Зависимый

Все время, проведенное в машине, я не смог удобно устроиться и хорошо выспаться. Уж очень я привередливый в этом деле: моя голова должна лежать на мягкой подушке, а большое одеяло должно укрывать меня с головой, по-другому никак. В автомобиле жутко неудобно и прохладно, близится зима, как ни как. За что я люблю Нью-Джерси, так это за то, что зима в этом штате просто фантастическая. Без сомнений, есть места намного лучше, и Бостон не исключение, но в Нью-Джерси зимой царит особая атмосфера: люди становятся добрее, снег валит с утра до ночи, а проблемы и остатки осенней депрессии оставляют тебя на некоторое время. Вы скажете, что в этом нет ничего особенного и такое можно почувствовать в каждом городе. Нет. Возможно, во мне просыпаются эти чувства потому, что с этими местами связаны приятные воспоминания из детства, время, проведенное в полноценной семье и детское предвкушение долгожданного праздника – Рождества. Находясь в Бостоне, все десять зим у меня не было праздничного настроения, а проблемы и глупые размышления не покидали меня. И все-таки, находясь вдали от родного дома, начинаешь осознавать, что лучше места нет. Как бы тебе ни хотелось уехать, начать новую жизнь и забыть старую – ты все равно будешь тосковать по прошлому, каким бы оно не было. За всю дорогу мы с мамой не удосужились сказать друг другу ни слова. Не потому, что мы не ладим или нам не о чем говорить, просто мы устали. Последний год был самым тяжелым: компания, в которой работала моя мать, разорилась, естественно, она потеряла работу; в школе я терпел неудачи, втянулся в пучину наркотиков и алкоголя просто от безделья и одиночества. На самом деле - это страшно. Осознавать, что ты медленно опускаешься на дно и с каждым разом убиваешь себя, но при этом ничего не предпринимать. Идя за очередной дозой, остатки здравого смысла задавали такие вопросы, как: Зачем мне это надо? Что я получаю с каждой дозой и порцией алкоголя? Идет ли мне это на пользу? Но такие мысли быстро испарялись, как только я встречался с моим «другом по несчастью», который никогда мне не отказывал и все время снабжал этой дрянью. Мой мозг вернулся из долгого путешествия только тогда, когда Смерть протягивала мне свою костлявую руку. Я был под кайфом, и не осознавал, что пустил себе по венам большую дозу этого яда. Сидя в ванной комнате в обнимку с белоснежным другом, я истерически смеялся и не осознавал происходящего. Я даже не знаю, как у меня хватило сил на то, чтобы позвонить матери и сказать, что я чертовски плохо себя чувствую. Долгая реабилитация, ломки и походы к психологу – последствия моей зависимости. Первое время я устраивал громкие скандалы, срывался на собственную мать, готов был убить за очередную дозу. Попытки заглушить моральную боль и как-то отвлечься от наркотиков оставили на моем теле бесчисленное количество татуировок и колечко в губе. Я забивал свое тело красочными рисунками и получал от этого удовольствие. Осуждающие взгляды сверстников и резкие слова в мою сторону только забавляли меня. Иногда, дело доходило даже до избиений, а я просто лежал в школьном коридоре, захлебываясь собственной кровью и смеялся от отчаяния как психически нездоровый человек. А хотя, это так и есть. Почему я не сопротивлялся? Просто не видел в этом смысла. Глупые подростки пытаются возвысить себя в чьих-то глазах с помощью унижения других. Правда теперь, я – груша для битья ушел из школы, и не представляю, как они без меня будут справляться. Но, думаю, им не составит труда найти мне замену. - Фрэнк, приехали. – Уставший, еле слышный голос матери отвлек меня от размышлений и я вернулся в реальность. Я настолько был увлечен, осмысливая свою жизнь, что не заметил, как мы уже оказались дома. По странному стечению обстоятельств, мы вернулись в тот дом, в котором жили десять лет назад. В нем, после нашего отъезда жил одинокий пожилой мужчина, у которого круг общения состоял лишь из пса по имени Майлз. Приняв единогласное решение, мы с мамой решили, что нам не составит труда позаботиться о старом Майлзе, достойно закончить его жизнь. После того, как ушел из жизни бывший хозяин дома, за псом присматривала Донна. Сколько всего для нас сделала эта женщина даже представить трудно. Я безмерно благодарен ей за все, но неприязнь к ее сыну, которая зародилась во мне еще с детского возраста по-прежнему присутствует. Занеся вещи в дом, я с головой окунулся в приятные воспоминания, от чего не смог сдержать улыбки. На душе стало теплее и спокойнее,маме судя по всему, тоже. Но во взгляде проскальзывала тоска, ведь кроме приятных воспоминаний этот дом хранит и не совсем приятные моменты. Прошло несколько дней после переезда, я еще ни разу не выходил на улицу. Я не мог оставить хрупкую женщину наедине с ужасным беспорядком в доме. Майлз ожил с того момента, как только мы зашли на порог, мы спасли его от одиночества. Выходя на порог дома, я вдыхал холодный воздух с запахом наступающей зимы. Волшебное ощущение, которое длится совсем недолго. Дом становится уютнее и постепенно обретает новую жизнь. - Фрэнки, завтра мы наконец-то увидимся с Донной! – Восторженно восклицает мама, отвлекая меня от невозможно вкусного горячего шоколада. - И? – Я сразу заподозрил что-то неладное, и начал вытягивать из нее каждое предложение. - Ты пойдешь со мной? – Отвлекаясь от передачи по телевизору, она вопросительно посмотрела на меня. - У меня нет желания. Я лучше останусь и подготовлюсь к первому дню в новой школе. – Кого я обманываю? Мне совершенно нет никакого дела до моего нового учебного заведения, но это отличная идея, чтобы никуда не идти. - Нет. Ты пойдешь со мной, я уверена, что Джерард скучал по тебе. – Съязвив, на её лице заиграла дьявольская ухмылка. Почему так происходит каждый гребаный раз? Я не в силах ей противоречить, потому что понимаю, что все попытки обернутся крахом. Поэтому, смирившись, продолжил пялиться в бесполезный ящик. Воскресное утро. Последнее утро, когда я могу хорошо выспаться перед «тяжелой» неделей в школе. И, по закону подлости в восемь часов утра в мою комнату врывается женщина, которая зовется моей матерью и что-то тараторя, начинает рыться в моем шкафу, пытаясь найти «приличные вещи», для похода в гости. От громкого голоса, жалобно простонав я открываю глаза, и вижу, что моя мама уже полностью готова, она даже успела надеть верхнюю одежду. - У тебя есть десять минут, чтобы собраться. Я внизу. – Лучезарно улыбнувшись, она закрывает дверь с обратной стороны. Этот день обречен быть неудачным. Приведя в порядок себя и свои мысли, я иду по знакомым улицам. Почти ничего не поменялось, только прибавилось пару магазинчиков. Только теперь я не иду с мамой за руку, и мы не разговариваем о зиме. Теперь у нас есть темы серьезнее: новая школа, новые люди, мое состояние. Она часто интересуется тем, как я себя чувствую после завязки с наркотиками. «Все хорошо» - стандартный ответ. - Ты же помнишь Джерарда? – Восторженно смотря по сторонам, Линда переводит свои горящие зеленые глаза на меня. По сути, я являюсь ребенком, но в некоторых ситуациях моя мать ведет себя как пятнадцатилетняя девочка. Я ее люблю, люблю именно такой: беззаботной и немного взбалмошной. - Помню, помню. – Осипшим голосом произнес я, еще не отойдя ото сна, и сильнее укутался в теплый шарф, который спасал от жуткого холода. До боли знакомая ситуация, только теперь шарф другой, и мы стали на десять лет старше. Последующие десять минут мы провели в тишине, наслаждаясь ничем не примечательным видом, но таким родным. Время прошло незаметно, и вот мы уже на пороге Уэев. Мне противно от одной мысли, что я снова встречусь с пухлым и лицемерным, только уже семнадцатилетним парнем, который, скорее всего, ничуть не изменился. Открывается дверь и на пороге появляется Донна, на ее лице появились новые морщинки – время никого не щадит. Без всяких раздумий, моя мама повисла на ней (чего и следовало ожидать) с радостными криками и слезами на глазах, а мне оставалось стоять в дверном проеме и ждать приглашения. - Фрэнк, как быстро летит время! Каким ты стал, просто невообразимо. – Женщина без стеснения разглядывала меня. - Фрэнк? Плакса-Фрэнки? – Фраза, которая заставила меня вздрогнуть и обратить внимание на парня, который незаметно появился на лестнице. Ну, привет, Джерард.