Время бури, время радуги

Соэлла Где-то на побережье 42673 (пВП), Attiall 2/2 (31 августа 2558 по земному времени) Это был прекрасный день раннего лета. Сулона уже клонилась к горизонту; ветер с океана гонял небольшие тучки, на побережье было тихо и пусто. Правда, не совсем - поблизости врезающегося в океан песчаного полуострова стоял на песке тёмно-голубой тэлл'бар . А у самой кромки воды стояли два удобных плетенных пляжных шезлонга. Лиэлл и Павел целый день провели на побережье. Всё утро они плавали в море; теперь решили немного позагорать. Лиэлл подставила прекрасное личико под косые лучи Сулоны и закрыла глаза - казалось, заснула. Павел не спал – наслаждался видом жены, лежа на боку. Наконец ему надоело спокойно валятся. Он сорвал стебель какой-то травы и начал легонько щекотать ухо Лиэлл. Она некоторое время терпеливо выдерживала эти сомнительные ласки, мягко отодвигая стебель от уха. Однако Павел не прекращал попытки обратить на себя внимание, и наконец... Шмяк!!! - Ай, - сказал Павел, растирая ладонь. - Ну и рефлексы, моя милая... - Милый мой, - сказала Лиэлл, не открывая глаз, - если уж ты скучаешь, тогда иди и собери несколько ракушек. Или поищи красивые камешки и выложи ними наши имена, вон там. Она открыла один глаз и показала пальцем на край полуострова. - Да нет, ракушки я уже собирал, сегодня утром, - ответил Павел недовольно. - А теперь мне хочется чего-то другого... - Интересно, чего, - пробормотала Лиэлл. В то же мгновение Павел показал, чего ему хочется, целуя её в губы. - Любимый, ты читаешь мои мысли, - прошептала Лиэлл, обнимая его и прижимаясь крепко в ответ. - Вечером спустится туман, - сказала Лиэлл задумчиво, всматриваясь в облака и парящую над горизонтом Сулону. Ветер почти утих, океанские волны лениво лизали берег. - Может быть, нам повезёт, и мы услышим пение fellainne. - Fellaine? - поинтересовался Павел. – А что это такое? - Не что, а кто, - уточнила Лиэлл, опуская голову на его плечо. – Fellainne это нимфы или, скорее, морские эльфийки. Сравнивая с земной мифологией, они наиболее похожи на нереид. - Это не сирены? - Нееет... У сирен рыбьи хвосты, кроме того, их на Соэлле никогда не было, – возразила Лиэлл, мягко ему улыбаясь. – Fellainne выглядят почти как обычные девушки. Они любят петь среди тумана морякам, которые потеряли свой путь. - И окончательно сводят их с пути, а потом соблазняют, - по аналогии с земными сиренами предположил Павел. Лиэлл рассмеялась. - Ты прав, но не совсем, - сказала она. – Нет, они не сводят с пути. В отличие от сирен, они помогают найти дорогу домой. И да – бывает, что в обмен за помощь они... соблазняют. Мало кто в силе отказать очаровательной fellainne. - Ты очень интересно рассказываешь, Ли, - сказал Павел сладким голосом. – Могу просить ещё несколько подробностей? Лиэлл взглянула на него, в её глазах замерцали золотые искорки. - Ты что, захотел запутаться в тумане? Да нет, не выйдет, Пашенька... Павел улыбнулся в ответ. - Мне кажется, что я уже давно запутался. Триста с лишним лет назад... Скажи пожалуйста, у всех fellainne именно такие золотые волосы и красивые глаза? Лиэлл ответила ему без слов. - Fellainne это дочери Тэаллена, властелина луны, и Вэаллниэлл, владычицы морских волн, - продолжила Лиэлл, когда они наконец оторвались друг от друга. – Время от времени в полнолуние Тэаллен сходит на побережье, чтобы сойтись со своей возлюбленной Вэаллниэлл. В очередное полнолуние новорождённые fellaine приветствуют пением своих родителей. - Как они выглядят? – спросил Павел, которого явно заинтересовал рассказ Лиэлл. - У них длинные, серебристые волосы, это дар от отца, – ответила Лиэлл, - и большие невероятно зелёные глаза – дар от матери. Кроме того, обычно они не умеют говорить, только поют. Fellainne выходят исключительно ночью, обычно когда на океан спускается туман. Но иногда можно их увидеть также в ясные ночи, особенно во время полнолуния – они тогда танцуют по волнам, вдоль лунной тропинки... Лиэлл замолчала, задумавшись. Павел тоже молчал, смотря в лицо жены. - Когда я была маленькой девочкой, мне однажды рассказали одну... сказку, - прошептала она минуту спустя. – Я очень люблю её. И когда мне грустно... время от времени... я потихоньку рассказываю её себе. - А ты можешь рассказать её сейчас? Когда тебе не грустно? – всерьёз спросил Павел. Лиэлл взглянула на мужа и улыбнулась. - Конечно, Паш. Давным-давно жил славный мореплаватель, его имя было Ленх’эллт Х’иаллн Аттх’нэллт. Он оплыл весь мир, знал все моря и океаны, не боялся даже клифов Вэстиен’иэлл и ужасных рифов у островов Аэндрре’таинн. Его корабль, золотисто-парусный „Маар’эллеарр”, приветствовали радостно в каждом порту, а его экипаж бросился бы хоть в огонь за своим капитаном. Счастье всегда сопровождало молодого мореплавателя, а вместе со счастьем и слава. Вскоре он убедился, что Вэаллн’иэлл лично благоприятствует его действиям, а властелины просторов, Теаллхээн и Суллона, указывают ему правильный путь. Скоро не осталось ни одного самого рискованного дела, за которое он бы не мог взяться. Он плавал там, куда другие опасались даже взглянуть, выходил здоровым из самых ужасных штормов, знал все моря, каждое побережье, каждую стрелку, каждый залив и пляж Со’эллы. Однако, слава и счастье – капризные друзья. По прошествии многих лет, полных счастливых приключений, наступила одна тёмная и туманная ночь - без ветра, без звёзд, без света луны. Океан вокруг корабля был спокоен и окутан густым туманом. Паруса бессильно повисли и вскоре были убраны. Конечно, можно было использовать двигатель, но никто, включая капитана, понятия не имел, в какую сторону им надо плыть. Они даже не знали точно, где находятся. Ленх’эллт стоял на мостике, пробуя пронзить взглядом темноту и туман. Увы, эта ночь была чрезвычайно сумрачная. Даже лампа на носу корабля едва виднелась сквозь толстые белые клоки, лениво парящие в воздухе по правому борту. - Какие приказы, капитан? – спросил Валлахрн, старпом. Ленх’эллт вздрогнул – он не слышал шагов друга. Пожал плечами в ответ. - А что нам делать, Суллоны ради? – сказал он – Я ещё не видел такого тумана. Наиболее разумно дождаться утра, может быть, эта темень тогда рассосется. - Барометр падает, капитан, - отозвался рулевой. – К утру здесь может быть очень плохо. Всё-таки я предлагаю идти на двигателе, по компасу. У нас достаточно много энергии, вчерашний день был солнечным. - А если мы налетим на скалы? – с сомнением сказал второй офицер – Надо смириться с тем, что мы потерялись в этом тумане, господа. И, собственно говоря, мы не знаем, где находимся. Ленх’эллт молчал. Впервые в жизни он не знал, что делать. Он знал, что его офицеры правы – они потерялись, а штиль и падение давления — это не слишком хорошее признаки. Однако плыть вслепую было ещё более опасно, чем попасть в ожидаемый утром шторм. - Давайте подождём ещё час - сказал он - а потом, если... Он не закончил, стремительно повернув голову. В тумане, со стороны правого борта послышалось тихое прекрасное пение на неизвестном языке. Это пела девушка - судя по голосу, очень молодая. Её голос был наполнен невыразимой тоской; но непонятные слова песни были полные надежды. Слушающим показалось, будто под воздействием этого пения туман поредел, а ночь сталась более ясной. - Fellh’aynne... – Ленх’эллт услышал шёпот рулевого и поморщился. Конечно, он слышал древние легенды (все моряки их знали), но не очень верил им. - Старые выдумки, - сказал он неохотно. Однако пение было реальным. Рулевой взглянул исподлобья на своего капитана. - Это не выдумки, капитан, - ответил он. – Если я могу вам что-нибудь посоветовать, то велите запустить двигатель и держать курс на это пение. По-моему, это нам не повредит. Ленх’эллт задумался, между тем пение становилось всё сильнее и красивее. Экипаж поглядывал на мостик, ожидая команды. - Ну, ладно, - наконец сказал капитан. – Хочу верить, что от этого хуже не будет... Машине приготовиться! Право руля, средний вперёд! Старпом, определите курс... гм, на слух. Рулевой, если вы уверены... держите курс по определению. Остальной экипаж бросился по рабочим местам без дополнительных указаний. Корабль медленно двинулся с места, начиная правый разворот. Несколько минут спустя пение fellh’aynne стало доносится прямо по курсу. Корабль ускорил ход; спокойное бормотание электрического двигателя наполнило все сердца бодростью. Fellh’aynne пела всё громче, вместе с тем изменяя ритм и тембр голоса - первоначально медленная и почти печальная песня стала ритмичной, весёлой, зазвучала надеждой; все были уверены, что этот туман скоро закончится... Действительно, через некоторое время туман поредел. На небе показались звёзды, перед носом все увидели водный простор и заметили легкий, словно воздушный силуэт, танцующий по волнам. Пение снова усилилось. Ленх’эллт высунулся вперёд, пытаясь рассмотреть что-нибудь сквозь редеющий туман. Ему внезапно показалось, что будет лучше, когда он перейдёт на носовой помост. Он хотел увидеть fellh’aynne, о которой он столько слышал от старых мореплавателей и в существовании которой до сих пор сомневался. Почти не задумываясь, он сошёл с мостика. - Капитан, нельзя слишком долго смотреть на... – начал рулевой, но Ленх’эллт нетерпеливо отмахнулся от него. Он поднялся на носовой помост, рукой заслонил глаза от света висящей над головой лампы. На расстоянии двух кабельтовых от носа корабля воздушный силуэт танцевал по воде, будто у него были крылья на плечах. Пение манило, торопило, притягивало... Ленх’эллт почувствовал, как от голоса певицы его сердце начинает окутывать странное чувство, которого он до сих пор не испытал. - Прямо руль! Полный вперёд! – приказал он. И совершенно зря – курс был правильный, двигатель работал отлично, корабль шёл быстро, будто под полными парусами. Ленх’эллт невольно взглянул на мачты. Но паруса были убраны, вокруг всё же царил штиль. Он повернулся, гладя перед собой. В это мгновение корабль полностью вырвался из туманной завесы. Вид за кормой был в самом деле потрясающий, белая стена тянулась вправо и влево за горизонт. Перед ними, на расстоянии примерно двух миль маячила суша с отчётливо видимым маленьким фьордом - безопасной гаванью на время наступающего шторма. А перед носом, на расстоянии одной восьмой кабельтова, танцевала по волнам прекрасная девушка. Длинные серебристые волосы летели по воздуху, её пение, смешанное со смехом, наполняла сверхъестественная радость. Старпом, не дожидаясь решения капитана, скомандовал: - Стоп машина! Отдать якорь! Экипаж, видя звезды и океан, подбежал к бортам. Все высовывались, показывая друг другу девушку. Корабль остановился. Девушка танцевала перед его носом – вдруг она прекратила свое пение. Ещё несколько грациозных шагов по воде, и fellh’aynne остановилась, немного справа от носа корабля. Она взглянула наверх, на толпящихся возле борта моряков, её глаза остановились на стоящем на носовом помосте капитане. Девушка запела вновь, на том же неизвестном языке, в её голосе раздавались нотки тоски. Никто не сомневался, для кого она в этот раз поёт. Все посмотрели на Ленх’эллта, который стоял неподвижно, будто врос в палубу. Голос fellh’aynne и её взгляд, направленный прямо на него, привели к тому, что молодой капитан не мог двинутся с места. Странное чувство, какое только что он испытал, просто разрывало ему сердце. Спустя минуту он поднял руку, отвечая стоящей на воде. Девушка изменила ритм, песня стала непривычно торопливой, среди неизвестных слов послышалось имя «Ленх’эллт». Капитан даже не удивился - в эту ночь уже ничто не могло его удивить. Он приказал опустить трап, сошёл по нему и протянул руку - fellh’aynne поймала его ладонь и встала рядом. Они медленно поднялись по трапу на борт корабля. Её ладонь была приятно прохладной. Невероятно зелёные глаза смотрели прямо в светлую лазурь его глаз. Серебристые волосы окутывали тело – казалось, fellh’aynne была одета в них, хотя было видно, что у неё есть ещё будто сотканный из тумана наряд. Экипаж смотрел на неё и капитана, все стояли неподвижно, не веря собственным глазам. Fellh’aynne подняла руку, приветствуя вновь всех, и повернулась к капитану. Её пение стало мягким, манящим, чувствительным. Ленх’эллт вдруг начал понимать слова песни fellh’aynne. Он узнал её имя - Аэнлл’аиннэ. Он знал, что она говорит ему, знал, чего хочет – и знал, что он не в силе отказать ей. Что ни за какие коврижки он не откажет её просьбе. Он легонько пожал её ладонь, кивнул. Они медленно пошли в направление кормы, в его каюту... *** Шепот её признания в своем невыразимом чувстве к нему... Её дыхание теплом прошлось по его коже... Её руки на его теле, прежде прохладные, а теперь такие горячее... Её глаза, зелёные как бездна океана в ясный день... Её губы, ищущие его поцелуя... Он потерял себя в её объятиях, утонул в глубокой как океан зелени её глаз. Штиль, ожидаемый шторм – он забыл о всем этом. Мир вокруг исчез. Были только они, и они желали только того, чтобы эта ночь стала вечностью... *** - Почему ты не хочешь остаться со мной? „Милый мой, не могу я. Ни свет ни заря к своим сёстрам вернуться я должна.” Обнявшись, они лежали в сумраке каюты. Через кормовой иллюминатор был виден вал тумана и копящиеся над ним тучи. На востоке небо начало бледнеть. Ладонь Аэнлл’аиннэ, вновь приятно прохладная, лежала в его ладони. Её серебристые волосы окутывали их обоих, её огромные зелёные глаза смотрели на него с неописуемую тоской. „Я не могу остаться с тобой”, спела она тихо, „даже если бы очень хотела я. А ты со мной не можешь пойти.” - Почему? – спросил Ленх’эллт нетерпеливо. – Мы спустимся на сушу и навсегда останемся вместе с тобой. Ты сможешь посещать своих сестёр, если захочешь. Кстати, мы ведь можем плавать вместе... Он замолчал, чувствуя на губах её ладонь. Девушка порывисто села на кровати. „Ты никогда не слышал о нас, о fellh’aynne?”, спела она. „Ты, прославленный мореплаватель, имя которого знают хорошо даже в морской глубине?” - Ну, я слышал что-то... – смутился Ленх’эллт. Аэнлл’аиннэ резко взглянула на него. „Мужчины, только одно у вас в голове”, фыркнула она. Её пение ускорилось, в нем появились гневные нотки. „Не знаешь ты, что отец наш Тэаллхээн временами убегает от Суллоны, ища умиротворения в объятиях нашей матери Вэаллн’иэлл? Не знаешь ты, что именно поэтому fellh’aynne вынуждены ни свет ни заря возвращаться в глубину, убегая от гнева Суллоны?” Она выскочила из кровати, встала посередине каюты и встряхнула головой. Серебристые волосы рассыпались мягкой волной по её плечам. Почти незаметным движением руки она позвала лежащий на полу наряд, который тут же окутал её тело, как облако тумана. Когда она снова запела, в её голосе уже не было гнева, только безграничная печаль. „Мы не можем увидеть дневного света, нельзя нам видеть лазурь неба и бегущие по нему белые тучи. Нельзя мне ждать утренней зари, блеск звёзд с неба стирающей, не для меня даже факелы заката. Если рассвет застанет меня, бегущую по волнам – я уйду, я внезапно исчезну, возлюбленный мой... Океан уже не увидит меня, только волны пеной прослезятся, через несколько дней... А ты, милый мой, если задержишь меня... ты уже никогда не увидишь ни моих сестёр, ни меня, и никогда уже не услышишь нашего пения. Океан уже не будет благоприятствовать тебе, рано или поздно гнев моей матери догонит тебя и убьёт... А даже если ты сумеешь убежать от ярости Вэаллн’иэлл – тогда до конца жизни будешь блуждать по побережью и звать меня. Но я уже не отвечу тебе, милый, мой голос обернётся шумом прибоя. Наконец уйдёшь и ты – в сумраке, совсем одинокий, лишённый всякой надежды...” Ленх’эллт слушал ее тихое пение, чувствуя, как в его сердце появляется ледяной ком. Он уже знал, что девушка не может остаться, что рассвет убьёт её. Он не мог этого позволить, ни за какие коврижки. Однако, он хорошо знал, что, когда она уйдёт, его судьба будет предопределена. Он уже не представлял себе жизни без неё. Небо на востоке порозовело дымкой первой зари. Аэнлл’аиннэ бросила взгляд в иллюминатор, по её лицу стекла одна серебристая слеза. Она протянула к нему руки и спела тихо: „Позволь мне уйти, любимый мой. Пусть эта ночь не будет последней в нашей жизни, мы сохраним её в наших сердцах. Я никогда не забуду тебя, ты всегда будешь слышать моё пение – среди волн, сквозь туман или во сне. И я всегда буду с тобой, пока ты меня помнить будешь...” Ленх’эллт поднялся и поймал её руки. Он не был в силах сказать ни слова. Но он уже знал, что ему делать надо. Знал, что это единственный возможный выход... *** - Старпом, прошу спустить шлюпку, - сказал Ленх’эллт. – Когда мы отплывём, идите в направлении этого фьорда. Не ждите меня, через час здесь будет очень неприятно. Изумленный Валлахрн смотрел на стоящего перед ним друга, держащего за руку эту странную девушку. Он не знал, что сказать. - Ленх’т, ты не успеешь... - пробормотал он наконец. Капитан поднял руку, улыбнулся легко. - Я успею, – ответил он. В его светлых глазах мерцали блески зари. – Я успею, Ва’рн. Он взглянул на стоящую радом Аэнлл’аиннэ, улыбнулся ещё раз. - Мы успеем, – сказал он решительно. – До края тумана всего лишь несколько кабельтовых. Ленх’эллт крепко пожал другу руку. - Скажи Эллент’ие «прощай» от моего имени. И временами вспоминай меня, пожалуйста. Веди наших людей в безопасные гавани. Я оставляю тебе „Маар’эллеаррa”. Заботься о нём, это хороший корабль. Он повернулся и потянул за собой Аэнлл’аиннэ. Девушка взглянула на Валлахрна, улыбнулась грустно и извиняюще. Они быстро спустились по трапу и сели в шлюпку. Ленх’эллт поймал весла, оттолкнул лодку от трапа. Быстрыми движениями весел направил шлюпку на вал тумана, маячащий на расстоянии нескольких кабельтовых от кормы судна. Экипаж молча провожал их взглядами. Лодка плыла быстро, Ленх’эллт спешил, чтобы успеть до восхода Суллоны. Через несколько минут шлюпка исчезла в тумане. Внезапно проснулся ветер, свистнул в такелаже, заполоскал небрежно свёрнутыми парусами. Со стороны тумана донеслось пение - но это не был голос Аэнлл’аиннэ. Пело несколько fellh’aynne, в их голосах звучало беспокойство, они словно торопили. Аэнлл’аиннэ ответила им спустя мгновение. Её голос успокаивал, но одновременно торопил моряков, слушающих это необычное пение. Ветер усиливался; экипаж без приказа побежал к мачтам и начал ставить паруса. Корабль двинулся в направлении фьорда, стремительно ускоряя ход. За кормой, в редеющем тумане, утихали голоса fellh’aynne. Вдруг Валлахрну показалось, что к их песни присоединился мужской голос, поющий на том же странном языке. Однако, спустя мгновение, песня в тумане утихла. Тёмные тучи закрыли небо, лишь ветер дул в паруса и свистел среди такелажа. Корабль на полной скорости направлялся к безопасному фьорду... Никто никогда больше не видел светлоглазого Ленх’эллтa Х’иаллн Аттх’нэллт на высоком мостике „Маар’эллеаррa”. Он уже никогда не вошёл в гавань в родном городе Эллент’ие, не был встречен радостными возгласами собравшихся на побережье людей. Он исчез в тумане того бурного утра, однако его экипаж всё время утверждал, что их капитан не погиб. Что он живёт... Годы спустя среди мореходов начали ходить странные слухи. Те, которые потеряли путь в тумане, говорили, что видели fellh’aynne, танцующую по волнам в сопровождении молодого мужчины со светящимися странным блеском глазами. Они пели дуэтом в идеальной гармонии, от их песни расступались туманы, утихал ветер; их танец успокаивал волны, и запутанные тропинки внезапно расправлялись... А ещё некоторые рассказывали о совершенно невозможном – будто они видели их танцующими по волнам, в блесках рассвета, перед самым восходом Суллоны. А океан всё шумел и шумел... Волны вторили пению двоих влюблённых... Лиэлл умолкла, засмотрелась на первые звёзды, появляющиеся среди факелов заката. Павел тоже молчал – он смотрел на жену, восхищённый только что услышанной легендой. Свежий прохладный бриз легонько прочёсывал им волосы. - Это было чрезвычайно красиво, Ли, - сказал наконец Павел. - Я благодарю тебя, что ты рассказала мне об этом. Итак, они всё там же? Где-то далеко, среди волн? Лиэлл взглянула на мужа, её глаза отливали тёмно-голубым. Он знал, что этот цвет говорит о том, что она чувствует ностальгию и печаль. - Да, Пашенька... Я думаю, что они где-то там навсегда вдвоём... Что он никогда не опустит её, что она никогда не будет скучать по нему... Что она не будет так отчаянно... что не будет вынуждена всё же искать... Её голос внезапно сломался, маленькие ладони судорожно сжали ладонь Павла, она прижалась лицом к его плечу. Павел успокаивающе обнял её, погладил по шелковистым волосам. - Я теперь понимаю, почему ты рассказываешь себе эту историю, когда грустишь. Но я уже однажды говорил тебе – у тебя счастья больше, чем у других женщин. Каждый из нас оставляет тебе немножко себя, так ты живи, люби, будь всегда счастливой. И помни, Ли - я буду с тобой всегда, где бы ты не была. Он встал, протянул к ней руки. Лиэлл поймала их, и тоже встала. На темном бархате неба ярко пылали огни далёких звёзд. Над пляжем появились первые полосы тумана. - Где бы ты не была, я буду с тобой, – повторил Павел. – Навсегда. Помни об этом.