Still Alive

      Гвен устало опустилась на диван в гостиной. Бобер тут же оказался рядом с хозяйкой. Девушка взяла со столика тюбик с мазью и открутила крышечку. Этот ритуал она проделывала вот уже почти неделю. После душа сразу обработать синяки и ссадины. Гвен на пару секунд отвлеклась, уставившись в точку перед собой, и погрязла в мыслях. В последнее время они её мучали больше, чем обычно. Она всегда была достаточно тревожной, но теперь её скиллы достигли небывалого уровня.       Гвендолин вздрогнула от стука в окно, резко вынырнув из своих мыслей. Девушка оглядела себя с ног до головы. Она не была готова к принятию гостей. Но в то же время ей было все равно. К ней приходил только Леонардо, и если ему что-то было нужно, то какая разница, как она сейчас выглядит.       Гвен не спеша прошлась к балкону и открыла дверь. Девушка молча впустила незваного гостя, не удостоив его даже приветствием или улыбкой. Леонардо, будто ничего другого и не ожидал, так же тихо вошел в комнату, прикрыв за собой дверь. — Не помешал? — наконец робко спросил Синий. Гвен неопределенно развела руками, присаживаясь обратно на диван. — Не особо, — хмыкнула девушка, — просто зализываю раны. Леонардо заметил подавленное настроение Гвендолин сразу, как только вошел. А еще — синяки по всему телу. Свободная зеленая пижама, состоящая из шелковых майки и шорт, не скрывала все последствия встречи с кланом Фут. Темные пятна, ссадины и царапины были буквально повсюду. Они не были свежими, давно покрылись коркой. Сердце Лео пропустило удар. Он и раньше видел девушку побитой, и чаще всего от их же тренировок. Леонардо воспринимал синяки и ссадины, как часть процесса обучения, иногда забывая, что человеческая кожа не такая прочная как у них, мутантов. И осознание, что эти отметины были получены в настоящем бою, постепенно давило на мозг. А ведь он впервые за эту неделю пришел к девушке. В первый раз после победы над Кренгом. Он был уверен, что Гвен не захочет его видеть, поэтому иногда интересовался у Эйприл, в порядке ли Брайт. Журналистка всегда отвечала положительно, и Леонардо не видел подвоха. В ночь празднования победы над кланом Фут Гвен вела себя обычно. Конечно, трудно было игнорировать местами разбитое лицо и гематому на шее, но Лео и представить не мог, насколько на самом деле девушке было больно. Ему стало стыдно за свою беспечность. Желание лишний раз не навязываться выглядело так, будто ему было все равно. Но на самом деле все было совершенно наоборот.       Леонардо молча подошел к девушке, протягивая руку к тюбику с мазью. Гвен взглянула в глаза черепахе, потом посмотрела на раскрытую ладонь. Гвендолин знала этот взгляд и что Лео хочет этим сказать. Предлагая помощь хочет быть полезным. Один из вариантов, как Синий показывает свою привязанность. Гвен пару секунд думала, стоит ли принимать руку помощи. Потом вложила тюбик с мазью в раскрытую ладонь. Что ж, шаг навстречу сделан.       Гвен подвинулась на диване, освобождая для Леонардо больше места. Черепаха присел рядом с девушкой, аккуратно обхватывая чужую ногу и укладывая себе на колени. Несколько синяков украшали голень, колено было разбито. Лео выдавил горошину мази на палец и стал втирать в гематому. Гвен дернулась от прохлады лекарства, заставив черепаху резко отнять руку. Он сделал ей больно? — Иногда я забываю, что всего лишь человек, — еле слышно произнесла Гвен, прикрыв глаза рукой. Леонардо продолжил втирать мазь, стараясь действовать, как можно нежнее. Синий сосредоточено обрабатывал раны на одной ноге, потом сменил её на вторую. Все это время Гвен сидела, прикрыв глаза, и глотала подступившие к горлу слезы. Она так сильно скучала за ним. Ей хочется прикоснуться к нему, но Гвендолин себя сдерживает. Слишком свежи воспоминания об их ссоре. Гвен уже не злится. Она просто разочарована. В себе больше всего. Вдруг черепахам будет лучше без нее? В последнее время она стала слишком бесполезной. Совершает ошибки, за которые потом платят другие. Она становится неудобной. — Это всё? — тихо спросил Леонардо, закончив обрабатывать раны на ногах. Он в тайне надеялся, что девушка скажет, что больше ничего нет. Но в то же время слишком очевидны были и другие гематомы. Гвен молча протянула руку к черепахе, разворачивая так, чтобы был виден синяк на предплечье. Когда и с ним было покончено, девушка развернулась спиной к гостю, задирая майку. На спине в районе лопаток была обширная темная гематома, которая собирала рядом с собой парочку маленьких. Леонардо сглотнул, сжав зубы. Ему было безумно жаль. — Как ребята? — вдруг нарушила тишину Гвен, — небось всё еще празднуют? Лео усмехнулся, совершая круговые движения пальцем по синяку, втирая заживляющую мазь. — Майки до сих пор спит с ключом в обнимку, — хмыкнул Синий, не отвлекаясь от дела. Гвен тепло улыбнулась, вспоминая радость в глазах Микеланджело.       После обработки раны на спине, Брайт развернулась снова лицом к Лео, обнажая живот до груди. На ребрах также несколько синяков и ссадин. Закончив с основными ранами, Лео потянулся к горлу девушки. Гвен дернулась назад, сомневаясь стоит ли позволить Синему прикасаться к ней дальше. Разочарование проскользнуло на лице Леонардо, но он быстро взял себя в руки. Поднял надбровные дуги в ожидании, одним взглядом умоляя позволить помочь девушке. Гвен перевела взгляд с его ладони у своей шеи на синие глаза. Потом сглотнула, еле заметно кивнув, и отвела взгляд. Черепаха втирал мазь, еле прикасаясь к повреждению, чтобы лишний раз не беспокоить чувствительную кожу. Под пальцами чувствовалась пульсирующая венка. Закончив с обработкой ран, Гвен благодарно кивнула, забирая у гостя тюбик с мазью. — Чай будешь? — все так же безэмоционально спросила девушка, вставая с дивана. Леонардо поднялся вслед за ней, присаживаясь на свое традиционное место. Гвен не нужен был ответ, она уже поставила чайник греться.       Впервые за долгое время тишина напрягала. Она была вязкой, словно патока. Обоим было, что сказать, но они молчали. Перед Леонардо возникла белая кружка с картинкой перевернутой маленькой черепашки и надписью «awkward turtle». Такой у Гвен раньше не было, но Лео она понравилась. Уголок губ дернулся в улыбке. Гвендолин купила эту чашку незадолго до всей неприятной истории со Шреддером. Она подразумевалась, как подарок Леонардо, но после ссоры девушка так и не решилась его отдать. Она сама не знает, что сподвигнуло ее сейчас налить гостю чая именно в эту кружку. Гвен хотела, чтобы у нее в доме была отдельная чашка для Синего и только для него. Хотя, подумала девушка, может это и не имеет больше смысла.       Гвен стояла спиной к гостю, наливая себе кофе в кружку. Она понимала, что ведет себя достаточно холодно с черепахой, но ничего не могла поделать. Ей было неловко находиться рядом с ним. С одной стороны, она хотела извиниться. С другой — она не отказывается от своих слов. Гвен много об этом думала и пришла к выводу, что не поступила бы иначе. Она бы все равно ввязалась в эту аферу с Рафом. Все равно бы высказала в лицо Лео все то, что думает. Ей не было стыдно за свои действия. Ей было стыдно за последствия, которые они принесли. Гвен не хватало Леонардо все эти дни. Ей впервые в жизни хотелось, чтобы кто-то был рядом в это время. Слишком много боли, тревожных мыслей и вины. Она устала. Но проводила все это время в одиночку. Она не винила Лео за то, что не приходил все это время. Гвендолин прекрасно понимала, что ему тоже наверняка было нелегко. И тем не менее он пришел сейчас. А в Гвен борются столько чувств и мыслей, что она не может выбрать что-то одно, в каком направлении двигаться. — Гвен, — подал голос Леонардо, нарушая тишину, — я должен извиниться. — Не стоит, — перебила его девушка, поворачиваясь к собеседнику лицом и стараясь игнорировать тот факт, как произнесенное черепахой имя вызывает множество мурашек по спине, — ты был прав. Мне не стоило лезть. Леонардо глубоко вздохнул, борясь с желанием вставить едкое замечание. Не сейчас. — Позволь мне закончить, — спокойной сказал Синий. Гвен стыдливо опустила глаза, умолкая. — Ты была полностью права в том, что сказала про меня. Я перегнул палку с братьями и с тобой. Многого не замечал, хотя должен был. Но ты все же кое в чем ошиблась. Гвен хмуро глянула на гостя, пока он собирался с мыслями. — Я не думаю, что все вы недостаточно хороши для меня. Я думаю, что я недостаточно хорош для вас. Гвен смотрела в синие глаза мутанта, бегая взглядом с одного зрачка на другой. Леонардо сглотнул эмоции, продолжив. — Я требую от вас быть лучше, потому что боюсь, что однажды облажаюсь и не смогу вас защитить. Я кричу, не потому что злюсь. Мне страшно. Каждый день я боюсь, что с вами может что-то случиться, а я не смогу помочь. И это сводит с ума. Тогда, в Полицейском управлении, когда я увидел, как на всех направлено так много оружия, я застыл. Я знал, что попытки заполучить мутаген могут привести к подобному исходу, но и представить не мог, что сам окажусь катализатором. Я должен был быть внимательней. И я не хотел, чтобы ты вмешивалась в это все, потому что знаю тебя, Гвен. Твое чувство вины съест тебя. Ты захочешь помочь нам, и будешь винить себя потом за неудачи. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя ответственной за все то, что происходит. Это мое бремя, а не твое.       Леонардо устало потер переносицу, не зная, как еще понятнее донести до девушки свои мысли. Он знал, что не умеет доступно изъясняться. Но знал, как это важно для Гвен. С братьями слова чаще всего были не нужны. Они могли подойти и стукнуть тебя по плечу в качестве извинения. Или Майки делился последним куском пиццы с братом, перед которым провинился. Если Раф и Микеланджело цапались, то Красный мог подойти к младшему и предложить сыграть в приставку. Или даже без разрешения молча брал джойстик и швырял им в Майки. Тогда младшенький оттаивал и забывал обиду. С Гвен это не работает. К ней нельзя подойти и просто стукнуть по плечу. Или принести какое-то вкусное подношение. Гвен нужны были слова, подкрепленные действиями. Она считала, что только так можно узнать о истинных чувствах и намерениях. Отдельно слова и действия ничего не значат для нее. Только вместе. И это было труднее для Синего. Он привык полагаться на свои поступки. Считал, что они важнее. Поэтому черепаха никогда не умел выражать свои чувства словами. Ему казалось это ненужным. Несмотря на замкнутость девушки и неумение извиняться, Гвендолин старалась. Она училась как можно больше выражать свои эмоции и чувства словами, ведь никто из окружающих не читает мысли. Тогда каким образом они узнают, что она чувствует? За этот год Гвен пересмотрела своё поведение и отношение к людям. Она хотела измениться. Она пыталась стать тем человеком, который нравился бы ей самой. И Леонардо тоже старается.       Рядом с белой чашкой Лео со стуком приземлилась вазочка с зелеными моти. Леонардо открыл глаза и взглянул на девушку напротив. Она стояла, скрестив руки на груди, и смотрела куда-то в сторону. Кому-то могло бы показаться подобное действие обычной вежливостью, но не в случае Гвен. И Леонардо успел узнать девушку достаточно, чтобы понять это. И порозовевшие щеки Брайт тому подтверждение. Если языком любви Леонардо была забота и акты помощи, то у Гвен — это подарки. Она не могла устоять перед соблазном обрадовать тех, кого любит. Даже если это просто внезапное угощение кофе для всех в Логове. Или очередной выпуск любимого комикса Майки. Или кружка для Лео. Гвен готова была потратить тучу своего времени для того, чтобы найти нужный подарок. А также, Гвен любила закармливать всех. Эйприл почти никогда не уходила от Гвен, не выпив чаю с вкусным угощением. Именно поэтому в доме Брайт на постоянной основе поселились моти, которые так любит Лео.       Леонардо перевел взгляд на краснеющую девушку, и в груди разливалось тепло. — Не смотри на меня так, — пробубнила Гвен, кидая быстрый взгляд на черепаху, и залилась краской еще больше. — Как так? — Леонардо лукаво улыбнулся. Синий сидел, подперев щеку рукой. Он знал, что каждый раз смущает девушку, когда не скрывает свой влюбленный взгляд. Это было забавно. — Вот так, как ты смотришь, — парировала Гвен. Она понимала, что Леонардо просто играет на ее нервах. — А что, нельзя? — улыбка Лео становилась все шире. — Я собиралась на тебя злиться, а я не смогу долго злиться, если ты будешь и дальше так на меня смотреть, — Гвен надула губы, к концу фразы совсем затихая. Она безумно любила этот взгляд, но вместе с тем ненавидела его.       Гвен считала, что ее нельзя любить. Её всегда была недостаточно для других людей. Недостаточно красивая, умная, веселая, открытая. Очень много этих «недостаточно» преследуют ее всю жизнь. Она пыталась притворяться тем, кем не является, чтобы другим было лучше. Пыталась быть полезной для тех, кому это было не нужно. Гвен ощущала себя навязчивой, чересчур заботливой, постоянно требующей внимания. И все равно её было недостаточно. И, в конце концов, она перестала стараться. Поэтому Гвендолин все еще думает, что ее не за что любить. И когда Леонардо смотрит на нее вот так, таким поплывшим взглядом, Гвен не может поверить. Ей кажется что она этого не заслужила. Не заслужила этого отношения к себе, этих чувств, взглядов полных обожания. Она не сделала ничего, за что на нее можно было бы так смотреть. И в то же время, она была готова простить Лео абсолютно все. Чем он, кстати, по мелочи, но пользовался. Гвен очень быстро распознавала манипуляции, особенно, когда их старались применять на ней. Но она позволяла Леонардо эти жесты, потому что они были безвредны. Что заметил даже Майки и начал использовать умоляющий взгляд на девушке.       Гвендолин раздраженно вздохнула. — Ты просто невыносим, — прорычала девушка, направляясь к Синему. Она буквально врезалась в черепаху с объятиями, устраивая подбородок на чужом плече. Лео обвил хрупкое тело руками, стараясь контролировать силу. Он помнил о многочисленных ранах и синяках по телу Брайт и не хотел причинять девушке дополнительные неудобства. Хотя ему хотелось сжать Гвен так сильно, будто стараясь запихнуть себе в сердце. — Прости меня, — послышались слова мутанта, приглушенные в женском плече, — я иногда бываю придурком. Гвен не сдержала улыбки. — И ты меня прости, — тихо сказала она, — я тоже бываю ужасно несносной. Лео сжал Гвен крепче, надеясь, что ей не больно. Его разрывало от чувств к этому человеку. — Мне кажется, я тебя не заслуживаю, — пробормотал Синий в плечо девушки. Гвен заерзала в объятьях, желая вырваться наружу. — Мне очень жаль, Леонардо, — девушка легонько сжала его лицо в ладонях, — но я именно то, что ты заслуживаешь. Гвен поцеловала черепаху в лоб. Лео любил эти маленькие проявления нежности. Это заставляло буквально таять от одних прикосновений. Потом немного подумав, девушка оставила мелкий поцелуй на носу, потом еще один на щеке. Она расцеловывала буквально каждый сантиметр лица, оставляя мелкие поцелуи то тут то там. Леонардо всегда смущался, смешно жмурил глаза и расплывался в улыбке. Но Гвендолин знала, что в тайне ему это нравится. Гвен потерлась кончиком носа о чужой и оставила заключительный поцелуй в уголке губ. — Твой чай стынет, а ты не любишь холодный, поэтому пей, — строго произнесла девушка, хотя в уголках глаз сияли счастливые лучики. — Есть, мэм, — беззлобно возведя глаза к потолку произнес Лео. Гвен оторвалась от черепахи и прошла к своему любимому месту напротив. Настроение поднялось, но тревожность никуда не ушла. Брайт была очень рада, что Лео пришел к ней, что они больше не в ссоре, что она сможет прийти в Логово снова. Она была рада, что ее ценят. Но что-то не давало полностью окунуться в позитивные чувства. Пребывая в своих мыслях, Гвен не заметила, как засмотрелась в одну точку, пропустив то, что говорил Леонардо. — Прости, что? — опомнилась девушка, часто заморгав. — Что не так? Гвен замотала головой, стараясь придать себе беспечный вид. — Все в порядке, — улыбка девушки дрогнула, выдавая ее с потрохами. — Гвен, — строго произнес Леонардо, хмурясь на девушку. Гвендолин замялась, заламывая свои пальцы. Она тяжело вздохнула. Несколько раз прошлась взад вперед перед черепахой, нервно встряхивая руками. — Ну, — замялась девушка, не зная как начать, — тогда во время вторжения Кренга, когда мы были должны закрыть портал, там была одна женщина, которая кое-что сказала, о чем я не перестаю думать. Леонардо повернулся к девушке всем корпусом, внимательно слушая. — Она передала привет от моего отца, — голос Гвен дрогнул, — и я знаю, что это глупо, но почему она это сказала? Леонардо пожал плечами, не находя связи. — Она хотела тебя убить. Гвен взъерошила волосы, пытаясь собрать себя в кучу. Нужно было как-то объяснить все словами через рот. Очень сложно, но она попытается. — Да, я знаю, но почему именно так? В смысле, «папа передавал привет». Почему такой выбор слов? Почему именно отец? Если они знают, что он погиб, то должны быть и в курсе матери с бабушкой. Но нет, она сказала только про отца. И почему именно так? Почему не «передай привет отцу»? Почему, если меня собирались убить, не я передаю ему «привет»? Почему именно он? Гвендолин стояла перед черепахой, с надеждой глядя на мутанта. Она не могла толком объяснить то чувство, что раздирало её внутренности всё это время. Чувство, будто она что-то упускает. Чего-то не хватает. Какого-то пазла в головоломке. — Постой, — Леонардо на секунду замолчал, подбирая слова, — ты ведь не думаешь, что твой отец может быть жив? Гвен застыла на месте, влажными глазами смотря на собеседника. Она понимала, как это звучит. Понимала, что скорее всего спятила. Слишком зациклилась, как всегда. Но это не давало покоя. Девушка еле заметно кивнула, надеясь, что Лео не посчитает ее полностью поехавшей. Но Синий только еще больше задумался. — Но, если эта женщина знает, что твой отец жив, и, более того, разговаривала с ним, то? — Лео смотрел на девушку, не желая произносить то, что она уже и так скорее всего знает. — Значит, он как-то связан с кланом Фут.                                                                                     Продолжение следует…