Легенда о белом жемчуге

      Яркое солнце светило прямо в глаза, поэтому я просто перевернулась, скрываясь от его игривых лучей. Сегодня мы проделали много работы, и как же мне хотелось отдохнуть хотя бы несколько минут. Но моё блаженное спокойствие вновь прервали.       — Рисо, вставай скорее! Солнце скоро сядет, нельзя спать сейчас. Да и мы не закончили. Всего половину корзины набрали, — пыталась растормошить меня девушка.       — М-м-м? — переваливаясь на спину, выставила раскрытую ладонь и потихоньку стала открывать глаз, прищуриваясь вторым, — время так быстро летит, — удивлённо встала, опираясь на локти.       — Именно. Скоро стемнеет и будет ничего не видно. А нам ещё бежать на базар, — кивнула подруга.       — Хорошо, Руби, я сейчас, — вскакивая с места, отряхивала потрёпанный ханбок.       — Вновь влетит от матушки. Так запачкала в этот раз, — помогая мне, она стала похлопывать по подолу.       — Мне не привыкать, ты же знаешь. Хотя бы сейчас будет за дело, — поджала губы я.       День близился к концу, но моя спутница настаивала, что нужно успеть собрать как можно больше. И она была права. Разбирающиеся в погоде люди говорили о том, что ближайшую неделю не будет дождей. Нас ждала страшная засуха. Запастись перед таким делом — самое верное решение.       Устало перебирая ногами, мы с Руби еле вышли на главную тропинку, ведущую в нашу деревню. Полная луна начала виднеться ещё из леса, но только сейчас я смогла рассмотреть её чарующую красоту. Тёмное ночное небо завлекало своей таинственностью и привлекательностью, пока на нём сияли яркие маленькие звёзды.       — Смотри, она..будто… — подруга замерла, не в силах сделать и шага.       — Волшебная, — тепло улыбнувшись, обрадовалась я.       — Рисо! Она только что изменила свой цвет? Что это? — яркая зелёная вспышка мгновенно ослепила нас так сильно, что мы упали на землю, закрывая глаза.       — Ты в порядке? — с обеспокоенным видом я подползла к подруге.       — Да, просто… как будто что-то в глаз попало, — потирая их, она стала часто моргать и смотреть на меня, — уже лучше.       — Я впервые видела подобное, но будто мне оно было знакомо. Очень странно, — вновь направила взор на небо.       — Пойдём? Уже очень темно, да и холодно, — задрожав, подруга обхватила себя руками.       В корзинках совсем не было места, а в телах сил, но это означало лишь то, что мы отлично справились. Поделив целебные травы пополам, мы забежали к деревенскому лекарю. Старик, хоть и выглядел немощным, очень хорошо видел и разбирался в лечебных растениях. Именно он предложил нам с Руби добывать для него особенные травы, которые требовались для создания лекарств. Хоть плата была невысока, мы в ней очень нуждались.       — Такое ощущение, что корзинки с каждым разом уменьшаются в размерах, чтобы помещать меньшее количество товара, но брать такие же деньги за него, — начал ворчать старик.       — Дедушка Чон, может, вас подводит зрение? Проверьте ещё раз. Здесь столько же, сколько мы приносили всегда, — закрутила головой я, отстаивая свои права.       — Я дам вам сегодня чуть меньше. Те плоды, что вы принесли в прошлый раз..половина из них оказалась гнилая! — разбушевался лекарь.       — Тогда все решено. Больше мы ничего не будем приносить, раз лес даёт гиблые растения, — уважительно поклонившись, высказалась я.       — Рисо, ты зачем такое говоришь?! Мы же останемся без работы, — испуганно прошептала Руби.       — Тс-с, он слишком скупой и решил нас обдурить, — дёрнув подругу за рукав, тихо ответила я.       — Ладно. Вижу, что ты с каждым разом становишься все острее на язык. Вам повезло, что я сегодня добрый. Вот, держите свои деньги, — старик кинул нам два мешочка.       — До следующего раза, дедушка Чон, — ухмыльнувшись, я покорно склонила голову, что сделала и подруга.       — И не называй меня дедушкой! — забурчал он нам вслед.       Закрыв скрипевшую дверь снаружи, мы направились к собственным домам.       — И как тебе не страшно ему перечить? — улыбнулась подруга, удивляясь моему поведению.       — Ты же знаешь, матушка говорит, что у меня несносный характер, — невесело пожала плечами.       — Я так не думаю. Ты хорошая. Не слушай, что она говорит. И будь осторожна, — девушка крепко обняла меня, погладив по спине.       — Спасибо. Увидимся завтра? — улыбнулась я, прижимаясь к ней.       Как и всегда, до моего дома мы дошли быстрее. А вот Руби приходилось идти по прямой ещё минут пять. Благодаря такому недалекому соседству мы и сдружились. Но сейчас наши пути вновь разошлись. Она убежала в своё счастливое место, а я вернулась в пристанище ненависти и злобы моей мачехи.       Тихо захлопывая тяжёлую дверь, петли которой еле держались, на цыпочках я попыталась пройти в свой угол. Но внезапная пощечина сбила меня с ног. Высокая и разозлённая фигура нависала надо мной, испепеляя взглядом.       — Вставай, бестолковая! Чего разлеглась? Где тебя носило? — противный голос пробирал до мурашек.       — Ай, — пискнула от боли, когда мачеха грубо схватила меня за рукав, резко поднимая и встряхивая.       — Да и что с твоей одеждой?! Даже самые грязные животные по сравнению с тобой окажутся чистоплотными! — продолжала ругаться она.       — Матушка, пожалуйста, успокойтесь! Я ходила за лечебными травами, — прикрыла лицо, когда женщина в очередной раз замахнулась.       — Сколько ты заработала?! Показывай! — поставив меня на ноги, она стала искать мешочек с деньгами.       Я пыталась отвернуться, всячески спрятать его, но после нескольких ударов послышался звон. Одним движением забрав все мои заработки, ради которых потратила сегодняшний день, мачеха обрадовалась. Но ее восторженное лицо изменилось на суровое, и она стала трясти горсткой монет перед моим носом.       — И это ты называешь работой? Это ничто. Жалкая кучка, на которую нельзя прокормить семью! Ты весь день ходила развлекаться! Или же спрятала остальное куда-то, скрыв от меня? — нахмурив широкие брови, женщина яростно схватила меня за талию, приподнимая и начиная трясти, чтобы услышать звук, но его не последовало, — хитрая! Убрала по одной монетке в ткани одежды, чтобы они не звенели?       Бесцеремонно развязывая чогори и снимая с меня постепенно предмет за предметом, мачеха не обращала никакого внимания на мои слёзы и мольбы с просьбой прекратить. Будто дьявол, она была одержима материальными ценностями больше, чем духовными. Нашла она только несколько спрятанных корней растений, злобно откинула их и продолжила искать то, чего не было.       — Ты спрятала их снаружи?! — рыкнула, будто настоящий зверь. — Отвечай! Куда ты дела деньги? — ещё один удар заставил меня далеко отскочить, вырываясь из её жадных лап.       — Это всё, что мне дали. Больше ничего нет, — всхлипывая, я с трудом поднялась и села в угол, поджимая под себя ноги и обхватив колени.       — Мамочка, я хочу пить! — закричала из соседней комнаты моя сестра.       — Вставай и принимайся за работу! Нужно прибрать посуду после обеда. И не жалей воды, иначе, если всё будет такое же грязное, я заставлю тебе перемывать её до того, пока кожа на руках не облезет, а тарелки не начнут сиять, — угрожала она, а затем ушла в спальню к своей дочери.       — Конечно. Ведь и воду в дом тоже приношу я. Но никому нет дела, что столь худые руки пытаются унести огромные тяжести, — с обидой прошептала ей вслед.       Вытирая слёзы тыльной стороной руки, ещё долго я размышляла о том, как хорошо было до смерти родной матушки. Из моей головы никак не выходили мысли, что узнай я о целительных растениях раньше, у меня получилось бы вылечить маму. Но этого не случилось.       Моя мачеха — полная противоположность нежного и светлого образа, что являлся ко мне во снах. Эта женщина наполнена злобой, пожирающей сердце. Да, может быть, грех так думать, но я сомневаюсь, что моя сестра была родной мне по крови. Мачеха никогда не любила отца, но после одной ночи он был вынужден жениться во второй раз и взять на себя ответственность. И всё это время, стоило ей переступить через порог нашего дома, я постоянно прислуживала. Сначала женщина обуславливала свою раздражительность беременностью, но чуть позже стало понятно, что это её истинная сущность. Она словно монстр.       Спустя восемь месяцев наша семья стала больше. А денег, которых и так не хватало на жизнь троих, оставалось всё меньше. Мне вынужденно пришлось взяться за подработку в виде поиска редких растений, чтобы хоть как-то выжить. Но и таким образом я могла голодать день, два, а то и больше. Мне уже семнадцать, но моя жизнь не принадлежала мне. Живя так, я не умела ни читать, ни писать — полнейшая необразованность. Но, встретив того чудного лекаря, я подружилась с ним, несмотря на его невыносимый характер. Так, втайне ото всех я смогла познать азы, а чуть позже даже научилась читать письма. Но стоило в моей жизни произойти хотя бы капле чего-то хорошего, как следом приходила очередная беда.       С каждым годом этот ад становился всё ужаснее. Я не жила. Выживала. Несмотря на невыносимые условия, попросила отца об одном. Точнее, напоминала о клятве, что он дал матери, когда она была при смерти. Благодаря ей мне посчастливилось избежать замужества несколько раз.       — Ли, пускай наша дочь выйдет замуж по любви. Не смей рушить моё последнее слово, — положив на руку отца свою, мама тепло смотрела в его глаза, прежде чем жизнь покинула её.       Чувствуя очередной поток слёз, что намеревались течь без остановки, я подняла глаза, чтобы предотвратить это. Кожа на ушибленных местах горела огнём, но я продолжала усердно оттирать грязную посуду от засохших объедков.       Поразительно, что даже в такой тяжёлой ситуации мачеха с сестрой питались выборочно. Они не ели всё подряд, воротили носом. Пока мой желудок иссыхал от голода, они умудрялись жить, словно императорская семья. Ни одна из них никогда ничего не делала по дому. Все обязанности были на мне. Женщина так оберегала свою дочь, будто она была редчайшим драгоценным цветком, а я — никчёмной пожелтевшей травой, по которой привыкли топтаться. Даже за проступки младшей всегда отвечала я. Ничего не совершая, постоянно получала удары и выслушивала крики, что служу для сестры неподобающим примером.       Внезапно дверь резко распахнулась, повеяло холодом. Обессиленный отец облокотился на проход, с трудом держась на ногах. Разглядев его фигуру и огромную рану внизу, я кинулась к нему.       — Папа? — я положила его тяжёлую руку себе на шею, пытаясь помочь.       На мой крик выбежали остальные жители дома, но никто не спешил помогать.       — Неси его туда, — указав пальцем на грязную ткань на полу, скомандовала мачеха.       Не впервые, но я ослушалась. Скривившись, женщина сначала наблюдала за тем, куда мы направлялись, а потом громко закричала.       — Он весь в крови! Ложе будет испачкано! — гневающаяся фигура рванула за нами, но уже было поздно.       — Я посмотрю, не шевелись. Лучше расскажи, как это случилось? — задрав ткань, стала бегло осматривать рану, из которой текла кровь.       — Я возвращался с поста. Всё было как обычно, но внезапно тёмное небо окрасилось в яркий зелёный свет. Ослеплённый им, я запнулся и упал. Было тяжело передвигаться. Я не чувствовал ничего, кроме боли… Повезло, что двое парней, которых встретил по пути в деревню, любезно помогли дойти, — рассказал отец.       Пока я внимательно слушала его, я оторвала ткань от подола. Затем принесла воды и, быстро смочив в ней кусок, стала протирать рану. Нога отца дрожала, боль была сильной, а кровотечение не останавливалось. Он напоролся на что-то острое при падении. Ему очень повезло, что не потерял сознание.       Сорвавшись с места, я побежала к своему углу, где лежало несколько тканей с травами. Найдя определённые ингредиенты, подошла к посудине и растолкла растения, заливая те водой и готовя жидкую смесь.       — Сейчас станет лучше. Этому меня научил дедушка Чон. Когда я поранилась, он сказал, что это поможет, — улыбаясь и нанося самодельную мазь на место ранения, успокаивала отца.       Несколько секунд он шипел от боли и морщился, но постепенно ему становилось всё легче. Сложив руки на груди, женщина маячила над нами, словно кобра, готовая ужалить в любой момент. И он настал.       — Как ты теперь будешь нас обеспечивать?! Тебя лишат работы?! Мы все умрём от голода! — стала причитать она, слоняясь от одного угла к другому.       Отец затих. Мы знали, что мачеха была права. Если папа так сильно пострадал, то не сможет преодолевать огромные расстояния, чтобы добраться до берега. Каждое утро ему приходилось рано вставать, чтобы проходить длинный путь и быть у моря в назначенное время, а вечером его сменял другой сторожевой. Теперь все это будет невозможно.       — Мы не можем лишиться единственного заработка! Мисо, ты пойдёшь вместо своего отца.       — Меня не так зовут! — нахмурившись и бросив недовольный взгляд в её сторону, я крепче сжала руку отца.       — Ей семнадцать. К тому же она маленькая хрупкая девушка. Вдруг сети запутаются или произойдёт что похуже? Такое сильное течение может унести мою Сори к самому краю света, — тяжело проговорил мужчина, вспоминая имя, которое дала мне мама, и склонил голову набок.       — Он уже бредит. Отойди от него. Оставь и дай отдохнуть. Поговорим обо всём завтра, — властно рассоединив наши ладони, мачеха указала мне на выход.       — Но… — не успела ничего сказать, как женщина злобно шикнула на меня, прогоняя.       И я ушла. Подойдя к своему углу, расстелила помятые ткани, что там лежали и, укрываясь несколькими из них, прилегла. Прошло совсем немного времени, и мне удалось быстро заснуть. Сегодня выдался очень сложный и насыщенный день, поэтому я мгновенно провалилась в темноту.       — Сори, посмотри на меня, — что-то яркое и очень красивое блеснуло перед моим носом.       Потерев глаза, я поскорее повернулась на приятный мужской голос.       — Сори, я здесь, — вновь он позвал меня.       Резко обернувшись, ощутила что-то большое и влажное, со странным покрытием. Будто чешуя рыбы, которую отец приносил с работы, была вокруг. Но её цвета были несравнимы с обычными. Дивный небесный оттенок слепил глаза, вынуждая зажмуриться. Я и сама не поняла, как впервые почувствовала себя уютно, хотя даже не понимала, где нахожусь. Или дело было не в месте, а в том, кто был со мной? Громко смеясь, я радовалась, пока моё сердце вновь стучало.       Проснувшись ранним утром, я обнаружила на щеках слёзы. Мне было так больно, что всё, что происходило, являлось сном, иллюзией и плодом воображения, а не реальностью. Шмыгнув носом, я попыталась встать, но уставшие ноги еле держали моё тело. Шёл третий день, как в мой рот не попадала и крошка. Сглотнув, постепенно сменила позу, вставая сначала на колени, а затем и полностью.       Словно ураган ко мне подлетела мачеха, только что очнувшаяся ото сна. Швырнув в меня сумку, с которой всегда уходил отец, чуть не сшибла с ног. Я хотела закричать, начать вновь ссориться, но понимала, что это ни к чему не приведёт, как и всегда. Сплошная трата сил, которых и так оставалось мало. Тем более, сейчас отцу нужен был покой и отдых.       Мне не стоило ничего объяснять. И так понятно, что кроме меня никто не сможет заменить папу на посту. Не знаю, было ли это плюсом или же минусом, но с самого детства я часто посещала тот самый берег, следя за тем, как отец работал и ловил рыбу.       Но то, что я запомнила отчётливее всего, что боюсь воды после одного страшного случая. Мне чудом и огромной верой во спасение посчастливилось спастись, когда мое лёгкое и маленькое тело стало уносить течением. Тогда я была ребёнком и не понимала, насколько море могло быть опасным, поэтому беззаботно играла, думая, что помогаю отцу с работой. После того дня и ни разу не видела воду. Даже когда ходила за ней, просила находящихся там людей сделать это за меня.       Прохладный утренний ветер пробирал до костей. Поёжившись, я упорно продолжала свой путь. Солнце постепенно начинало светить всё ярче, давая понять, что времени на то, чтобы дойти до берега оставалось всё меньше. От острой боли в боку с каждым шагом я замедляла свой темп. Нещадно болело, но мне не хотелось сдаваться.       Крупная старая шляпа отца хоть как-то укрывала голову от палящего солнца, сейчас. Широкие мужские штаны, пояс которых пришлось завернуть вокруг талии дважды, неудобно болтались, мешая идти. Но я продолжала, зная, что за меня никто ничего не сделает. С невероятным трудом, но я дошла до поста, сменяя другого сторожа. Он был таким сонным и уставшим, что просто кивнул, почти не смотря в мою сторону, но потом остановился.       — Новенький? — проворчал мужчина.       Мотнув головой и не подав голоса, чтобы не выдать себя, я прикрыла лицо шляпой. Сторож зажмурился одним глазом, противясь ярким лучам утреннего солнца, чтобы бегло осмотреть меня.       — Ц-ц, совсем мелкий, — недовольно буркнул он, а затем повернулся к берегу. — Сети там. Не трогай без надобности, просто наблюдай, чтобы ничего не сорвалось, иначе всего улова лишимся. Сегодня передавали плохую погоду. Смотри в оба, — указывая указательным и средним пальцами сначала на уровне своих глаз, а после моих, сощурился он.       Безмолвно дожидаясь, пока мужчина собирал вещи и стал уходить, я расположилась у подножья небольшой скалы, заменяя прежнего сторожа. Ещё несколько секунд помедлив, он обернулся и кинул мне какой-то свёрток.       — Это тебе, перекусишь. А то совсем худой! Так и в море зайдёшь, не заметишь, как унесёт! — наморщил лоб мужчина.       Мне всё ещё нельзя было раскрывать себя, поэтому я почтенно склонилась, упав на колени и выразив чрезмерную благодарность.       — Да ладно, ты чего? Простого «спасибо» было бы достаточно. Ну, оставайся, мелкий дурачок, — махнув рукой и по-доброму улыбаясь, мужчина развернулся. — Я даже себя императором на секунду почувствовал, — задорно произнёс он и ушёл.       Развернув кулёк и почувствовав запах еды, я радостно накинулась на неё. Кто бы знал, что именно так будет выглядеть мой завтрак впервые за три дня. С восторгом пережёвывая пищу, я блаженно закрыла глаза. Мой страх перед морем постепенно отступал. Вопреки наставлениям прошлого сторожа, погода не казалась суровой. И это расслабляло ещё больше.       Поджав под себя ноги и обхватив колени двумя руками, я вновь попала под власть печали и тоски. Невольно стала рассуждать вслух, разговаривая сама с собой. Как было хорошо раньше, когда наша семья состояла из трёх человек, каждый член которой любил и был любимым. Вспоминала о том, как будучи ребёнком с восторгом носилась по этому берегу, чувствуя тёплый песок под ногами. Если бы не тот случай, когда я забралась в воду и меня стало уносить на дно, пока отец испуганно рванул за мной. Тогда бы могла умереть и не дожить до этих адских дней. И, хотя мне не верили остальные, списывая мои видения на шок или детское поведение, я могла поклясться, что рассмотрела в воде нечто, что спасло меня. Маленькая вера в то, как сильно тогда хотелось жить, стало одной из причин моего возвращения. А сейчас? Всё было наоборот? Если бы я оказалась в такой ситуации, желала бы бороться или захотела просто сдаться?       Некоторое время понаблюдав за несменяемым горизонтом и сетями, что едва колыхались от лёгких волн, я перевернулась на бок и задремала. Резко проснулась, когда уже садилось солнце. Мою шляпу унесло внезапным порывом ветра, который взялся из ниоткуда. Побежав за ним, я едва не запнулась и не упала, но замерла на месте, увидев странный зелёный свет. Море бушевало. Не на шутку разыгравшись, его волны поднимались всё выше, разбиваясь о скалы. Начался шторм.       Холодный ветер пробирал до самых костей, снося меня в сторону воды. Те самые сети, за которыми я должна была присматривать, запутались и жаждали моего внимания. С трудом передвигаясь, пока меня уносило из-за маленького веса, подобралась к ним. Заметив обрывки на берегу, нахмурилась. Тут же опустилась на колени, стала расплавлять и разъединять места, в которых сети сминались, но, вытянув руки, обнаружила огромную дыру.       — Что могло сделать её? — округлив рот, удивилась и мне стало не по себе.       Понимая, что одна, не хотела рисковать своей жизнью, чтобы во время такой погоды пытаться привести в порядок рыболовные постройки. Но это работа моего отца, и я не могла его подвести. Аккуратно, не заходя сильно в воду, почувствовала жуткий холод и моё сердце бешено застучало. Пока руки, не поддаваясь, старались распрямить сеть, та всё больше путалась, на этот раз обволакивая мое тело. В горле запершило, воздуха стало не хватать, когда перед глазами вспыхнули события того дня. Ухватившись за край сетки, ощутила, как ноги подкосились, и я упала в воду.       — Нет! Помогите! — захлёбываясь, но тщетно стараясь ухватиться за края орудия лова, вырвала часть его и отдалилась от берега.       Это было так глупо, кричать о помощи в месте, где никого не было. Высокие волны подхватывали моё тело, унося вглубь моря, а я барахталась и пыталась вырваться из этой крепкой хватки. Безуспешные действия лишь быстрее оставили меня без сил. Чувствуя, как стала уходить под воду с головой, я в последний раз взглянула на горизонт, захватив с собой единственный глоток воздуха.       Противные сети, будто живые, сковали моё тело, заставляя тонуть в их объятиях и полнейшей темноте моря. Чем глубже опускалась, тем больше мыслей приходило в голову. Что теперь будет? Должна ли я принять эту судьбу как благословение и избавление от всех бед, что сваливались на мои плечи? Да, сидя на берегу, долго рассуждала о том, чтобы всё закончилось, но только сейчас поняла, что не хотела умирать. Я хотела жить. Мне оставалось только верить, что получится выжить. Выжить и изменить всё.       Лёгкие заполнялись водой, а я захлёбывалась, слишком быстро и бессмысленно брыкалась, не теряя веру во спасение. Но это было так глупо. За секунду до того, как потеряла сознание, двигаясь все ниже, увидела что-то быстрое. Возможно, это был хищный обитатель моря. Моя кожа покрылась мурашками, реагируя на чьё-то присутствие. А глаза закрылись ровно тогда, когда кто-то крепко прижал меня к себе.