***
Эри сжимает руки в юбке платья. Ее забрал один папа. Мистер Айзава взял ее одежду из папиного дома. Она сосредотачивается на своем отражении и хватает расческу. Она может это сделать. Она уже большая девочка. Ей не нужна помощь, чтобы расчесать волосы. Кисть подрагивает. Ее глаза горят. Она делает вдох. «Начни снизу, жук. Снизу вверх, затем еще несколько проходов, чтобы убедиться, что ты ничего не пропустила». Она начинает снизу. Ручка щетки неудобно лежит в ее руке, и она изо всех сил пытается разобрать колтуны. Она не может дотянуться до всего, поэтому игнорирует спину и прочесывает бока. Она не умеет плести. Это не… Это не одно и то же. Она икает, глаза увлажняются. Она закатывает рукава к глазам, лихорадочно вытирая слезы. Делает глубокие, прерывистые вдохи, тихонько всхлипывая. Однажды она уже плакала в этом доме, и мистеру Айзаве пришлось использовать на ней свою причуду. Она не хочет делать это снова. Она не хочет- она не- Она хочет остаться здесь. Пока не вернется папа. Значит, она будет хорошей. Она будет тихой, будет слушать правила, будет следить за тем, чтобы ее причуда не вспыхнула, и она не будет плакать. В дверь ванной стучат. Эри вздрагивает и роняет расческу. «Эри? Ты там в порядке, детка? Это мистер Ямада. Его волосы тоже длинные. Она открывает дверь, протирая глаза. — Привет, — тихо говорит она. «Ну привет и доброе утро тебе, маленький слушатель. Тебе не нужна помощь с твоей расческой? Он улыбается, как папа. Он мягкий и приятный. Он ничего не говорит о ее глазах. «Да, пожалуйста.» Мистер Ямада улыбается ярче и поднимает с земли расческу. Он становится на колени на пол и говорит: «Можно?» Она делает паузу. Она хочет, чтобы папа расчесал ей волосы. Но его здесь нет, а мистер Ямада здесь, и он не злой. (Никто из них не злой, но это не значит, что таких здесь не может быть. Отец не всегда был злым.) Эри кивает и медленно оборачивается, ерзая. Ее волосы слегка потянули сзади, где она промазала, и… Мистер Ямада начинает снизу. Аккуратно, как это делает папа, и он выбирает части, прежде чем дергать их расческой. Он напевает что-то, чего она не знает, и она комкает платье в руках, чтобы отвлечься. «Все готово, бобовый росток! Хочешь, я уложу тебе волосы? Я могу сделать косички, рыбий хвост, рок-рыбий хвост, или надо просто оставить так?» — Косу, пожалуйста. «На подходе!» Она слышит улыбку в его голосе. Когда он начинает заплетать ей волосы, он болтает с ней. «Мне нравится делать прически, понимаешь? У Хитоши не так много волос, чтобы я заплел косу, но однажды он позволил мне заплести все его волосы в маленькие косички, и это стало самым ярким событием в моей жизни. С другой стороны, у Шоты так много волос. Ты смотришь на него и думаешь: «Это обычное количество волос», но это не так, потому что у него есть, типа, секретные волосы. Они хорошие и густые, и я люблю возиться с ними. Однажды я заплел ему косы доярок и сфотографировал. Он такой красивый, и его волосы такие мягкие, и он выглядел довольно нелепо со своей щетиной, но он справился с ней! Я думаю, что моим любимым было время, когда я заплел его волосы в косу, это было весело. И впечатляюще. И на самом деле это заняло больше времени, чем я думал. Готово, хочешь посмотреть в зеркало?» Эри вздрагивает, затем останавливается и кивает. Мистер Ямада встает позади нее, издавая при этом стариковские звуки — она очень тихо хихикает, потому что это смешно — и помогает ей сесть на табурет. Она смотрит в зеркало и моргает. «Ой.» Она хорошенькая. Это не похоже на обычные будни, где она умывается, а папа расчесывает ей волосы. Это новые будни, где волосы покрасивее, а лицо все еще умыто, но ей лучше видно. Мистер Ямада лучше папы плетет косы, и она не знает, как к этому относиться. Плохо, может быть, но сейчас ей также нравятся ее волосы. Папа сказал бы, что она похожа на принцессу. Она сглатывает. — Эри, — мягко говорит мистер Ямада. Ее глаза метнулись к нему в зеркале, и его лицо было теплым. «Тебе нравится?» Она кивает. «Да. Спасибо.» — Не надо благодарностей, маленький слушатель! Я заплету тебе волосы, когда ты захочешь». Он вытягивает руки над головой и счастливо вздыхает, затем расслабляется с мычанием. — Не могла бы прекрасная дама пойти со мной на кухню позавтракать? Он предлагает ей руку, ухмыляясь. Она улыбается в ответ, нерешительно, и берет его за руку.***
Хизаши расставляет посуду, как он делает это каждое утро, и немного странно ставить четыре тарелки вместо трех. Это напоминает ему о том, как Хитоши приходил домой — он всегда готовил завтрак, и было легко приспособиться к открытому рту, но это было странно. Не нежелательно. Он никогда не отказался бы от этого. Здесь в основном то же самое, только больше риса и еще одно яйцо. Но это также и не так, потому что Эри здесь не так, как Хитоши. У нее есть кто-то еще, с кем она должна быть, и он видит, что это истощает ее. Она выглядит… усталой и измученной, как ни один ребенок не должен выглядеть. У Хитоши тоже был такой взгляд. «Итак, Эри, что ты хочешь сделать сегодня? Ты можешь остаться здесь, как вчера, или можешь пойти с одним из нас. Он оглядывается на нее, и она смотрит на него круглыми глазами. Он улыбается. Яйца не сгорят. «Ага! Я могу предложить, чтобы ты была в моем классе, если хочешь, моим ученикам нужно вернуться к основам. Или ты можешь пойти с Шотой и Хитоши и остаться с ними на день. Или ты можешь посидеть в учительской, и мы возьмем тебе книги или игрушки. Или ты мог бы остаться здесь с Шотой и тусоваться с ним. Она моргает, глядя на него потерянно, и он сопротивляется желанию ворковать или завернуть ее в одеяло. — Любой вариант хорош, маленький слушатель. Если ты не настроена разговаривать с людьми, тебе не нужно ни с кем из них видеться. Ты можешь не делать выбор, который причинит тебе неудобства». Она сглатывает и медленно кивает. — Могу… могу я. Она смотрит вниз на стол. — Хии-чан, — слышит он ее бормотание. — Ты хочешь остаться с Хитоши на сегодня? Она кивает. «Оки-доки, звучит нормально. И ты увидишь Тодороки! Удачливая!» Она оживляется при этом и возится с руками. А, он купит ей игрушку антистресс, может, ей понравится? Он снова поворачивается к сковороде и накладывает омлет, наполняя также одну из старых детских мисок Хитоши рисом. «Вот, держи», — говорит он, когда Хитоши, зевая, выходит в пространство. «О, утреннее кофейное зерно! Я приготовлю для тебя еду через секунду. Хитоши бормочет что-то неразборчивое и опускается на стул рядом с Эри, снова засыпая на столе. «Тоши, ты не против, если Эри пойдет с тобой сегодня на занятия? Шота позаботится о том, чтобы никто не толпился вокруг вас двоих, и мы думаем, что ей было бы неплохо немного побыть среди людей. Хитоши хоть чуть-чуть оживляется и показывает ему большой палец вверх, все еще полусонный. «Отличный соус! Ладно, как только твой отец проснется, мы ему тоже скажем. Я включил кофеварку, у нас есть минут пять. «Мммм. Окей». Хизаши усмехается, разбивая яйцо на сковороду. Теперь все, что ему нужно сделать, это не забыть отдать бенто Хитоши Эри, прежде чем они уйдут, потому что он планировал это со вчерашнего вечера. Да, думает он про себя. Все будет хорошо.