Война… Война никогда не меняется © Fallout
Вдоль всей улицы стояли одинаковые двухэтажные дома, словно перерисованные с рекламы застройщика. Белые каменные заборы, зелёные газоны перед входом и клумбы с красными розами на подъездной дорожке. Тихое и спокойное местечко, где живут самые законопослушные люди. Однако, кто может прятаться за столь благолепным видом? Как выяснила наша разведка — боевик одной из террористических группировок, готовивших очередной удар. Было ещё не очень поздно, но вокруг уже сгущались ранние осенние сумерки. Поднявшийся ветер шумел в кронах деревьев, неся с собой промозглую сырость. Я посмотрела в вверх — ни единой звезды, лишь тяжёлые, почти чёрные облака на вечернем небосклоне. Привычная английская погода — моросящие дожди и густой туман. Но в данный момент меня волновала не унылость местной природы — чувство предвкушения будоражило напряжённые нервы: все-таки первая операция в составе отряда. После трёх недель тренировок мне наконец-то позволили присоединиться к ребятам. Сердце радостно бухало в груди толи от волнения и нетерпения, толи от ощущения азарта. Казалось, что всех вокруг охватило лёгкое возбуждение, поднимая уровень адреналина в крови. Сейчас мы были как стая натасканных гончих, идущих по следу, ждавших спуска поводка, точнее команды, чтобы наброситься на загнанную дичь. Интересный факт, который часто опускают в фильмах — как долго приходится задерживаться, прежде чем ворваться внутрь. Действовать согласно плану — вот первое условие. Сначала изучить близлежащую окрестность, затем снайпер с самой высокой точки попробует разглядеть, что там внутри, а потом уже наша задача аккуратно войти и зачистить место без потерь. Медленно значит спокойно. Спокойно значит плавно. Плавно значит быстро. Быстро значит смертельно. Мне известна эта истина. Я слегка пошевелилась и подвигала мышцами, чтобы проверить, как держится экипировка — ничего не болталось, только ремешок на шлеме слегка ослаб. Мне пришлось кучу времени провести в зале, чтобы научиться бегать и драться в бронежилете, который поначалу сильно стеснял мои движения, но сейчас эта приятная тяжесть давала обманчивое ощущение безопасности, и это мнимое чувство помогало бесстрашно продвигаться вперед. Автомат висел на ремне, так что я могла убрать его за спину, если он мешал, либо без проблем перехватить и поднять к плечу, если понадобится. Браунинг был в нагрудной кобуре, немного крупноват для моей ладони, но другого выбора не было, хотя сейчас некоторые наши подразделения стали заменять его на Глок того же калибра. Дом, недалеко от которого стояли военные машины, совершенно не выбивался из общей картины. Окружённый одной из этих высоких каменных стен, обвитых плющом, он выглядывал из-за неё лишь кусочком черепичной крыши. Вход был только один, через маленькую калитку у ворот — по крайней мере, это всё, что я могла увидеть, пока мы столпились в ожидании приказов, склонившись над багажником внедорожника, где лежала карта с планом дома. Выслушав доклад в своём наушнике, Прайс повернулся к нам и произнёс: — Двигаемся строем. Помните, объект нужен нам живым. Мы встали в длинную цепочку: одна рука на плече у того, кто впереди, оружие — во второй, наготове, опущенное дулом вниз. Я положила ладонь на спину впереди стоящего капрала Эткинса, потому что его плечо находилось слишком высоко, чтобы держаться за него и при этом бежать рысцой, а сзади меня оказался Спенсер. Всего десять бойцов, но этого должно быть достаточно для нашей одинокой цели. План был простой — схватить и допросить человека, находящегося внутри. Медленно ступая на подъездную дорожку, мы начали подбираться к дому. Под подошвой ботинок заскрипел гравий, а затем звук сменился на легкий шорох травы. Стараясь не шуметь, очень осторожно рассредоточились вокруг высоких кустов вдоль окон, потому что если плохой парень услышит, что мы близко, то пропадёт весь эффект неожиданности. — Мы на позиции, — голос Прайса в наушнике был напряжён. — Браво 6-3, что вы видите? Снайпер, как ему и полагалось, находился на крыше соседнего здания. Мне бы хотелось поменяться с ним местами, ведь я неплохо работала с винтовкой АВМ 338 калибра.Излюбленные охотниками патроны сейчас были как никогда кстати. Высокая кучность и траектория полёта пули позволяли вести эффективный прицельный огонь, при этом обладая мощным убойным и останавливающим действием: пробивали почти любые бронежилеты, бетонные заборы и стены, но на дистанции до двухсот метров. Поскольку сейчас мы выслеживаем опасного человека, а не дикого зверя, такое прикрытие было необходимо. — Цель в поле видимости, первый этаж, третье окно слева. Мы все перевели прицелы автоматов на указанную точку. — Вижу цель, — доложил снайпер. — Повторяю, вижу цель. — Он один? — уточнил Прайс. — Так точно, сэр. — Двое направо, трое — в обход, остальные за мной, — раздал команды капитан. Я осталась со штурмующими крыльцо. Эткинс с помощью молота открыл нам проход внутрь, выбив деревянную дверь, и мы по одному, под защитой снайпера, стали заходить в дом. Длинный коридор, две комнаты, кухня и лестница, ведущая на второй этаж. Везде было пусто и тихо, но чувствовалось, что здесь живут, очень уж чисто и уютно, и приятно пахло выпечкой, будто кто-то готовился к приходу гостей. Однако никто не встретил нас ни тёплой едой, ни автоматной очередью или хотя бы светошумовой гранатой. После того, как отряд распределился по всему первому этажу, в наушнике прозвучали первые отчеты: — 6-5 чисто. — 5-7 никого. — Задний двор — чисто. Боец рядом со мной нервно повёл плечами: — Он же только что был здесь. Куда он делся? Прайс нажал на кнопку рации, вновь обратившись к снайперу: — 6-3, что у тебя? — Цель вне зоны видимости, сэр. Капитан кивнул на лестницу: — Идём на второй. Стояла абсолютная тишина, которую разбавляло лишь моё собственное хриплое дыхание, протяжный скрип половиц под ногами и шуршание одежды. Нам оставалось всего пару ступеней, как вдруг наверху что-то звякнуло, и раздался выстрел. Капитан выругался и рванул по лестнице в вверх. Мы вбежали в единственное помещение, оказавшееся спальней. На кровати, застеленной мягким пледом, лежала окровавленная женщина, держа в руке револьвер, и что-то тихо шептала, смотря в потолок. Прайс аккуратно вытащил оружие из её ладони и склонил голову, пытаясь разобрать голос, затем повернулся к нам: — Кто-то знает арабский? Все замотали головой, кроме меня. Опустив дуло автомата, я выдвинулась вперёд, стараясь прислушаться к бормотанию: «Я готова…. время… успеет, он успеет… должен успеть». После этих слов из её рта алым потоком хлынула кровь, безумный взгляд застыл, остекленев, и женщина замолчала навсегда. Я взглянула на капитана: — Она пожертвовала собой, чтобы отвлечь нас. Кажется, объект сбежал. Прайс опять выругался. В его наушнике послышался шум. Получив рапорт, мужчина произнёс: — Цели нет в помещении. В два прыжка оказавшись у окна, я распахнула створки настежь. Дом стоял на опушке леса, но сквозь хлынувший ливень в ночной тьме едва можно было что-либо разобрать. Показалось, что среди кустов и высокой травы что-то блеснуло, я усердно вглядывалась, и наконец заметила, что по кромке поля бежал человек. Он был почти у границы леса, ещё немного и мы его упустим. — Капитан, движение на десять часов. Он кивнул и нажал кнопку рации: — Всем Браво, объект уходит на северо-запад, продолжаем преследовать. Наш маленький отряд рванул из дома в сторону леса. Через стену дождя видимость была почти нулевая, при такой погоде легко потерять ориентировку и сбиться с пути. Никто не ожидал такого подвоха, поэтому на задание мы отправлялись без ночного видения. Ошибка, которая могла дорого стоить. Голос Спенсера возник из ниоткуда: — Давай, Форестер, догоняй! — и он помчался вперед. Бежать, держа оружие наготове, совсем нелегко, а тем более целиться в движущуюся мишень. Я забросила автомат за спину, чтобы освободить руки и придать себе скорости, но все равно понимала, что мы не успеваем. Объект уже вбежал в лес, а нас слишком мало, чтобы поймать его. Достигнув деревьев, мы разошлись в длинную цепочку, словно загонщики при охоте на волка. Но этого было критически недостаточно. Стараясь аккуратно ступать, чтобы ненароком не зацепиться за корни и не упасть, я медленно шла вперед. В чаще леса едва различались отблески от подствольных фонарей, которые расходились в разные стороны и постепенно удалялись от меня. Свой я включать не стала, опасаясь, что в луче света не смогу заметить шевелений в окружающей темноте, поэтому в правой руке у меня был только Браунинг. Я прошла около ста шагов, как внезапно мертвую тишину разорвал выстрел, и я опрометью бросилась в сторону звука. Где-то по пути потеряла шлем, но не обратила на это никакого внимания и продолжила бежать, не разбирая дороги, пока в наушнике Прайс пытался выяснить источник пальбы. Впереди, совсем рядом, уже слышалась какая-то возня, поэтому, взяв пистолет двумя руками, я осторожно стала подходить к этому месту. Чужой автомат валялся на земле, и в узкой полоске света я увидела, как террорист держит у горла нашего военного нож, прикрываясь его телом как щитом. Солдат смотрел на меня глазами Спенсера. Вот дерьмо! Стоило мне навести пушку, как боевик закричал: — Бросай оружие или я убью его! Шум в голове от быстрого бега едва позволял разобрать его слова. Я никак не могла прицелиться так, чтобы не задеть сержанта. В этом чёртовом лесу было слишком темно! Убрав палец со спускового крючка, я направила пистолет в самом нейтральном направлении из возможных. Пульс всё ещё колотился где-то в горле, тело было переполнено кровью и сердцебиением, что меня от этого трясло, а это означало, что момент для выстрела, так или иначе, упущен. Блядь! Я медленно присела и положила оружие на землю, затем показала свободные руки мужчине. — И автомат тоже. Сделав так, как он велел, я сказала: — Отпусти его. — Как хочешь, — ответил террорист и локтем сверху вниз ударил Спенсера, так, что тот отключился. Да где же остальные? В наушнике Прайс кричал, требуя доклад, но я не могла ему ответить: у меня здесь вооружённый противник, которого нужно взять живым, и, похоже, придётся драться против холодного оружия. Ещё раз — блядь! Боевик неспеша направился ко мне, намереваясь проделать тоже самое, что и с сержантом. Замахнулся ножом, я увернулась и саданула по его предплечью, надеясь выбить лезвие. Это не помогло. Мужчина отскочил и попытался ещё раз полоснуть меня по руке, я заблокировала этот выпад, но он в ответ попробовал схватить меня за шею. Тогда я нанесла ему короткий удар в солнечное сплетение. Он был совершенно не готов, и это выбило из него весь воздух и согнуло пополам. Я поймала его затылок и обрушила его лицо на своё поднятое колено так быстро, так сильно и столько раз, сколько смогла. На мгновение это застало его врасплох, но он смог заслониться, резко вывернуться, и оттолкнуть меня. Отлетев спиной на ствол дерева, я больно припечаталась головой. Перед глазами всё плыло, взгляд никак не мог сфокусироваться на противнике. Он слишком силён и слишком быстр. В мозгу билась только одна мысль — нужно добраться до пушки, тогда у меня будет шанс. Похоже, у боевика мелькнула та же идея. Мы бросились к оружию: он к автомату, а я к пистолету, и навели прицелы друг на друга. Время остановилось. Не знаю, сколько прошло секунд, прежде чем кто-то из нас понял, что произошло. У противника было преимущество, он возвышался надо мной, пока я держала его на мушке, стоя на одном колене. Пальцы на Браунинге уже стали слегка подрагивать от долгой позы. Мужчина улыбался, но нижняя часть его лица была кровавой массой от моих ударов, нос был точно сломан, но он всё равно продолжал улыбаться. Где же чёртова подмога? Где мой отряд? Раздался выстрел. Нога противника взорвалась ошмётками крови, и он рухнул как подкошенный, выпустив оружие из рук. Я медленно встала и носком ботинка отпихнула автомат подальше. Боевик что-то тихо заскулил на своём языке. Затем отошла и проверила Спенсера — дыхание было поверхностным, но пульс казался ровным. Я села на землю рядом, облокотившись на ствол дерева, всё ещё держа в прицеле противника, больше просто ни на что не было сил. Луч света выхватил из темноты высокого мужчину. Он быстро подошёл к террористу и ловким движением заковал ему руки за спиной при помощи стяжки. Нажал на кнопку рации и произнёс: — Прайс, я нашёл их. Значит, это свой. Наконец-то! Мужчина отцепил колбу от пояса, переломил и бросил на землю. Он проделывал все манипуляции стоя ко мне спиной, и мне никак не удавалось разглядеть лицо своего спасителя. Едва развернулся, как его заслонил плотный сигнальный дым, на фоне леса казавшийся черным. Неожиданно мир вокруг задвоился, голова закружилась, и навалилась дикая усталость. Я начала медленно сползать на бок, словно силы покидали меня. Хотелось лечь и закрыть глаза. Меня кто-то тряхнул за плечо. — Капрал, не время умирать, — низкий густой голос прозвучал совсем рядом. Я с трудом подняла веки: перед моим лицом маячил белый череп. Мозг отказывался удивляться такой картине. Наверное, я уже отключилась, раз вижу столь странные галлюцинации. Дождь кончился, и с деревьев, потревоженных ветром, срывались капли и падали мне на лицо. Становилось холодно, очень холодно. Я снова закрыла глаза. Спустя, как мне казалось, вечность, я услышала голоса рядом и касания к шее, а затем ощутила, как меня подняли в воздух. Какая-то мысль постоянно ускользала, что-то связанное с черепом, но я никак не могла вспомнить что, сознание путалось, а виски раскалывались от боли. В следующий раз я очнулась от мерного покачивания — кто-то осторожно нёс меня на руках. Тепло разливалось по телу, и я стала опять проваливаться в темноту, и последнее, что отчетливо увидела — у белого черепа были карие глаза, которые изучающе вглядывались в моё лицо.***
Чувства возвращались поочередно, словно кто-то поворачивал выключатели из аккуратного рядочка, один за другим. Я лежала на спине, на чем-то твердом, жестком и неудобном. Справа доносилось тихое пиканье аппарата в такт моему дыханию. Я слегка пошевелила руками: что-то больно кольнуло на сгибе локтя. Резко распахнула глаза — белый холодный больничный свет почти ослепил меня, заставив поморщиться от неожиданности. Надо мной склонилось знакомое лицо — Софи, как всегда, на посту. — Ты очнулась? Как себя чувствуешь? — Словно меня переехал танк, — еле прошептала я. В горле саднило. — У тебя было сотрясение, — её брови нахмурились. — И все руки в резаных ранах. Софи помогла мне сесть, поправив подушку за моей спиной, затем подала стаканчик с трубочкой. За дверью послышались голоса. Девушка внимательно посмотрела на меня, а затем крикнула в сторону выхода: — Пропустите. В палату, словно фурия, влетела Кара. Её светлые волосы растрепались, а щёки краснели от быстрого бега. Не давая вставить нам ни слова, с ходу затараторила: — Наконец-то! Как ты? Ты лежишь уже целую неделю, я уж думала так и будешь играть в Спящую Красавицу. Софи за её спиной покачала головой, а сержант продолжила: — Твоя первая вылазка и такой исход! Пожалуйста, будь осторожнее в следующий раз, не хочу терять соседку. Ты нас так напугала, что там произошло? Я закатила глаза, когда-нибудь это любопытство выйдет ей боком. Не будучи уверенной в том, что можно рассказать об операции, я негромко произнесла: — Неудачно приложилась головой о дерево. Думаю, всё не так страшно, — и с надеждой посмотрела на Софи. Она кивнула, но помедлила с ответом: — Визуально всё отлично. Нужно провести пару тестов, и если они покажут, что всё в порядке, то тогда сможешь вернуться в расположение. Кара плюхнулась на мою кровать, пока я жадно глотала воду. — Великолепно, а теперь рассказывай! Ты видела его лицо? — Кого? — в голове было пусто как в дырявой бочке. — Как кого? — она понизила голос и заговорщически произнесла: — вашего лейтенанта Райли, конечно же. — Что? — неподдельно изумилась я. — Откуда ему взяться, его не было с нами на задании. Настала очередь Кары удивляться. Она оглянулась по сторонам и тихо сказала: — Я слышала, что это он нашёл вас. Говорят, даже делал тебе искусственное дыхание. Тут уже не выдержала Софи: — Сейдж, не болтай чепухи! У неё было сотрясение, а не остановка сердца. И вообще, тебе пора, часы посещения давно прошли. Она стала сгонять Кару с кровати и подталкивать к выходу. Едва за девушкой закрылась дверь, Софи повернулась ко мне и улыбнулась: — Проверим твои показатели? Я кивнула. В голове более менее стало проясняться, и начали приходить странные образы. Последнее, что я помнила это череп. Лейтенанта точно не было с нами, если только… Если только он не был вторым нашим прикрытием с другой стороны дома. Тогда это многое бы объяснило: от кого Прайс узнал, что цель вне помещения, и почему Гоуст так быстро нашёл нас — получается, что он уже был в том лесу. Я подняла голову на Софи: — Эта правда, что сказала Кара? — Не всё, конечно, но в основном верно, — она мягко улыбнулась. — Лейтенант действительно обнаружил вас первым. Он нёс тебя до вертолёта поддержки, где передал на руки парамедикам. Мой лихорадочный взгляд заметался по комнате, пока разум пытался сообразить, что произошло. Вот блин! После того вечернего разговора я месяц старалась не попадаться на глаза лейтенанту и обрадовалась, когда узнала, что его не будет на задании. А оказалось совсем наоборот: мало того, что он помог поймать преступника, так ещё и спас новичка. Если бы не Гоуст, я могла отключиться прямо на глазах боевика, и он сумел бы уйти. С чего я решила геройствовать? М-да, похоже меня ждёт выволочка от капитана Прайса.***
Прошло два дня, и Софи в конце концов отпустила меня со строгим наказом не усердствовать над тренажёрами ближайшую неделю. Пообещав, что как только я почувствую головокружение, то немедленно явлюсь в медпункт на обследование, я с радостью покинула её. Я не собиралась сразу же возвращаться в нашу комнату, мне до безумия хотелось размять тело, которое уже одеревенело от долгого лежания на больничной койке. Ничего силового, чтобы не напрягаться, но от простого бега или растяжки я бы не отказалась. Оставался час до отбоя, поэтому в спортзале было тихо. Всего несколько человек — парочка была у штанги, один подстраховывал другого, и еще один отжимался от пола. Я засмотрелась: футболка совершенно не скрывала движений могучих мышц. Было видно, как они вздувались, выделяясь буграми, как их обтягивали тугие жилы, как сильно напрягались и перекатывались мощные мускулы, оплетённые венами, словно змеями. Зрелище, от которого не оторваться. Мужчина закончил упражнение и поднялся. И только в этот момент я обратила внимание на самую заметную деталь — он был в балаклаве с рисунком белого черепа. Чёрт, я нагло пялилась на своего спасителя! Я посторонилась, а Гоуст прошел мимо, словно меня не существовало, будто я какой-то предмет мебели. Сделав глубокий вдох, я набралась решимости и окрикнула его: — Лейтенант. Он остановился, окинул меня пронзительным взглядом с головы до ног, но ничего не ответил. Затаив дыхание, я стала всматриваться в линию его челюсти, проступающую сквозь ткань маски, пытаясь найти там свою храбрость. — Сэр… — промямлила я и опустила взор на его руки. Руки, которые спасли меня, руки, тепло которых помогло мне выжить, руки, за которыми я неотрывно наблюдала минут пять. — Я хотела сказать: спасибо. В ответ меня удостоили лишь легким кивком головы. Сзади раздался шорох шагов, и через секунду я получила хлопок по плечу: — Форестер, спасибо, что все-таки догнала! Возле меня стоял Спенсер и протягивал мне руку: — Я Итан, кстати. — Лив, — я пожала его ладонь. — Слушай, если понадобится помощь, то я прикрою, — он расплылся в улыбке, из-за этого шрам на лице изломался в мелкую паутинку по всей щеке. — Спасибо, буду иметь в виду. Не спортзал, а какая-то комната для благодарностей! Я повернулась обратно к лейтенанту, но его уже не было рядом. Гоуст молча покинул нас, не сказав ни слова. Я смотрела ему вслед и опять ничего не понимала. Как там было в его деле? «Привык работать в одиночку»? Неудивительно, кто захочет работать с таким отношением? Уже на выходе он обернулся, и на долю секунды я уловила его странный задумчивый взгляд. Щёки загорелись. Вот блин, я что, покраснела?