Изгнанник Акито

Яхта Марианна действительно прибыла в порт Лиссабона точно в полдень, как и предсказывал капитан, но вокруг было мрачно и ветрено – шторм, который они миновали в море, всё же настиг и задел их своим тёмным крылом уже в пункте назначения. Дождь никак не мог разразиться по-настоящему: с неба изредка начинала сыпаться мельчайшая водная крупа - только для того, чтобы уже через минуту или две исчезнуть, а через ещё пять или десять появиться снова. Пока матросы бодро швартовались, Сузаку стоял у борта, не обращая внимания на сырость, и вглядываясь в новый для себя берег. Да, теперь, став рыцарем Круга, он посмотрит мир. На высоком холме были видны какие-то укрепления - старинный замок, названия которого Сузаку не знал, но мысленно пообещал его выяснить. Если будет время, конечно, тут же одёрнул он себя – кто знает, что потребует от него поставленная императором задача? Меж тем уже подан трап, им пора сходить на португальский берег… А лорд Кингсли всё задерживается. Утром у него был новый приступ, так что теперь перед выходом с свет нужно дать ему время, чтобы всё прошло спокойно и нормально, не вызывая неудобных вопросов. Однако и заставлять себя ждать – это тоже не лучший вариант при первом появлении, так что Сузаку решил выйти к встречающим первым. На пирсе по обе стороны от трапа стояли люди в униформе, вероятно полицейские, всего около пары дюжин, а в конце этого импровизированного живого коридора - два белых лимузина и три человека, из которых двое были в военных мундирах, а один – в штатском. Маленькая шляпа-котелок на голове, синеватый длинный плащ, кавалерийские сапоги без шпор и лицо – немолодое, некрасивое, плоское, как у бульдога, с очень маленьким носом и седыми волосами без единого выбивающегося локона, однако в целом достаточно благообразное. Именно этот человек и шагнул вперёд: - Должно быть, вы устали с дороги? Седьмой рыцарь едва не поморщился. Неужели вид у меня настолько измождённый, что это первая фраза, которой меня встречают? Не удивительно, учитывая сколько Сузаку удалось поспать за время короткого путешествия! Это должно быть наш посол в Испании – кажется, Его Величество упоминал, что он уехал в Лиссабон вместе с представителями испанского двора. - Имею честь препроводить вас в наше посольство. Приятно познакомиться, сэр Куруруги. Рад приветствовать вас на португальской земле, а так же передать приветственные слова от инфанта Генриха, герцога Веранса. Майкл Огастес Розбери – полномочный посол Британской империи в Испанском Королевстве, к вашим услугам, - он протянул руку для приветствия. - Куруруги. Он так и не решил, нужно ли, представляясь, подобно его собеседнику упомянуть о своём статусе Рыцаря круглого стола. Учитывая, что посол об этом явно знал, это выглядело бы будто Сузаку рисуется и важничает. А в итоге он не назвал даже свою фамилию, да и рукопожатие вышло каким-то кривым. Повисла пауза. Лорд Кингсли всё не желал выходить. Сузаку напряжённо смотрел на трап – и, надо думать, это его напряжение не укрылось от взгляда опытного дипломата. Тот жестом руки указал на «Марианну»: - Личная императорская яхта, рыцарь Круглого стола в эскорте… Верно ли я понимаю, что прибывший с вами джентльмен имеет отношение к императорской фамилии? - Вы ошибаетесь. Я сопровождаю лорда Юлиуса Кингсли. К тому же члены августейшей семьи известны, и если бы кто-либо из них решил бы посетить Лиссабон, то об этом бы было объявлено. - Да, безусловно, все дети Его Величества, рождённые в браке, известны. Но ведь возможны и, - Майкл Огастес смолк как бы в смущении, - иные обстоятельства. Молодой лорд, прежде не показывавшийся в обществе и не причастный к кормилу власти - насколько известно мне с моей скромной позиции, разумеется - вдруг получает ответственейший пост на переднем крае нашей имперской политики и дипломатии, прибывает сюда на яхте Его Величества с эскортом из числа Его рыцарей. Может быть, связь с императорским семейством всё же есть, но не прямая, а внебрачная? Не поймите меня превратно, но мне было бы важно знать это как дипломату, чтобы точнее обозначить статус нашего гостя перед местными властями, а главное – перед инфантом. Сузаку был удивлён и сконфужен одновременно, а меж тем подобные проявления любопытства, конечно, следовало бы ожидать! Что теперь отвечать? Или строго молчать, лишь умножая слухи и подозрения? Притвориться, что ответ на вопрос тебе самому неизвестен? Это смотрелось бы совершенно неправдоподобно! Хуже всего было то, что лорд Юлиус Кинглсли и в самом деле связан с императорской семьёй: Лелуш Ламперуж - сын императора Чарльза и императрицы Марианны! Но именно этого ни в коем случае не должен был знать никто, а прежде всего он сам. Что же ответить? Молчание опять позорно затягивалось… - Что я вижу!? Это так меня встречают!? – лорд Кингсли спускался по трапу, с выражением презрения на лице оглядывая полицейских и автомобили. На нём был чёрный, как вороново крыло плащ, военного покроя мундир, но тоже чёрный и без знаков различия – только золотое шитьё. Он сходил вниз театрально медленно, словно бы делая акцент на каждом шаге и том великом одолжении, милости, которую он оказывает встречающим, всё же совершая его в таких отвратительных условиях. Полицейские ничего не понимали по-английски и просо взяли на караул, поняв, что идёт важная персона, посол же выглядел явно раздосадованным. - Где оркестр!? Где люди с плакатами и флагами? Где мэр? – лорд Кингсли сделал паузу, словно от удивления и возмущения у него кончились слова, - Что ж, к моему отъезду всё изменится. Улицы заполнятся массами, восхваляющими мою победу и превозносящими на волне ликования мою персону! Я прибыл, чтобы всё здесь изменить! Приказом Его Величества, отныне все действия Британии и её союзников будут направляться и координироваться Главным военным советником. И он не замедлит приступить к своим обязанностям. Было видно, что за почтительной маской, застывшей на лице опытного дипломата скрывается резкое раздражение, но он лишь вновь представился и учтиво пригласил лорда Главного советника занять место в автомобиле. Сузаку же… Да, выход Кингсли спас его от необходимости отвечать – теперь при нём о подобных разговорах не могло быть и речи, так что появился он крайне вовремя. Но как! Эта невероятная наглость и самолюбование, знакомая страсть к эффектам – по трапу спускался лорд Юлиус Кингсли, но Сузаку видел Зеро: в движениях, взгляде, манерах он пробивался, просачивался через поставленные императором заслоны! У седьмого рыцаря Круга возникла в уме картина некой огромной плотины, сдерживающий бурный поток… не воды даже, а чего-то куда более страшного, которое точит её, находит малейшую щель и течёт, грозя вдруг разом и в один момент всё обрушить. Этого нельзя допустить!!! Сузаку сжал кулаки так, что заболели пальцы. Нет! Если он почувствует, что Зеро возвращается, то убьёт его! Во что бы то ни стало убьёт!!! Довольно он сотворил уже в Японии, а теперь ты, ты сам привёз его в Европу – то-то простора для куража! Но приказ императора, его замыслы и задание!? Сузаку не должен, не смеет погубить всё – и себя, и свою карьеру, и планы Его Величества лишь потому, что его воротит от человека, которого ему приказано оберегать, только из-за своих воспоминаний и боли! Но что если это не домыслы, не фантазии, не бред? Может ли быть так, что Зеро (Он никак не мог назвать этого человека Лелушем –исключительно лордом Кингсли или Зеро. Лелуш для него уже точно погиб окончательно и давно) сумеет возвратиться? Сузаку ехал в лимузине напротив сэра Розбери и так ушёл в эти свои мысли, что даже и не заметил поначалу - дипломат пристально смотрит на него, явно вызывая рыцаря Круга на разговор, но не желая брать на себя инициативу. Наконец он всё же решился начать: - Сэр Куруруги, прошу вас, не сочтите мои вопросы бестактными или неуместными, но пока лорд Кингсли не с нами (тот ехал в машине с португальскими генералами), я всё же позволю себе поинтересоваться, чем вызван ваш приезд? - В каком смысле? - Хм… Как бы это сказать получше… то, что сейчас происходит в Испании, не было британской инициативой или плодом нашего влияния. Немцы сами испортили себе игру. Подтолкнули своего бывшего союзника в наши объятия. Но руку на пульсе мы, а если быть точным, то ваш покорный слуга, держали с самого начала. Я докладывал об обстановке в Форин офис, получал от них инструкции, а затем после официального расторжения испанско-немецкого союза, мне были направлены распоряжения и соображения от самого премьер-министра – Его Высочества Шнайзеля с достаточно полным и подробным списком необходимых мероприятий и действий нашей стороны. В соответствии с этими бумагами мы здесь вели переговоры с герцогом. Как вдруг два дня назад я получаю срочную шифровку из Пендрагона, причём с пометками Секретной службы, что к нам идёт императорская яхта с вами на борту, и я обязан её принять, а в дальнейшем оказывать всяческое содействие господину Советнику. И никаких объяснений! Лорд Кингсли сейчас изволил сетовать, что… мы недостаточно подготовили церемонию встречи. Так я должен сказать, милорд, хорошо, что мы успели вообще что-то подготовить! Если случившееся было сюрпризом и для меня самого, то можете вообразить, как я объяснял всё это и договаривался об аудиенции у инфанта Генриха! Я давал запрос в Форин офис относительно лорда Кингсли – мне ответили парой фраз, смысл которых сводился к тому, что его прибытие – воля лично императора… - Что ж, всё, что я могу, это лишь подтвердить эти слова - Его Величество персонально дал мне команду организовать эскорт для Главного военного советника и обеспечить его безопасность. - Значит, вы не в силах дать мне какой-либо совет, относительно освещения и организации вашего пребывания на Иберийском полуострове? - Боюсь, что нет, сэр. - Жаль. Особенно учитывая, сколько… неожиданностей (было видно, что сперва Розбери хотел сказать «неприятностей») произошло в последнее время. Взять хоть лорда Манфреди – а ведь он некогда был вашим собратом в дюжине Рыцарей круглого стола! Да, жаль… Может быть вы могли бы сказать что подвигло его на такой шаг? - Я не имел чести знать лорда Манфреди, сэр. Моё посвящение в Круг произошло недавно. - Да? Тогда вы, вероятно, в самом деле не застали того времени, когда он входил в состав Круга. Сколько же лет уже прошло? - Простите, но разве статус рыцаря не является пожизненным? - О, это целая история, милорд! Я, признаться, наводил кое-какие справки о Майкле Манфреди. Из любопытства, но, впрочем, подобное любопытство – часть моей профессии. Лорд Манфреди был офицером в то время, когда полки найтмеров только формировались, дослужился до заместителя командующего, слыл одним из лучших пилотов в армии, а кроме того был не чужд изобретательства и в итоге оказался замечен Его Величеством. Надо думать, уже тогда. Потом было вторжение в Японию – там он тоже отличился, получил новый орден и как итог Манфреди ввели в Рыцари круга. Казалось бы, блестящая история успеха, превосходная карьера, выстроенная, замечу, совершенно честными методами, однако здесь и начинается всё самое интересное. Майкл Манфреди был человеком весьма оригинальным. Это проявлялось по-разному, но, пожалуй, первым эпизодом, когда он действительно привлек внимание общества, создал себе особую славу в среде нашей аристократии, стала история его приёмного сына. Манфреди – британец, дворянин, рыцарь Круга взял в свою семью мальчика из только что покорённых японцев. Вроде бы из какого-то известного и древнего рода, но какое это могло иметь значение теперь, когда всё их влияние обратилось в ничто? Этот маленький одиннадцатый был не просто принят в семью, но официально усыновлён, признан наследником! Его новый отец стал появляться с мальчиком в свете – думаю, вы можете представить себе с каким фурором. Впрочем, сама по себе даже эта история со временем улеглась и забылась бы – при дворе встречаются люди с разными странностями и причудами. Да и мальчик, стоит отметить, демонстрировал отличные манеры и образцовую обходительность. Но это было лишь начало – лорд Манфреди стал покушаться на то, что успело стать одной из основ нашей военной системы. Вам, полагаю, лучше меня известно, как новые люди попадают в Королевский бронекорпус? Во-первых, нужно быть гражданином или жалованным, во-вторых, получить за доблесть в бою или за выслугу лет и признание заслуг один из орденов Британской империи. Он же стал тренировать людей не только не имеющих наград, но и вовсе не служащих в армии, даже не граждан Британии! Нумерованных! Иностранцев! И достигал с ними заметных успехов. Уже одно это сделало его объектом ненависти для множества военных, для консерваторов, для пуристов, для существенной части аристократии. Но последней каплей стало то, что Манфреди стал высказываться обо всем публично. Он говорил о том, что главными критериями должны быть талант и польза для дела, что любой житель Империи в равной мере имеет право получить доступ к её оружию, к её рычагам силы, занять место за штурвалом найтмера, или в системе управления, если сможет доказать свою эффективность в этой роли. После этого случился настоящий взрыв: о нём писали в газетах, говорили в гостиных, депутаты выступали в парламенте с речами, а несколько пуристов из Палаты общин подали всеподданнейшее обращение к императору с вопросом: говорит ли Манфреди от Его имени, или только от своего? Его Величество вызвал Второго рыцаря к себе, а когда аудиенция Майкла Манфреди окончилась, членом Круга он уже больше не был. - Его разжаловали? Исторгли из рыцарства!? - Нет. Он объявил, что не желает быть неудобным, превратиться в обузу для своего императора в каком-бы то ни было виде. И ушёл сам. Да… В любом случае по мнению света это был позор. Манфреди утратил всякую власть и влияние, он даже вынужден был подать в отставку из рядов армии, лишившись своей позиции и в обычной военной иерархии. Можно бы было подумать, что это – конец. Вот только сам Майкл Манфреди так не считал! Дальнейшее мне точно не известно – информации очень мало, а я не тот человек, который мог бы надеяться получить доступ к большему. Но одно несомненно – когда Манфреди уходил из армии он явно имел с кем-то из её руководства, а может быть из Секретной службы обстоятельный разговор и достиг некоего соглашения... Впрочем, стоит ли мне продолжать? Или я утомил вас своими досужими рассказами? - Пожалуйста, сэр Розбери, продолжайте. - Да… Так вот, тех людей, бойцов, которых тренировал Манфреди, в прессе в период его травли стали иронично называть “рыцарями святого Михаила”. Намекая на то, что их учитель, мол, примеряет на себя роль морального авторитета, которому по выражениям, кажется, Таймс только нимба над головой не хватает, наставляя всех на путь истинной нравственности. Манфреди же, видимо, это имя понравилось, и он именно так назвал свою частную военную компанию… - Наёмников? - Ну, я всё же не стал бы это так называть. Наёмники обычно дешёвые отбросы, которым наплевать в какую сторону поворачивать штыки – лишь бы за это платили, а здесь… Я ведь уже сказал, что лорд Манфреди, очевидно, достиг какого-то соглашения с военными или спецслужбами – ему было позволено нечто невиданное: он получил право выкупить у армии несколько найтмеров из Королевского бронекорпуса! Повреждённых, экспериментальных, идущих на списание ввиду устаревания, но найтмеров! А затем его отряд пошёл в бой – можно сказать, что последние несколько лет Рыцари святого Михаила не вылезают из войн! Сперва они отправились в Голландскую Южную Индию и Океанию и сражались там, истребляя партизан-герильяс на бесчисленных островах, затем – Китай и битвы в рядах сил их многочисленных соперничающих военных клик, а после – Южная Бразилия, где они подавляли выступления республиканцев и мятеж военных моряков. И везде Манфреди, так или иначе, выступал на стороне друзей, или потенциальных союзников Британии… Сейчас его люди прибыли сюда и, как я понимаю, они официально всё ещё законтрактованы Бразило-португальской монархией. Больше того – ходят упорные слухи, что их в самом скором времени примут, если уже не приняли, в состав регулярной армии, присвоив звания и даровав гражданство. Впрочем, сейчас им, вероятно, не до подобных тонкостей – они уже вступили в первые бои на испанской земле. Это и стало, якобы, причиной самоубийства Майкла (он сам в последнее время предпочитал Микаэль) Манфреди. Дескать, в первых боях его рыцари недостаточно хорошо себя проявили, очень уж долго и со слишком большими потерями прорывали оборону какого-то подразделения добровольцев, кажется из японцев. И вот лорд Манфреди зарезался своим палашом – от нестерпимого позора… Увольте, господа! Кто поверит в этот бред!? - А почему это столь неправдоподобно по-вашему? - Ну, начнём с того, что ничего особенно позорного просто не произошло – обычная неудача и всё. Но даже не в этом дело! Любой, кто немного знал лорда Манфреди, был в курсе того, что он являлся весьма религиозным человеком. Католиком. Он был рыцарь - настоящий, но я бы сказал, скорее в средневековом смысле этого слова, чем в нынешнем. Смелый, искренне верующий и настаивавший, как говорят, чтобы и его бойцы уделяли особое внимание своей духовной жизни… Вы ведь знаете что такое самоубийство для христианина? Хуже просто не может быть! Я не верю во всё это, одним словом! Может быть, вражеская диверсия и тайное убийство, или он чем-то сильно разочаровал Секретную службу, но это не было суицидом, нет, сэр! - Вижу, судьба лорда Манфреди вас беспокоит? - Да… То есть я хотел сказать, что, во-первых, он и его силы являются важной компонентой наших планов, а теперь, когда Манфреди мёртв, то вообще большой вопрос, чего можно ожидать от “рыцарей святого Михаила”… - А во-вторых? - А во вторых, сэр Куруруги, так уж вышло, что я недавно видел лорда Манфреди лично, и он совершенно не производил впечатления человека, собирающегося сводить счёты с жизнью. Собственно, это был второй раз, когда я встречался с ним – впервые мы познакомились без малого десять лет назад, когда оба ещё служили в Пендрагоне. Он - как рыцарь Круга, я – как мелкий вспомогательный клерк Форин офис, прикомандированный ко двору. Шапочное знакомство - случайное, мимолётное и ни к чему не обязывающее конечно. Но вот проходят годы, наши судьбы меняются, мы оба оказываемся здесь, и тут выясняется, что у лорда Манфреди великолепная память – он запомнил моё имя и здесь, в отсутствии большого количества наших соотечественников счёл этого достаточным, чтобы возобновить знакомство. Две недели назад я был приглашён к ним на чай. - К ним? - Да, к лорду Манфреди и его семейству. Как я уже говорил, он был весьма оригинальный человек. Казалось бы, его образ жизни и занятий исключает подобную жизнь, но в реальности, напротив, он был одним из самых примерных глав семейства, каких мне доводилось видеть. Его жена – леди Мария была за ним, как за каменной стеной. Во всех смыслах - надёжно, но её саму из-за неё не видно со стороны. А жаль – за те несколько часов, что я имел удовольствие с ней общаться, она просто очаровала меня своей обходительностью. Да и красотой, признаюсь, тоже. Дочь – малышка Алиса – милейшее дитя. Ну и молодой Шин – его приёмный сын и наследник японского происхождения, о котором я уже упоминал. Да… - Вы так говорите об этом… А между тем рядом с вами тоже сидит человек японского происхождения. - Что? Вы? О нет, он отнюдь не похож на вас, сэр. И внешне - Шин заметно выше ростом, и главное… Как бы сказать… Он превосходно усвоил все манеры и правила поведения, принятые в нашей культуре – не удивительно за столько то лет, прекрасно поддерживал беседу, но мне всё время казалось, что он как бы маску носит – такую, знаете ли, довольно презрительную. А сам в действительности совсем не тот, кем хочет казаться. Если хотите, это то, что мне говорит мой дипломатический опыт. Шин - холодный человек… и довольно жёсткий. А ещё превосходный пилот найтмера, как и его покойный приёмный отец. Именно он теперь, вероятнее всего, возглавит “рыцарей святого Михаила”. Не знаю, как это скажется на деле… Хотя он - это ещё ладно, но этот его слуга! - Слуга? - Да. Слуга, и в то же время товарищ, а также важный компонент в боевой машине, созданной лордом Манфреди – Эшли Ашура. Вы..., - дипломат ощутимо замялся. - Я что? - Ну, видимо я всё же не могу быть в этом так уверен, как если бы говорил с британцем, который от рождения жил в нашей среде, воспитывался на нашей литературе, но возможно вы тоже знаете о произведении Редьярда Киплинга “Книга джунглей”? О Маугли – мальчике, воспитанном волками? - Да… Я знаю эту историю, - Сузаку помрачнел и не стал продолжать. Ещё бы он не знал её! Когда-то нынешний седьмой рыцарь Круглого стола сам вслух читал Книгу джунглей своей гостье и гостье Японии – маленькой принцессе Наннали, лишённой зрения и не способной сделать это самостоятельно, а её брат поправлял его тогда ещё не вполне хороший английский! Лелуш… Наннали… Что она? Ей, вероятно, тоже будут менять память – и, оглядываясь мысленно на лорда Кингсли, Сузаку пожалел её. Ему даже сделалось немного стыдно. Но… Теперь для Нэн вновь начнётся нормальная жизнь – жизнь в том месте, где она должна быть, жизнь принцессы, а не таящейся изгнанницы. Жизнь без брата! Но жизнь в семье! А брат… Они никогда не должны встретиться! Ни при каких обстоятельствах им больше нельзя пересечься. Лелуш, превращаясь в Зеро, вообразил в своём извращённом уме, будто действует во имя неё – но именно она страдала бы, наверное, больше всех, узнай Наннали правду. Сэр Майкл Огастас Розбери тем временем продолжал: - Хорошо, лорд Куруруги, вот только реальность оказалась куда как отличной от сказки. У Киплинга Маугли в итоге вернулся в общество как нормальный человек, а этот… Мне кажется, он так и остался наполовину волком. Самое поразительное, что зачин потрясающе похож – даже место действия то же. Эшли Ашура сам не знает, как оказался в лесу в окрестностях Калькутты: возможно, его родители ехали куда-то, попали в засаду разбойников, грабителей или даже убийц-тугов – говорят они и сейчас ещё иногда встречаются. Так или иначе, отец и мать пропали, погибли, а маленький ребёнок незаметно бежал в лес. Затем он прибился к волчьей стае. Почему звери его не убили? Кто знает… Иногда в живой природе бывают удивительные вещи – я сам был свидетелем, как охотничья собака выкармливала маленького лисёнка вместе со своими щенятами, при том, что его мать она же загнала и разорвала на клочки. Более важно другое – ни мудрого Балу, ни Багиры, ни Каа в этой истории не было – только волки. Жестокие звери, которые убивают без жалости, какими бы ни были исключения. Вероятно, мальчишка прожил с ними лет пять, когда его нашли местные крестьяне, которые боролись с хищниками, атакующими их скот. Сперва ребенка приняли за оборотня – он зарос, выл и лаял, не зная человечьего языка, не стоял на двух ногах и боялся огня и дыма. Его не убили. Решили, что это всё же человек, когда он порезал руку, и оттуда капнула кровь. Но всё равно… Индия, дорогой сэр, это касты. Британия много лет, можно уже даже сказать веков борется с этим жестоким анахронизмом и пытается привить вместо него цивилизованные принципы общежития, но они действенны только в обращении местных с нами, не между собой. Мальчик был записан в самую низкую касту – неприкасаемых, что чуть лучше животных, да и то не во всём. Его и двух волков, которых специально для этого оставили в живых, продали в бродячую труппу и стали показывать на представлениях и заставлять участвовать в религиозных мистериях. Вот во время одного из таких представлений его и выручили лорд Манфреди и его приёмный сын, которые тогда проездом прибыли в Калькутту, закончив бои в Китае. Они гуляли в городе, увидели двух волков и ребенка, которых заставляли вместе делать трюки по знаку ударов хлыста, и возмутились, как вообще-то и положено людям европейского строя мысли. Лорд Манфреди захотел забрать мальчика, а когда хозяин заявил, что тот принадлежит ему, ответил, что в Британии давно нет рабства. Привели полицию, ребенка стали требовать немедленно отпустить, и тогда хозяин изобрёл хитрость. Мальчишка к тому времени чуть-чуть выучил людской язык, и владелец балагана объявил ему, что если он уйдёт с господами, то ставшие бесполезными волки будут умерщвлены – они то точно его собственность! И Эшли Ашура отказался идти с людьми. Всё же, конечно, хитрость эта не могла привести ни к чему – полиция уже начала оформлять всё по процедуре, да и лорд Манфреди был настроен решительно. Но вот месть ещё могла свершиться: на глазах у рыдающего мальчишки первого волка застрелили в упор. А второй… Второй получил пулю по касательной, потому что в этот момент Шин со всей силы ударил хозяина кулаком в висок, опрокинул на землю, а потом – об этом моменте Ашура любит рассказывать особо, так грозно на него посмотрел, что тот так и остался стоять на четвереньках, скуля, как собака. Зверя, правда, так спасти и не удалось, а потому вся волчье-собачья преданность мальчика обратилась на своих спасителей. Он стал слугой Шина, который, ко всему, ещё и дал ему имя – до того собственного имени у него не было. А вот фамилию Эшли подобрал себе сам – Ашура, в честь грозных духов-титанов, демонов, обладателей особо мощной жизненной силы. И вот этот человек, который не умеет писать, говорит по-английски с чудовищным акцентом, убеждён, что всё на свете в руках удачи и судьбы и не то что ни на фунт, а даже на пенни не ценит человеческую жизнь, предводительствует в передовом ударном отряде “рыцарей святого Михаила”, который так и называется – «Командой Ашура». - Ну, вероятно у лорда Манфреди были на то причины… - Я не говорю, что он плохой боец – это было бы слишком сильным отступлением от истины, но боже мой – он до сих пор щёлкает зубами, когда злится! - Да, это действительно выглядит дико, но возможно… В этот самый момент Сузаку почувствовал, как лимузин начал тормозить… Вот он встал окончательно, и покинувший своё место водитель распахнул перед пассажирами дверь: - Господа, прошу вас – мы прибыли. Сузаку, выходя, скосил глаза – лорд Кингсли уже стоял возле машины сзади. Вид его был вполне внушительным – тревожных знаков приближающегося приступа вроде бы не заметно. Но в любом случае сейчас, когда господин Советник станет говорить с герцогом Верансом, рыцарь Круга будет тихо и веско стоять за его плечом.