franklin, canada

Любить Френсиса Крозье было фантастически легко, особенно когда Френсис Крозье любил тебя в ответ. Джеймс скучал по дому; да, он скучал по Френсису, но Френсис почти каждый день составлял ему компанию в клинике. Нахождение в собственном пространстве давало некоторую домашнюю атмосферу, которой Джеймс был лишен со дня праздничного пожара. То, что оно вернулось — и с новой силой близости Джеймса и Френсиса — казалось бальзамом, о котором Джеймс даже не подозревал, что ему нужно. Он скучал по тому, как солнечный свет падал на гостиную днём. Скучал по утренним ноткам даже в голосе Джопсона (насколько Джеймс успел узнать, Джопсон почти не спал — очевидно, домовым нравилось работать ночью, а не днём). Он даже скучать по комнате для гостей, в которой спал, по небольшой коллекции книг и одежды, которую он пришел туда собрать. Однако большинство из них были перенесены в комнату Френсиса. Включая тот маленький золотой самородок, гордо стоящий на комоде Френсиса, рядом с бутылочкой шрапнели Джеймса и старыми фотографиями Френсиса. Он пришёл к выводу, что Френсис может быть невероятно навязчивым, когда захочет. Первым делом с утра Френсис был тем, кто до середины (а иногда и допоздна!) утра провалялся под одеялом — и всё это время выглядел весьма довольным собой, слегка самодовольно улыбаясь уголками губ. И, наконец, вечером, когда Джеймс был прижат к нему, их ситуация сводилась к тому, что Френсис обнимал его, а пальто Френсиса расстилалось у них на ногах. И Френсис дремал, всё с тобой же улыбкой на лице, крепко прижимая Джеймса к себе. Джопсон был рад (но совершенно не удивился), услышав эту новость на следующее утро после того, как Френсис дал Джеймсу своё имя. Он пожелал им обоим добрых поздравлений, и его сияющая улыбка, обращённая к Джеймсу, стала ещё ярче от осознания того, что Джеймс чувствует себя достаточно комфортно, чтобы говорить об этом. По общему признанию, Джеймс всё ещё работал над деталями, но знания того, что королева Виктория и Адмиралтейство никогда больше не услышат о Джеймсе, определённо помогло. Теперь он мог делать всё, что ему заблагорассудится, во всех смыслах этого слова. Однажды утром он поймал себя на том, что смотрит в зеркало, и действительно посмотрел, проверяя, не изменилось ли что-нибудь с момента его последнего возвращения из «челюстей смерти». Джеймс нашел не так уж много; возможно в его глазах было что-то такое, в чём он раньше не был уверен. Если бы он действительно выбирал — очень незначительная разница в том, как его кожа улавливала свет, мало чем отличающаяся от блеска песчинок на пляже при слабом закате или рассеянных хлопьев слюды, сверкающих в движущемся свете свечей. Слабо, но не нежелательно. Может быть, было бы легче подчеркнуть это каким-нибудь макияжем, подумал он. Джеймсу придётся посмотреть, как всё изменилось за то время, пока его не было дома. Теперь зима прочно овладела ими. Джеймс провёл несколько утр, наблюдая за падающим снегом и думая об этом — о холоде, о кораблях. Он даже выходил в этом на улице, хотя и не слишком далеко. Однако хруста снега под ногами и холода в воздухе было достаточно, чтобы вернуть его обратно. Френсис сам разогревал это сладкое какао, когда Джеймс возвращался с этих прогулок, к большому огорчению Джопсона. Озеро уже некоторое время грозило замёрзнуть, и хотя Джеймсу было стыдно смотреть, как уходит вода, он почти задавался вопросом, как Джону удавалось оставаться под водой так долго, если оно, должно быть оставалось замёрзшим и сковано льдом. Шли дни, и лёд над озером становился только толще (как представлялось Джеймсу) пробить снизу было труднее. Оставался ли он просто подо льдом несколько месяцев подряд или оставался на поверхности с леди Джейн до тех пор, пока не смог добраться до неё сверху? Вопросы, на которые он, возможно, никогда не узнает ответов. Джеймс обнаружил, что не так уж и против. Он лёг в постель к Френсису поздно вечером, после эпизода дремоты и объятий на диване в гостиной, который Френсис очень хотел продолжить. Джеймс не возражал, хотя и не стал возражать, когда они наконец натянули на себя покрывала и устроились поудобнее. Но потом… Было ещё слишком рано, когда кто-то осторожно разбудил Джеймса. Окна были ещё темны, солнце не взошло; Джеймс, встревоженный после и без того позднего отхода ко сну, едва выдавил из себя ворчание. - Джеймс,- настойчиво произнёс кто-то. Это было похоже на Френсиса. Джеймс снова хмыкнул, слегка перевернувшись в постели. И, действительно, Френсис отошел от него. Вскоре он сел на край кровати ближе к Джеймсу, положив одну руку Джеймсу на плечо, а пальто перекинул через другую руку. Подозрительно, но он уже был одет. - Френсис?- пробормотал Джеймс, слегка прищурившись. Даже если это имя слегка трепетало в его груди при упоминании.- Что случилось? Трудно набраться сил для произнесения вслух. Джеймса клонило в сон. - Джопсон пошел и проверил озеро — оно сейчас полностью замёрзло,- сказал Френсис, что никак не проясняло, почему Джеймс должен бодрствовать и беспокоиться о таких вещах.- Он выдержит твой вес. Джеймс моргнул. Его глаза казались наждачными, чрезмерно тёплыми по краям. Френсис был размытым пятном, которое лишь неохотно фокусировалось. - Джеймс,- повторил Френсис, немного умоляюще,- я могу пойти поплавать, и… и тебе не придётся ждать на берегу, ты можешь посидеть поблизости и понаблюдать. Посмотри, на что это похоже, в первый раз. В его голосе действительно звучало нетерпение, отметил затуманенный сном мозг Джеймса, и он был весьма взволнован предстоящим выходом на лёд. Джеймс ещё немного перевернулся, теперь лежа спиной к матрасу. Френсис наблюдал за ним, ожидая, что он встанет и, судя по всему, проявит к этому такой же энтузиазм, как и Френсис. Очень сонный мозг Джеймса ещё не смог понять, почему он мог захотеть это сделать. - Ладно,- всё равно сказал он, всё ещё чувствуя себя неуверенно. Если бы Френсис захотел, чтобы он ушел (очень рано), Джеймс бы так и сделал.- Помоги мне найти что-нибудь из одежды. - Одевайся теплее,- сказал Френсис, вскакивая, как будто он был скручен и готов к этому, и распахивая ящики. Здесь он вытаскивал свою собственную одежду, так и переездной гардероб Джеймса.- Вот… слои, лучшая вещь для мужчины. Когда Джеймс наконец столкнулся с зимним воздухом, на нём были надеты майка, безрукавка, рубашка «хенли», вязанный жилет, свитер и парка. Только на животе. Он чувствовал себя совершенно укутанным в кокон и… не замёрзшим, как он полагал. Варежки тоже помогли. Как и поцелуй, который Френсис прижал к его носу, прежде чем замотать его шарфом. Френсис теперь стоял у озера, слегка нервничая и одетый только в флисовую куртку поверх фланели. Его ботинки были туго зашнурованы, и он протянул руки к Джеймсу, лёд был погребён под снежной пылью. - Я помогу тебе пройти через это,- заверил его Френсис, поскольку Джеймс ещё не вышел на лёд. Всё будет в порядке, Джеймс. Для тебя здесь есть одеяло и подушка. - Спасибо, Френсис,- сказал Джеймс, но всё равно колебался. Солнце ещё не взошло, и даже если бы вода была полностью замёрзшей до самой береговой линии, Джеймсу не так уж хотелось снова ступать на лёд, чтобы испытать на нём свою удачу. Вид Франклина, закованного в белое, вызывал некоторое беспокойство, даже когда он видел только из окна клиники, и даже его короткие прогулки закончились достаточно скоро, когда он обнаружил, что не может выносить мысли в том, чтобы оставаться там на холоде. Но вот он здесь, застёгнутый, как малыш, впервые выходящий на улицу зимой. Френсис стоял там, на покрытом льдом берегу, всё ещё протягивая руку. Ждал его. Нерешительно Джеймс взял её. Он шагнул вперёд на озеро и обнаружил, что оно предсказуемо устойчиво, как морской лёд, на котором он жил три года. Френсис, казалось, даже при этом оживился, поскольку Джеймс сопровождал его, рука об руку они отправились через озеро. Была прорезана прорубь, обнажающая толщину льда — не такая глубокая, как прорубь, в которой потеряли Франклина, слава Богу, но, безусловно, достаточно толстую для обеспечения безопасности. Верный слову Френсиса, войлочная попона для верховой езды была сложена поверх толстой прямоугольной подушки, что в целом напомнило приспособление для подлёдной рыбалки. Берег всё ещё был хорошо виден, но Джеймс знал, что под ними должна быть вода какой-то глубины. - Вот ты и здесь,- сказал Френсис, помогая Джеймсу сесть.- Ты можешь лежать, если хочешь. Я просто… я хотел, чтобы ты был здесь для этого, Джеймс. Я... Он колебался, затем сел с Джеймсом на одеяло, выпрямив ноги и вытянув ступни над дырой. Его пальто было сложено на коленях, белые пятна блестели. - Я немного боялся. Как это будет ощущаться. Может быть, именно поэтому Френсис медлил решение вопроса о своём пальто? Он чувствовал себя неуверенно, не представляя, каково это — надеть его обратно после столь долгого отсутствия? - Я никуда не уйду,- начал Джеймс, придвигаясь немного ближе.- Помогло ли это описать то, что тебя беспокоит? Или… Он взглянул на прорубь во льду, сквозь которую виднелась совершенно непроницаемая вода. Было темно, особенно перед восходом солнца; ничего нельзя было разглядеть насквозь. - … просто ворваться, пока ты не успел слишком много об этом подумать? - Думаю, для этого уже слишком поздно, Джеймс,- сказал Френсис с оттенком иронического юмора.- Я размышлял с тех пор, как получил пальто. Он вздохнул, нежно поглаживая мех. - Хикки носил практически день и ночь. Он постоянно проявлял к нему неуважение — сидел на нём, отказывался повесить должным образом, курил в нём… Я знаю, что мы с Джопсоном почистил его, но, наверное, я боюсь, что надену его и всё равно почувствую… его. Укоренившегося. - Френсис,- вздохнул Джеймс, приближаясь достаточно близко, чтобы обнять его.- Это… я не могу утверждать, что знаю, как это работает, это правда. Но… Хикки не мог этим воспользоваться, не так ли? Чтобы он ни оставил на нём, оно всегда останется лишь поверхностным. С некоторой нерешительностью Джеймс потянулся и прикоснулся к шубе. Френсис не отступил и не указал каким-либо образом на свою обиду. - У него было твоё имя так же долго и относился к нему так же… И Джеймс на мгновение сосредоточился, просто чтобы перепроверить. Действительно, имя Френсиса было таким же, как и он сам — тёплым, сильным. Немного нервничал, если Джеймс действительно копал. Он оставил всё как есть — мысли и чувства Френсиса были его собственными, и Джеймс не мог на них смотреть. - Но,- начал он снова.- Я не чувствую, что его влияние не оказало воздействие на это. Только ты. Френсис смягчился. Он накрыл руку Джеймса, сжал её и глубоко вздохнул, поднимая пальто, чтобы встряхнуть его. Это выглядело иначе, чем на Хикки. Оно было не только вычищено, шкура слегка блестела в лучах рассвета, но и линии были длинными и чёткими. Мех внутри выглядел невероятно мягким и приветливым, и Френсис снова поднялся на ноги, чтобы длинный подол не волочился по земле, когда он разворачивал его. Приготовился надеть его. - Хорошо,- сказал он, собираясь с духом.- Хорошо. Господи, Джеймс, я так нервничаю, мне кажется, что я сейчас свалюсь прямо в озеро. Он выдержал пристальный взгляд Джеймса, когда тот наконец надел пальто, накинул его на плечи и закутался в него сам. Френсис закрыл глаза, и — быстро, безболезненно, с лёгким дуновением ветра — он преобразился. Это не было похоже на превращение оборотней, кровавое и болезненное — не было ни хруста костей, ни разрыва мышц. Никаких когтей, протыкающих кожу или перестраивающих плоть. Френсис просто пошёл домой, вернувшись к тому облику, который ему всегда предназначался. Большие чёрные глаза моргнули на Джеймса с широкого лица. Над его правым глазом виднелось отчётливое белое пятно, а на морде появилась улыбка, от которой задёргались усы. - Вех!- провозгласил Френсис, извиваясь. Он был намного больше, чем ожидал Френсис. Джеймс, конечно, видел тюленей. Морские котики и серые тюлени были достаточно распространены в Англии. Но он не видел такого, как Френсис, который, вероятно, мог бы сравниться с Джеймсом в росте. Он был широкоплеч и… ну. Был создан для Антарктики, не так ли? Джеймс немного подался вперёд, чтобы встретиться с ним, хотя Френсис довольно настойчиво прижимал голову к груди Джеймса. Как вспоминал Джеймс, у серых тюленей такого не было — кошачья манера в форме рта и постановке морды. - Как ты себя чувствуешь?- спросил он, не совсем уверенный, сможет ли Френсис ответить. Джеймс поднял руки по обе стороны от лица Френсиса — пока он смотрел, ноздри Френсиса закрылись сами по себе, но затем открылись снова. Он закрыл глаза, чтобы вновь прижаться к груди Джеймса, и Джеймс поймал себя на том, что смеётся над этим движением. - Ты сбросишь меня в воду,- сказал он, ругаясь без всякого жара.- Прекрати. Здесь в тебе какая-то сила. Френсис хмыкнул и издал влажный звук, похожий на отрыжку. Джеймс и не подозревал, что тюлени могут быть такими голосистыми — конечно, он слышал их лай, но получить один ответ — это совсем другое дело. Усы Френсиса щекотали. Каким-то образом его нос уже был влажным, и он прижал его к Джеймсу и забулькал. Это было похоже на радостный звук, и Френсис ещё пару раз толкнул Джеймса, прежде чем целенаправленно пополз к проруби. Джеймс наблюдал за ним, за тем, как он наклонился над прорубью, чтобы осмотреть там воду. Пауза и он снова посмотрел на Джеймса, сопровождая этот взгляд серией странных, почти человеческих звуков. Они тараторили так, словно Френсис говорил что-то очень важное, а Джеймс с юмором кивал, как будто понимал. - Понятно,- сказал Джеймс, наблюдая, как Френсис повернулся обратно к проруби во льду и опустил в неё голову. Когда он снова поднял голову, выпуская струю воздуха через недавно открытые ноздри, Джеймс обнаружил, что может только улыбаться. - Чего же ты ждёшь?- спросил он, протягивая руку чтобы провести ею по спине Френсиса.- Ты был вдали от этого достаточно долго, не так ли? Френсис снова булькнул и, казалось, вздохнул. Медленное моргание, и он замурлыкал, затем внезапно перенёс свой вес вперёд и скользнул в прорубь, чтобы с довольно впечатляющим всплеском исчезнуть подо льдом. Ничего, не мгновение. Лишь рябь, и чернильная тьма. Затем… Френсис подпрыгнул обратно, выпустив ещё одну струю воды, и закричал в бесспорно победоносной манере. И кем был Джеймс, если не был здесь, чтобы отпраздновать вместе с ним? - Хорошее шоу,- ухмыльнулся он, немного наклоняясь вперёд у лунки во льду, чтобы быть поближе к Френсису. Сухой, он был красив, с этой пёстрой шерстью из сероватого меха, мягкой даже сквозь перчатки Джеймса; мокрый, однако, он казался гладким, приспособленным к этим температурам и окружающей среде. Он протянул руку, чтобы обнять лицо Френсиса, несомненно, теперь нависающее над прорубью во льду, и Джеймс спросил: - Каково это? Вернуться. Действительно, вернулся. Снова полностью и по-настоящему цельный. Френсис на мгновение посмотрел на Джеймса, прижав большую голову к его руке, а затем тихо выдохнул. Ни тяжелого вздоха, ни брызг — он вздохнул и закрыл глаза, как будто ладонь Джеймса в перчатке была самым мягким чувством, которое он чувствовал в своей жизни. В этом было сказано достаточно слов, чтобы заполнить целую книгу. Облегчение Френсиса было ощутимым — десятилетия боли, ощущения, что его тело изо всех сил пытается приспособиться к человеческим мышцам и суставам, и осознание того, что его истинный облик был зажат в чьих-то жирных руках, наконец-то встряхнули. Он чувствовал себя и хорошо, и правильным. И здесь у него был Джеймс, с которым он мог поделиться этим. И… несмотря на все путешествия Джеймса, во все места, где он побывал… он не думал, что предпочёл оказаться где-то ещё. Френсис вернул себе пальто. Джеймс теперь был здесь, рядом с ним — это начинало обретать смысл, устраиваться так, чтобы чувствовать себя комфортно. Френсис снова открыл глаза, наблюдая за ним с той нежностью, которая, как понял Джеймс, легко переходила от одной формы Френсиса к другой. - Придёт лето, и тебе придётся помочь мне в этом,- сказал Джеймс, всё ещё склонившись надо льдом.- Я подозреваю это… сейчас мне немного холодно. Но, возможно, как только потеплеет, я смогу разделить это с тобой. Он провёл большим пальцем по шерсти под глазом Френсиса, нащупывая наклон его морды. - Ты должен мне эту рыбу, если помнишь. Челюсти Френсиса раздвинулись, и он захрипел, как будто пытался засмеяться. Ему было почти легко ударить Джеймса головой, его собственный влажный лоб слегка коснулся Джеймса. Он снова погрузился под воду. Джеймс откинулся на одеяло, ощущая на щеках слабые лучи восходящего солнца. Его глаза были закрыты — он не заметил, как Френсис вырвался из воды под углом, хотя они наверняка были у него снова открыты, когда он приземлился всем своим телом на лёд. Френсис подбодрил его с мокрой, визжащей гордостью, перекинулся — и в мгновение ока — стянул с себя пальто. Каким-то образом Френсис остался сухим, и внутренняя сторона пальто тоже. - Как это было, Джеймс?- спросил он, и счастье исходило почти ярче, чем рассвет.- Всё ещё помню это! Каждая деталь техники, все правила — это было волшебно, Джеймс, и я не буду легкомысленно употреблять это слово. О, каково это было — снова летать! Джеймс едва успел снова сесть прямо, как Френсис налетел на него, перекатившись на колени и, наконец, усевшись рядом с Джеймсом. Пальто оставалось у него в руке, умело перехваченное с внутренней стороны, чтобы на него не попадала вода, оставшаяся после купания Френсиса; Джеймс принял его, радость на его лице и то, как Френсис практически сиял. - Ты был великолепен,- сказал Джеймс, несмотря на то, что он не особо видел Френсиса под поверхностью. Ему это не нужно было — Джеймс был в этом уверен. Даже не будучи сосредоточенным, он чувствовал, как имя Френсиса наполнилось гордостью и волнением, облегчением и ликованием в груди. Френсис был счастлив, целиком и полностью. Первые лучи утреннего солнца начинали опускаться на поверхность озерного льда. Однако всё внимание Джеймса было сосредоточено на чём-то другом — широкая, лучезарная улыбка Френсиса обнажала все его острые зубы, и даже на несколько мгновений вынутый из воды, он казался ободрённым. Радостным. - Ты очень красивый тюлень, я хочу, чтобы ты знал,- сказал Джеймс как ни в чём не бывало, протягивая руку, чтобы убрать волосы Френсиса с глаз.- Я думаю, что там, внизу, ты был таким же изящным. Тебе придётся рассказать мне об этом. Каким-то образом улыбка Френсиса стала шире, и Джеймс почувствовал, как он согрелся, увидев выражение лица Френсиса. - А, с радостью,- произнёс Френсиса и, едва успев подумать об этом, поцеловал Джеймса, весь его восторг, растворился в улыбке, которую он прижал к губам Джеймса. Френсис придвинулся к нему, прижимая его свободной рукой, и когда он отстранился, рассвет освещал его сзади. Золото обрамляло волосы Френсиса, его щёки, плечи — он казался потусторонним, красивее любого фейри, как будто сияние исходило изнутри. Тёплая тяжесть легла на плечи Джеймса, а руки Френсиса опустились ему на талию. - Я заставлю тебя почувствовать себя так, словно ты был там, Джеймс. Прямо здесь — ты и я, бок о бок. Он прижал руку к груди Джеймса, положив ладонь на сердце. - Нет ничего на свете, чего бы мне хотелось больше,- ответил Джеймс, одна из его рук легла на руку Френсиса. Это тепло на его плечах ощущалось точно так же, как и Френсис рядом с ним, его имя в груди Джеймса; он оглянулся назад, его взгляд зацепился за мех, мокрый с одной стороны и сухой внутри. Затем взгляд Джеймса быстро вернулся к Френсису и он обнаружил, что Френсис наблюдает за ним с той же любящей сентиментальностью, с которой он вынырнул из воды несколько мгновений назад. Никто их них не говорил — никому из них это не нужно было. Джеймс двинулся вперёд, притягивая Френсиса к себе. Френсис уткнулся головой в плечо Джеймса, между собственным пальто и уже многочисленными слоями одежды, в которые был одет Джеймс. Это, подумал Джеймс, и был их покой. Его и Френсиса мир. Джеймс приветствовал это.