Кубики сахара

«Слова, которые сказаны, что-то означают, даже если ты ничего не имел в виду.» — Мариам Петросян, «Дом, в котором…»       Мелкие белые хлопья кружились по воздуху, лицо обдувал лёгкий и прохладный ветер. Воздушный змей огненного цвета парил в небесах, словно сказочный феникс с пламенными крыльями. Где-то внизу раздавался звонкий смех Кенджи. — Ого, как высоко взлетел! От падающих снежинок он смотрится более захватывающе!       Утро первого января радовало своей обильностью снега. В первые дни нового года дети выбегают на улицу с воздушными змеями, которые изящно украшают небосвод своим грациозным полётом. Взрослые в такие дни играют в настольные игры, делая перерыв на глоток крепкого саке¹.       Ещё ночью дружная компания сотрудников Агентства ночевала прямо в храме в уютных спальных мешках, прижавшись друг к другу, а этим утром Фукудзава встретил Танеду во время утренней молитвы, и тот пригласил его на столик в здании из тёмного дерева около основного храма. Оно больше смахивало на небольшое кафе для бедных жителей, в нём часто сидели верующие семьи с едой, приготовленной с особой любовью, или грелись нищие рядом с поставленными обогревателями. — Снег совсем разошёлся, — шеф Танеда поставил белую фишку на следующую точку пересечения линий на доске², — всё никак не успокоится.       Напротив лысого сидел Юкичи со скучающим выражением лица. На протяжении всей партии он не промолвил ни единого слова, только о чём-то глубоко задумался. У руководителя особого отдела по делам одарённых всегда присутствовало странное чутьё, когда он находился с таким закрытым человеком вроде Фукудзавы. Мужчина перестал делать ходы и долго сверлил его любопытным взглядом, будто спрашивая: «Что стряслось, дружище?», на что директор Агентства только возмущённо нахмурил седые брови. — Я в полном порядке, Танеда. Делай свой ход, — уже хотел избежать обсуждения причины своей задумчивости Юкичи, но Сантока заставил его перевести взгляд на нетронутый стакан с саке. — Знаешь, почему бы нам ненадолго не приостановить нашу партию и не осушить эти стаканы? Ты ведь знаешь, что не сможешь так долго скрывать эти терзания в твоём сердце, верно?       Седоволосый понял: так просто соперник по стратегическим играм от него не отстанет, и вздохнул с нотой раздражения. — С чего ты решил, что меня что-то мучает? Вооружённому Агенству больше ничего не угрожает, значит и волноваться мне не о чём не следует.       Сантока издал смешок, пальцами поглаживая чёрную бородку: — Нет, мой дорогой друг, я не об этом. Глаза меня никогда не обманут. Ты скучаешь по кому-то очень важному для тебя. Невероятно скучаешь.       Ни одна морщинка на лице Фукудзавы не дрогнула, но мужчина в очках был прав. Через несколько секунд молчания, которые казались для седого пыткой, он наконец расслабил брови и взял свой стакан с алкоголем в правую руку. — Уговорил.       Самодовольная улыбка расплылась по лицу лысого. Он добился своего.        *** — Хаха, а ты забавный, Фукудзава! Скучаешь по тому, с кем тебе изначально было не по пути?       Щёки обоих слегка порозовели от количества выпитого саке, а точнее, каждый выпил уже по два стакана. Танеда сидел и нелепо посмеивался, скрестив ноги и положив руку на левое колено. В правой руке красовался пустой стакан. Юкичи опёрся локтями о стол, закрыв руками лицо, чтобы никто из сотрудников случайно не увидел его в таком позорном состоянии. По его вискам стекали мелкие капли пота. — Это довольно мило с твоей стороны, мой друг. Но я дам тебе совет, — шеф положил левую руку ему на плечо, пытаясь поймать спрятанный взгляд седого. — Люди приходят и уходят, тебе стоит его отпустить. Штука весьма сложная, но, я думаю, что ты справишься. Ты, в конце концов, бывший телохранитель, мой проницательный друг! — Сантока снова разразился хохотом.       Фукудзаву посетило то самое тошнотворное ощущение, когда хочется провалиться сквозь землю.       Попасть в то место, где царит лишь спокойствие и гармония над собой и окружающим миром, довольно сложно и почти невозможно. Ощутить бодрящий и прохладный воздух туманного леса, уйти в самую его глубь, прочувствовать его душой и телом. Свежесть заставит голову пойти кругом, но сойти с ума не захочется. Захочется только ступать по хрупким веткам, шуршать засохшими листьями под ногами, слушать шум тихого ветра… Ни с того ни с сего пойти по следам из алой крови, оставленный не кем иным, как эксентричным и резвым воином со светлыми волосами, отдающие мягко-серым цветом. Дотронуться до его плеча, узрить его уставшее лицо с острыми усами в холодном поту, его шрамы на правой щеке, ощутить странный укол в сердце. – «Ну, наконец-то… Я уж думал, что мы никогда не увидимся, Фукудзава.»       Из-под массивных ладоней, закрывавших верхнюю часть лица, кроме носа, упали две капли солёной жидкости. Танеда не мог точно определить, пот ли это или пьяные слёзы, но на всякий случай слабо похлопал его по плечу, приговаривая хмельным тоном: — Не стоит так волноваться, дружище. Там ему очень хорошо. Он исполнил то, чего добивался. Уверен, что он тобой гордится.       Юкичи не хотел спорить, ведь даже подвыпивший Танеда способен говорить правду.        ***       Порой война сближает даже тех, кто презирал друг друга всю жизнь, думая и утверждая, что обойдётся без его помощи. Но речь идёт вовсе не про врагов, а именно о тех, чьи пути разошлись и сошлись по одной и той же причине: война ради мира во всём мире.       В тот момент, когда Фукучи истекал кровью, впадая в вечный сон, Фукудзава впервые за долгое время смог проявить яркую эмоцию — горе, а с ним и горькие слёзы. В тот момент Рампо стоял позади него и ясно видел перед собой трогающую до боли в груди картину: потеря, пусть и не любви, как в кино, которые тогда смотрела его мать, но близкого по духу человека. Естественно, что он успеет соскучиться по нему.        ***       Эти события пронеслись в голове Фукудзавы с бешеной скоростью, под действием алкоголя изображения были ещё ярче и резче, что заставляло его тело периодически вздрагивать, а пот или слёзы продолжали капать на деревянный столик перед Танедой. Послышалось тихое и хриплое скуление. — Я знаю, Фукудзава… Он был дорог тебе.       После этих слов скуление стало ещё невыносимее и громче. Со стороны это выглядело крайне непривычно: два пьяных мужчины вспоминают тёмное прошлое прямо в разгар праздника. — «Не каждый день такое увидишь, жуть,»— подумалось Эдогаве, который зашёл в здание погреться. Сладкоежка слышал весь их разговор от начала до конца, периодически испытывая странное чувство отвращения и того, что всё происходящее перед тобой лишь сон. Сон, где ты видишь, что тот человек, которого знаешь уже долгое время, ведёт себя совсем не так, как обычно себе позволяет. Алкоголь — штука страшная и крайне непонятна для зеленоглазого, поэтому он не задумывался над тем, истинные ли эмоции показывают пьяные люди. Но что-то в душе подсказывало ему о правдивости переживаний директора.       Рампо присел за другой столик рядом с Йосано, которая сидела в нежно-малиновом кимоно с тёплым белым пухом по всему воротнику и рукавам, и пила чай. Девушка не сразу заметила детектива перед собой, а когда увидела его, то мягко улыбнулась. — Доброе утро, Рампо.       В ответ тишина. Сладкоежка сидел за столиком и скучающе смотрел на двух подвыпивших мужчин: один жалеет другого, сам еле сдерживая слёзы. От этого становиться не по себе, но взгляд отвести он не может. Акико посмотрела в ту сторону, куда был направлен взгляд зеленоглазого, и вздохнула с ноткой жалости. — Да уж, с того самого дня прошло уже полгода. Некоторые люди до сих пор оправляются после деяний этой организацией, — она не могла сказать её вслух, ведь остальных людей в заведении может нехило передёрнуть от ужасных воспоминаний. Естественно, Агентство никогда не сможет забыть то, как их считали террористами, не знающими жалости к человеку и всему миру. Хотелось бы вернуться в тот самый момент на заседании, где детектив ясно давал понять то, что за это дело браться ни в коем случае нельзя. — Знаешь, Рампо… Зря мы тебя тогда не послушали, — Йосано виновато опустила глаза в чашку с чёрным чаем. — Сейчас вряд ли можно изменить прошлое. Но я знаю, что вы давно сильно пожалели об этом.       Сотрудникам Агентства казалось: чтобы загладить вину перед детективом им не хватит и всей жизни, поэтому они приняли решение, что всегда будут прислушиваться к его прогнозам, в каком бы сомнительном положении не оказалась организация. Однако, несмотря на всю серьёзность ситуации, Рампо понимал, чем им пришлось пожертвовать ради спасения друг друга. Возможно, всё могло бы сложиться иначе, если бы они прислушались к его совету. Он усмехнулся со всей этой заварухи. — Бессмысленно злиться из-за того, что уже произошло, но то, как вы поддерживали друг друга и старались быть вместе, а не врозь, было блестяще.       На губах Йосано мелькнула маленькая улыбка. Она все еще смотрела на дно чашки, утопая в чувстве благодарности. — Ты спас меня. Снова. Спасибо тебе, Рампо.       Странное ощущение тепла в груди заставило глаза зеленоглазого расшириться и гордо приподнять подбородок. На глаза Акико навернулись слёзы. Эдогава, будто предвидив это, высунул из большого кармана чёрного кимоно маленькую упаковку свежей клубники, сезон которой в Японии приходился на зимний период, и одарил тёплой улыбкой. — Как твой спаситель, я запрещаю тебе грустить!       Врач не смогла сдержать смех. Он всегда заставлял её смеяться, что бы не происходило, какая бы сильная боль не давила на её грудную клетку.       Эта встреча координально отличалась от встречи с Эдгаром в кафе рядом с магазином сладостей, где попытка пробудить гордость у писателя превратилась в слёзы на бледных щеках, а затем и вовсе в прекращение писать романы.       Внезапно Рампо ощутил на себе пристальные любопытные взгляды двух девочек лет 16-ти, которые тут же отвернулись с розоватыми щеками и тихим смешком. — Какие милашки, ты видела их? — разался восхищённый шёпот одной из них. — Надеюсь, они уже помолились за совместное счастье в этом году, — ответила другая. — «Романтической ереси в мангах начитались, дурёхи,» — тут же догадался черноволосый.       Именно этого и боялся сладкоежка: косых взглядов и обсуждение за спиной его личной жизни, к которой совершенно не относилась его работа Великим детективом. Для него по-прежнему влюблённые люди — глупые люди, он не мог допустить падения собственной репутации из-за ложного представления отношений между ним и Йосано.       К огромному сожалению, встреча в парке с Эдгаром из-за страха показаться глупым со стороны других людей окончилась долго разлукой между соперниками, но хорошими союзниками, которые понимали друг друга без слов. Эдгар был в каком-то смысле дорог для Рампо, чего он никак не мог признать. Дорог, как и Йосано, хотя с врачом связь была сильнее, это было заметно. Естественно, ведь для зеленоглазого сотрудники Агентства — семья. Та семья, которой у него никогда не было и, скорее всего, больше не будет. Эдогава не горел желанием потерять эту «сестринскую любовь», эту часть своей семьи ради сохранения имиджа. Но сможет ли он понять то же самое по отношению к По? Ведь жизнь без него тоже не сахар.