовать то, что я обычно ощущаю, когда нахожусь в твоей книге, – так просто объяснил Эдогава. Он совсем не стеснялся того факта, что хорошо написанный роман действительно способен погрузить читателя в некое пространство, из которого не хочется уходить, пока не узнаешь главную зацепку в расследовании. В целом, так происходит со всеми жанрами, не только с детективными романами, но Рампо воодушевляет именно этот жанр, пусть он в этом не признаётся в открытую.       У Эдгара, кажется, чуть было не остановилось сердце от высказывания кумира и примера для подражания. Енотолюб был на седьмом небе от счастья. Его голос наполнен истинным благоговением: – Выходит... тебе понравилось? Мою работу можно отнести моему редактору? – Пфф, конечно, нет. Кто такую легкотню разгадывать будет, а? – пусть отношения между ними двумя стали чуть более осознанными, но желание стебать бедного По не исчезло без следа.       Писателю хотелось верить в адекватность и сложность своей работы, но Рампо в поддразнивании было не сломить. Недовольно промычав, он опустил взгляд, заметив Карла, носом тыкающего в красную коробочку. Внезапно и быстро, как пуля, в голову пришла безумная идея. Эдгар посчитал своим долгом застать этого вредного детектива врасплох, но очень необычным способом. Он положил один из кубиков сахара себе в рот и ждал, пока он растворится. Сердце невольно застучало энергичнее. Резкое изменение поведения заметил Эдогава и опёрся руками на траву. – Хей, ты раньше никогда просто так не ел сахар. – Верно, а что с того? – тон Аллана звучал непринуждённо, – Один кубик сахара не помешает скрасить наше общение. – По-кун, не придуривайся! Скажи уже, чего ты хочешь от меня! – почти сразу По нежно сжал подбородок детектива в своей руке, не отводя от него взгляд. – Разве это не было очевидно? – голос писателя звучал, как что-то приторное, от чего можно легко заработать завистимость. Словно от сахара. Рампо пытался игнорировать скорое наступление решающих действий. Он уверял себя: паренёк струсит, покраснеет, как спелый томат, и дело с концом. По крайней мере, он так думал. Сладкоежка небрежно фыркнул: – Ты не сможешь.       Почти тут же все битвы умов, все споры и стебания пролетели перед глазами, стали пустотой, ведь теперь бледные и тонкие губы покоились на его губах. Низ живота резко заныл, в желудке размножалась стая огромных бабочек, готовая разорвать брюхо в любую секунду. Разум опустел, сахар всё также таял на языке, но в совершенно ином виде. Рампо мог ощутить сладкий вкус небрежного поцелуя. Хуже всего то, что чем дольше он длился, тем труднее было остановиться. Тонкие и холодные пальцы писателя несильно сжали горячие от смущения щёки Эдогавы, рука детектива утонула в волнистых и растрёпанных волосах. Эдгар много раз видел то, как люди проявляют любовь таким образом, но сейчас это можно было назвать жалкой попыткой повторить увиденное в первый раз. Единственный звук, который беспокоил обоих – тихие томные вздохи,  лёгкие соприкосновения чужих губ и неловкие движения языком.       Отстранившись первым, По приподнял чёлку с лица, дабы узреть великолепие удивлённой и пристыженной физиономии соперника. Так и случилось: распахнутые зелёные глаза искрились раздражением и чувством унижения перед людьми, случайно проникшими в их маленький пузырь уединения. Рампо тут же отполз подальше, демонстративно восклицая: – Фу, какая мерзость! Я теперь весь в розовых соплях, как в сентиментальной ванили!       Эдгар впервые за долгое время искренне рассмеялся увиденному. На этот раз писатель одержал победу. – Я предупреждал тебя: я настоящий глупец.       Через некоторое время выкрикиваний фраз максимальной степени отвращения и злости Эдогава прижал колени к груди, спрятав пристыженное лицо в ноги. Только после поцелуя детектив осознал, что позволил себе сделать на глазах у прохожих в парке. Чтобы он, Великий детектив Японии, будущий Великий детектив мира, целовался с парнем на глазах у всех? Если смотреть с другой точки зрения, разве запрещали когда-нибудь Великим людям чувствовать? Никогда, а если и запрещали, то не имели право на это.       Рампо поднял голову, взглянув на уже опущенную чёлку Аллана, дающему угощение Карлу, и промямлил: – Слушай, Эд... В следующий раз, когда захочешь поцеловать меня, возьми с собой эти кубики сахара, ладно?       По устремил свой взгляд на розовые щёки сладкоежки и кивнул, мягко улыбаясь.       Сахар – важный источник энергии для организма человека, нормализует работу мозга и мышц, облегчает протекание стресса. Недостаток сахара приводит даже к снижению интеллектуальных способностей. Но не стоит злоупотреблять им, ведь от глюкозы возникает сильная зависимость, равная пристрастию к алкоголю и курению. Не секрет, но для многих людей сладкий подарок служит символом счастья и лёгкости. А для двух детективов – даже символом сближения.                   ˚⋆𐙚｡ The end ⋆𖦹.✧˚