Долгая дорога к тебе.

Открытие долгожданной выставки задалось прекрасно. Помощница Мью с удовольствием отметила, что пришли практически все приглашённые гости, и поспешила поделиться этим со своим боссом. Мью искренне удивился, ведь с последней его выставки прошло почти два года: он не думал, что кто-то вспомнит его, к тому же та выставка прошла в разы менее удачно. Пока Мью наблюдал за людьми, блуждавшими по галерее, его мучили сомнения. Может, это просто хорошая работа Мали, а он лишь тот, кто пожинает плоды чужих стараний? Неуверенность заставляла сомневаться в своём таланте, она же была причиной тому, что он терпел унижения своего бывшего бойфренда, который вытирал ноги о Мью. Это пришло из детства: отец всегда говорил, что для настоящего мужчины малевание — ничтожное занятие, что ему нужно получить достойную профессию, которая будет кормить его всю жизнь, а мазня по полотну и гроша ломаного не стоит. Из-за требований отца он вынужден был поступить университет, куда никогда бы не пошёл по своей воле, и получил профессию, угнетавшую его каждый день. Однажды он понял, что дошёл до того состояния, когда был готов пойти наперекор отцу и заняться тем, в чём видел смысл своего существования. Они долго ругались, в итоге отец заявил, что не будет финансировать обучение и тем более его мазню. Эти слова заставили Мью принять решение уйти из дома, и он ни разу не пожалел об этом, ведь наконец смог отдать себя любимому делу. Благо немалое наследство, доставшееся от бабушки, помогло не думать о хлебе насущном и позволило окончить художественный университет. Тяжёлые мысли Мью прервала помощница, оповестив с восторгом о том, что куплены уже три картины. Эта новость приятно удивила и дала понять: он был не прав, принижая свой талант. Можно, конечно, хорошо пропиарить выставку и зазвать уйму народа, предлагая какие-нибудь бонусы, но заставить кого-то купить то, что не нравится, невозможно, если ты не мошенник и не пользуешься гипнозом. Мью точно знал, у Мали таких способностей нет, а это значит, что он всё же чего-то да стоит. Только вот глубоко в душе не всё было так радужно. Бродя среди гостей и ведя беседы с полезными людьми, которые делали предложения по работе, и порой даже очень заманчивые, он видел, как это радует Мали, ведь это шанс стать более знаменитым и неплохо подзаработать на жизнь. Но в голове Мью крутились мысли, далёкие от всего этого. Он думал о том, что ему не с кем разделить эту радость, и тайком посматривал на входную дверь. Кого он ждал? Кого не хватает на этом торжестве? Кто, будучи рядом, сделал бы этот день идеальным? Он точно знал, кто это и кого ждёт его глупое сердце. Как и знал, что тот не придёт, ведь между ними — два года, и за это время с тем могло случиться всё, что угодно. В конце концов, он мог найти отношения и забыть о нём, как о странном происшествии, случившемся на озере в Валентинов день. Выставка приближалась к концу, и дверь наконец закрылась за последним посетителем. Тот, кого он ждал, так и не появился. «А чего ты ожидал после своего поступка?» — проснулся безжалостный внутренний голос. Вопрос без ответа застал врасплох Мью, наблюдавшего за тем, как Мали закрывает двери галереи. Он больше не мог терпеть это гнетущее состояние, ему срочно нужно услышать Галфа и всё исправить, поэтому Мью решил немедленно поехать к озеру. Ну и пусть, что поздно, возможно, не всё ещё потеряно. Прошло два дня после их разговора. Он отдал последнее распоряжение помощнице, схватил куртку и поспешил к машине. И вот, он уже летит на огромной скорости по вечерним улицам, повторяя как мантру: — Только бы он был на озере, только бы дождался… Вжимая педаль почти в пол, он не думал о штрафах, которые точно влетят ему после такой езды. Приехав на место, Мью выскочил из машины и, спеша к озеру, вытащил на ходу телефон, дрожащими руками нажимая на номер Галфа. Затаив дыхание, он внимал гудкам, молясь о том, что услышит вновь такой далёкий, но такой желанный голос. — Мью, — чуть хрипловатым голосом явно после сна отозвался Галф. Мью хоть и рад был его услышать, но в то же время устыдился: вероятно, он разбудил его. У Мью начали дрожать колени и сладко заныло сердце. Неужели он испытывает к Галфу настолько сильные чувства? Мог ли он влюбиться так скоро? Какой-то бред. Но почему тогда он как сумасшедший мчался сюда? Эти мысли заняли его от и до, поэтому он не сразу ответил Галфу. — Мью, у тебя всё хорошо? — и только тревожный вопрос заставил Мью взять себя в руки. — Прости. — За что, Мью? — оттого, как нежно произносил его имя Галф, у Мью исчезали последние сомнения в том, что он действительно испытывает особые чувства к незнакомцу. — За то, что бросил тогда трубку, а потом побоялся перезвонить, — Мью спешил высказать всё до того, как Галф решит сбросить звонок. И после небольшой паузы, за которую Мью успел вновь накрутить себя, он услышал: — Не стоит за это извиняться, всё хорошо, Мью, я понимаю тебя. Я и сам во всё поверил с трудом. Всё в порядке, я рад, что ты всё же позвонил, — Мью чувствовал, как всё внутри торжествует: Галф на него не сердится. Его звонка ждали. — Как твоя выставка? — Мью было приятно, что Галф помнит об этом, интересуется его делами и спрашивает не просто для того, чтобы поддержать разговор. Ему действительно было интересно знать. Мью понимает, что Галф — это тот, с кем он хочет разделить свой успех, и знает: он будет искренне рад. — Отлично, но знаешь… Я весь день ждал тебя, хоть и понимал, что за эти два года могло случиться всякое. Я подумал, ты обиделся на меня, и мне захотелось исправить недопонимание, которое осталось между нами. Мне захотелось услышать тебя. Ты не злишься на меня за то, что я так поздно? Наверное, ты уже отдыхал. — Мью, я ждал тебя, только не был уверен, что ты позвонишь. Я ведь помню, у тебя сегодня выставка. Я скучал по тебе, — слова Галфа обволакивали теплом, делая Мью самым счастливым человеком на свете. — Я тоже скучал. Со мной такое впервые — скучать по тому, кого я не видел ни разу. — Мы виделись с тобой. — Когда? — Вчера. Я был с друзьями в баре, там-то я тебя и встретил. Мы даже разговаривали с тобой. — Невероятно, но я не помню. А ты точно уверен, что это я? — Да, ты был со своим парнем. Я запомнил его имя, когда ты впервые позвонил мне, — Мью был ошарашен и пытался вспомнить события двухлетней давности, но всё тщетно. Возможно, потому что в то время для него не существовали другие парни, только его Кьен, который не был тем, кого он хотел помнить теперь. — Прости, мне очень жаль, но я не помню. Поверь, мне бы хотелось помнить тот разговор и тебя, — в голосе Мью слышалось искреннее разочарование. — Неудивительно. Мы общались недолго, но ты пригласил меня на свою выставку, которая будет… — Через два месяца, — опередил его Мью. — Ты придёшь? — он воспрял духом. — Я же пообещал. Тем более я не упущу своего шанса увидеть тебя и поговорить. Ты не против? — Что ты, конечно нет. Приходи обязательно. Возможно, тогда я тебя точно запомню. — Теперь я просто обязан прийти на твою выставку, — Мью почувствовал, что Галф улыбается, и отдал бы всё, чтобы это увидеть наяву. — Я могу попросить об одолжении? — Всё, что угодно, Мью. — Ты мог бы подойти ко мне и поддержать? — С удовольствием. Но твой парень… У тебя не будет проблем? Мью удивила такая забота. Он прекрасно знал, какие люди собственники и пофигисты, им плевать на других, главное — их чувства. Галф словно из другого мира, он искренне переживал о том, чтобы его отношения с Кьен не испортились из-за него. Почему они не встретились тогда? Если бы они познакомились в то время, ему бы не пришлось пережить унижения, а после — такую боль, от которой порой не хотелось жить. — Его не будет, мы тогда сильно поссорились, — Мью никогда и никому не рассказывал о том, что они с Кьен ругались, о том, что он терпел. И теперь Мью с лёгкостью делится этим с Галфом. Почему? — Из-за чего? Прости, это наверно не моё дело. — Нет, ничего такого. Ему не нравилось, что я очень много времени уделял работе и иногда забывал о нём. Из-за этого мы ссорились. — Вы ещё встречаетесь? — Нет, мы расстались чуть больше года назад. — Почему? — Он мне изменял, а я прощал. Однажды я ему надоел, и Кьен ушёл навсегда. — Вот козлина! Прости, я не должен так… — Ты прав, я тоже так считаю. Я понял это чуть позже, когда уехал на озеро и провёл здесь целый год, — Мью вспомнил, как тяжело он переживал этот разрыв. Порой казалось, что он больше не сможет и, даже думать глупо, утопится в этом самом озере. Однако что-то его постоянно останавливало, теперь он да же рад, что не сделал этой глупости. — Кстати о том, как так получилось, что ты живёшь в доме моего дедушки? Я вроде не собираюсь его продавать или сдавать в аренду. — Мне было очень плохо после расставания, и мой друг предложил пожить в этом месте. — Если не секрет, как его зовут? — Бум. Мы уже десять лет дружим. Тебе он знаком? — Нет, это странно, но в моём кругу друзей и да же знакомых нет человека с таким именем. Но, возможно, я сам предложу ему ключи после нашего разговора, — они ненадолго замолчали. В это время Мью вспомнил, что ничего не знает о Галфе, и поспешил исправить это. Ему не хотелось и дальше говорить о своём прошлом, потому что настоящее ему нравилось больше. — Галф, чем ты занимаешься по жизни? Ты знаешь обо мне уже многое, а я о тебе ничего. — Я учусь на инженерном, а ещё занимаюсь спортом. — И каким видом спорта? — Я мотогонщик. — Ого, это же так опасно, — в голосе Мью прозвучала неподдельная тревога. — Мью, ты как моя мама, — смеясь, сказал Галф. — Ты не представляешь, сколько мне потребовалось времени, чтобы уговорить её разрешить мне этим заниматься. — А как к твоему увлечению относится отец? — Мью удивлялся, не ужели родители такие же безрассудные, что повелись на его уговоры, разрешив так глупо рисковать своей жизнью. — Его я уговорил быстро, он-то мне и помог убедить маму. Если бы не папа, мне только и осталось бы, что мечтать о мотогонках, — Мью понимал, о чём говорит Галф, ведь он тоже мечтал стать художником, а отец был против. Лишь решимость Мью позволила воплотить мечту в реальность. Однако увлечение Галфа реально было рискованным. Он сразу вспомнил ту аварию, вспомнил мысли о том, как хрупка жизнь, а Галф рискует сломать её лишь ради недолгого всплеска адреналина. — Ты любишь рисковать своей жизнью? — Знаешь, риск и контроль над ним, которому я научился, будоражат, и мне это нравится. Это потрясающее чувство, когда ты несёшься на огромной скорости, и кажется, если ещё немного поднажать, ты взлетишь. Тебе подвластны скорость и дорога, по которой скользят колеса байка. Это прекрасно, — Мью слышал тот же восторг, что и у него самого, когда он рассказывал о своих картинах Кьен. Правда тот не разделял его восторга, возможно, потому что у Кьен не было увлечения, которое вызывало бы подобные чувства. — Я думаю, ты безбашенный, но при этом любишь всё контролировать. — Да, но по-другому никак. Если когда-нибудь мы будем вместе, я весь контроль с радостью отдам тебе, — после слов Галфа повисла тишина. О чём каждый из них подумал в эту минуту — неизвестно, только щёки Галфа порозовели, и Мью, к сожалению, этого не увидит. А Галф не увидит, как дрогнула рука Мью и как он закусил губу от эротических фантазий, вызванных словами незнакомца. — Ты флиртуешь со мной? — Ты догадливый, — Мью нравится, с какой лёгкостью говорит Галф о таких вещах, и это то, о чём он мечтал. — Галф? — Да? — Ты думаешь, мы правильно поступаем? — Ты о чём? — Ну, понимаешь… Между нами два года, это много. За это время ты можешь кого-то встретить и полюбить, — Мью стало неприятно от своих же слов, от мысли, что Галф не дождётся их встречи. — Мью, я понимаю твои сомнения и поэтому предлагаю общаться по телефону до твоей выставки. Когда мы увидимся и у тебя останутся воспоминания обо мне, тогда ты решишь, стоит ли назначать встречу уже в твоём времени. Только знай, для меня это не преграда. Если ты решишься, я пройду эту дорогу времени. — Ты так уверен в этом? — Да, потому что ты мне нравишься. Ещё когда впервые услышал твой голос, я решил, что ты будешь моим несмотря ни на что, — Мью чуть не прослезился, ведь не каждый день кто-то готов ради него ждать столько времени ради встречи. Он понял, что влюбляется в этого странного, но удивительного парня. Они продолжили рассказывать о себе, смеялись, замолкали, слушая дыхание друг друга. Прощаясь, они решили созваниваться через день, всё-таки у каждого свои дела. К тому же у Галфа тренировки и соревнования, которые играют немалую роль в его жизни.

***

— Галф, какого хрена ты творишь? Хочешь поваляться здесь вместо соревнований? — отчитывал его тренер, стоя возле кровати. Галф решил немного поэкспериментировать и не вписался в поворот, вот и результат — больничная койка. Как некстати, ведь сегодня Галф должен быть на озере и ждать звонка от Мью. Вряд ли он сумеет сбежать, да и управлять байком или машиной из-за головокружения не получится. Сейчас Галф думал о Мью, а не о том, что ему придётся потерять целых три дня, когда важен каждый час перед соревнованиями. — Если вы хотите, чтобы он поправился быстрее, не могли бы вы не тревожить больного? Ему нужен отдых, — попытался разрядить обстановку вошедший в палату врач. — Простите, доктор. Как у него дела? Надеюсь, ничего серьёзного? — хоть тренер и был взбешён, он очень тревожился за своего подопечного. И вовсе не оттого, что тот может пропустить соревнования, а просто и по-человечески. — Ничего страшного. Небольшое сотрясение мозга, нужно отлежаться два-три дня и попринимать лекарства. В придачу ссадины и ушибы, так что, можно сказать, отделался «лёгким испугом». Рекомендую как минимум сутки провести в больнице, чтобы мы могли понаблюдать за его состоянием, — голос доктора был профессионально ровным и спокойным. — Хорошо. Галф, лежи и выполняй все предписания врача. И ещё. Если я узнаю, что ты сбежал — найду и оторву голову. Ты меня понял? — тренер посмотрел на него таким взглядом, что Галф сразу понял, чем рискует. Наконец палата опустела, и Галф смог вернуться к мыслям о Мью, который будет пытаться связаться с ним, но не сможет. Стало тоскливо. Он лежал с закрытыми глазами и представлял, как Мью ходит вдоль озера, а незнакомый женский голос оповещает его о том, что абонент недоступен. Галфу хотелось плюнуть на угрозы тренера, сбежать и добраться до озера на такси, и только он собрался это сделать, как зазвонил телефон на прикроватной тумбочке. Галф замер, увидев имя на экране, и, не поверив своим глазам, приложил телефон к уху. — Мью? Но… как? Ты на озере? — Да, почему ты так удивляешься? Ведь мы договорились сегодня созвониться. — Только вот я не на озере. — Подожди, как не на озере? А где ты тогда? — Ну… — Галф не знал, как ответить, помня, что Мью не очень понравилось, когда Галф сказал о своём увлечении мотогонками. Сам же его убеждал, что всё контролирует, и вот, теперь лежит на больничной койке. — Галф, где ты? У тебя всё в порядке? — Да, всё отлично… — Галф, ты мне чего-то недоговариваешь. — Не переживай. Так, небольшие ссадины. — Подожди, ты в больнице что ли? — Да. — Господи, у тебя точно всё хорошо? — Галф услышал панику в голосе Мью, и ему стало стыдно. — Мью, не переживай. У меня действительно всё хорошо, просто для подстраховки оставили до утра. — Только не говори, что ты с байка упал, — Галфу не хотелось расстраивать Мью, но он понимал: скрывать случившееся бесполезно. — Да, но ничего страшного, честно, — Галф замер, прислушиваясь к тишине в трубке. Казалось, Мью сейчас прекратит разговор. — Это хорошо, — Галф едва ли не перестал дышать, прежде чем услышал долгожданный ответ. Чтобы отогнать неприятные ощущения, он решил повести разговор в другом направлении. — Знаешь, это хорошо. Мне необязательно находиться на озере, чтобы слышать тебя. Через две с половиной недели я уезжаю на соревнования. Очень переживаю, что не буду слышать тебя несколько недель, — он всё говорил, а Мью продолжал молчать. — Мью? Ты злишься на меня? — Нет, — наконец-то ответил Мью. — Узнав о твоём увлечении, я вспомнил аварию, которую увидел в день, когда мы познакомились, и подумал… — Мью, я знаю, о чём ты хочешь сказать. Поверь, со мной ничего серьёзного не случится, я обещаю тебе. Я буду осторожен, ведь хочу узнать, каковы твои губы на вкус, — Галф не слышал даже звука дыхания из трубки и понял, что вогнал Мью в ступор. — Мью, дыши, ты мне нужен живым, — до него донеслась усмешка. — Как и ты мне, — небольшая пауза. — Надеюсь, ты выполнишь своё обещание. — Обязательно.