Жена для Сатаны.

Сперва Маргариту отвели в тёмный бассейн, где Гелла и Бегемот окатили её горячей густой кровью. Маргарита совсем не испугалась, наоборот, она с большим наслаждением слизывала солёные капли с губ, пока её мыли. За кровью последовало розовое масло, от которого у Маргариты разболелась голова и она невольно подумала о том, что уж лучше бы её оставили всю в крови. Но было уже поздно, теперь кожа Маргариты источала прилипчивый розовый запах. Потом Бегемот тщательно обтёр королеве ноги и обул её в тяжёлые железные туфли, напоминавшие скорее средневековое орудие пыток. Громоздкие и мучительно неудобные, они сразу же стали натирать и к тому же передвигаться в них было практически невозможно. Каждый шаг не только тянул Маргариту к земле, но и причинял невыносимую боль. Но на этом преображения не закончились. Гелла на вытянутых руках, как самое дорогое сокровище внесла изукрашенный алмазами венец. И хотя вещь была необыкновенной красоты, Гелла отчего то сочувственно взглянула на Маргариту, когда надевала той на голову венец. В конце Коровьев повесил на грудь Маргарите тяжёлый овальный медальон, с изображением чёрного пуделя. Толстая чёрная цепь тут же стала жечь шею и тянуть согнуться к земле. Больших усилий стоило Маргарите выпрямиться и сдержать лицо. - Ничего, ничего. Ничего не поделаешь. Надо, надо... - пробормотал Коровьев, подхватывая Маргариту под руку, - пора начинать. Бегемот мигом подбежал и вместе с Коровьевым они вывели королеву в тёмный зал. - Я, я, я дам сигнал! - зашептал кот, подпрыгивая от нетерпения. - Давай. - ответил Коровьев и Бегемот, не медля завопил пронзительным голосом - Бал! Маргарита ахнула и на несколько мгновений закрыла глаза, дабы не ослепнуть от света тысячей свечей, вспыхнувших одновременно. Но ей не дали опомниться. Свита подхватила её и понесла дальше, по белым величественным залам с фонтанами, бассейнами, наполненными странного цвета жидкостью и дальше по тропическим садам, зверинцам и наконец к оркестру, раскинувшемуся в самой большой зале. Среди огромного количества лиц, Маргарита иногда находила схожие с портретами в её старых учебниках по музыке. - Какой превосходный оркестр! - самодовольно воскликнул Бегемот, - И можете мне поверить, ещё ни на одном балу не звучал такой оркестр. Я лично рассылал приглашения и заметьте, все явились ко времени, и никто не отказался. Под непрекращающийся поток самолюбивых излияний Бегемота, Маргариту подвели к грандиозной лестнице, уходящей глубоко вниз к казавшемуся отсюда крохотным, а на деле необъятному камину, горящему могучим пламенем. Под левой рукой Маргариты возникла вдруг аметистовая колонка, а правую ногу её кто-то аккуратно согнул в колене и поставил на бархатную чёрную подушечку. - Где же гости? - спросила Маргарита, стараясь встать поудобнее. - Скоро прибудут, королева. Поверьте, недостатка в гостях не будет. Однако, какое же это мучение, принимать гостей. - вздохнул Коровьев. - И не говори. - недовольно промяукал Бегемот, пристраиваясь мягким тёплым боком у левой ноги Маргариты, - Пожалуй, нет на свете более тяжёлой и неблагодарной работы. - Вы, может быть, желаете отказаться? - тихо и строго спросил Коровьев нагнувшись к самому уху королевы. Маргарита, хотя и не повернула головы, всем телом чувствовала на себе его проницательный взгляд. Зачем же, зачем они спрашивают? - лихорадочно соображала Маргарита, до боли впиваясь пальцами в колонку, бывшей сейчас её единственной опорой. Воцарилась тишина, все ждали её ответа. Не было слышно ни вздоха, ни шелеста нот, ничего. Ожидание заполнило собой всё доступное пространство. - Нет. - негромкий ответ королевы разнёсся по залу шёпотом облегчения. Грянул оркестр, и из камина вылетели два, почти целых гроба. Крышки слетели и взору Маргариты предстали два, полуразложившиеся трупы. Девушка пошатнулась, но помня о своём слове, выпрямилась и улыбнулась. Скелеты в считанные секунды обросли мышцами и кожей и вот уже по лестнице поднимался красивый, но бледный мужчина в чёрном фраке и под руку вёл юную красавицу, оба ядовито улыбались. - О, а вот и первые гости. - пробормотал Коровьев, широко улыбаясь одними губами, и нашёптывая на ухо Маргарите, - Это, королева, месье Рамьер. Редкий прохвост и мерзавец. Рос поразительно привлекательным и обаятельным малым, но не любил никого, при этом верёвки вил из собственной матери. А когда представился случай, отравил бедняжку ради крохотного наследства. Но и на этом не остановился. Скольких девушек свёл с ума ради выгоды... Ой ооой, и не счесть. А вот милая спутница его, Милена, ангельской внешности сестра милосердия. Говорила всем, что обезболивающего нет, а сама тайком продавала его за крупные деньги. Сколько больных погибло от болевого шока... Месье Рамьер жадно впился в пальцы Маргариты, острым поцелуем. - Я счастлив, королева! А очаровательная Милена, не спуская с Маргариты взгляда прекрасных голубых глаз, нагнулась и поцеловала её колено. - Королева в восхищении! - вскрикнул Бегемот. А новые гости всё пребывали. Верный Коровьев ни на шаг не отходил от Маргариты, иногда придерживая её за локоть и, не прекращая улыбаться, то и дело рассказывал то об одной, то о другой персоне. - Вот госпожа Шебан. Покупала в бедных семьях молоденьких девочек и помещала в свой пансион, услугами которого пользовались в основном лица с большой властью. Никто не знал, что творится за стенами элитного дома, но всё таки просачивались слухи о полной вседозволенности посетителей в отношении юных работниц. Пожилая размалёванная женщина прикоснулась губами к уже начинавшей ныть коленке королевы. И Маргарита едва не поморщилась от отвращения, при виде дряхлого обвисшего тела жестокой старухи. - Королева в восхищении! Я в восхищении! - агрессивно орал Бегемот на гостей. Коровьев продолжал, но Маргарита слушала его уже в пол уха. Не только коленка, но и кисть руки, к которой то и дело прикладывались нескончаемые гости начала жутко болеть. - Вам нехорошо, королева? - поинтересовался Коровьев. - Нет, нет, всё в порядке. Маргарите стало очень жарко, и тяжёлый венец вдруг туго стянул голову. На губах девушки застыла одна и та же очаровательная улыбка, она то и дело кивала гостям, не оставляя их без внимания. Но с каждой минутой это давалось всё тяжелее. Перед глазами плыло и Маргарите казалось, что она вот вот упадёт в обморок. Нельзя. Никак нельзя сейчас. Это ничего. Ещё немного и всё закончится. Перед лицом возникла белая в перчатке рука Коровьева. Чистым платком он отёр со лба Маргариты кровавый пот и сочувственно коснулся между лопаток. - Потерпите ещё, Королева. Уверяю вас, большая часть гостей уже позади. А между тем в залах разворачивалась настоящая вакханалия. Гости танцевали, громко смеялись и пили из фантанов шампанское и коньяк. Самые отчаянные ныряли с головой в алкоголь и брызгали янтарными каплями на других гостей. Оркестр играл всё быстрее и отчаяннее, сливаясь с гулом тысячи голосов и образую безумный поток шума. Маргарита не запоминала гостей. Все они были ей неприятны и однообразно неинтересны. Но вот в толпе привлекло её одно лицо, своей нерешительностью, которой, казалось, не было места в сегодняшней праздничной ночи. - Кто это? - спросила она изящно показывая рукой на девушку у самого начала лестницы. Она была красива, с миндальной кожей и густыми тёмными волосами, защитным коконом обрамляющими её нагой силуэт. Глаза её, большие и словно налитые расплавленным серебром одновременно наполнены были горькой печалью и растерянностью. Девушка всё оглядывалась кругом, словно ища кого-то. - Ах, это. - недовольно протянул Коровьев, - Графиня Катрина, опять заведёт свою старую песню. - Почему она здесь? За что? - За любовь, Королева. - коротко ответил Коровьев, - Ну, если вам интересно, послушайте. Без сильных подробностей. Катрина росла в очень, повторюсь, чрезвычайно влиятельной и богатой семье и жить бы ей спокойно, но ей суждено было встретиться с молодым офицером, без роду, без денег. Они полюбили друг друга, да как сильно, моя королева. Редко, редко встречается такое сильное чувство. Неугасимая страсть и всепоглащающая нежность. О, какая это была любовь! Вот только, её отца подобный расклад совсем не устраивал и не долго думая он отослал молодого человека на войну. Наш герой, разумеется так просто не умер, сбежал из армии к своей любимой, которой доложили, что он погиб. И можете себе представить, что этот нежный ангел превратилась в настоящее чудовище. Любовь такое чувство, оно легко может стать и ненавистью и яростью. Скольких эти двое убили и предали на пути друг к другу. Но и тут им не повезло, влюблённых разлучили. Офицера повесили, а девушку заточили в монастырь. Наказание им таково, даже после смерти они не будут вместе. Даже на расстоянии вытянутой руки они не увидят друг друга и пройдут мимо. - Мимо... - хрипло прошептала Маргарита, уже зацепившаяся глазами за юношу, с тонким белым шрамом на загорелой щеке, который, как и его возлюбленная озирался по сторонам, не в силах увидеть её. - Верно, королева, вы правильно нашли его. - И каждый день?.. - Каждый день они ищут, знают, что рядом, но не видят. Юная Катрина неосторожными шагами поднималась всё выше, пока вплотную не подошла к Маргарите. Тут лицо её на миг озарилось надеждой, и в потухших глазах её взревел настоящий пожар. Она кинулась к ноге Маргариты, припала дрожащими губами, обжигая, словно раскалённым угольком, своим поцелуем. - Королева! Я прошу вас, помогите. Он здесь. Я знаю, я чувствую, Ричард рядом. Он близко. Помогите. Покажите, мне, молю! - она в исступлении кричала, не до конца понимая, что же она говорила. - Королева в восхищении. - вежливо повторял Коровьев, отцепляя тонкие пальцы обезумевшей девушки от королевы. Катрина быстро успокоилась, обмякла и снова принялась блуждать потерянным, нездоровым взглядом по залу. Она уже отошла на несколько шагов, когда Маргарита окликнула её, вся внутренне ужасаясь, своему поступку: - Катрина! Не думайте сегодня ни о чём, напейтесь шампанского! На одну минуту треснула маска королевы, но скоро снова натянулась на лицо улыбка, одинаковая для всех и безразличная к каждому. - Вот, королева, последние гости. Это супружеская чета мистер и миссис Стенк, всегда приходят последними. Как только последние слова приветствия были сказаны, Маргариту подхватил чёрный вихрь и она очутилась в той комнате, где её так тщательно готовили к балу. Здесь она обессилевшая свалилась прямо на пол, глотая слёзы и хватаясь за безобразно посиневшее колено. Гелла вновь омыла её кровью и боль немного спала. - Прошу прощения, моя королева. - почтительно и горько вздохнул Коровьев, - Но нужно ещё побыть с гостями. А иначе они совсем загрустят и зачахнут. И вновь Маргариту несли под обе руки прямо над залами, бассейнами и фонтанами, где совсем опьяневшие гости предавались своим заветным желаниям. Они бесновались, играли, словно жестокие дети, которых самим себе предоставил обычно строгий учитель. Раздавались восторженные восклицания о прекрасной и доброй королеве Маргарите. А кто-то даже пел песни. Бал длился, казалось, целую вечность, но вот гости притихли и отошли к стенам оставляя мраморный пол практически пустым. И, наконец, появился и сам хозяин. Облачённый в тёмные неземные доспехи и длинный струящийся плащ, Воланд величественно вошёл в зал, своим присутствием сгустив воздух и заставив всех замереть. Он был до ужаса прекрасен, и каждый присутствующий невольно сжимался в благоговейном страхе. Маргарита сейчас только заметила, каким высоким он был и величественным. Разные глаза его сверкали адским огнём и никак нельзя было не затрепетать перед его невидимой, но такой осязаемой и могучей силой. Азазелло, шедший позади, нёс на золотом блюде королевский кубок сделанный из настоящего черепа и искусно, отделанный серебром и бриллиантами. Воланд обратился к Коровьеву и тот, склонившись в поклоне, поспешил ответить на вопрос. - С минуты, на минуту мессир, он будет здесь. Я уже слышу его шаги. Он чуть хромает на левую ногу, что замедляет его шаг, но не сможет замедлить его участь. В зал вступил последний гость, лоб его был покрыт испариной, а глаза, подёрнутые плёнкой алкоголя и страха, никак не могли сконцентрироваться на одной точке. Он ничего и никого не узнавал... А вот Маргарита узнала его. - Михаил Юрьевич. - прохрипела она, с нескрываемым удивлением глядя на пожилого адвоката Низицина. Маргарита вот уже несколько месяцев работала с ним, советовалась на счёт сестры. Он обещал помочь и был хорошим человеком. Но как он мог оказаться здесь? - М-маргарита Сергеевна? - мужчина удивлённо захлопал глазами, потом сделал навстречу несколько стремительных шагов и снова замер, увидев, в каком виде находилась перед ним девушка. - Он же? - Маргарита обернулась к свите за ответом. - Да, да, вы верно заметили Маргарита Сергеевна, он жив. Но в одном вы ошиблись, посчитав его хорошим человеком. - Да откуда же он здесь, чёрт возьми взялся? Зачем? - Маргарита не на шутку рассердилась от того, что чего-то не понимала. - Позвольте, я объясню. Мессир пребывает в Москве уже несколько дней, и за это время мы не единожды давали о себе знать. - Да, да, ну так что же дальше? - Извольте. Ваш знакомый большой любитель до всяких закрытых вечеринок. О каких принято молчать в его кругу, но о которых все поголовно знают. Низицин весь побледнел, потом покраснел и кинулся к Маргарите, хватая её за руку. Он плохо понимал, что происходит, но это вряд ли было что-то хорошее. А девушка, судя по всему, обладала здесь авторитетом и властью. - Маргарита, кто они? Что тут происходит? Голос его срывался, а ладони, всегда казавшиеся Маргарите по отечески тёплыми сжимали её руки. В груди девушки заворочались жалость и испуг. Она стала тихо успокаивать мужчину, когда над залом пророкотал голос Воланда, шедший будто бы из глубины медных скал. - Не стоит, королева, жалеть этого человека. Маргарита обернулась, глядя на сатану удивлённо и требовательно. - Порой, за собственным горем мы не видим ничего вокруг. Не видим собственных врагов. Вы, Маргарита Сергеевна, доверились не тому человеку. - с каждым словом Воланда Низицин вздрагивал всем телом и медленно отступал - Михаил Юрьевич никогда не был вашим другом. Он слишком любит деньги. Ему вы обязаны своими неудачами в суде и расследовании. Это подлый и мелочный человек. Поэтому, Маргарита Сергеевна, он здесь. Гости зашептались, с алчным интересом поглядывая на, казавшуюся такой слабой сейчас королеву. На прекрасную королеву Маргариту, которая после слов Воланда, словно бы посерела и слегка опустила плечи. Ох, ну и королева! Что за королева? Прекрасная, но такая слабая! Что за королева? Маргарита не слышала ничего, она с каким-то отстранённым помешательством всё смотрела на, расплывающегося перед глазами Воланда, и не могла заставить себя повернуться. Внутри было пусто и тоскливо. Где-то в районе солнечного сплетения, Маргарита чувствовала это, образовалась чёрная дыра, которая теперь засасывала в свою жадную пасть органы, мысли и чувства. Воланд не мог врать, разумеется. Кто угодно, только не он. И от этого становилось ещё безнадёжнее. Глаза застлали горячие слёзы, ещё немного и первая слезинка сорвется с чёрных ресниц и проделает дорожку по мягкой щеке, вдоль носа, чтобы в конце прийти в скорбно опущенный уголок губ и оставить на языке солоновато-горький привкус. Первая слезинка страха, предательства и слабости. После неё не будет ничего. Маргарита больно укусила себя за щеку, постепенно вскипая изнутри. Пелена испарилась и девушка увидела глаза Воланда, правый - чёрный, левый - зелёный, которые были направлены на неё. Все это время, внутренней борьбы дьявол не спускал с неё глаз. Маргарита выпрямилась, медленно подняла подбородок. На лице Воланда не дрогнула ни одна мышца, но Маргарита поняла, что он доволен и горд ею. Она не заплачет, не расклеется. Ни сейчас, никогда больше. Словно кошка изогнувшись, Маргарита бросилась на Низицина и мёртвой хваткой вцепилась ему в грудки и в шею. Из под ногтей её, впившихся в кожу мужчины брызнула кровь. По залу разнеслось радостный ропот, гости с ума сходили от восторга. - Ты, сволочь. - прошипела Маргарита бархатным, почти ласковым голосом, - Не уйдёшь, мерзавец. Ещё немного и она придушила бы его, но над плечом возник Коровьев. - Королева, не вам, не вам марать свои руки. Разрешите... - он не без труда разжал окаменевшие руки девушки и незаметно кивнул Азазелло. Михаил Юрьевич хрипел и кашлял, хватаясь за горло и отступая назад. Но далеко он не ушёл, из-за спины его раздалось хищное шепение Бегемота. Мужчина кинулся вперёд, не разбирая дороги и наткнулся прямо на Азазелло, хладнокровно наставившего на него пистолет. Михаил Юрьевич только и успел, что беспомощно вскинуть руку, будто надеясь таким образом остановить убийцу, как по мраморным залам прогремел выстрел. Из груди бывшего адвоката прямо в подставленный кубок потекла тёмно-багровая кровь, пачкая белую рубашку и гладкий чистый пол. Как только чаша наполнилась до краёв, безжизненное тело отбросили в сторону, как ненужный хлам. Маргарита была королевой сегодня, смелой, решительной и безжалостной. Но когда Коровьев, незаметно для гостей встал между ней и обескровленным человеком, испытала только облегчение. Между тем кубок поднесли Воланду, он отпил и сам передал кубок Маргарите. - Пей. - приказал он. И Маргарита приняла чашу, в её маленьких ладонях, оказавшуюся огромной. В нос ударил запах, теперь уже не приятный, а затхлый и мерзкий, словно кровь была уже несвежей. Маргарита поднесла кубок к лицу и едва прикоснулась губами к лоснящейся чёрной поверхности. В горле поднялся рвотный позыв, который она подавила, и вернула чашу. Голова заболела ещё больше, сжимаемая дорогим венцом. Но ещё рано было уходить. Заиграла музыка. Часть свечей потухла. И Воланд подошёл так близко к Маргарите, что она вынуждена была запрокинуть голову, чтобы смотреть ему прямо в лицо. Воланд легко и с достоинством, присущим только ему, склонил свою голову, приглашая. И как только Маргарита подалась вперёд, ещё даже не дав ответа, а только подумав о нём, подхватил её и унёс в танце. Маргарите казалось, что за спиной Воланда развевалась тьма, которая поглащала и гостей, и залы, и свечи, всё вокруг, оставляя лишь их двоих. Танцевать было не страшно, Маргарита знала все движения и лишь один раз, когда руки их разомкнулись, упала, больно ударившись коленями о холодный мрамор, но сразу же поднялась и понеслась дальше в вихре адского танца, не думая, не помня о падении. Ноги её больше не болели, медальон не тянул вниз и мигрень стала проходить. Всё поглащала тьма Воланда. Или это не тьма была? А что-то другое, далёкое и непостижимое. Маргарита не знала и не хотела знать. Глаза её начали слипаться от усталости, а она упорно открывала их и смотрела на сосредоточенное и совсем не злое лицо дьявола. Но усталость всё сильнее и сильнее, как волны в шторм, накатывала, пока Маргарита не склонила свою светлую голову.