Почему?

Как бы стыдно не было этого признавать, Чен Сяоши ненавидел сам себя. Ненавидел за свой колкий язык, ненавидел за легкомысленность, ненавидел за то, что не может помочь другим. Каждое новое дело, которое гордо отдавала парням Цяо Лин вместе с фотками, всё больше выедало Чена изнутри. А снаружи он был всё тем же беспечным и весёлым юношей. Никто не видел его тёмную, как волосы, сторону. К счастью или сожалению, это уже неизвестно. Почему он не может им помочь? Почему не может упростить им жизнь, при этом нагло влезая в неё? Ведь это тоже люди, они не должны страдать. Он не хотел видеть слёзы на лицах других. Да и на своём не очень хотел. А Сяоши продолжал прятать все страхи за беззаботной улыбкой. Всё также обнимая подушку по ночам, представляя, что это его мать. Ну почему, почему они его оставили? За то, что он недостаточно умён? Или не очень красив? Или они видели в маленьком ребёнке сущее бедствие, огромную опасность из-за его особенности? Почему они ушли? И хотя Чен всё ещё надеялся на их возвращение, каждый новый час потихоньку убивал эту надежду. Поэтому парню не нравилось быть бесполезным. Но он лишь разочаровывался в себе ещё сильнее, когда новый клиент уходил, недовольно бубня про отвратительный сервис и неуважение к старшим. Чен не любил себя за слишком вспыльчивый характер. В этом деле, Лу Гуан бесспорно лучше него. Вечно спокойный, хладнокровный и сообразительный. Как бы странно не было этого признавать, но больше всего на свете Сяоши боялся остаться совсем один. Когда он станет окончательно не нужным. Когда в него насовсем потеряют веру. Наверное, не менее сильнее парень боялся рассказать об этом кому-то. Несколько раз, когда с него спадала маска веселья и это замечал Лу Гуан, альбинос невзначай спрашивал: — Всё в порядке? Что значит «в порядке»? В этот момент хотелось плюнуть на сохранение гордости и просто открыться хотя бы одному человеку во всём этом мире. Но он не мог. Или не хотел. И причина была одна-единственная. Всё тот же Лу Гуан. Как он может быть настолько идеален? Как так вышло, что у него нет никаких фобий или недостатков? А если и были, как он так мастерски их скрывает за бледным лицом безразличия? Почему Сяоши так не умеет? Почему Сяоши не может, не то что быть, хотя бы выглядеть в глазах других, идеальным? — Да не парься, — быстро отмахивается тот, а потом сильно жалеет об этом. Но у Гуана есть и свои проблемы, нафига ему ещё и чужие? Уже какую ночь подряд он запирался в ванной. И вызывая рвоту, опустошал свой желудок от недавнего ужина. Была б его воля и он бы совсем не ел. Так и жил на воде. Потому что не заслужил, не сделал то, чего планировал. Но Лу Гуан уже что-то подозревал, потому надо было играть более убедительнее. Терпеть за столом и отпускать шуточки, как он это делал всегда, не взирая на постоянную тошноту при виде еды. Это заметно сказывалось на теле парня. Тощие руки и ноги, что он скрывал за слоем одежды, ослабевший голос, который он прятал за язвительностью, бледность лица, это он маскировал под огромным количеством тоналки. Цяо Лин очень удивилась, когда парень попросил помочь купить тональный крем. «Это ведь Сяоши, если взбредёт ему в голову что-нибудь…», — быстро решила девушка, незамедлительно начав подкалывать Чена. Единственное что выдавало Сяоши — приглушённые звуки из ванны в поздние часы. Но кому есть дело до него, тем более в такое время? И всё-таки, каждую ночь Лу Гуан слышал эти стоны, кашель, а после всхлипы. Он переживал? Ещё как, но вот так влезать в чужую жизнь не имел права. Не его это. Долгие тренировки в виде дел в фотографиях отбили у него всякое желание вмешиваться больше, чем необходимо. Но он слишком весел. Слишком сильно пытался показать, что у него всё хорошо. При этом он слишком изменился. Лу давно заметил, что его друг увядает. Нет той искры в глазах и жизнь одним днём. Всё потускнело. Всё было ужасно наигранно. Очередной раз кровать пустовала. Снова альбинос прислушивался к тишине, пока та не была прервана звуками рвоты. Надоело. Он аккуратно встал, после бесшумно направился к источнику шума. Дверь была заперта. — Чен Сяоши, можешь открыть? — попросил парень, находясь по ту сторону стены. От знакомого голоса Чена передёрнуло. Он не спал, он всё слышал. А сколько он слышал? И почему просто не проигнорировал? «А с чего ты взял, что он что-то знает?» — вдруг подумал брюнет. Может, ещё не всё потерянно? Быстро взбодрившись, Чен поспешил открыть дверь, как его и попросили. И только потом он осознал, что на нём нет длинных рукавов кофты, что скрывала конечности, и тоналку он смыл. Свет из ванной комнаты нагло освещал все недостатки Сяоши. Мешки под глазами от бессонных ночей пугали, он был бледнее Лу Гуана раза в 3. Точно не живой. Сбегать уже не было смысла. Он смотрел в голубые глаза друга и один вопрос выедал его: "Что же он скажет?".