* * *
Ему хотелось просмотреть документы перед тем, как лечь спать, и сейчас было подходящее время: Фукудзава был в душе, ему ничего не мешало. Но почему-то совершенно не было желания работать. Это не было обычной ленью: Мори знал, когда ему хотелось полениться, и, если была возможность, не отказывал себе в этом. Но тут было что-то другое. Не хотелось делать ничего. Хотелось только поскорее уснуть, чтобы избавиться от этого муторного чувства, которому он не мог дать названия. Он лёг на кровать, взял в руки телефон и принялся листать ленту новостей Фонда. Доступ в интернет им был закрыт, чтобы они не могли ничего опубликовать или о чём-то рассказать. Всё должно было быть строго секретно. Работники редко имели выход даже за пределы зон, в которых работали, что уж говорить о такой ненадежной вещи, как интернет. Зато у них была собственная сеть — сеть Фонда, где публиковались разные новости. Например, в Италии сегодня сообщали о той самой злосчастной «Парии» в ночном клубе — SCP-453. Кажется, этой ночью она опять повторилась, хотя была только ночь назад. Комментарии под новостью были наполнены недоумением: почему этот сценарий стал появляться всё чаще и чаще? Что происходит с этим объектом? Будут ли другие реагировать на него? Мори не стал дочитывать предположения людей и перешёл дальше. Некоторые обсуждали беспорядок в архиве, который устроили новенькие. Кто-то защищал стажёров, вспоминая свои счастливые времена ученичества в Фонде, а кто-то, напротив, говорил, что неряхам и недотёпам в Фонде не место: умрут быстро, и толку от них не будет. Огай вспомнил расторопную Акико и чуть улыбнулся. Йосано обещала стать великолепным учёным в будущем. Если среди сотни стажёров будет попадаться хоть один такой, как Йосано, у Фонда есть будущее. Между новостями иногда мелькали рекламы вроде «Проведите хорошо время на Утином пруду!» или «В Зоне 34 требуется ваша помощь! О подробностях спрашивайте администрацию своей Зоны». Они пестрили яркими картинками, приглашающими проследовать по ссылкам. Огай был и на Утином пруду, и в Зоне 34, так что ему было неинтересно. К тому же у него был свой проект, которым надо было заниматься. В конце концов он отложил телефон и просто уставился в потолок. Окно в их спальне транслировало яркие звёзды, и хотя свет немного убирал их, Огай всё равно видел искусственные небесные светила. Их свет был белым, холодным, точно те лампы в лаборатории. Он неприятно резал глаза. Мори отвернулся и зажмурился. До ужаса хотелось просто побыстрее уснуть, но Юкичи никак не хотел выходить из душа, а надо было его дождаться. И Огай упрямо лежал на нерасправленной постели, крепко закрыв глаза, и ждал. Шум воды в ванной успокаивал. Исчезнувшие после того, как он закрыл глаза, звёзды больше не тревожили его. Сам того не заметив, Мори провалился в сон. «Он не любил мороженое, особенно клубничное, но ей нравилось, а одна она есть не хотела. Поэтому сейчас они шагали, держась за руки, и ели мороженое из пластиковых чашечек. Оно быстро таяло на солнце, немилосердно жарившем в середине июля, и очень скоро они оба оказались все в этом клубничном соусе, пахнущем йогуртом. — Так вкусно! — она облизала ложку и с наслаждением улыбнулась. — И так свежо! Правда, хорошо? — Правда, — подтвердил он, улыбаясь. — Лето классное! Я люблю лето! — сказала она, продолжая улыбаться. — Ой, смотри, там фонтан! Водичка! Она кинулась вперёд, выронив пустой стаканчик из-под мороженого. Он наклонился, чтобы поднять его. Всё заняло лишь одну секунду. Но когда он выпрямился, собираясь идти к фонтану, то вдруг увидел, что ничего не осталось. Исчезла большая каменная площадь, залитая горячими лучами солнца, исчезли все люди вокруг. Пропала и она. Он завертелся вокруг своей оси, стал искать её глазами. Хотел позвать по имени, но почему-то не смог сказать и слова. Тогда он кинулся к небольшому фонтану, к которому убежала она, в надежде найти её там. Фонтан никак не хотел приближаться, напротив, чудилось, всё отдалялся и отдалялся. Он бежал и слышал хруст. Странный хруст, какой можно услышать в лавке мясника, когда тот разделывает тушу. От этого звука мутило, а к нему почему-то примешивался запах клубничного варенья, и от этого было лишь хуже. Запах насыщенного клубничного соуса смешивался со звуком хлюпающей крови. Внезапно он взглянул себе под ноги и увидел, что вся земля превратилась в плоть. Он бежал по мышцам, причудливо переплетенными между собой, по мясу и по венам, по которым текла кровь. В ужасе он остановился, уставившись на эту землю, и она начала продавливаться под его весом. В продавленные места стала натекать чистая алая кровь. Она заполняла углубления, лизала его ботинки и уже добиралась до штанов, заливалась через края обуви и омывала его ноги. И тогда он закричал…» Мори проснулся от того, что Фукудзава тормошил его за плечо. Распахнув глаза, он уставился на мужа, который недовольно нахмурился. Юкичи был немного взъерошенным после душа, и это могло бы быть даже милым, однако Огаю было не до того. В ушах всё ещё стоял звук хлюпающей крови. — Ты уснул, — сказал Фукудзава так, словно никто из них не знал этого. — Да. Извини, не дождался… — Мори провёл рукой по лицу. Звук уходить не хотел, и его тошнило. — Так сильно спать хотелось, и я… — Ты кричал. Огай вздрогнул, поднял взгляд на мужа. В ушах звенело, и соображать было сложно. Юкичи же молча посмотрел на него в ответ, ожидая… чего? оправданий? объяснений? Мори не знал, что говорить. Он был слишком поражён этой фразой. Раньше он не кричал. — Извини, я… — Огай, — Юкичи присел перед кроватью, на которой Мори по-прежнему лежал, и положил руку ему на плечо. — Тебе не за что извиняться. Но скажи мне, почему ты кричал? Ощущение полного одиночества. Безнадёжная тоска. Её больше нет и никогда не будет. Первобытный ужас от того, что было под ногами. Кровь, заливающая ботинки. Как можно было описать это человеку, который никогда не испытывал ничего похожего? — Плохой сон приснился, — пробормотал Мори и сам скривился от того, как безлико это прозвучало. Плохой сон? Нет, это был не он. Это был даже не кошмар, потому что кошмар забывается, когда просыпаешься. Когда открываешь глаза и выплываешь из сна, лишь реальность остаётся неизменной. Реальность, в которой её больше нет. — Снова тот же? Серые глаза смотрели на него так мягко и так понимающе, что Огай едва сдержался, чтобы не выдать всё. Но о таком нельзя говорить. О том, насколько ужасен был кошмар, разрешено говорить. О том, насколько ужасна реальность, говорить строго запрещено. — Нет. Другой. Юкичи погладил его по плечу, встал и направился к шкафу. Мори непроизвольно положил руку на то место, где муж погладил его, пытаясь удержать его тепло. Он вдруг ощутил бесконечный холод этой комнаты, заставивший кожу покрыться неприятными мурашками. Одиночество с новой силой поднялось в душе, грозя утопить его, как кровь из того реального кошмара. Фукудзава вернулся к нему, осторожно расправил постель и лёг рядом с ним. Укрыв их одеялами, Юкичи крепко обнял Мори и притянул к себе. Огай уткнулся ему в плечо и вновь ощутил, как тепло начинает накатывать на него. Холод комнаты отступил. Кошмар-реальность начал забываться. — Спасибо, — прошептал он. — Тише… — Фукудзава осторожно поцеловал его в лоб. — Если не хочешь пока спать, давай поговорим? — Нет, я… Всё в порядке. Давай просто полежим вместе, — тихо попросил Огай. Юкичи кивнул, нерешительно повернулся к стене. Мори уткнулся в его плечо сильнее, чтобы не видеть комнаты. Просто спрятаться в спасительной темноте и в плече любимого. — Выключить свет? — мягко спросил Фукудзава. Огай представил себе настоящую темноту. Представил, как проснётся в холодной тёмной комнате, где совершенно ничего не видно, кроме окна, транслирующего звёзды. Их холодный острый свет будет заливать комнату, и она будет выглядеть как настоящий кошмар. «Всё в прошлом, — резко сказал себе Мори. — Всё это осталось в прошлом. Там, семь лет назад. Всё там…» Он взглянул на Юкичи и решительно покачал головой. — Нет, выключай. Пора спать, а то завтра сложный день. На его губах даже появилась вымученная улыбка. Фукудзава увидел её, увидел, сколько сил он приложил, чтобы просто улыбнуться, но ничего не сказал. Вместо этого Юкичи только потянулся и быстро выключил свет в комнате, погрузив её во мрак ночи. Мори потянулся было, чтобы лечь поудобнее, и его взгляд упал на звёзды за окном. Их резкое сияние на миг ослепило его, больно кольнуло его глаза, и он, вздрогнув, поспешил вновь спрятать лицо в плече Юкичи. Фукудзава только погладил его по спине, продолжая крепко обнимать, и поцеловал в макушку, как бы желая спокойного сна. Мори хотел поцеловать его в ответ, но он не решился поднять голову и снова столкнуться с острыми звёздами. Вместо этого он только погладил Юкичи по руке и прижался к нему сильнее, показывая, как любит его. Глаза закрылись, дыхание выровнялось. Рядом с мужем он совсем ничего не боялся. Рядом с мужем он никогда не видел те реальные кошмары.Часть четвёртая. Мороженое.
1 августа 2023 г. в 02:01
— Юкичи, пойдём ужинать! — крикнул Мори, поставив тарелки на стол.
На кухне было очень уютно. Жёлтый свет заливал комнату, и над плитой горела лампочка, которую Огай специально попросил повесить здесь, потому что зона готовки вечно была тёмной. Рядом был самый обычный холодильник, на котором висели магниты из их совместных путешествий по Зонам странам, а возле противоположной стены стоял стул с двумя стульями.
Сейчас на столе стояло два бокала для вина, лежали приборы, но ужина пока не было: Мори только-только его приготовил и собирался накладывать в тарелки. Сегодня он сделал спагетти с мясом и открыл бутылку вина из их запасов — решил отпраздновать первый день проекта.
Этот день и в самом деле был прекрасным. Пока Огай готовил — в их маленькой семье готовил именно он, потому что Фукудзава умел делать только яичницу, — он напевал себе под нос незамысловатую мелодию и буквально летал по кухне. Ему казалось, что всё получается как-то само собой. Готовка была как всегда приятна, все нужные ингредиенты были под рукой, и даже лампа светила так, как надо было.
Настроение было просто чудесным. Первый день экспериментов прошёл прекрасно. Комната была готова, и объект уже был переселен туда. Он выглядел по-настоящему очаровательно в новой пижаме. Чистый, умытый, аккуратно причёсанный и одетый в детскую одежду, объект стал походить на настоящую девочку, словно сошедшую с иллюстрации рекламы одежды для детей.
Они даже смогли поговорить с ним немного! Когда SCP-239 задала свой вопрос, Мори едва не подпрыгнул на месте — настолько был рад услышать её. Если объект задаёт вопросы, значит, он чувствует себя свободнее рядом с ними. Вероятно, осознав, что доктора Фукучи и его опытов больше не будет, объект почувствовал облегчение и на фоне эмоционального подъёма смог заговорить с ними. Чем больше он будет говорить с учёными (читать: доверять учёным), тем быстрее они смогут начать настоящие эксперименты.
Пока, разумеется, рано было делать подобные выводы. Слишком смело и поспешно. Только после завтрашних тестов можно будет делать заключение о состоянии объекта, и лишь потом станет возможно вообще планировать опыты. Но Мори уже не мог перестать думать об этом. SCP-239 не постеснялась спросить что-то! Ему казалось это отличным прогрессом, хоть прошёл только первый день.
Фукудзава появился на кухне через несколько минут. Одетый в простую домашнюю одежду, он вызывал у Огая чувство умиротворения и спокойствия. Мори с улыбкой поставил тарелки на стол, наблюдая, как Юкичи моет руки в раковине и выключает лампочку над плитой, чтобы свет не бил им в глаза.
— Сегодня у нас праздничный ужин! — объявил Огай, ставя на стол бутылку вина. — Отмечаем первый день!
Юкичи глубоко вздохнул. За день он, кажется, немного остыл, хотя контактировать с объектом при встрече отказался. Вообще, только Мори говорил с SCP-239: Фукудзава сказал, что не хочет, а Акико постеснялась и к тому же высказала вполне здравое предположение, что пока объекту лучше говорить с одним учёным, чтобы привыкнуть. Мори согласился с ней и похвалил её, на что Йосано радостно заулыбалась.
Она в целом была хорошей девушкой. Улыбчивая и приветливая, решительная и напористая — весьма противоположные черты характера странным образом органично сочетались в ней. Йосано порхала по диспетчерской и залу, разговаривала со всеми, вызывая у всех более опытных сотрудников снисходительные улыбки, пыталась понять всё происходящее и интересовалась всем вокруг — была такой, как и все по-настоящему увлечённые своим делом стажёры. Мори нравилось наблюдать за тем, как она внимательно читает отчеты, как спорит с Фукудзавой насчёт объекта, как с восхищением глядела на сам объект. В какой-то мере Акико напоминала Огаю его самого в молодости.
А вот Фукудзава оказался не столь благосклонен к объекту. Пока Огай говорил с SCP-239, всё время украдкой наблюдал за мужем. Юкичи глядел на объект так, словно хотел уничтожить его, да и сама SCP-239 бросала на него испуганные взгляды. Мори надеялся, что со временем это уляжется. Фукудзава остынет, а объект перестанет его боятся. Иначе… иначе придётся оставлять Юкичи работать в лаборатории лишь с результатами опытов, а не с самим объектом.
Может быть, Мори даже немного побаивался, что ни объект, ни сам Фукудзава не будут против такого исхода.
— Приятного аппетита, — кивнул муж, приступая к еде.
— Спасибо, тебе тоже, — широко улыбнулся Огай, тоже начиная есть.
Какое-то время они сидели в тишине, только стук вилок о тарелки прерывал её. Мори макушкой чувствовал на себе взгляд Фукудзавы, но до последнего надеялся, что тот не заговорит обо всём. В конце концов, эксперимент уже начат, и нет смысла говорить о том, чтобы переделать его. Всё равно что пытаться остановить самолёт, который уже вышел на взлётную полосу. Трудно, но возможно. Мори говорил себе, что в его случае невозможно.
К несчастью, надежды Огая не оправдались. Примерно через десять минут Фукудзава отложил вилку, явно утолив первое чувство голода, и посмотрел на него в упор. Мори неохотно поднял взгляд.
— Зачем ты это сделал? — прямо спросил Юкичи.
— Что сделал? — сыграл дурачка Мори.
— Не пытайся увильнуть от ответа, Огай. Зачем ты построил эту комнату и перевёл объект туда?
Опять по-новой. Огай сделал глубокий вдох, пытаясь подавить очередную волну раздражения. Отложив свою вилку, он взял в руки бокал с вином и отпил в надежде на то, что это поможет ему стать красноречивее и убедить Фукудзаву наконец смириться с его методикой.
— Это поможет мне получить доверие SCP-239, — ответил Мори спокойным тоном. — Как только она станет нам доверять, она пойдёт на контакт.
— Огай, ты относишься к ней как к ребёнку. Но не забывай, что она — одно из самых опасных существ в мире. Если ты сделаешь что-то не так, она всех нас уничтожит.
— Она не уничтожит нас, если будет привязана к нам, — парировал Мори, покачивая бокалом. — Юкичи, разве ты не понимаешь? То, что она владеет такими силами, вовсе не значит, что она совсем не испытывает эмоций.
— Вчера мне так не показалось, — отрезал Фукудзава. — Она не человек, Огай. Люди такими силами не обладают.
— Пусть так. Но это не значит, что она не имеет чувств. Вспомни Скромника! Даже такой гуманоид, как он, умеет стесняться. SCP-239 явно имеет более широкий эмоциональный диапазон, наверняка равный человеческому. А может, даже больше, учитывая, что никто не давал ей проявлять эмоции и потому мы не можем знать наверняка.
— Так может, не стоит испытывать его? Кто знает, что она почувствует, когда ощутит свою свободу? И что захочет сделать?
— Мы заставим её действовать так, как будет нужно нам. Надо только получить её доверие. Через доверие работать легче, чем через силу. Разве ты не согласен со мной? С кем ты охотнее станешь сотрудничать: с тем, кто тебе угрожает, или с тем, кто обещает награду?
— С тем, кто угрожает, — незамедлительно ответил Юкичи. — Награда может мне и не понравится.
Мори вздрогнул. В памяти всплыли глаза странного цвета. Испуганное выражение лица. «Цветок, который я создала. Можно мне его?». Крики в душевой, прослушанные через динамик в ванной. «Что значит «Спокойной ночи»?». Дрожь ужаса по телу.
Он отставил бокал и, пытаясь хотя бы как-то ощутить реальность, взял в руки вилку. Кусок мяса показался ему слишком пресным, хотя ещё минуту назад он наслаждался им. Перед глазами стояло лицо SCP-239, которую он вновь видел сегодня.
— Поверь мне, если бы ты был на её месте, ты бы не отказался ни от какой награды, — глухо сказал Огай.
Фукудзава недоуменно вздёрнул бровь.
— Почему ты так в этом уверен?
— Потому что у тебя всегда был выбор, какую награду получить, — так же глухо ответил Мори. — У неё никогда не было даже одного варианта.