Браслет Слизерина/The Bracelet of Slytherin

«Я всегда слышала: "Каждый конец — это также и начало. Мы просто не подозреваем этого в тот момент". Мне бы хотелось верить в то, что это правда». — Пейджет Брюстер 9 июня 1988 года Это был прекрасный день — птицы щебетали, звуки детского смеха наполняли воздух, а ощущение тёплого летнего солнца, что грело было слишком приятным для большинства. Обычно, Гермиона бы воспользовалась столь прекрасной погодой, взяв хорошую книгу и сидя под деревом на заднем дворе, часами читая. Но вместо этого родители решили испортить ей день, посадив в автобус, полный вонючих, шумных детей, за которыми присматривала только их шестидесятипятилетняя учительница, миссис Патон. Грейнджер искренне не могла поверить, что родители заставляют ее ехать на эту дурацкую экскурсию. Это было даже не какое-то интересное место, вроде музея или Стоунхенджа, нет, это это был просто безымянный пляж. Обычно родители разрешали ей оставаться дома, зная, как она ненавидит эти экскурсии. Не то чтобы Гермиона не любила своих одноклассников, но они были довольно незрелыми и громкими, а необходимость проводить время в маленьком автобусе, полном скучающих и в основном находящихся без присмотра детей, больше походила на ад, о котором ей рассказывали в воскресной школе, вместо приятной поездки, которой она должна была стать. Это было два часа назад, Гермиона сидела с нераскрытой книгой на коленях, давно потеряв надежду почитать, и вместо этого смотрела в окно, активно пытаясь дышать через рот, так как запах нафталина и подгоревшей сникердудлс переполнял ее чувства, а крики одноклассников, которые в данный момент больше напоминали обезьян, чем учеников, оглушали ее. Выглянув в окно автобуса, Гермиона заметила нечто странное. Еще тридцать секунд назад на небе не было ни единого облачка, а теперь чуть дальше по дороге, вокруг пляжа, стояли огромные, возвышающиеся, сердитые тучи, блокирующие все солнечные лучи. То, как облака, казалось, нависали над пляжем и не двигались, напомнило Гермионе одну из прочитанных ею книг о триллерах, где облака также зависли над домом с привидениями, обрушивая на него дождь. Гермиона могла только надеяться, что это не было скверным предзнаменованием. -0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0- Через десять минут автобус припарковался перед старым шатким трактиром, что наполовину свисал с утеса. Между прочим с него открывался хороший вид на пляж, расположенный почти в ста футах внизу, а сердитые волны бились о скалистый утёс. Гостиница скрипела и стонала при каждом дуновении слабого ветерка, и Грейнджер боялась, что она рухнет, если ветер чуть усилится. Парковка была пуста. Миссис Патон встала на ступеньках автобуса и начала называть по два имени, назначая каждому соседа по комнате, затем она вручила всем ключ и велела собрать чемоданы, после чего они направились в свои комнаты. Гермиона ждала своей очереди, так как количество студентов вокруг нее продолжало уменьшаться до тех пор, пока вокруг не остались только она и миссис Патон. — Миссис Патон, я все еще не получила свою комнату. — Ах, да, мисс Грейнджер, простите, что заставила вас ждать так долго, но у меня есть для вас кое-что особенное. — Что? — Да-да, моя дорогая девочка, видите ли, в этой поездке было нечетное количество учениц, и вместо того, чтобы распределить трех девочек в одну комнату, я решила просто доверить вам одиночную комнату. — Миссис Патон была похожа на кошку, которая только что съела канарейку, для полноты картины ей оставалось только облизнуться. — П-Правда? — Да, моя дорогая девочка, ты получишь отдельную комнату, и я была бы признательна, если бы ты вела себя хорошо, — миссис Патон уже было отдала Гермионе ключи от ее комнаты, как резко остановилась. — Помни, Гермиона, я очень верю в то, что ты поведёшь себя ответственно, несмотря на малый возраст. — Да, мэм, я обещаю, что не подведу вас! — Гермиона схватила ключ и практически вприпрыжку побежала в свою комнату. Она ужасно боялась, что ей придется жить в одной комнате с какой-нибудь одноклассницей, поэтому узнать, что ей не придется этого делать, было большим облегчением, а тот факт, что ей доверяет человек, которого она очень уважает, был просто вишенкой на «торте». Гермиона находилась на первом этаже в комнате под номером двадцать семь. Когда она отперла дверь, то заметила, что на полу лежал ковер. Она включила свет, но ее встретило лишь белое сияние, обои на стенах малинового цвета с изображением игрушечных солдатиков и тишина. На стенах висели привинченные черно-белые фотографии. Грейнджер рассмотрела их все, но только одна привлекла ее внимание. Это была фотография группы детей, стоящих перед более новой и недавно построенной версией гостиницы, под фотографией была выгравирована надпись, гласившая: Сиротский приют Вула: 1936 год. Здесь был список с именами всех детей, но не это привлекло ее внимание, а мальчик слева во втором ряду. Что-то в нем привлекло ее внимание, ей даже показалось, будто она его знает, что было невозможно, так как он был примерно ровесником ее дедушки. Гермиона снова посмотрела на надпись, выискивая имя мальчика: Том Реддл Грейнджер попыталась вспомнить это имя, но у неё так и не получилось сделать это, как бы она ни старалась. Гермиона услышала стук в дверь и отвернулась от фотографии, чтобы открыть дверь. — Да? — Когда она ее открыла, то увидела светловолосую девушку, Джесси, которая постукивала ногой, скрестив руки на груди. — Миссис Патон просила передать, что пора ужинать. — И она быстро ушла, даже не удосужившись проверить, услышала ли ее Гермиона. Тем временем сама Грейнджер стояла в дверях и удивлялась, как быстро прошли эти три часа. Она еще даже не успела распаковать вещи, как ее желудок заурчал, и девочка наконец-то почувствовала насколько голодна. Она взяла ключ, заперла номер, а затем пошла в том же направлении, что и Джесси. Столовая ничем особенным не отличалась, просто комната среднего размера со столами и стульями, расставленными по всему периметру. Еда была расставлена по принципу шведского стола, и Гермиона поспешила взять себе немного, пока все не закончилось. Как только она взяла свою тарелку и нашла самый тихий угол комнаты, чтобы сесть и поесть, миссис Патон встала и начала перечислять правила, которые были установлены на время их пребывания здесь. Гермиона не обращала на это внимания, пока ела. -0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0- Час спустя Гермиона вернулась в свой номер в отеле, и когда она включила свет, то увидела фотографию сирот, сидящих на ее кровати. Что было невозможно, так как она была ввинчена в стену. — Этому должно быть логическое объяснение, Гермиона, возьми себя в руки. — пробормотала она про себя, расстегивая чемодан. Девочка взяла свои ванные принадлежности: полотенце и пижаму, закрыла дверь в ванную и включила душ. Стоя под струями горячей воды, она услышала тихий мелодичный голос, что постепенно становился все громче и громче, а затем внезапно затих. На смену ему пришел более глубокий голос, шепчущий так тихо, что она не могла разобрать слова. Гермиона выключила душ и взяла полотенце. Подойдя к раковине, куда она положила свою одежду чуть ранее, Грейнджер чуть не вскрикнула. Поверх пижамы лежала та самая фотография, которая была на кровати, когда она вошла, только на этот раз фотография была без рамки, а лицо Тома Реддла было обведено красными чернилами. Гермиона быстро переоделась и выбежала из ванной, так и оставив фотографию лежать на раковине. Гермиона села на кровать и начала разговаривать с собой вслух, ей всегда это помогало успокоиться: — Должно быть логическое объяснение этому, Гермиона, просто должно быть. — Но единственное, о чем девочка могла думать, это о том, что чем дольше она здесь находилась, тем больше это походило на фильмы ужасов, которые она смотрела вместе с родителями. Там люди останавливались в доме с привидениями и будили злобного, мстительного духа, который начинал пытаться их убить. Вот только в этот раз безымянный призрак был нацелен именно на нее. -0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0- Гермиона не знала, когда успела заснуть, но в один момент она проснулась, а в следующий уже стояла в пещере и смотрела на мальчика с той самой картинки. Ощущение холодных камней под ногами и сильный ветер, развевающий волосы, было первым, что она почувствовала. Девочка осмотрелась и увидела, что находится в пещере что разделялась на три прохода, прежде чем почувствовала, как ее волосы встали дыбом, и подняла голову, чтобы встретиться с холодным взглядом Тома Реддла. Его обсидиановые глаза оценивающе смотрели на нее, и она с радостью ответила им тем же, не желая отводить взгляд. Его глаза слегка расширились на мгновение, когда он понял, что она не собирается отводить взгляд, после чего они, казалось, ожесточились. Гермиона не знала, как долго они смотрели друг на друга, но их прервал крик маленького мальчика, что обратил все взоры в угол пещеры, где они сидели. — П-пожалуйста, отпусти нас, Том, мне очень жаль, я обещаю, что мы больше не будем с тобой так шутить. Том медленно подошел к ним: — Ты прав, вы больше не будете этого делать, но я предупредил вас, что будет, если вы продолжите надо мной шутить, а я не из тех, кто разбрасывается пустыми угрозами. Том приподнял подбородок мальчика: — Так что прежде чем я отпущу тебя, мне придется сделать все, что я пообещал вам ранее. — П-п-пожалуйста, не надо... — Девочка всхлипнула, ее речь прервалась. Гермиона не была уверена в том, что происходит, но могла предположить. Она не могла позволить Реддлу причинить им боль, даже если они были хулиганами, а Том, вероятно, был очень зол, и пострадал от выходок этих ребят. Гермиона чувствовала, как от мальчика исходит ярость, она словно заполняла собой все помещение. — Гала, принеси сюда свои закуски, — приказал Том, и из средней пещеры появилась огромная змея, стремительно поползшая к двум сидящим в углу детям. Гермиона среагировала быстро, и не успев особо подумать, выбежала вперёд, чтобы преградить змее путь, крича при этом: — Нет! — Гермиона не была уверена, что она собирается делать против гигантской сорокапятиметровой змеи, но инстинкт ожил в ней. К ее удивлению, не только змея остановилась, но и абсолютно все стихло. Ветер прекратился, капля воды замерла в воздухе, так и не долетев до земли, а двое детей в углу застыли с расширенными глазами и открытыми ртами, не двигаясь. Казалось, будто время остановилось. Гермиона на мгновение задумалась о том, насколько это все было бы странно, если бы и впрямь произошло, но не стала долго размышлять над этим, поскольку была уверена что это всего лишь сон. — Как ты это сделала? — Я не знаю, но, пожалуйста, не делай им больно, я не знаю, что они сделали, чтобы заслужить твой гнев, и хотя я уверена, что он оправдан, есть другие способы расправиться с хулиганами, помимо как скармливать их в качестве закуски твоей гигантской змее. Том наклонил голову и снова посмотрел на нее, его глаза внимательно изучали ее, как будто он искал что-то, что упустил, прежде чем снова обратиться к ней: — Ты поняла, что я сказал? На этот раз Гермиона окинула его взглядом: — Конечно, я поняла тебя, разве все остальные не поняли? Ведь ты говорил по-английски. Том, казалось, взвешивал всю информацию, прежде чем выпустить вздох: — Хорошо, я не буду этого делать, но только если ты ответишь на мои вопросы! — Все, что угодно, — ответила Гермиона, даже не задумываясь. — Кто ты? — спросил Том, но когда она уже открыла рот, чтобы ответить, все вокруг резко потемнело. -0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0- Гермиона проснулась под звуки все того же мелодичного пения, только на этот раз голос был громче и отчетливее. Она выглянула в окно своего номера и увидела, как что-то плещется в воде внизу. Это напомнило ей легенды о сиренах. Затем, почти так же внезапно, как и началось, пение прекратилось. Гермиона улеглась на кровать, намереваясь снова заснуть, но мысли о происходящем, казалось, преследовали ее. Таинственное пение, движущиеся картинки и ее сон были настолько яркими и реалистичными, что казались почти... реальными. Нет, это невозможно, она просто смешна, это был всего лишь сон, и ничего больше. «Возможно, я просто тоскую по дому и немного напугана», — сказала девочка себе. Вероятно, сон был вызван тем, что она увидела эту фотографию, и ее подсознание пыталось понять, почему он кажется таким знакомым, ничего больше и ничего меньше. В конце концов, Гермиона почувствовала, как ее глаза снова наливаются свинцом, и задремала. -0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0- Она снова была в той же пещере, что и раньше. Только на этот раз ветер был тихим, и, похоже, с ней рядом больше никого не было, пещера казалась почти что мирной. Троих детей и гигантской змеи нигде не было видно, единственным свидетельством того, что произошло в предыдущем сне, был кровавый след оставленный на полу пещеры. Было странно, что два ее сна произошли в одном и том же месте, в одну и ту же ночь. И именно в этот момент она услышала звук. Звук кожаных ботинок ступающих по холодному мокрому камню, быстро приближался к ней. Гермиона обернулась так быстро, что ее ночная рубашка всколыхнулась, и она чуть не потеряла равновесие, и едва ли не упала со скользкого камня, на котором стояла. В последний момент она успела выровняться, но, выпрямившись и сохранив равновесие, подняла голову и увидела, что перед ней стоит тот самый мальчик и смотрит на нее. Те же холодные обсидиановые глаза смотрели в ее теплые карамельные глаза. — Ты вернулась? — сказал он, и по его тону Гермиона не смогла понять, удивлен он этим событием или же нет. — Похоже на то, — сухо ответила Гермиона. — Ты все еще должна мне ответить. — Я... Что? Он указал в сторону угла, где прятались двое других детей, когда она была там в последний раз. — Я отпустил их, но в обмен ты обещала ответить на мой вопрос. — Откуда мне знать, что ты их действительно отпустил и больше ничего с ними не делал после моего ухода? — спросила Гермиона. Том лукаво ухмыльнулся: — Что ж, голубка, думаю, тебе придется просто довериться мне. Хотя, если ты упрямишься и не веришь мне, я могу пойти и забрать их обратно, ведь в таком случае я буду вынужден закончить начатое. — Нет! Не надо! — Тогда, я думаю, тебе придется поверить мне на слово. Гермиона скрипнула зубами: — Ладно, — проворчала она. Ухмылка Тома была до жути похожа на ухмылку Каа, и в ее голове промелькнул его образ из «Книги джунглей». — Итак, давайте начнем. Кто ты такая? — Меня зовут Гермиона Грейнджер. — Ну, хорошо, Гермиона, меня зовут... — Том Реддл, я знаю, — раздраженно перебила его Гермиона. — Как именно ты узнала мое имя? Я совершенно уверен, что мы никогда не встречались ранее. Гермиона запаниковала, пытаясь найти способ скрыть свою ошибку: — Один из детей назвал твоё имя, когда умолял остановиться. — Гермиона старалась говорить как можно ровнее, но Том все равно выглядел так, словно не верил ей. — Ладно, думаю, мы можем двигаться дальше. — Гермиона испустила вздох облегчения. — Я хочу знать, как ты это сделала? Гермиона растерялась: — Как я сделала что? Том усмехнулся: — Не прикидывайся дурочкой. То, что ты делала до того, как исчезла. — Гермиона так отвлеклась, пытаясь понять, о чем говорит Том, что не заметила, как вокруг них поднялся ветер. — Я говорю тебе, что я ничего не делала. — А я говорю тебе, что ты это сделала. Ты заставил время остановиться. — Ты лжешь! Это невозможно! — закричала Гермиона, что, похоже, только раззадорило Тома, и в следующий момент она ударилась о стену пещеры. Что-то теплое и мокрое стекало по ее лицу, затем последовало резкое жжение, которое быстро забылось, когда Грейнджер начала осознавать, что происходит вокруг. — Я не лжец! — крикнул Том в ответ, но Гермиона была слишком озабочена, чтобы полностью услышать, что он сказал дальше. Ее ноги болтались по крайней мере в трех метрах над полом пещеры, прижатые к стене невидимой рукой, и она не могла пошевелиться. — Это невозможно. — еле преодолев оцепенение произнесла она, пытаясь осмыслить все творящееся вокруг. — Нет, невозможно то, что я думал, что кто-то может быть таким, как я. Я должен был знать лучше. — Как ты это делаешь, Том? — Это тебя не касается. В тебе нет ничего особенного, ты просто еще одно ничтожество, — сказал Том с жестокой усмешкой, — Что очень печально, поскольку это означает, что у меня больше нет для тебя применения, а ты видела слишком много, чтобы я мог это вот так просто оставить. Гермиона едва успела осознать, что произошло дальше, как в нее полетели сотни острых, как бритва, камней. Она пыталась заставить себя проснуться от этого кошмара. Но ничего не происходило, и Гермиона пожалела, что у нее нет пары красных туфель, как у Дорти, которые отправили бы ее обратно в кровать. Она закрыла глаза, готовясь к невыносимой боли, но ее так и не последовало, вместо этого пещера наполнилась ярко-синей вспышкой, которая будто охватила ее. А потом она просто падала... -0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0- Когда Гермиона проснулась, в ее комнату уже проникли первые лучи рассвета. Она взглянула на часы стоящие в комнате и увидела, что они показывают всего 05:34. Было еще слишком рано, чтобы бодрствовать, но мысль о том что ей придётся снова заснуть приводила девочку в ужас. Гермиона пощупала своё лицо, и почувствовала что-то мокрое, опустив взгляд на руку она увидела пунцовое нечто, и быстро направилась в ванную. Грейнджер включила свет и уставилась в зеркало, рассматривая рану, которая проходила вдоль боковой части ее лица. Но ведь это было невозможно, она получила подобный порез во сне, но то был всего лишь сон! Здесь же она не спала, но кровь все равно присутствовала. Гермиона попыталась остановить кровотечение, роясь в сумке, которую ей собрали родители. Она была благодарна родителям за то, что они считали, что лучше всегда быть наготове, чем попасть в неприятную ситуацию и быть бессильным. Под одеждой и книгами Гермиона нашла свою аптечку, в которой были пластыри и дезинфицирующее средство. Когда она нанесла дезинфицирующее средство на рану, то почувствовала жжение, но Грейнджер знала, что его необходимо потерпеть, а затем заклеила ее пластырем. Она планировала весь день не собирать волосы, чтобы скрыть травму, так как не желала врать о том, как именно поранилась. -0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0- Через несколько часов Гермиона сидела на пляже и наблюдала за детьми, плескавшимися в океане. Она решила не брать с собой никаких книг, чтобы не повредить или не уничтожить их. Поэтому ей ничего не оставалось делать, кроме как слушать ритмичный шум разбивающихся волн. -0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0- Гермиона снова оказалась в пещере, уже в третий раз за последние двадцать четыре часа. Только на этот раз она устала от незнания происходящего, она хотела, нет, нуждалась в ответах. И она собиралась их получить, даже если для этого ей придется снова столкнуться с Томом Реддлом. Она не боялась его. Она не удивилась, увидев его сидящим в пещере, она удивилась тому’, что он читает «Войну и мир». Слова на обложке, возможно, выцвели, а переплет держался на одном волоске, но девочка узнала бы эту книгу где угодно. Он даже не поднял глаз при ее появлении, хотя Гермиона знала, что он заметил его. — Здравствуй, Том, я вижу, ты все еще здесь. — Да, я чувствовал, что ты вернешься. — Он все еще не поднимал глаз от книги. Гермиона не была уверена, что побудило ее сказать это, но остановиться она не смогла: — Так ты обычно болтаешься в пещерах, читая Толстого, или ты живешь здесь? — К удивлению Гермионы, он не клюнул на ее приманку. — Ты знаешь, кто такой Толстой? — Том поднял на нее глаза, любопытство пробилось сквозь маску безразличия. — Конечно, знаю, я прочла почти все его произведения. — Том, казалось, на мгновение задумался над ее словами, прежде чем вернуться к книге. — Читал ли ты «Войну и мир» раньше или это первый раз, когда у тебя есть возможность прочесть ее? — Конечно, я читал ее раньше, ты, глупая девчонка. — Гермиона попыталась скрыть улыбку, она была удивлена тем, как весело его раззадорить. — Ну, судя по тому, что ты не можешь оторвать взгляд от книги, я сомневаюсь, что ты понимаешь, что читаешь. — Этого показалось достаточно, чтобы окончательно отвлечь его внимание от книги, и он закрыл ее, после чего начал вставать. — Тебе действительно стоит дважды подумать, прежде чем раздражать меня. Сегодня ты видела лишь малую часть моей силы, но я могу сделать гораздо хуже. — Предупреждение Тома напомнило ей раненую гладкую змею, обнажающую клыки в знак предупреждения. — Да, но знаешь что, Том, я тоже кое-что могу. И мне надоело играть в твои игры, мне нужны ответы, и ты мне их дашь. — Том усмехнулся не угрозе. Гермиона обычно не любила насилия и угроз, но после проведенной ночи ее терпение лопнуло. Гермиона чувствовала, как внутри нее нарастает сила, и ухватилась за нее, как за спасательный круг посреди океана. Ощущения были такими же, как и тогда, когда она защищалась от Тома. На этот раз, однако, была очередь Тома защищаться. Сила Гермионы вырвалась из нее и отбросила Тома к стене, да так, что он распластался, словно морская звезда. — Не так весело, когда это делают с тобой, да, Том? — Гермиона не собиралась причинять Тому боль, только напугать его, как он напугал ее. — Что ты делаешь? — Он задыхался. — Я даю тебе испробовать на себе твои собственные методы, но не волнуйся, я отпущу тебя, как только ты дашь мне несколько ответов. Начнем с того, где именно мы находимся? — Мы в пещере недалеко от гостиницы «Приморская». — Хорошо, а что насчет моей внезапной способности использовать силу? — спросила Гермиона, не в силах удержаться от того, чтобы не сравнить свои новые способности, с тем что делал Дарт Вейдер в «Звездных войнах». — Что? — Как я тебя сейчас удерживаю? — Я не знаю, что это за силы, я знаю только то, что ты единственный человек, которого я когда-либо видел, кроме меня, с такими возможностями. Теперь ты можешь меня отпустить? — Хорошо, — сказала Гермиона, опуская руки, и он бесцеремонно упал на землю, больно приземлившись. Гермиона вздрогнула, услышав его стоны, и бросилась к нему. — Ты в порядке? — Она протянула руку, чтобы помочь ему подняться, но он отпрянул. — Я в порядке, — рассеянно ответил Том. Он потянулся под рубашку и достал красивый старинный медальон. В нем были тонны изумрудов, образующих букву S, и замысловатый узор по краям. — Мне так жаль, я не хотела так сильно тебя уронить. — Гермиона не смогла остановить вырвавшееся из неё извинение. — Послушай, я сказал, что все в порядке, так что брось это. — Твой медальон в порядке? — спросила Гермиона, и Том, наконец, поднял на нее глаза. — Ты можешь видеть его? — спросил он, шок и любопытство мелькали в его глазах. — Повторю ещё раз. Да, я могу видеть его так же ясно, как и смогла понять твою речь, когда ты разговаривала с той змеей. Почему это такой большой сюрприз для тебя? — Потому что никто, кроме меня, а теперь, видимо, и тебя, не может сделать ни того, ни другого. — Обсидиановые глаза Тома вперились в нее: — Ты, как и я, превосходишь всех остальных. Том опустил глаза на ее ноги. — Ты снова исчезаешь, но мы встретимся здесь завтра. — И с этими словами мир снова стал черным, а в голове Гермионы появилось больше вопросов, чем ответов. -0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0- Когда Гермиона проснулась, то снова услышала заученное ею наизусть пение, вот только на этот раз она понимала слова. Гермиона не могла не посмотреть на своих одноклассников, чтобы увидеть их реакцию на песню, но когда она оглядела пляж, никто из них не выглядел испуганным. Только тогда она поняла, что была единственной, кто слышал голос. ♫ On the edge of a cold winter’s shore,  Lies a cave, where even snakes can soar.  Hidden deep within its walls lies a treasure long thought lost But listen well and heed my warning  Or else you may not live to see morning Every treasure comes with a cost And many travelers have been tossed. To find your way safely through  Use my voice to guide you, But if you fail to find your way,  You may end up drowned in cold winter’s bay. ♫ -0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0- Слова песни были жуткими, но все же они привлекли ее, и не успела она опомниться, как уже шла по пляжу, вдали от всех. Казалось, она не управляла своим телом. Ее ноги двигались сами по себе, и как бы она ни старалась заставить их остановиться, они продолжали идти. Прошло совсем немного времени, и она оказалась в знакомой пещере. В мгновение ока она поняла, что именно здесь были ее сны. Когда ее тело продолжало двигаться вперед в состоянии транса, Гермиона заметила, что песня становилась все громче и громче, по мере ее приближения. Пока она не дошла до места, где пещера разделилась на три других пути. На двух из них горели факелы, освещающие путь, а левый был окутан черным светом. Из своих снов она знала, что путь посередине — это то место, откуда пришла гигантская морская змея, Гала, как назвал ее Том. Гермиона не хотела думать о том, что может быть на двух других тропинках. Но поскольку ее ноги сами продолжали двигаться вперед, у нее не было особого выбора. Она пошла по левой тропинке, и ее поглотила темнота. Гермиона не могла ничего разглядеть перед собой. Девочка слышала шаги, стоны и другие менее различимые звуки, доносившиеся со всех сторон, и ее воображение настолько разыгралось, когда она представила себе гигантских пауков, окруживших ее и готовых сожрать. Логика подсказывала ей, что бояться нечего и что это всего лишь ее воображение. Но страх темноты снова нахлынул на нее, и в этот момент она будто снова оказалась в пятилетнем возрасте, лежа в своей темной спальне, когда тысячи пауков ползали и копошились в ее теле, прокусывая кожу насквозь и покрывая ее паутиной. Время, казалось, специально тянулось медленно, и Гермиона не знала, как долго она шла в темноте, кто-то мог бы сказать ей, что прошло пять минут или же два дня, и она бы поверила. А затем она увидела тусклый зеленый свет в конце пещеры. Когда Грейнджер подошла ближе, то увидела, что свет исходит от двух факелов, и свет начал освещать стены перед ней. Она увидела, что пещера сужается, а затем расширяется, превращаясь в огромный проем. Когда девочка вошла внутрь, то увидела, что на стенах висят другие факелы, освещающие комнату. В комнате были замысловатые изображения змей с крыльями, вылетающих из океана. Это было так похоже на летающих рыб, которых она видела. Вдоль стен стояли каменные статуи этих самых летающих змей с открытыми ртами. Когда Гермиона прошла дальше в комнату, дверь за ней внезапно захлопнулась, и из змеиных пастей начала вытекать вода, быстро заполняя комнату. Вода была ледяной, и ее уже била дрожь. Грейнджер двинулась к двери и попыталась открыть ее. Однако она быстро поняла, что в ближайшее время дверь уж, точно не сдвинется с места. Гермиона начала осматривать комнату в поисках другого выхода. Повернув голову, она увидела слова, вырезанные на стене справа от нее. Подойдя ближе, девочка начала читать. Я решил, что только тот, кто сможет прочитать эти слова вслух, достоин моих сокровищ. Чтобы выбраться из этой комнаты, постучи по змее справа от меня и скажи: «Volare alte super mare». Затем вы должны надеть браслет на запястье и произнести слова «viam colubri elegi». — Салазар Слизерин Большая часть того, что она только что прочитала, не имела никакого смысла, но сейчас у нее не было времени думать об этом, так как вода быстро поднималась, уже достигая ее бедер. Гермиона медленно пробиралась по воде к змее. Дойдя до змеи, она постучала и прошептала слова «Volare alte super mare». Но ничего не произошло. Она попыталась снова и снова, даже изменила произношение, но безрезультатно, ничего не вышло. Вода была уже до пояса, и Гермиона могла в ней плавать. Времени у нее оставалось все меньше. Она чувствовала, как в ней нарастает сила, и когда ее охватила паника, она направила всю свою магию на руки, постучав еще раз. Когда она постучала и произнесла слова, часть стены раздвинулась, и она просунула руку в отверстие. Она ощупала все вокруг и, нащупав что-то металлическое, схватилась за него и вытащила украшение. Как только она вытащила его, отверстие наполнилось водой. Грейнджер посмотрела вниз на браслет, он был похож на змею, которая ест свой хвост, но у нее не было времени рассматривать его более внимательно, она могла сделать это позже, когда не могла утонуть. Браслет был слишком велик для ее запястья, но она все равно надела его, надеясь, что для того, чтобы все получилось, его подгонка была не обязательной: — Viam colubri elegi, — сказала Гермиона. На этот раз сразу же что-то произошло. Глаза змеи и вода начали светиться, а затем она начала парить над водой. Свет начал окружать ее, и краем глаза девочка увидела двух женщин в греческих тогах, стоящих рядом с лысым мужчиной с острой бородой, они стояли перед письменами на стене. Обе женщины смотрели на нее и улыбались, а мужчина, стоявший между ними, просто кивал ей. Последнее, что она услышала, был громкий хруст, перед тем как что-то ударило ее по голове, и мир снова стал черным. Последней мыслью Гермионы было лишь то, что она надеется, что такая потеря сознания не перерастет в привычку.