Рабыня для книжного критика

Наташа лежала на больничной койке и листала телефон, который перегревался в руках, так как являлся дешевым китайским аналагом более качественных моделей. Правая нога загипсована, диагноз — открытый прелом. На голове бинт с небольшим красным пятнышком. Голова болела, и думать было трудно. Она смотрела короткие видосы в тиктоке почти без звука, потому что шум доставлял ей дискомфорт. Обезболивающее приглушало нарывающую боль в ноге. Солнце светило в глухие окна палаты, и становилось душно, батереи грели еще по-зимнему, а на дворе уже была весна. Наташа не заметила, кто вошел в палату, посчитав, что это пришли ее соседки или их родственники. Однако она ощутила незнакомый аромат духов. Наташа подняла глаза, оторвавшись от того, как на экране ее телефона кто-то резал мыло. Энтони стоял возле ее кровати и так натужно улыбнулся, что, казалось, его лицо перекосило нервным тиком. Девушка нахмурилась и сразу опустила глаза от волнения, ее стала бить сильная дрожь. — Наташа, привет, — произнес Энтони как можно более ласковым голосом. — Доброго полудня, — бурнула она в ответ. Энтони огляделся и убедился, что в палате никого кроме них нет. После этого он подошел к двери и запер ее изнутри. Наташа подскочила, но не могла встать из-за сломанной ноги. — Что вы делаете? Откройте! Я буду кричать, звать на помощь. Я позвоню… — она взяла телефон и судорожно пытаясь набрать номер полиции. Энтони выхватил гаджет из ее дрожащих рук. — Заткнись, дуреха. Я не собираюсь тебя бить! — Зачем вы закрыли дверь? Откройте! Ее щеки немедленно стали очень красными, а круги под глазами еще темнее. Энтони скривился от отвращения, вглядываясь в отекшее болезненное лицо девушки. Ее глаза оказались невероятно зелеными, неожиданно для себя он понял, что пялится на эти изумрудные переливы. От неловкости он кашлянул как это делают в дорамах. — Мда, — протянул он, — я не хотел тебя напугать. Ха-ха! — он снова придал своему лицу дружелюбное выражение как ему казалось. На самом деле отвращение и презрение так и проглядывали сквозь маску. — Наташа, я просто хотел узнать, как ты себя чувствуешь. Не хотел тебя обидеть. Я понял, что должен извинится. Ты же не думаешь, что я специально наехал на тебя. Это была случайность. Как бы я не презирал и ненавидел таких вот нищих неудачников как ты, я не занимаюсь их убийством. Наташа недоуменно воззрилась на него. — Это надо полагать извинения? — скрывая за возмущением испуг, проговорила она. — Да, — Энтони хохотнул, — хотел извинится. Конечно, я дико-дико извиняюсь. Мне так жаль, что ты … — он зашел в тупик и никак не мог придумать, что именно ему жаль. Увидев пустой стакан и френч-пресс с чаем у неё на столике, Энтони налил себе зеленой жидкости, чтобы замять неловкий момент. Наташа в этот момент зажмурилась от боли и попыталась сесть повыше. — Мне так жаль, что ты болеешь, — нашелся Энтони, посчитав свою речь необыкновенно удачной, он сделал глоток чая и почувствовал какой мерзкий и дешевый вкус у напитка. Он выплюнул его обратно в стакан. Наташа закашлялась, дрожащей рукой она закрыла глаза, боль в голове и ноге стала невыносимой. — Вот, выпей чайку, — протянул ей стакан Энтони. Она не заметив подвоха, глотнула из стакана. И обессилев упала на подушки. — Если это всё, то уходите, — сказала она тихо. — Нет, это не всё. Я должен сказать, что у меня есть к тебе предложение. — Только не думайте, что я заберу заявление. У меня нет денег, чтобы оплатить лечение. Я должна получить компенсацию, — она сжала кулаки и, упрямо надув губы, уставилась на него. — Что ты, об этом и речи нет, я и сам понимаю, как ужасно поступил. Наташа вскинула брови и повернулась к Энтони. — Правда? — Нет, я прикалываюсь. На самом деле я пришел сказать тебе, что то, что ты сейчас чувствуешь, это еще полбеды, ты же не хочешь в один прекрасный день… — злобным шепотом начал Энтони, но вдруг кто-то стал дергать ручку двери, — ах, я хочу сказать, что одним прекрасным днем ты выздоровеешь, и мы сможем обсудить твою книгу. — Ты хочешь обсудить мою книгу? — удивилась Наташа. — Если говорить откровенно, я хочу предложить тебе сделку. Взаимовыгодную. Ты говоришь всем, что не злишься на меня, а я прочту твою жалкую писанину и расскажу о ней на своем канале. — А что тебе нужно от меня? Наташа стала сжимать свои пальцы, волнуясь. — Ты скажешь всем, что ты моя девушка. — Твоя девушка? Я? — Только не думай, что мне это нравится. Из-за тебя я потерял подписчиков, меня считают маньяком и хотят отменить. Думаешь, я хочу изображать с тобой пару? Мне противно даже рядом с тобой дышать. Посмотри на свои ногти. Наташа метнула взгляд на свои коротко стриженные ногти без гель-лака. — Что за заусенцы? Мне просто противно. — Я неделю уже лежу в больнице со сломанной ногой, я не могу ходить на маникюр, — задыхаясь от стыда, выпалила Наташа, спрятав ногти в кулак. — Только не ври, что ты ходишь на маникюр. Впрочем, неважно. Я тебя презираю и ненавижу. Мне нужно восстановить имидж, и и я могу сделать тебя популярной, если ты скажешь всем, что эта нелепая трагедия привела нас к счастливой и внезапной любви. Тогда меня все простят. — Но как долго мы должны это разыгрывать? — До суда всё время, снимем пару видео как мы счастливы, потом плавно исчезнешь из моей жизни, скажем, что расстались друзьями. — Я не думаю, что справлюсь — Меня не интересует, что ты думаешь, тупая ты, амеба. Просто делай то, что я говорю, и всем будет хорошо! — вскипел Энтони. — Но … — Наташа подняла глаза, в них блестели слезы обиды и горечи. На мгновение Энтони подумал, что ничего уже не получится. Это полный провал. — Ладно, я согласна. Но я не буду с тобой целоваться и спать. Энтони заливисто расхохотался. — Тупая извращенка, что ты о себе возомнила, естественно, я не буду этого ст обой делать. Нужно только притворятся, что ты моя девушка, а не быть ею на самом деле. Энтони встал, набрал свой номер на ее телефоне. — Вот, позвонишь мне потом. Обсудим, как ты будешь теперь везти себя в суде. Она потупила взгляд, забрав свой телефон из его белой и мягкой ладони. — Не поцарапай меня своими заусенцами, корова. — Я не корова. — Ок. Всё договорились. Если тебе напишут блогеры, чтобы взять у тебя интервью, скажи, что согласна, и мы расскажем, как нас свела судьба. Поняла? Наташа отвернулась. Энтони, и так раздраженный жарой в палате и всеми этими унизительными разговорами, прокричал: — Я спросил поняла или нет? — Поняла, — выдавила из себя девушка и скрестила на груди руки, упрямо уставившись в сторону. Энтони вышел, хлопнув дверью.