Что мы делаем в Руинах

Блёклые лучи солнца пробивались сквозь Барьер и падали на цветы, на трон, на сверкающие латы Андайн, озаряя тронный зал золотистым закатным светом. Андайн вздохнула. Соловьиные трели вместе с солнечными лучами давили на голову, и невыносимая головная боль заставляла Андайн то и дело тянуть шею, расправляя спрятанные под доспехами жабры. Альфис сидела подле неё, сжимая в руках жёлтую чашку. — Не могу поверить, что Меттатон это предложил, — Альфис нахмурилась и покачала головой. — Знаешь, я тоже, — прошипела Андайн, — но он ведь даже не шутит! Он просто приходит каждый день, говорит чушь, и мне приходится принимать хотя бы одну из его идей! Потому что, ну, средства массовой информации — это важно, видимо? Хотя я не понимаю, что в этих шоу такого. Андайн сняла с головы корону, которую видела сотни раз за свою жизнь. В ней не было ничего особенного: отлитая из чистого золота, она никогда не тускнела и даже сейчас блестела так же ярко, как и несколько десятков лет назад. Асгору она шла больше. Асгору шёл больше этот трон, эта ярко-фиолетовая мантия, этот цветущий сад, который уже не выглядел таким ярким и опрятным, как раньше. Андайн снова надела корону, не желая погружаться в воспоминания глубже. — В-всё будет хорошо, правда, — Альфис неловко положила свою ладонь поверх ладони Андайн и нервно улыбнулась. — Ну, то есть, если ты уже зашла так далеко, то и с Меттатоном, и со всем остальным разобраться для тебя будет не проблема, верно? — В Подземелье больше нет никого, кто мог бы заменить Асгора. Шесть человеческих душ пропали, за один день человек успел убить столько мирных жителей, сколько мы обычно теряем от старости за год. Неизвестно, когда мы сможем выйти на Поверхность, чтобы наконец-то отомстить людям за все наши страдания, а всё, что происходит сейчас в Подземелье — это похороны, похороны, похороны, а ничего хорошего, чёрт возьми, не случается. Андайн закрыла глаза, прикрыв их ладонью. Что-то в голове начинало снова беспокойно шуметь, отвлекая от цели, отвлекая от реальности; она сконцентрировалась на своей правой ладони, той, на которой Альфис мягкими касаниями чешуйчатых пальцев рисовала невидимые узоры. — И все считают меня героиней. А на самом деле? — она взглянула на Альфис сквозь пальцы, больше всего боясь увидеть в них жалость. — Ничего полезного я сделать не могу для своих… подданных, — лицо Андайн сморщилось от неестественно звучащего слова. — Но никто не может сделать больше сейчас, — возразила Альфис, — и мы ведь правда все стараемся, да? Я обязательно придумаю что-нибудь, что поможет нам разрушить Барьер, или, по крайней мере, построю огромную меху, которая сможет убивать людей хоть по щелчку. Андайн вздохнула. Краем глаза она заметила часы, висевшие на стене напротив: вот-вот они пробьют двенадцать, и у Андайн снова начнётся бесконечная череда речей, обсуждений и прочих дел. “Я дала обещание всему Подземелью, я дала им надежду”, — подумала она. — Ты права! Сердца наши бьются воедино, вместе со всеми монстрами Подземелья, и нет ничего нам неподвластного, — уверенно сказала Андайн и поднялась с трона, протягивая ладонь Альфис. Альфис, ободрительно сжав руку Андайн, поднялась с кресла, стоявшего рядом с троном, и улыбнулась. Взмахом левой руки Андайн призвала светящееся голубое копьё и древком ударила по траве. — Пора идти. Если выйдем сейчас, тебе ещё может достаться хорошее место на мою речь, — Андайн растянула губы в широкой улыбке, но взгляд её оставался таким же уставшим и серьёзным. Перед тем, как покинуть тронный зал, Андайн краем глаза заметила взволнованное выражение лица Альфис. Императрица на мгновение замерла, открыла рот, подбирая слова, а затем отвела взгляд и вышла в тусклый, серый коридор.

***

Меттатон вальяжно вошёл в зал и сел на обитый красным бархатом стул, который он поставил неподалёку от трона пару месяцев назад. Андайн больше нравилось, когда стул занимала Альфис — но, кажется, выбирать не приходилось. Императрица закатила глаза, надеясь, что этого не видно под её блестящим тяжёлым шлемом. Чёртов “королевский советник” каждый день приходил в тронный зал во время перерывов и настойчиво предлагал свои идиотские советы, стараясь превратить Подземелье в киберпанк-антиутопию его мечты. Стоило признать, иногда его идеи были… сомнительными, но в общем-то неплохими, а та съёмочная команда, которую робот нанял для трансляций королевских речей, отлично справлялась со своей работой. Каждый божий день Андайн размышляла, стоит ли это таких мучений. — Что на этот раз, Меттатон? — Я пришёл узнать, не передумала ли ты, — идол закинул ногу на ногу и, слегка наклонив голову вбок, пристально посмотрел на Андайн. — Боже мой!!! Нет, я не буду делать своё лицо более прямоугольным с помощью макияжа! Если ты ещё не успел понять, мой дорогой советник, — прошипела императрица, — мой государственный режим не строится на том, как я выгляжу. Он даже не строится на том, как хорошо я умею петь или танцевать. Я пытаюсь мобилизовать силы нашего народа для того, чтобы при первой же возможности развязать войну, которую все ждут десятилетиями, а не для того, чтобы устраивать идиотские шоу, — она кулаком ударила по позолоченному подлокотнику и едва заметно вздрогнула, а затем провела по нему ладонью, надеясь, что тот остался невредим. — Я и не имел этого в виду, Ваше Величество. Но любому лидеру не повредит хороший имидж, — робот небрежно оглядел императрицу, закованную в латы с головы до ног. — По крайней мере, что-то более… открытое. Монстры скучают по твоему лицу, дорогуша. Справедливости ради, Меттатон не был неправ: последний месяц Андайн появлялась на публике исключительно в доспехах и почти не снимала шлем. И если поначалу ей и правда нравилось выглядеть суровой воительницей в глазах народа, то теперь шлем служил Андайн исключительно для того, чтобы скрывать мешки под глазами. Кажется, Альфис тоже говорила что-то подобное пару дней назад. Что-то про то, как давно она не видела лицо Андайн. — Ясно. Что ещё? Как идёт съёмка того ролика про Королевскую гвардию, который я просила сделать к следующим выходным? — А, кстати, насчёт этого… В общем, я решил, что мне не нравится эта идея, поэтому мы с Блуки использовали бюджет на постановку нового мюзикла, — робот открыл исписанную цифрами книжку и показал её Андайн. — Но так как мы набрали достаточно денег с рекламы и продажи мерча, то дополнительно нам нужно всего лишь несколько тысяч золотых монет. — Тебе не нравится эта идея, Меттатон? — прошипела императрица, медленно поднимаясь с трона. — Идея использовать королевскую казну по назначению тебе тоже не нравится, да? — она повысила голос. — Хм-м? Идол безразлично посмотрел на королеву, которая теперь угрожающе возвышалась прямо перед ним. — Я считаю, что твоей политике нужно много корректировок, Андайн. Ты не сможешь продолжать настаивать на своём бесконечно, не ориентируясь на мнение окружающих, — он цокнул языком и пожал плечами. — Делай с этой информацией что хочешь. — Об этом можешь не беспокоиться, я точно придумаю, что мне делать, — Андайн сняла с головы шлем и, наклонившись вниз настолько, чтобы её лицо было на уровне глаз Меттатона, угрожающе улыбнулась. Она знала, что сейчас её уставшее, сухое лицо вызывает скорее жалость и обеспокоенность, чем страх; впрочем, судя по выражению лица идола, у него лицо Андайн не вызывало никаких эмоций вообще. Шлем растворился в воздухе, и Андайн достала из инвентаря корону, которую она в какой-то момент перестала надевать. — У меня к тебе деловое предложение. Попробуй-ка управлять государством сам, “дорогуша”, — она уронила корону ему на ноги и выпрямилась. — Давай, надевай смелее! Посмотрим, что с тобой будет, когда ты наконец-то поймёшь, что значит быть правителем безнадёжного государства, — громкий голос Андайн эхом отражался от стен зала, — и когда мозги у всех превратятся в липкую розовую жижу от твоих телепрограмм. Робот аккуратно надел корону поверх своих чёрных, как нефть, локонов, и взглянул на себя в маленькое зеркальце, встроенное в его левую ладонь. — Замечательно, — он улыбнулся. — Я уверен, ты ни на мгновение не пожалеешь о своём решении. Эта эпоха в истории монстров будет просто ослепительной. Андайн, лязгая бронёй, вышла из тронного зала. Головная боль заглушала все мысли; оставался только голос, который продолжал твердить, что это была очень, очень плохая идея. — Доброе утро, Андайн! — Папирус, одетый в сине-пурпурный боевой костюм, шёл навстречу с двумя крупными лейками в руках. — Эй, Папирус, — Андайн схватила его за тонкое, жёсткое плечо, и он остановился рядом с ней. — Я, в общем, пока что решила взять отпуск, и Меттатон побудет на троне вместо меня… день, несколько дней, пару недель максимум. Так что я прошу тебя не как правительница, а как подруга: что бы ни приказывал тебе делать он, продолжай ухаживать за цветами в саду, ладно? — Ваушки, правда?! — Папирус восхищённо посмотрел на Андайн. — Меттатон будет снимать свои ежедневные влоги из тронного зала, а ты наконец-то отдохнёшь?! Это воистину лучшее время для Подземелья, — он кивнул с неожиданно серьёзным выражением лица. — Можешь не сомневаться, цветы будут в идеальном состоянии! — Я что, так плохо выгляжу? — Андайн нахмурилась. — Почему все говорят, что мне нужен отдых? — Ну, так как ты больше не императрица, я могу сказать правду, — скелет выдохнул с облегчением. — Больше всего я в последнее время мечтаю о том, чтобы ты, ну… выспалась, поела приготовленных с любовью спагетти, оценила мои новые мастерски сделанные головоломки. — Это очень мило, Папирус, но, — Андайн ещё сильнее вцепилась в плечо Папируса, фиксируя его корпус на месте, и другой рукой, всё ещё в металлических перчатках, дала ему несколько крепких щелбанов, — не слишком ли ты быстро смирился с моим уходом?! Чёрт возьми, да я вернусь совсем скоро! И всё со мной нормально! — она широко улыбнулась, обнажая острые зубы. Папирус выскользнул из её хватки и принял защитную стойку, прикрывая уязвимые места лейками. — Значит, мы возобновим наши тренировки? Всё, что делают собаки, когда я пытаюсь их атаковать — так это ловят и грызут мои кости вместо того, чтобы от них уворачиваться! Потом они говорят, что победили, и заставляют меня кидать им мячик! — возмутился он и осуждающе покачал головой. Андайн расхохоталась. — А кто тебе сказал, что враги не могут вести себя так? Ты должен быть готов ко всему, если хочешь стать членом Королевской гвардии! Я взяла перерыв от своих правительственных обязанностей, но я до сих пор глава гвардии, так что тебе придётся постараться, чтобы доказать мне, что ты по-настоящему готов! — Тогда… сегодня в семь, как раньше? — В семь, как раньше.