Игра наваждений

- Входите, не заперто! – крикнул Яков Платоныч. Похоже, только для него этот стук не стал неожиданностью. В Дуэльный зал один за другим вошли люди. Спокойный и решительный отец Алексей, храбрящийся Бахрам с сыном. Бледный Захаров, за ним Николай Ефремович. Непривычно серьезный Красновский. Алешка с Бригом. Сдержанная и полная достоинства госпожа Погосян. Последней шла Белла Исаевна. Медленно они приблизились к Анне и Якову и встали на одной с ними стороне, против Бабичева. Священник и новообращенные. Служители правосудия и закадычные друзья. Просто порядочные люди. Муж и жена. Вера, надежда, любовь. Бабичев впервые потерял самообладание. - Что вам нужно? - резко спросил он. - Отпусти погубленные души, - без обиняков ответил отец Алексей. – Те, что томятся в твоей часовне. - Они расплачиваются за собственные грехи. - Я беру их грехи на себя. - Они мертвы. Ты согласен на искупление? - Да. - Ты понимаешь, что это значит? - Да. - И отдашь мне свою душу и тело? - Нет. Душа твоей не будет. - Не сумел поймать, - с сожалением констатировал Бабичев. – Но согласен. Мне достаточно твоего тела – уж я сумею потешиться так, что вспоминать о тебе еще долго будут с ужасом. Я воспользуюсь всем, что у тебя есть, - чужими тайнами, исповедями, доверием. Твое имя станет в одном ряду с унижением, позором, вероломством. Ты будешь безнадежно страдать – пока меня это забавляет. Побледневший отец Алексей сказал: - Я готов. Отпусти их. Бабичев не шевельнулся, но священник упал, как подкошенный. Анна почувствовала удар холодного ветра – в сердце, а не в лицо, как обычно. У ног Бабичева, видимая только ей, клубилась тьма - нечто не живое, но и не мертвое. Нечто невыразимо ужасное пульсировало, трепетало, выстреливало щупальцами, разливалось и ползло по полу, подбираясь к тому месту, где лежал отец Алексей. В беспомощном отчаянии Анна следила, как оно припадает к священнику, медленно, капля за каплей просачивается в него. Как проникает в его вены, расползается по всему телу, рвет его изнутри невидимыми клещами. Как священник теряет голос и силы, ищет и не может найти точку опоры, мучительно цепляясь за остатки сознания. Внезапно иное, совершенно неуместное чувство обрушилось на Анну: всеобъемлющее облегчение, словно тяжкое горе, привычным грузом лежавшее на сердце, полностью исчезло. Не сразу поняв, что это значит, она безотчетно сжала руку мужа. Обеспокоенный Яков оглянулся… и увидел в ее глазах не страх, а сияние. Ее просветленное лицо все ему объяснило. Ну конечно же! Свободны! Невидимы и неслышны, бывшие в заключении души уходили, не обернувшись на прощание. Ксения не видела их, но это и не было нужно. Она знала и так. Пленники лже-Бабичева получили прощение благодаря принесенной ради них жертве. Это знание осенило и отца Алексея. Пусть на мгновение, но боль покинула его. Губы шевельнулись в неслышной благодарности, глаза блеснули по-прежнему. Пальцы дрогнули в бесплодной попытке сложиться в привычном жесте. Внезапно Бахрам кинулся к священнику. Припал к нему и начал молиться, неумело, но горячо. Помедлив, с ним рядом преклонила колени госпожа Погосян. Прикрыла глаза и принялась размеренно нашептывать нужные слова. Рядом тяжело опустился Захаров. Они молились так сосредоточенно, словно окружающее перестало для них существовать. Они взывали к тому, в кого верили, ради того, кто нуждался в его помощи. Наступил момент, когда человеческих сил стало недостаточно, ибо нечеловеческие готовились к последней атаке. Анна увидела, как вокруг генерала сгущается то, что она когда-то увидела в зеркале Беллы Исаевны. Как меняется лицо Бабичева. Как с него спадает личина человека, каким он когда-то был. Бриг злобно зарычал. Бойцов и Штольман, не сговариваясь, плечом плечу встали между Бабичевым и остальными. - Позови его! – шепнул кто-то на ухо Анне. Она вздрогнула и увидела рядом госпожу Шварц. - Скорее! Вызывай дух генерала Бабичева! Анна хотела переспросить, но Белла Исаевна нетерпеливо дернула головой, пряча что-то за спиной. - Не теряй времени! И Анна покорилась. Она подошла к Якову, взяла его за руку покрепче и сказала со всей доступной ей силой: - Дух генерала Бабичева, явись мне! То потустороннее, что царило сейчас в комнате, взвилось вихрем, завыло, застонало. - Дух генерала Бабичева, явись мне! Безумный ветер выворачивает руки, давит на глаза, забивает горло. Но Штольман рядом. - Дух генерала Бабичева, явись мне! И все исчезло. Ни света, ни тьмы, ни звуков, ни запахов. Нет и тишины. Нет ничего, даже собственного тела. Время тоже ушло, как не было. На мгновение непроглядный мрак накрыл людей, связал беспросветным отчаянием. Но каждый держался за самое важное для себя. Вера, надежда, любовь – на тебя уповаю. Лицо священника внезапно озарилось изнутри, стало покойным и умиротворенным. Волна света поднялась над отцом Андреем, расходясь и отодвигая тьму. Осенила людей, склонившихся в молитве. Встала преградой между людьми и мраком. Ослепительно полыхнула, и лже-генерал рухнул кучей безжизненной плоти. То, что заняло место его души, покинуло его навсегда. Растаял последний След Зла. Но свет не исчез. Он остался в глазах тех, кто уже не чаял победить.